Валя Чеботкова
Хроники АСБ. Планета женщин

– А еще он хочет, чтобы я пошла на какую-то базу и…

Доктор внезапно сжал мое плечо так, что я вздрогнула и отстранилась.

– Прости, – тут же извинился он. – Надеюсь, я не причинил тебе боль?

– Нет, просто… – я не знала, что сказать. Он и правда не сильно сжал плечо, но что-то в выражении его лица промелькнуло. Что-то странное. Легкая тень, словно он на мгновение нахмурился.

«Ох, зря ты это сказала. Очень зря», – занудно проворчал Друг.

– А знаешь, ну его к черту, я пройду терапию, – сказала я, пристально наблюдая за доктором, но он уже снова тепло улыбался. Эта шиза сделала меня параноиком. А может это тревожно-параноидальная шизофрения?

– Последний вопрос, если ты не возражаешь, – голос его был напряженным или мне кажется?

«Дилетант!» – презрительно фыркнул Друг.

– Что это значит? – спросила я. Но ответили сразу оба.

«Не отвечай, и пойдем отсюда. Они не помогут».

– Это значит, что ты можешь идти, тебя никто не запрет. Ты не опасна, но ни в коем случае не позволяй голосу тебя направлять. Ты можешь попасть в неприятности, – заботливым тоном произнес доктор.

«Ты уже в неприятностях, если не уйдешь. Не оставляй своего адреса, не давай телефон. Хотя, они все равно тебя найдут. Я говорил, ты не слушала. Это конец. Финиш. Поздравляю, ты все запорола!»

– Какой вопрос? – нетерпеливо спросила я, глядя на дверь.

– Твой голос рассказывает что-то про базу, где она, что за база, кто он? Возможно, в этом кроется причина твоего недуга, – добавил доктор. – Знаешь, как во снах, порой они значат куда больше, чем нам кажется.

Звучит очень логично, но я уже не могу ему доверять. Что-то здесь не чисто.

«Анна, я обещаю молчать, когда попросишь, только не говори ему ничего, прошу тебя, это жизненно важно!»

– Нет, он ничего не говорит. Знаешь, на самом деле, мне пора идти. Я оплатила сеанс заранее, если нужен чек…, – я полезла в карман за телефоном, но док остановил меня.

– Не нужно, я получил оплату. Все в порядке.

– Спасибо, – бросила я, направляясь к двери. Быстрее хотелось уйти.

– Стой, – голос доктора прозвучал резко, словно приказ. Я замерла, не оборачиваясь. Стало страшно. Я молча ждала, чего он еще хочет. – Ты забыла свой кофе, – с улыбкой, он проворно подхватил его и принес мне. – Запишись на повторный сеанс, пожалуйста, Аня. Я – твой друг. Мне ты можешь доверять.

«Ага, как же. Не пей кофе, он мог туда что-то подсыпать. Я олух, должен был сразу догадаться».

– Ссспасибо, – сбивчиво сказала я, рывком напяливая обувь. – Я вообще-то не люблю кофе. Открой? – я взялась за ручку двери.

– Ах, да! – хлопнул себя по лбу док. Пошарив по карманам, он извлек ключ, но открывать не спешил, все смотрел на меня и улыбался. Я начала нервничать.

– Что? – спросила я, применив все свое самообладание, на которое была способна.

– Что делаешь сегодня после шести?

«Даже не думай!»

Я обернулась, продолжая крепко стискивать ручку двери.

– Ты зовешь меня на свидание? – в делах сердечных я всегда стараюсь все говорить прямо. А то сидишь потом, гадаешь, встречаетесь вы или тупо время тратите на ерунду.

– До шести я твой врач, а после – простой парень, которому ты понравилась, – он игриво подмигнул мне. Что здесь, черт возьми, происходит?!

«С козырей пошел, дилетант!» – усмехнулся с презрением Друг.

– Не думаю, что нам стоит это делать, док, – ответила я.

– Оставь свой номер, я заеду за тобой, поедем, куда захочешь.

Мужчины его породы не привыкли к отказам. Я напряглась.

– Открой дверь, пожалуйста, – выделяя каждое слово, сказала я.

Док колебался недолго, а потом сделал шаг навстречу. Его лицо оказалось прямо напротив моего. Я приготовила колено: если поцелует, сразу заеду по шарам и закричу. Его дыхание гладило кожу, он, не открываясь, смотрел мне прямо в душу. Зеленые глаза не улыбались, хотя на губах играла соблазнительная улыбка. Раздался щелчок, я рванула ручку и унеслась из кабинета быстрее, чем несется собака, когда слышит слово «гулять». Сердце колотилось где-то в горле, мне было страшно, дыхание сбилось. Я бежала по коридору, не оглядываясь, словно док мог меня преследовать. Лифт шел очень долго, я постоянно оглядывалась на дверь, боясь увидеть это красивое лицо за стеклом и его ледяные глаза, не согласные с отказом. Меня била дрожь.

«Анна, дыши глубже. Он не посмеет, здесь кругом люди», – успокаивал меня Друг.

– Что это блять еще такое было?! – спросила я, истерически отбивая сигнал SOS на кнопке вызова лифта. Я даже не стала прятать свой обычный мат за блинами, потому что это было чертовски страшно.

«Он – не врач. Тебе следует опасаться его», – ничуть не убавил моей паники Друг.

– Я напишу жалобу, оставлю отзыв на Флампе, – пробормотала я, нервно переминаясь с ноги на ногу.

«Нам нужен план. Теперь они знают. Тебе нужно явиться на базу, они могут защитить тебя».

– Какая еще нахрен база?!

«Не здесь».

Двери лифта разъехались, и я вскрикнула от испуга, увидев в кабине мужчину.

– У вас все в порядке? – участливо спросил он. Это, конечно, был не док, а обычный офисный работяга. Возможно, менеджер, возможно – миллионер. Рубашка, джинсы, ботинки, портфель – стандартный набор. Просто я была напряжена, как перетянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.

– Простите, был трудный день, – бросила я, заходя. Ватные ноги не слушались, поскорее бы этот кошмар закончился. Единица на панели кнопок уже горела, поэтому я просто нажала кнопку закрытия дверей. Блестящий металл мягко заскользил, пряча за собой нейтрального цвета стену коридора, как вдруг в лифт просунулась рука. Я вздрогнула и вжалась в стену – это был док.

– Фух, с трудом успел, спасибо, что подождали, – сказал он с улыбкой, откидывая назад свои роскошные волосы. Я выдавила из себя улыбку и уставилась в пол. Мы ехали молча. Напряжение между нами было осязаемо настолько, что мужчина, ставший моим спасителем, то и дело поводил плечами, с недоумением хмуря брови. Телефон в моем кармане внезапно зазвонил. Я достала его – номер незнакомый.

– Алло? – хриплым голосом ответила я.

– Говори так, словно я твой друг, – прозвучал в трубке незнакомый голос. Я даже не поняла, мужчина это или женщина. Слишком много у меня «друзей» завелось внезапно.

«Делай, как говорят», – посоветовал Друг.

– О, привет! – сказала я как можно приветливее. – Как дела, куда пропал? Я уж думала, что ты обо мне забыл совсем.

– Когда лифт остановится, дай им обоим выйти, жми на все кнопки разом, комбинация сверху вниз ускорит закрытие дверей, он не успеет среагировать, выходи на четвертом этаже, дальше следуй до конца коридора.

– Ого, вот это нифига ты жгешь! – воскликнула я. Док смотрел на меня через зеркало, я ощущала его взгляд. – Вот ты лошара, конечно. А потом что было? – как можно беззаботнее произнесла я, приняв непринужденную позу. Сделать это в таком напряжении было практически нереально, но я справилась.

– Готовься, – прозвучала команда. Я рассмеялась, лифт с легким толчком остановился, голос произнес «Первый этаж», двери с тихим шуршанием разошлись. Док вышел первым. Как только мужчина оказался между мной и доком, я молниеносно прошлась по кнопкам, как приказал голос – сверху вниз, и дверь закрылась так быстро, что могла бы, наверное, сломать руку доктора, засунь он ее снова. От скорости подъема у меня заложило уши. На четвертом этаже лифт резко замер, придавив меня к полу, двери разошлись в очередной раз, и я вывалилась из лифта.

– Двигай, быстрее, направо и до конца, – скомандовал голос в трубке. Теперь я разобрала, что он был мужским.

Рывком распахивая стеклянную дверь, я ринулась по коридору. Проход был загорожен предупредительными полосатыми лентами, огромная надпись на белой шторе гласила: «Идет реконструкция». Этаж был пуст и безлюден. Только стук моего сердца, казалось, эхом отдавался повсюду, но это, скорее всего, были мои шаги.

– Здесь перекрыто все! – крикнула я, готовясь замедляться.

– Все в порядке, там никого нет, шевелись, – бесцеремонно скомандовал незнакомец.

Я оглянулась затравленно, боясь погони, но проскочила под лентами, отодвигая пыльную штору, почти не сбавляя хода.

– Что дальше, Морфиус?! – крикнула я в трубку. Ситуация до боли напоминала сюжет «Матрицы», если меня заставят прыгать с крыши, я не справлюсь. Да и я не настолько больная, чтобы прыгать. Зачем я только ввязалась в это дерьмо!

– Ха-ха, очень смешно, – иронично бросил голос, ничуть не оценив мой юмор. Вот это уже было обидно, шутка-то была годная. В этом была я вся – даже находясь в самой жопе, я умудрялась шутить. – Беги на лестницу, тебе нужен пролет между шестым и седьмым этажами.

– Что происходит?! Я вам что – атлет?! Я не могу так много бегать еще и вверх по лестнице! Объясни сейчас же кто ты такой и чего вам всем от меня надо?! – закричала я, не сбавляя при этом хода. Это и стало моей ошибкой.

Дверь, ведущая на лестницу, куда мне нужно было попасть, по словам моего таинственного собеседника, внезапно распахнулась, и я на полном ходу врезалась в того самого работягу с портфелем. Только теперь он был без портфеля. Он крепко схватил меня за плечи, я выронила телефон, и он разбился на моих глазах.

– Нееееет! – хотелось мне кричать и драматично тянуть руки к своему разбитому телефону, если бы только я не была до чертиков напугана. Сердце вот-вот готово было выскочить из груди, я тяжело дышала и смотрела испуганными глазами на этого мужчину.

«Ударь его в пах» – скомандовал Друг. Два раза меня просить не пришлось, я собрала волю к жизни в кулак и со всей силы пнула незнакомца в самое слабое место. Он скривился, вскрикнула и я. Никогда не подумала бы, что это будет так больно. Мужчина скорчился, отпустил меня и осел на пол. Я потерла ногу, но быстро собралась и кинулась на лестницу. Пролет между шестым и седьмым, я находилась на четвертом. Мне нужно было пробежать два с половиной этажа, это 5 пролетов, если не ошибаюсь. Бегать я вообще не люблю, но тут творится что-то странное.

– Что происходит? Кто эти люди? – спросила я, тяжело дыша на бегу.

«Думаю, это агенты», – ответил Друг.

– Какие к херам агенты?!

«Уж точно не агенты «Орифлейм!»

Я неожиданно для себя усмехнулась. Этот парень начинал мне нравиться.

– Они хотят убить меня?

«Не думаю, ты нужна им живой».

– Ну, спасибо, блин, утешил.

«Будь здорова».

Начав подъем на очередной пролет, я вскрикнула от ужаса: со скучающим видом меня ждал док. Как он успел так быстро подняться и откуда знал, где меня искать? Я резко развернулась и кинулась вниз, перепрыгивая через перила и больно приземляясь на ступени.

– Аня, стой! – крикнул док, кинувшись за мной. – Я хочу помочь, клянусь!

– Отстань от меня!

Я чувствовала себя загнанной дичью на охоте. Что, если тот тип уже оклемался и преследует меня? Мне будет некуда деться. Голоса и шум на лестнице снизу заставил меня остановиться. В просвете перил я встретилась взглядом с другим мужчиной.

– Вон она! – крикнул он, и толпа, толкаясь и пыхтя, ускорила свой подъем.

«Ну, все, мне капец!» – подумала я.

– Аня, идем со мной, – схватив меня за руку, док поволок меня наверх и затащил на какой-то этаж, наверное, на пятый. Вернулись туда, откуда начали. Прекрасно, блять! Больше никогда в жизни не пойду к мозгоправам!

– Пусти! Мне больно! – попросила я.

– Отпущу, если не будешь убегать! – заявил док.

– Не буду убегать, если объяснишь, что происходит!

– Я – хороший. Они – плохие. Я помогу. Они – скорее всего, нет.

– Как я могу тебе верить?!

– Я знаю, чей голос ты слышишь.

Вот это был уже аргументный аргумент.

– Это правда, Друг? – спросила я, уже не стесняясь, что меня могут услышать. Ситуация критическая, я только что мужика покалечила, не до таких мелочей.

«Скажи ему, что я выполнил задание. Они должны мне помочь»

– Он выполнил задание, вы должны помочь!

– Ты знаешь Кодекс, Тор, мы не можем рисковать, – ответил док.

– О, так, значит, его зовут Тор, ну хоть что-то.

«Это мое агентское имя».

– О каком агентстве вы все время толкуете?! Стой! Остановись! – я с силой выдернула руку и остановилась посреди коридора. – Не двинусь с места, пока мне не объяснят, что здесь творится!

Люди выглядывали из кабинетов и с любопытством смотрели, кто дебоширит в полумрачном коридоре. Док остановился, затем решительно подошел ко мне и, притянув к себе за шею, поцеловал. Я даже не успела ничего понять и стояла в шоке. Меня впервые целовали против моей воли. Глаза я не закрывала и вот стояла, как дура, смотрела, как красивый парень целует меня. У него что, брови выщипаны? И кожа такая чистая, ухоженная, я видела каждую пору, каждую веснушку, но из-за такой близости в глазах двоилось. Такая лютая несправедливость, женщины бы убили за такую кожу, почему у парней вот так все просто? Ах, ну да, конечно, и ресницы густые длинные, как же без этого. Нафига парням вообще такие ресницы?!

«Гадость» – констатировал Тор.

Люди, смущенно улыбаясь, попрятались обратно по своим кабинетам. Кто-то одобрительно аплодировал, кто-то кричал «Молодец, парень!». Я ждала. Отвечать на поцелуй я и не планировала. Ну прям сцена из мелодрамы на «Домашнем», ни дать, ни взять. Когда люди рассосались, он прекратил меня целовать. Я замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но руку он перехватил. И колено мое тоже перехватил. И вторую руку. Тогда я злобно плюнула ему в лицо. Тор засмеялся.

«А ты молодец!»

– Да, я это заслужил, – согласился док, вытирая лицо.

– Ублюдок, – презрительно бросила я. – Отпусти меня, или я закричу.

Док ослабил хватку.

– Не убегай, мне просто нужно было убрать любопытных. Прости, другого способа я не нашел.

– Мразь, скотина, урод! Как ты мог?! – распалялась я.

– Тихо, а то снова поцелую.

– Я тебе язык откушу, только попробуй.

Док усмехнулся.

– Идем.

– Нет.

– Послушай, я обещаю тебе все рассказать. Тор был моим коллегой. Он знает меня.

– Это так? – спросила я.

«Да, к сожалению. Мне стыдно за него, прости», – ответил Тор.

– Прекрасно! А раньше ты не мог сказать?

«Я пытался! Ты не слушала меня!»

– Вы оба – уроды. Я вас ненавижу. Я иду домой, – но док остановил меня. Сорвал лист бумаги, служивший чем-то вроде вывески, с двери своего кабинета и втолкнул меня внутрь. Оглядел коридор и запер дверь на ключ, затем произнес:

– Нет, Аня. Ты не можешь. Дома тебя уже ждут.

Я прищурилась, пытаясь понять, врет он или нет.

«Скорее всего, он прав», – произнес Тор.

– А Хэми? – спросила я упавшим голосом.

– Его они не тронут. Мы заберем его, когда ты будешь на базе.

– Если ты тоже ведешь меня на «базу», то почему так занервничал, когда Тор о ней заговорил?

– Я не был уверен, что это он, – уклончиво ответил док. – Но тебе нельзя домой. Они тоже знают, что Тор с тобой связался.

– Кто они?

– Агенты. Внутренняя безопасность. Я – агент Нуар, специалист по установлению контакта.

«Хреновый из тебя специалист».

– Такой себе специалист, – подтвердила я.

– Ну знаете! У меня не такой большой опыт! – вспыхнул Нуар.

– Ты обещаешь, что ни мне, ни моему коту не причинят вреда? – спросила я, прищурившись.

– Я постараюсь все сделать для этого, – ответил Нуар.

– Так не пойдет. Попробуй еще раз. Обещаешь? Клянешься?

Нуар глубоко вдохнул. Он, видимо, правда не мог обещать. Мне стало страшно.

– Что теперь с нами будет? – тихо спросила я.

– Я отвезу тебя на базу. Там мы снимем показания Тора. Вся информация, которая у него есть, нужна нам. А потом мы сотрем твою память и отпустим домой.

– Всю память? – спросила я, ошарашенно.

– Всю, где есть Тор и я. И Агенты.

Я осела на ковер. Руки дрожали. Такого поворота событий я не ожидала.

– Но почему я?

«Так получилось. Прости», – сказал Тор.

Повисло молчание. Водопад журчал, сердце колотилось, в животе все переворачивалось от страха, руки похолодели. Я тупо смотрела в пол и думала. Док стоял у дверей и прислушивался.

«Ты потеряла свою кепку, Анна», – заметил Тор.

– Что? А, да. Хрен с ней, черт. У меня тут дела поважнее этой сраной кепки, все равно она мне не нравилась. Ты мог бы раньше сказать.

«Ты бы запаниковала».

– Тоже верно. Тогда зачем ты мешал мне идти сюда?

«Я не знал, что Нуар хочет помочь. Для меня они все враги».

– Почему?

Док, наконец, отошел от двери и сел напротив.

– Тор был на задании и не вышел на связь. Все считали, что он провалился. А если агент попадает к врагу, он сам становится врагом, – сказал он своим приятным голосом.

– Вы что, шпионы? Что за советская политика? Враги, враги, кругом одни враги.

«Все куда сложнее. Если мы расскажем тебе, то простым стиранием памяти не обойдется. Чем ты меньше знаешь, тем лучше для тебя».

– Тебе не нужно знать, Аня, – присоединился Нуар.

Я вздохнула и легла на ковер, вытянув руки. Потолок был натяжной в виде облачного голубого неба. Я улыбнулась.

– Просто, блять, прекрасно, – сказала я. – Затащили меня в неприятности, испортили мне жизнь, даже поцеловали против моей воли, заставили бегать по лестницам, напугали до сердечного приступа. А теперь от меня зависит жизнь агента.

– Ну, не совсем, – возразил Нуар, поправляя очки.

«Я надеюсь, что решение будет принято в мою пользу».

– А что за Кодекс? – спросила я, переведя взгляд на «дока-который-не-док».

– Свод правил АСБ. Каждый агент обязан им следовать.

– А что такое АСБ?

«Не нужно тебе это все, Анна».

– Не задавай вопросы. Тебе нужно будет только передавать ответы Тора на допросе. А потом все закончится. И ты больше никогда о нас не услышишь.

– Так и знала, что ты звездобол еще тот, – с досадой ответила я.

– Прости? – не понял Нуар.

– «До шести я твой доктор, а после – простой парень, которому ты понравилась», – передразнила я его слова.

– Ах, это, – смутился Нуар, потирая затылок. – Да, прости за это.

– Мудила, – бросила я презрительно. Затем села. – Ну что, веди меня на свою чертову базу. И я не заговорю, пока моего кота не привезут ко мне. А еще, – громко заявила я, ткнув пальцем в его сторону, – вы должны мне новый телефон.

4 Глава

Путь до пресловутой базы занял около получаса в душном автобусе. Из БЦ нам удалось улизнуть без хвоста, несколько улиц мы прошли пешком, проверяя, не следят ли за нами. К счастью, скоро Нуар остановился, и мы принялись ждать автобус. Заплеванная остановка с ободранными рекламными листовками и остатками клея, разрисованная табличка с номерами маршрутов, оторванный поликарбонатный лист, служивший стенкой – все то, что заставляет меня ненавидеть людей, присутствовало в полной мере.

Я уселась на краешек скамейки и принялась украдкой рассматривать Нуара, что стоял поодаль. Странно, что на меня не подействовали его чары, он был вполне в моем вкусе. Широкие плечи, мышцы, играющие под черной рубашкой-поло, красивые ухоженные ногти, джинсы, выгодно обтягивающие пятую точку, словом – стильный и привлекательный мужчина. Да и на лицо был ничего такой, а голос – вообще песня. Я вспомнила, как он поцеловал меня в полумраке коридора, и вспыхнула. Но я поступила как леди. Нельзя позволять кому попало себя целовать и считать, что это нормально. А еще от него приятно пахло. Что немаловажно, для установления контакта уж точно.

Машины сновали туда-сюда, пыль висела в воздухе, люди лениво передвигались, изнывая от жары. Нуар просто стоял и смотрел, словно, если он перестанет смотреть в сторону прибывающего транспорта, все замрет, и автобус не приедет. Гипнотизировал каждую машину. Изредка проезжали любители громкой музыки или сабов, их «унц-унц-унц» заставлял меня грустить об утраченном телефоне. Я, что называется, миллениал, мне необходимо всегда быть в интернете, листать ленту вк, общаться с незнакомцами и «знакомцами». Раньше я еще и музыку без конца слушала.

Так мы просидели на остановке минут сорок. Я начала скучать и раздражаться. Уже бы пешком могли пройти. И только когда мое терпение уже окончательно кончилось, Нуар коротко бросил:

– Наш.

Я поднялась и зашагала к дороге. К моему удивлению подъехал не маршрутный автобус, а служебный. На его табличке было написано «Заказной», такие часто ездят и смущают людей, особенно зимой, когда автобуса ждешь, как родного сына из армии.

Старенький пустой пазик остановился чуть поодаль и распахнул с шипением переднюю дверь. Пыльный, некогда белый, с ржавыми подпалинами, душный автобус не предвещал приятной дороги, но у меня выбора особо не было. Опускаясь на раскаленное сидение из потрепанного черного кожзама, я еще раз поблагодарила себя, что я не в платье. Даже в джинсах это было горячо, а с голыми ногами я бы спеклась, как курица-гриль.

В зеркало заднего вида водитель с любопытством взирал на меня. Мужчина средних лет, с богатыми седыми усами, озорными серыми глазами внезапно подмигнул мне. Я смущенно улыбнулась и отвела взгляд в окно.

Нуар молчал. Тор молчал. Молчала и я. Так всей своей молчаливой компанией мы добрались до окраины города. В этом районе мне еще не доводилось бывать.

– Приехали, красавица, – весело заявил водитель, распахивая дверь в клубы дорожной пыли, которую он поднял своим потрепанным шумным пазиком.

– Спасибо, мил человек, – бросила я ему, хоть разговоры с озорными водителями не были для меня привычными. Черт возьми, весь этот день был непривычным, если уж на то пошло! Нуар кивнул ему молча и спрыгнул в пыль вслед за мной.

– Идем, – он повел меня за собой в тенистую сиреневую аллею. Я шла следом, то и дело бросая взгляд на его шикарную задницу и тут же смущаясь, отводила глаза на отцветающую сирень. Ох, Аня, Аня, развратница, как не стыдно! А мне не стыдно, я эстет. Этот экземпляр полон сексуальности и эстетики, так почему бы мне не смотреть на его эстетичные части?

«Он тебе нравится», – заявил Тор.

– Нет, – ответила я, наверно слишком поспешно.

– Что такое? – Нуар остановился и обернулся. Я едва не врезалась в него.

– Мы ведем диалог, забыл, я же шизичка, – развела я руками и пошла дальше.

– О чем вы говорите?

– О ерунде. Ничего, что потребуется стереть из моей памяти, – съязвила я.

– Это хорошо, – искренне заметил Нуар, поравнявшись со мной.

«Почему ты это отрицаешь, ведь я же ясно улавливаю половое влечение».

– Бог мой, замолчи немедленно! – возмутилась я. – Я тебе не «В мире животных» хватит меня сканировать, хамло!

Нуар прыснул.

– Что он говорит?

– Не твое дело! – буркнула я, засунув руки в карманы.

– Как скажешь, – с добродушной улыбкой согласился он.

– Далеко еще?

– Почти пришли.

– Ты же не сделаешь мне ничего плохого? И никто не сделает? Ты же защитишь меня, да? – спросила я, глядя ему в глаза.

– Почему ты спрашиваешь?

– Я вдруг подумала, что я не знаю, где я нахожусь, кто ты такой, куда ты меня ведешь и зачем. Это противоречит инстинкту самосохранения, знаешь ли.

– Оу, да, теперь я понял, – кивнул Нуар. – Все будет хорошо, я обещаю о тебе позаботиться, Аня.

«Он не врет», – подтвердил Тор. Мне стало легче. Если я пленница здесь, то хотя бы обо мне позаботятся. Надеюсь, я вернусь домой целой и невредимой. Поскорее бы это все закончилось.

Легкий ветерок ласкал мое лицо, принося аромат сирени с самых дальних кустов. Солнце лежало пятнами под ногами, то и дело попадались надписи краской на асфальте: «Я тебя люблю», «Спасибо за сына/дочь», «Ты – лучшая мама» и т. д. Я читала и думала. Мне никогда не писали посланий на асфальте. Да для меня вообще если что-то хорошее делали, то потом выставляли счет, или бросали. Видимо, я недостаточно благодарна была. По-моему, это такой пустяк, но он такой милый и важный. Писать краской по земле, тратить время, ждать, что любимый человек это прочтет. Такие мелочи делают женщин счастливыми.

Аллея закончилась, и мы оказались в сосновой роще. Боги, как здесь было свежо! Высоченные стройные сосны качались медленно, размеренно. Посреди рощи стояло белое здание в три этажа.

– Это – база?

– Почти. Это роддом.

– Не поняла, – честно призналась я. – Ты же… я же не беременна… пока что, – я, прищурившись, посмотрела ему в глаза, – Ты чего это задумал, а, мерзавец?!

– Нет, что ты, я тебя не трону! – поспешил успокоить меня Нуар. – У людей это происходит так мерзко, – начал было он, но тут же осекся.

«Вот идиот», – сказал Тор, и мне показалось, что он хлопнул себя ладонью по лицу. Мозговой фейспалм.

– У людей? – спросила я.

– О чем ты? – изобразил недопонимание он.

– Зачем ты привел меня в роддом?

– Увидишь. Идем. Не отставай.

На скамейках под окнами сидели нервные папаши и смолили в три горла. Довольно театрально. Кто-то орал под окнами, кто-то говорил по телефону. Где-то шарики, цветы – полный роддомный фарш, короче. Я никогда не была в таких больницах. Я и в обычных-то бываю, уже будучи при смерти и не раньше. В этот ад меня так просто не затащить. С любопытством я осматривала здесь все. Кто знает, может мне придется здесь тусить рано или поздно. Но, надеюсь, что не придется, я не люблю детей. Хотя вот кто его знает? Может все изменится.

А как там пахнет? Надеюсь, там не пахнет мерзостями, что выходят из людей как рожающих, так и родившихся. От мысли об этих ароматах меня затошнило. Но, учуяв стандартный запах больничной дезинфекции, я успокоилась.

– Куда вы собрались, молодые люди? – остановила нас бабуля-охранница у турникета на входе. Типичная такая больничная бабулька: очки на цепочке, вязаная кофточка, хлопковый халат, телесные колготки и тапки – все, как надо. Макияж, слегка расплывшийся не то от жары, не то от дряблости кожи. И химия на седой покрашенной голове. Цвет, вроде, гранат, но, может, и красное древо, не уверена. Бабка отложила книгу и встала со всей строгостью у нас на пути.

– Ну, так повышать рождаемость, Нина Ивановна, – подмигнул ей Нуар, беря меня под руку. Я выдернула руку и фыркнула.

– Ты мне голову не морочь, бесстыдник, тут тебе не публичный дом! Ишь, совсем распустились, баб своих водят уже в больницу! Постыдились бы, вот я в ваши годы…

– Да как вы смеете?! Ай! – возмутилась я, но мой спутник толкнул меня острым локтем прямо в ребра. – Нацист, – прошипела я, потирая бок.

Нуар достал свое удостоверение. Бабулька с подозрением глянула в него и резко замолчала, потом нажала на кнопку. Зеленая стрелка на турникете возвестила о свободном пути.

– Это со мной, – сказал Нуар серьезным тоном, кивая в мою сторону.

Бабка проводила нас подозрительным и даже испуганным взглядом.

– Что у тебя за удостоверение?

Он протянул его мне. Я взяла в руки красную гербовую корочку и заглянула внутрь. Центр контроля заболеваний. Иванов Борис Петрович, специалист по эпидемиям чумы и сибиркой язвы среди новорожденных. Доктор медицины. С черно-белой фотографии на меня смотрел суровый молодой человек со строгой прической в строгом костюме. Даже при погонах.

– Что за бред собачий, – буркнула я.

– Ну, кому бред, а кому – пропуск, – просто ответил Нуар, убирая корочку в карман. – Накинь, тут стерильно, – он протянул мне халат. – И бахилы надень, мы все-таки в больнице.

– Маску дай, не хочу заболеть какой-нибудь херней, мы все-таки в больнице, – проворчала я. Нуар, ни слова не говоря, протянул мне и маску. Все эти прибамбасы так удобно были разложены по полочкам в открытом шкафу у входа, словно каждый желающий мог их взять. Странно и совсем не похоже было на Россию. Я прислушалась, откуда-то с лестницы раздался отборный мат, переходящий в крик боли. Я поежилась. Наверное, кто-то рожает прямо там, на лестнице. У них же вечно мест нет. Зато успокоилась, шиза, да не настолько. Мы все еще в России.

Натянув на себя все эти «доспехи», я двинулась по коридору вслед за Нуаром, шурша полиэтиленовыми бахилами.

– Стой! – внезапно скомандовал он и я замерла. Агент критически осмотрел меня с ног до головы, затем нахмурился. – Что с твоей прической? – он попытался пригладить мои короткие всклокоченные волосы, но я отшатнулась, стукнув ему по руке.

– Не прикасайся ко мне, нацист! Чего тебе еще надо от меня?

– Твои волосы, прибери их.

– Куда я их приберу, я кепку из-за вас, между прочим, потеряла! Что за дискриминация?!

– Аня, просто…. – он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, молча вернулся к шкафчику и принялся там рыться. – Не то, тоже не то… Вот! Надень это, – он протянул мне одноразовую шапочку для волос. Стерильную.

– Это обязательно? Я буду выглядеть как баба Клава из столовой.

Нуар усмехнулся.

– Надевай уже, ты тут кого соблазнять собралась?

– Пфф, патриархальный пережиток прошлого, – обозвала я его презрительно и натянула шапочку, спрятав все волосы под нее. Не хватало еще, чтобы этот нацист лез к моим волосам своими вероломными сосисками. – Больно ты мне нужен.

Он улыбнулся и молча пошел дальше. Я двинулась следом. Туда-сюда носились женщины и мужчины в халатах, с любопытством смотрели на нас, я чувствовала себя очень некомфортно и опустила взгляд на свои шуршащие бахилами ноги. Затертые квадратики старого кафеля молочно-розового, не то оранжевого цвета, с почерневшими не то от грязи, не то от плесени швами еще раз напомнили мне, что это больница. Стены были выкрашены в ярко синий цвет, то и дело краем глаза я замечала информационные плакаты, изображений женских органов и плодов разной стадии развития здесь было в разы больше, чем я видела во всех учебниках биологии в своей жизни. С характерным звуком моргала лампа дневного света, грозящая устроить приступ эпилепсии. Даже мне, более менее здоровой, это мерцание действовало на нервы.

– Сестра! – кто-то схватил меня за руку. Я вздрогнула. «Глубоко» беременная женщина, держась за живот, словно от боли, сильно стиснула мою ладонь. Она сидела на скамеечке в тесном коридоре, наверное, ждала очереди в кабинет к врачу.

– Вам плохо? – спросила я. Голос мой сорвался, потому что в горле от страха пересохло. Я вообще паникую в таких ситуациях.

Женщина поморщилась и кивнула вместо ответа. Я посмотрела на Нуара, ища поддержки.

– Врача! – закричал он. – Роды у десятого кабинета!

Началась какая-то возня, суета, кабинеты вокруг распахивались, все кричали, привезли каталку. Женщина все также сильно давила на мою ладонь, не в силах разогнуться от боли.

– Отойдите, девушка! Вы мешаете! – сказали мне санитары.

– Я не могу, она меня за руку… – начала оправдываться я.

– Женщина, дышите! Дышите глубоко, отпустите руку, мы едем рожать, все хорошо будет, – ее погрузили на каталку, наконец, моя ладонь была свободна. Повезли по коридору дальше. Я стояла и смотрела ей вслед, потирая пульсирующую ладонь.

– Как же это мерзко, – сказал Нуар, с презрением и отвращением глядя на мутную лужицу отошедших вод на скамеечке, где только что сидела новоиспеченная мать.

– Да. Жуть, – согласилась я, радуясь, что не чувствую запаха.

– Идем, – он пошел дальше, шурша, но я не могла пошевелиться. Все еще была в шоке. Шуршание прекратилось, затем приблизилось ко мне снова. Нуар осторожно дотронулся до моего плеча. – Ты в порядке? Она сломала тебе пальцы? Дай посмотрю, – он взял мои ледяные ладони в свои мягкие и теплые. Аккуратно проверил каждый палец на предмет перелома, не сводя глаз с моего лица. Наверное, ждал, что я закричу, если он найдет перелом. – Странно. Все кости целы. Ты замерзла? Скажи мне, что не так?