Ванда Леваниди
Ангел с человеческим сердцем

Расставив в голове все по местам, я немного расслабилась и стала заниматься повседневными делами, размышляя о вечерней поездке.

Настроение улучшилось, но меня не покидало чувство, что за мной следят. Это чересчур захватывающее ощущение и очень непозволительная роскошь знать о том, что в твоем доме находится посторонний, точнее потусторонний, не имеющий ничего общего с людским родом, и ничего не предпринимать.

Ближе к шести часам я стала одеваться и готовиться к встрече с друзьями. На улице выдался очень теплый и солнечный день, который перетекал в не менее теплый вечер.

Я выскочила из дома и, добежав до ворот, вспомнила, что забыла телефон. В спешке возвращаясь, я снова увидела его, и от неожиданности споткнулась о порог. Незнакомец стоял прямо за дверью, в самом темном углу, куда не попадал дневной свет, но не заметить его было невозможно.

В тот момент, когда по сценарию я должна была, по меньшей мере, удариться головой об дверь, он меня поймал и не отпускал до тех пор, пока я не пришла в себя и не отдернула от него руки. Тогда он улыбнулся и самодовольно произнес:

– Дэвид.

– Не скажу, что безумна рада знакомству, Дэвид, поскольку тебя никто не приглашал. И знакомиться с человеком, который следит за мной в моем собственном доме, я не имею никакого желания.

Схватив телефон с тумбы, я развернулась и вышла из дома, в полной уверенности, что он улыбается.

Разумеется, меня настораживал тот факт, что в моем доме находится настойчивый тип, которого я не знаю, но сделать с этим я ничего не могла.

"Даже если сообщить об этом в соответствующие органы, они мне не помогут. Он ничего не украл, и я уверена, что его следов в доме тоже нет. И смогу ли я вообще доказать что в доме был (и есть) посторонний? Что же ему нужно? Кроме имени мне о нем ничего не известно. Дэвид…».

Мне вдруг захотелось вернуться и закончить наш разговор, прийти к какому- то заключению, узнать правду, но у меня не было уверенности, что вернувшись, я снова обнаружу его там.

Выбросив все мысли о нем из головы, я села в машину, повернула ключ и надавила на газ.

Глава 3. Стечение обстоятельств.

– Элизабет, ну наконец-то… – я услышала голос Лорен, выходя из машины.

Вынимая сумку, я уловила краем глаза, что людей собралось больше, чем обговаривалось.

На мне были джинсы, выгодно подчеркивающие мою фигуру и белый вязаный свитер с «рукавами-летучками», который мама подарила еще на совершеннолетие.

Не знаю как у других, но я очень привязываюсь к старым вещам, и доверяю им больше, потому что чувствую себя в них привычнее, уютнее и увереннее, почти как со старыми друзьями.

– Привет, ребя-та… НИК?????? – мой голос дрогнул.

Я была, мягко говоря, в шоке…Он стоял, слегка наклонив голову, рядом с Сони.

– Но…– подавляя истерический смех, я растеряла все слова.

– А я решила, почему бы Нику не пойти с нами… – кокетливо улыбаясь, пришла на помощь Сони.

Вне себя от счастья, я робко шагнула к другу. По выражению его лица и смущенной улыбке, я поняла, что он не против, и кинулась ему на шею с криком:

– Я так рада, Ник!!! Так рада!!! – слова застряли у меня в горле, и я прижалась к нему сильнее, с трудом подавляя слезы.

– Элизабет, ты была права вчера. В общем, пусть все остается в прошлом, – он как-то вымученно улыбался, и все время отводил глаза в сторону, по-детски поглаживая меня по волосам.

Мне хотелось, чтобы он перестал смущаться и показал свои настоящие эмоции, в которых были, без сомнения, радость и счастье от происходящего. Взяв себя в руки, я оторвалась от него и стала включаться в разговор. Ребята уже решали, куда пойти в первую очередь.

Компания собралась просто замечательная – только близкие и дорогие люди: Лорен, Сони, Роберт и… Ник. От радости, мне стало все равно куда идти, ведь одна из проблем, грузом висевшая на мне столько лет, разрешилась. И за это, я так полагаю, надо было благодарить Сони. Я подмигнула ей и поймала ее взгляд, полный удовлетворения.

Мы прокатились на нескольких аттракционах, съели по мороженому и, смеясь, зашли в кафе. На улице уже стемнело и, в связи с этим, народу в помещении было много.

Мы долго сидели и за разговорами пили кофе с десертом.

– У кого какие планы на завтра? – ковыряя ложкой мороженое, спросила Лорен.

– С отцом идем по магазинам, хотя на мне пара докладов висит, и я даже не представляю, когда успею все сделать – возмущенно отозвалась Сони.

– С отцом??? – искренне удивилась я.

– Представляешь, он решил, что мы недостаточно времени проводим вместе, и надумал совместную вылазку. Мой отец думает очень обобщенно и не понимает, что каждая девушка индивидуальна и мне, например, не нравится шопинг. Я, конечно, покупаю себе вещи, но никогда не трачу на это целый день, мне достаточно двух часов.

– Не переживай так, Сони. Я думаю, что он просто пытается найти общие темы. Если тебя не устраивает шопинг, тогда предложи ему то, что понравится ему, или сама найди с ним общие интересы. Можно ведь никуда не ходить, а просто приготовить вкусный ужин и поговорить с ним по душам. Он ведь устает на работе и, я думаю, что этот вариант будет более приемлем для него самого, нежели утомительный для вас обоих поход по магазинам.

– Наверное, ты права, Элизабет. Я так и сделаю, – быстро согласилась Сони.

Я знала, что ей не хочется оставаться с отцом наедине, и она пытается это скрыть, но им обоим необходимо было снова обрести друг друга и стать друг для друга опорой. Ведь после смерти матери, Сони всего несколько раз пыталась поговорить с ним, но все безрезультатно. По ее словам, разговор не клеился, и обсуждение больной темы не с чего было начать, да и начинать никто из них не находил в себе сил.

– Нам с Ником повезло – у нас обычно понедельник не сильно загружен. Я, скорее всего, займусь домашними делами и схожу, заберу вещи из химчистки, – попыталась направить разговор в другое русло я, чтоб не выставлять личную тему Сони на всеобщее обсуждение.

– Я с тобой, – быстро затараторила Лорен, – мне просто необходимо выбраться из дома. Ты ведь не против, если я буду бегать за тобой весь день?

– Ты же знаешь, что я только рада буду провести целый день в твоей компании, – польстила ей я, и она улыбнулась в ответ.

– Я помогу тебе с уборкой! – добавила она.

– Договорились! – весело улыбнулась я, в мыслях уже перебирая занятия, повеселей уборки и похода в химчистку.

Время от времени я ловила взгляды Ника, которые уже не скрывали в себе пылкие чувства, как прежде, а выражали спокойствие и умиротворение. Он совершенно не смущался, а ободрительно улыбаясь, смело заглядывал мне в глаза. Таким, Ник мне нравился больше – уверенным в себе и спокойным другом, а не влюбленным поклонником из дамских романов.

Народу прибавлялось все больше, отчего в кафе стало душно, и мне захотелось подышать воздухом. Я извинилась и встала, направляясь к выходу. Ник схватил меня за руку и предложил составить компанию. Улыбнувшись, я отказалась, уверяя, что выхожу ненадолго, и он, кивнув в знак согласия, вернулся к разговору с Лорен.

«На самом деле, я очень даже хочу, чтобы он пошел со мной, но то, о чем бы мы разговаривали, можно будет и потом обсудить, а вот с Лорен они не часто смогут видеться. Все-таки мой план по созданию пары Лорен – Ник обязан сработать».

Направляясь к выходу, я думала о том, что в свои 22 я все еще без пары, но при этом умудряюсь сводить других. И представив себя амуром, нацелившимся в затылок Нику, я с трудом удержалась от смеха.

Проходя вдоль столиков, я обратила внимание на то, что люди заполняли кафе по краям, центральные столы оставались свободными все, кроме одного. Мне показалось это забавным совпадением. За ним сидел одинокий мужчина лет тридцати и пил кофе. Я взглянула на него мельком и, остановилась, точно прикованная, утопая в его пьянящем взгляде. Он смотрел на меня, не отрывая глаз, и меня пронзило понимание, что я вижу его не впервые.

На нем был костюм из дорогой ткани кремового цвета и туфли темнее костюма на один тон. Его темные волосы и выступающие скулы, взгляд и плавные движения, которыми он подносил чашку ко рту, будоражили мою память, но нужный ответ никак не появлялся в голове. Я так и не смогла вспомнить, кто он и откуда я его знаю. С трудом оторвавшись от его безумных серых глаз, провожающих меня неприкрытым и пристальным взглядом, я выскользнула в прохладные объятия вечера.

Находясь под сильным впечатлением, и безрезультатно пытаясь выбросить из головы мысли об этом мужчине, я всматривалась в темноту неба, разорванную желтизной лунного диска, в попытках восстановить способность размеренно думать. Не понимая, что со мной происходит в последнее время, но отдавая себе отчет в том, что ни к чему хорошему это самочувствие не приведет, я пыталась взять себя в руки, и найти хоть одно внятное объяснение происходящему.

Тело ломило от усталости и опустошения, а руки дрожали. Мне захотелось оказаться дома и уснуть на месяц, отрезав себя от внешнего мира непробиваемыми стенами из толстого стекла. Решив, что причина усталости в долгом сидении на одном месте, я зашагала прямо, сама не осознавая куда, в надежде взбодриться от движения. Но легче не стало. Мне становилось все сложнее держаться на ногах, а глаза то и дело застилал туман.

Обернувшись, я увидела, что он вышел из кафе. И только глядя на него в полный рост, я вспомнила, где и сколько раз с ним сталкивалась.

Первый раз я обратила на него внимание, когда пришла домой к Лорен. Стоя в конце улицы, и искоса поглядывая в мою сторону, он разговаривал по телефону. А во второй раз, когда я шла в университет, опаздывая на занятия, а он стоял недалеко от входа и заглядывал в окна. Я еще подумала, что, наверное, он ждет девушку с занятий, и в сердцах позавидовала ей.

«Поздно предаваться воспоминаниям, время подумать о том, что на улице темно, кафе далеко позади, а я двигаюсь в неизвестном направлении!» – одернула я сама себя.

Подавив в себе панику, и решив для начала остановиться, я с ужасом обнаружила, что не могу контролировать свое тело. Ноги несли меня туда, где вообще не было людей, хотя я прекрасно знала, что этого делать нельзя.

Оглянувшись, я увидела, как он неспешным шагом идет за мной, держа руки в карманах, всем своим видом давая понять, что я от него никуда не денусь.

Чувствуя бессилие, разгоняемое вместе с кровью по венам, я поняла, что вот-вот отключусь. Я потихоньку ТЕРЯЛА СОЗНАНИЕ без причины!

Стирая грани, разделяющие реальность и мой внезапный сон, я позволила себе закрыть глаза, и тут же потеряв равновесие, стала падать.

«… МНЕ НЕЛЬЗЯ ОТКЛЮЧАТЬСЯ, ЕМУ НУЖНО КАК РАЗ ЭТО!», – пронеслась в голове мысль, с огромным опозданием, словно последняя электричка, унося с собой шанс на спасение.

Но прежде чем моя голова коснулась земли, меня подхватили руки. Я почувствовала учащенное дыхание над ухом, и стихающее звериное рычание неподалеку. Мне вдруг стало легко и спокойно.

Глава 4. Томительное ожидание.

«Интересно, я еще жива или уже умерла?»

Сосредоточившись на своем теле, я сумела пошевелить пальцами и сжать руку в кулак. Рассеянный по комнате утренний свет отозвался болью в приоткрытых глазах, выливаясь слезами, и я, не сопротивляясь внутреннему порыву, их закрыла.

«Больно – значит, жива. Уже хорошо».

– Ма-ма, – почти шепотом позвала я.

Сжав руками простынь, я поняла, что уже дома, в своей кровати и позволила себе утонуть в густом тумане спокойствия.

Знакомый аромат и тепло, исходящие от маминых рук вернули меня в реальность. Я улыбнулась ей, и мама тут же засыпала меня всеми вопросами, которые копились это время у нее в голове.

– Как ты, милая? Элизабет, в чем дело? Расскажи мне, что случилось? Это правда, что рассказали твои друзья? – ее голос был полон тревоги.

– Смотря, что они рассказали, – отшутилась я, заставляя себя улыбнуться, чтоб мама перестала переживать.

Улыбка не оказала на Мэри запланированного мной облегчения и, хмуря брови, она продолжила:

– Сони сказала, что ты вышла подышать воздухом, и тебя не было больше часа. Они испугались, но уходить не стали, в надежде, что ты вернешься. Ты оставила и сумку, и мобильник в кафе. Отчаявшись тебя искать, они решили сообщить мне, и пришли сюда. Я так испугалась, милая! – слезинка скатилась по ее лицу, а голос дрогнул, – Я побежала в твою комнату с робкой надеждой увидеть тебя здесь. Я не верила в это, я думала, что и тебя потеряла! – мама встала и подошла к окну, слезы душили ее, и она перестала их сдерживать.

У меня сжалось сердце, захотелось встать, успокоить ее, обнять и заставить не думать о плохом. В борьбе с разумом, утверждающим, что встать у меня не получится и моя неудача только сильнее напугает маму, выиграла совесть, и я решила попытаться. Я точно знала, что не смогу даже руку поднять, но один толчок и тело, как пушинка, легко и плавно проделало нужные движения само. Я даже на мгновение застыла, не веря в происходящее.

«Как после всего, что я чувствовала до прихода мамы, я смогла так легко встать? Мне даже хочется пробежать пару километров. Так, соберись…»– я с трудом удерживала паническую атаку, – «…мама ничего не знает, и надеюсь, я найду способ скрыть от нее правду, в которую сама не до конца посвящена, и только потом устрою «разбор полетов».

Направляясь к ней, я уже придумывала ответы на ее вопросы. Сказать, что за мной следил человек, который лишил меня сначала воли, затем сознания, понятное дело, я не могла. Поэтому выговорила первое, что смогла придумать:

– Мамочка, они зря тебя напугали. Мы вчера весело провели время на аттракционах, а потом зашли поужинать. Я настолько сильно устала, что просто не смогла дождаться, когда ребята захотят разойтись. Тем более, у каждого из них была пара, а я была одна и если бы собралась уйти, то испортила бы им вечер. И потом, я давно не была в таких местах с друзьями, поэтому эта прогулка меня утомила. Эмм… я собиралась позвонить из дома, но мобильник оставила на столе в кафе. А дома с трудом добралась до кровати, так сильно хотела спать. Ну прости меня, мамочка!

Меня немного успокаивало то, что из сказанного мной только процентов десять было придумано. Я не любила врать маме, ведь это подрывает взаимное доверие, так похожее на бумагу, которую, помяв один раз уже никогда не сделать идеально гладкой, как ни старайся.

– А как же ты добиралась до дома?

«Вот это вопрос!!! Если бы я только знала как…»

Опустив взгляд, и мысленно перебирая возможные варианты, я отчетливо услышала голос в своей голове, заставивший меня подскочить на месте:

«На машине!».

Я бросила взгляд на подъездную дорожку под окном и увидела свою машину. Удивление, за последние несколько дней, уже успело войти в привычку, поэтому я, не акцентируя на нем свое внимание, под пристальным, изучающим взглядом мамы, выражавшим нетерпение, выпалила:

– На своей машине, конечно же! – стараясь, чтобы голос звучал твердо и уверенно, что было нелегко в ситуации, в которой я сама знала чуть больше мамы.

– Элизабет, мне было страшно! – сдалась она, вновь поддавшись эмоциям, – Обещай, что я всегда буду знать, где ты…

– Ну конечно, мамочка! Прости, пожалуйста! – облегченно выдохнула я в надежде, что допрос окончен.

Мы крепко обнялись и, наигранно улыбнувшись, она направилась к двери, продолжая вытирать слезы платком.

– Я приготовлю завтрак, спускайся, как только будешь готова, – ее голос снова стал ровным и строгим.

– Спасибо!

Я не могла дождаться ее ухода, чтобы снять с себя маску уравновешенности и, наконец, застыть в состоянии шока, но как только она вышла, это желание улетучилось.

– Я знаю, что ты здесь, Дэвид! Тебе придется все объяснить, – прошипела я. В ответ я услышала короткий смешок.

Прежде чем услышать то, к чему я была не готова, как ни крути, мне нужно было смыть с себя прошлую ночь. Я схватила полотенце. Мне стало не комфортно от мысли, что он может видеть меня в душе, но в тоже время радостно от того, что он действительно существует.

«Значит, не сошла с ума!»

Стоя под струями горячей воды, я отчаянно перебирала вопросы в своей голове.

«Кто он? Кто тот человек в кафе? Как я оказалась дома? Кто пригнал машину к дому? И что теперь сказать друзьям?»

Заворачивая мокрые волосы в полотенце, я спустилась на кухню, размышляя о том, что вижу его только ночью, а значит, с наступлением темноты, что бы ни случилось, я должна узнать правду, должна вывести его на разговор.

За завтраком я поведала Мэри о пополнении в нашей компании, в лице Ника. Порадовавшись за меня, она, допила кофе и стала собираться к подруге, предоставив дом в мое распоряжение до самого вечера. Я, недолго думая, позвонила Лорен и, с трудом вставив слово в поток бурного водопада ее речи, пообещала рассказать все при встрече, в надежде что-нибудь придумать к ее приходу. Мы договорились, что она будет у меня около одиннадцати.

«Лорен для меня не дороже остальных ребят, но ближе, поскольку мы с ней выросли вместе и знаем друг друга «вдоль и поперек», включая все недостатки и перлы, относящиеся к детскому возрасту. Но, несмотря на это, сказать ей, что меня преследует то, над чем мы с ней всю жизнь смеялись, не получится. Даже если бы я захотела ей рассказать правду, о которой не имею ни малейшего представления, мне вряд ли позволили бы это сделать те, кому принадлежит эта правда, поскольку, уверена, что я не более, чем случайный свидетель».

Лорен осчастливила своим приходом в 10:45 и, пока я заваривала кофе, она без устали пересказывала все, что случилось в кафе после моего ухода. Я не спешила рассказывать уже заученную наизусть неправду, которая должна была стать оправданием моему поведению вчерашним вечером.

Она вопросительно взглянула на меня, и я поняла, что прослушала большую часть ее пылких речей. Совершенно не зная, каким был вопрос и что ответить, я увильнула:

– Тебе кофе с сахаром?

– Ты меня не слушаешь! О чем ты думаешь? Я чего-то не знаю? – словно видя меня насквозь, спросила она.

Я готова была выложить ей все как на духу, в надежде услышать хоть какое-нибудь предположение или название происходящему, в конце концов, меня ведь никто не предупреждал, что это тайна. И в то же время, я чувствовала, что не имею права рассказывать об этих существах. Уже знакомый голос вмешался в мои душевные терзания, произнеся два весомых слова:

« Не говори… ».

В этих двух словах был большой вес, была тяжесть, было доверие.

Я ответила подруге:

– Да нет, просто плохо спала. Вы вчера сильно испугались? – пошла я ва-банк, меняя тему.

– Да нет, о чем ты! Ты же всегда так делаешь, – она секунду смотрела на меня, не моргая, а затем вскрикнула так, что я чуть кипятком не ошпарила и себя и ее, – Что за вопросы, конечно испугались! Мы место себе найти не могли, пока ты мирно спала у себя дома и не знали, что сказать твоей маме! – парировала она, все больше наливаясь злостью, а злая Лорен вызывает у меня приступы смеха. Я подошла к ней, элегантно развалившейся на стуле, и обняла ее.

– Никогда не думала, что кому-нибудь буду дорога, кроме мамы.

– Больше не стоит так проверять нашу любовь, – рычала она, сжав ручки в кулаки.

– Договорились, дорогая.

Она достала из сумки мой телефон и протянула его, со словами:

– Тебе бабушка звонила, раз пятнадцать наверно.

– Бабушка?!?!?! – мне показалось, что я ослышалась, и встревожено добавила, – Зачем?

С бабушкой мы общались очень редко. Я, конечно, люблю ее, но разговоры с ней всегда имеют тайный подтекст, разгадать который мой мозг просто не в состоянии. Поэтому она не мучит меня своими звонками, а я звоню ей раз в месяц и то без особого желания.

Я извинилась перед Лорен и тут же набрала бабулю:

– Привет, ты…? – озвучить вопрос до конца не получилось.

– Элизабет, – она произнесла мое имя с примесью злости и облегчения что ли.

– Что случилось? Ты в порядке? – я не на шутку испугалась, – Почему на домашний не перезвонила?

– Уже собиралась! Маму твою тревожить попусту не хотелось. Вчера плохой сон о тебе видела и испугалась. Стала звонить, а ты не отвечаешь! Я чуть с ума не сошла, Элизабет!

Я вздрогнула. Знала бы она, что этот сон был «в руку».

– Прости, я вчера в кафе оставила мобильник.

– Я рада, что с тобой все в порядке. Маме передавай привет. Целую.

Она отключилась, как всегда оставив после своего внедрения в мою жизнь кучу вопросов и сомнений.

Лорен накинулась с расспросами, как только я положила трубку:

– Выкладывай, как добралась, почему ушла и что задумала!

Она была решительно настроена выведать у меня все, но интересовали ее совершенно не потусторонние существа, и я решила оправдать ее надежды.

Пока я пересказывала подготовленную мной заранее речь, она слушала, не перебивая, что совсем на нее не похоже, лишь периодически хмуря и поднимая брови. Ее реакция на все была предсказуема, и мне удалось избежать допросов. Довольная концовкой разговора, я подумала о том, что убедить Роба и Сони будет не так-то просто, как получилось с Лорен.

Оставшийся день мы потратили на походы по магазинам, зашли в кафе, в супермаркет и на обратном пути забрали вещи из химчистки. Все это время она оживленно рассказывала о своей жизни в университете; о девочке, с которой они занимаются вместе по пятницам и которая ненавидит ее за то, что парни оказывают ей больше внимания; про эти самых парней, среди которых нет ни одного в ее вкусе, и все в таком духе.

Я старательно изображала согласие и понимание на лице, не встревая лишний раз в ее рассказ, чтоб не выдавать свое невнимание, поскольку мои мысли витали далеко в другом месте.

Мы сидели в кафе, и она, наконец, призналась, что ей понравился Ник. Я искренне порадовалась, отметив, что они очень хорошая пара, но мою радость омрачило последующее ее состояние.

Делясь впечатлениями о нем, она вдруг замолчала, резко согнулась, обхватив себя руками и, задерживая дыхание, застонала от боли. В панике я стала прикладывать ладони к ее лицу и бегать вокруг, спрашивая, что происходит. Не в силах произнести, где именно болит, она сильнее прижала руки к груди и зажмурила глаза.

Вокруг собирались люди. Подбежала официантка и попыталась оказать первую помощь. Я уже набирала 911, но Лорен выпрямилась и сказала, что уже отпускает. Официантка ушла за водой, призывая всех свидетелей разойтись и не толпиться вокруг.

Все происходящее длилось не больше двух минут, но я достаточно испугалась, чтоб задрожали коленки. Когда официантка принесла стакан холодной воды, я по настоянию Лорен убедила ее, что все в порядке и, поблагодарив, попросила оставить нас. Лорен выглядела очень бледной и вымученной. Выпив воду залпом, она опустила голову на стол. Пытаясь придать уверенность голосу, я спросила:

– У тебя что, проблемы с сердцем?

– В том то и дело, что их нет! – выбивая каждое слово, она подняла на меня грустные глаза и сказала со всей присущей ей серьезностью, – Первый раз мы с мамой обошлись подручными средствами, когда повторилось снова, она отвела меня к врачу. Врач сказал, что нет даже подозрений, что сердце давало или может дать сбой. Я здорова, понимаешь?

– Верится с трудом, – проговорила я, – Значит, это не в первый раз?

– Нет, уже в третий и эта боль невыносима!!! – последнее слово она почти прорычала.

– Пойдем на воздух, родная.

Оставив деньги за заказ на столе, я взяла ее за руку и повела к выходу.

– Найдите другого врача, более опытного что ли!– высказалась я, когда мы уже шли по алее к парку.

– О чем ты, Элизабет, мама, испугавшись, что у меня проблемы с сердцем, отвезла сразу к нескольким врачам. И только когда у нее в руках оказалось четыре одинаковых диагноза, она смогла успокоиться.

– Но что же это тогда?! – задала я риторический вопрос, заранее зная, что ответ ни одной из нас неизвестен.

Мы еще немного постояли в парке, и я старалась не быть назойливой, но была наготове, если вдруг это повторится. Съев по мороженому, в попытках спасти испорченный страхом день, мы решили возвращаться домой.

Я подвезла Лорен и, попрощавшись с ней, облегченно вздохнула. Чувство страха, ожидания и любопытства смешались в одно при мысли, что близится вечер. Разгрузив покупки, я отказалась от ужина, сославшись на то, что завтра рано вставать.

В своей комнате я переоделась в черное короткое платье, которое уже стало домашним за сроком давности, и взяла конспекты в надежде занять мысли чем-то полезным.

Смеркалось. В немом ожидании, я ходила из угла в угол, читала лекции, листала журналы, и все бездумно. Сдавшись, я рухнула на кровать и, закрыв глаза, стала собирать крупицы знаний о том, кто сейчас находился ко мне ближе, чем я думала. Это единственное на чем мои мысли согласились сосредоточиться, остановив нелепые попытки объяснить происходящее.

« Среднего роста брюнет спортивного телосложения. Черные, глубокие, очень большие глаза. Вьющиеся волосы, подстрижены не сильно коротко и зачесаны назад. Аккуратные бакенбарды, подчеркивающие скулы и придающие его лицу загадочность. В последний раз он был в белом: спортивные зауженные брюки, футболка, облегающее тело, кроссовки. Каждое его движение излучало жизнь, уверенность, энергию. Он был спокоен. И это внушило мне доверие».

Даже описывая его себе самой, мне было не ясно, почему я не уверена в том, что он человек. Ведь все его внешние данные, поведение, речь были естественны. Не естественно было лишь появление его в моей жизни.

Продолжая мысленно описывать незнакомца, я удивлялась, как я успела настолько подробно его рассмотреть за такой короткий промежуток времени, мы ведь обменялись всего парой слов и закончили разговор, даже толком не начав.

Вздрогнув, я села на кровати. Взгляд упал на часы: 00:10.

Глава 5. Дэвид.

Размышляя, я совсем не чувствовала времени и едва не задремала.

– Дэвид!? – в ответ молчание.

Я уверенно прошла к окну и, отдернув штору, предусмотрительно задернутую мамой, застыла, увидев его, сидящего на том же месте, что и в ту ночь. Свесив одну ногу вниз, и скрестив руки на груди, он занимал весь мой немаленький подоконник. Мне показалось, что он спит.

Я стояла рядом, едва касаясь рукой стены, рассматривая его и боясь пошевелиться. В лунном свете он был таким ненастоящим, наполненным и ярким, ну совсем не похожим на обычного человека, больше на куклу из дорогого фирменного магазина. Все его существо было пронизано лунным светом и его же излучало.

Мне захотелось к нему прикоснуться, хотя бы на мгновение, кончиками пальцев, и в тоже время не шевелиться, как будто можно продлить этот момент навечно, любуясь игрой лунного света на его коже. Но спустя несколько минут любопытство победило.

– Кто ты такой? – прошептала я.

Он не сдвинулся с места и даже не открыл глаза.

– Дэвид, – тихо произнес он.

– Это я уже слышала. Ты же знаешь, о чем я спрашиваю,– я старалась, чтобы он не чувствовал в моем голосе волнения, атакующего мое тело, заставляющего всю мою сущность дрожать рядом с ним. Мне и самой было не ясно, в чем причина такой реакции на его присутствие – то ли в страхе перед неизвестностью, то ли в восхищении его необычностью.

Дэвид спустился с подоконника и сделал два шага ко мне, сократив расстояние между нами.

– Что ты хочешь знать?– спросил он, положив руки в карманы и придав голосу серьезность.

Загипнотизированная неестественной красотой его глаз, я с трудом смогла выговорить:

– А тебе не кажется, что я должна знать все, поскольку это «все» ворвалось в мою жизнь без моего разрешения!

– Это «все» было в твоей жизни, с тех пор, как умер твой отец. Ты нуждаешься в нас! – в его голосе звучала настойчивость и уверенность.

– В ком это – в вас? Что ты знаешь о моем отце? Кто ты? – кипятилась я.

– Присядь, это не короткий разговор, – сказал он.

Я села на край, готовая расплакаться от того, что была затронута запретная болезненная тема, к тому же человеком, которого я вижу третий раз в своей жизни. И человеком ли вообще?

– Твоего отца я никогда не знал. Я просто проинформирован о его жизни чуть больше тебя. Не в этом суть. Ты слышала об энергетических вампирах? – я молчала, не собираясь отвечать, а он продолжил, – Это существа, которые питаются энергией людей, они могут выпить человека до дна, тем самым убив его, и для этого им достаточно просто взглянуть в глаза. Один взгляд – и ты в его власти. Их называют «убивающие взглядом».

– И это Ты… – вместе со словами из груди вырвался смешок недоверия.

– Нет, не я. Ты помнишь мужчину вчера кафе?

По спине побежали мурашки от жуткого воспоминания о дурманящем взгляде. А ведь я смотрела ему в глаза всего один раз! Неужели его слова имеют смысл? Бред же… Мой взгляд выражал недоумение, я растерянно молчала.

– Элизабет, он выпил тебя почти до дна! – он вымученно улыбнулся, и в его голосе явственно послышалось чувство вины, – Обычно вампиры не убивают в городах, они просто подпитываются, вступая в контакт со встречными людьми, чтоб не поддаваться соблазну. Теряя жертву из вида хотя бы на секунду, вампир теряет власть над ней. Но он не собирался оставлять тебя в живых, он нацелено шел за тобой. Знаешь его?

Я отрицательно покачала головой и, немного смягчившись, от трогательного беспокойства обо мне этого здоровяка, спросила:

– Это ты помог? Как ты рядом оказался? Я думала, ты только в моем доме мне на нервы действуешь…

Он улыбнулся. Это было красиво. Я не понимала, почему даже вступив в ним разговор, я не чувствовала его обычным.

– А что делаешь ты?

– Я его антипод. Я могу насыщать человека энергией… – он потер ладони друг об друга. Мне показалось, он ждет моей реакции. Я не верила, что это все происходит со мной в реальности и мне казалось, что я не полностью осознаю те вещи, которыми он делится.

– А причем здесь я? – все его слова казались чужими и доходили до меня с трудом.

– Не только ты. После смерти твоего отца ваша семья стала уязвимой. Появилась так называемая брешь, которая и является лазейкой для вампиров. Уязвимы все кто, потеряв близких, теряет себя, а так же гиперактивные люди, такие, как твоя подружка.

Он присел на корточки прямо напротив меня, и я снова поразилась плавности его движении.

– Лорен?!

– Да, она. Но мы сейчас говорим о тебе, такие, как ты постоянно оставляют энергетический шлейф. Вы с матерью теряете энергию на воспоминания и переживания. Если бы были открытые разговоры на болезненную тему, происходил бы обмен энергией, а не ее потеря. Восполнять ее очень трудно и в основном это происходит во сне. Для обычных людей сна достаточно, чтобы восстановить баланс, а для вышеперечисленных и тебя в том числе, существуем мы – Хранители. Нас присылают для контроля и поддержки уровня вашей энергии.

– Хранители… – растерянно повторила я, – Но ведь моя мама воспринимает потерю отца хуже меня! – возразила я. Мой разум сопротивлялся как мог.