Валерий Столыпин
Любовь – игра, в которой всё серьёзно
Любовь – игра, в которой всё серьёзно Часть 1
Ни остаться с тобой, ни заснуть без тебя. Никак.
Мысли серой гурьбой у полога кровати толпятся.
В потолок не глядеть. Темнота в голове. Пустяк.
И опять надо мысленно, тихо с тобой прощаться.
Тутсиния Сотникова
На просторах нашей необъятной страны есть суровые климатические регионы, где три сезона года: весна, лето и осень укладываются в один, иногда в два месяца. Там шутят, если их кто-либо спрашивает, какое было лето, что их в этот день там не было.
Нечто подобное происходит зачастую с любовью: ждёшь её, ждешь… потом, бац, вторая смена.
А была ли та самая любовь на самом деле или пригрезилось?
Зато какую обильную пищу для воображения порождают мимолётные лукавые романы у любящей стороны, сколько пылких эмоций, необузданной страсти, странного свойства восторгов, иллюзий и переживаний оставляет им.
Наивные пылкие романтики, прожив в состоянии любовного обморока неделю или месяц, впоследствии пишут романы с продолжением десятками томов.
Потом Ромео и Джульетты, оставшиеся в живых, многократно переживают мельчайшие подробности нескольких счастливых минут, годами доводят себя до оргазмов и обмороков.
Они старательно превращают нюансы и оттенки якобы происходившего с такой тщательностью и детализацией, словно сгорая в огне эмоций и чувств, ни на секунду не выпускали из рук блокнота, где регистрировали каждую неуловимую интонацию ощущений и переживаний.
Каждый штрих скоротечного романа вырастает в остросюжетное повествование, способное выдавить слезу у любого , кто имеет представление о настоящей любви. Чего уж говорить о том, кто живёт подобными обманчивыми переживаниями. Они буквально сходят с ума от призрачных чувств.
Реальная любовь, увы и ах, чаще всего вырастает из банальной физиологии и ей же заканчивается, приблизительно как Вселенная в результате Большого взрыва. Она появляется из ничего, практически из пустоты, разрастается, обретает немыслимую потенцию, отнюдь не бесконечную, а устав принимается растрачивать накопленный потенциал, охлаждаясь и сворачивая избыточные функции, превращаясь со временем в ничтожно малую величину.
В обозримом пространстве бессмертия не существует.
Настоящие чувства не бурлят и не плещут через край. Их экономят.
Витька Снегирёв из тех мальчишек, которых отношения с девочками застают врасплох. Книжки, фотоаппарат, подвижные игры с мальчишками и бесконечные приключения составляли суть его стремлений и жизненных интересов.
В дворовой команде были и девчонки, например, Катя и Юля Стрельниковы, две замечательные сестрёнки из пятьдесят пятой квартиры, которая находилась двумя этажами выше. С ними Витя рос и играл с шести лет, но воспринимал их пацанами.
Когда случалась плохая погода, они играли в больницу или магазин, иногда в семью. Витька соглашался на правила игры, которые непрерывно выдумывали и меняли девчонки.
Дружба с ними продолжалась до окончания школы в неизменном виде. Витька не воспринимал их девочками, половые отличия его не интересовали.
Но на вступительных экзаменах в институт Снегирёв встретил Олю Рушницкую и правила игры стали стремительно изменяться.
Если быть точным, Оля сама его заметила и сама познакомилась.
О чём девушка думала неизвестно, но заставить Витьку обратить на себя внимание не составило труда.
О таком парне: симпатичном, сильном, наивном, романтичном, мягком и податливом как пластилин, мечтала она ещё дома.
Долгими зимними вечерами в маленьком провинциальном городке, где родилась и выросла Оля, её маленькую головку постоянно занимали мысли о страстной любви, выросшие из волшебных сказок и приключенческих романов, которых подробно, едва ни поминутно описывали последовательность и подробности страсти.
В маленьком рабочем посёлке бал правили беспробудное пьянство и воровская романтика. Повальная нищета, бытовые склоки, серая безрадостная обыденность, вот и всё, что могла предложить ей жизнь в семье родителей.
Мало того, даже за такую малость приходилось платить сбившимся в хищные стаи головорезам деньгами и невинностью.
Оля представляла свою судьбу иначе, считала, что нужно научиться устраиваться. Она готова была толкаться локтями, если придётся хитрить, приспосабливаться и изворачиваться, но непременно вылезти из болота безрадостного существования.
Витьку и его безвольный характер она оценила сразу, заметив, как он неловко смущается по каждому поводу, что совсем не умеет возражать, что готов предложить помощь любому. То, что он не приезжий, было заметно по одежде и поведению.
Наряд у юноши скромный, но одежда новая, с претензией на столичную моду. Вдохновил и обрадовал Олю его открытый взгляд, добродушная эмоциональность и отсутствие сального интереса к девочкам.
Судя по манерам и разговорам, Витька был классический маменькин сынок, но развитый интеллектуально и ответственный. Именно то, что нужно, если только он не хитрец.
Оленьке был хорошо знаком хищный взгляд сексуально озабоченных юношей из рабочего посёлка, начинающих пускать похотливые слюни и раздевать глазами, когда задолго до начала их агрессивных действий начинаешь ощущать кожей, будто грубая пятерня уже залезла в трусы.
Подобные отношения Олю не интересовали. Она была скороспелая, давно созрела, как эмоционально, так и физически, пользовалась повышенным вниманием мальчиков, но считала красоту и невинность единственным своим капиталом, которым следует распорядиться с умом.
Витька женские прелести глазами не мусолил, не пытался разглядывать и оценивать соблазнительные девичьи фигуры на предмет их использования. Его отличали открытый доброжелательный взгляд и смущённая улыбка человека, который стесняется даже того, что могут уличить в разглядывании лица.
Юноша явно пришёл в институт, чтобы получить образование и профессию. Экзамены сдавал легко, значит, будет рыть землю рогами и копытами.
Случайная мысль о рогах показалась Оле забавной. Такой парень в случае чего не поймёт и не заметит, что его банально употребляют. От подобной мысли ей стало немного неловко, но это ощущение быстро прошло.
– На всякий случай нужно застолбить , – подумала она.
–Кто знает каким боком жизнь повернётся. Если ничего интереснее не подвернётся, придётся довольствоваться малым. Мужики ради любви и секса способны на настоящие чудеса. Придётся делать из него человека. Надеюсь, что справлюсь.
Оля не была расчётливой хищницей или искательницей приключений, просто поставила перед собой цель вырваться из капкана обстоятельств. Нормальное в принципе желание. Все хотят жить лучше, почему не она?
Девушка уже знала, что фамилия юноши, Снегирёв. Она невольно примерила её к себе и осталась довольна.
– Ольга Владимировна Снегирёва. Звучит не плохо. Плюс столичная прописка. Не шоколад, но совсем неплохо. Всё лучше, чем выйти замуж за алкаша, пахать на него всю жизнь, ублажать, получая в качестве бонуса оскорбления и побои.
Последний экзамен решающий дальнейшую судьбу сдан, пришло время знакомиться.
– Сейчас, или…
Не вопрос жизни и смерти, лишь первая шаткая ступенька на лестнице мечты. На всякий случай следует на неё забраться, чтобы потом не пришлось жалеть о том, что упустила возможный шанс изменить судьбу к лучшему.
Мальчишек в институте полно, есть гораздо интереснее Витьки, но женская интуиция выбрала его. Чутью Оля привыкла доверять.
Девушка ловко продемонстрировала Снегирёву томную фирменную улыбку с искоркой интереса, многократно усиленного чёрными глазами в половину лица и тут же изобразила застенчивость, потупив очи долу.
Соблазнительно-томная наивность, наигранная скромность и молчаливое обещание любви моментально достигли цели. Витька встрепенулся и поплыл, почувствовав жгучий интерес симпатичной однокурсницы.
Ласковый взгляд, заманчиво-чувственная поза, ловкая демонстрация приятных особенностей соблазнительной девичьей фигуры, мягкие, по-кошачьи плавные жесты – всё было адресовано ему.
Разве можно такое волшебство не заметить?
Витька увидел и оценил.
Ещё бы! Оленька так старалась…
– Оля. Моё имя Оля, фамилия Рушницкая. Вас не смущает, если обращусь с просьбой? Кажется мы поступили. Я так счастлива, так рада! А вы? Впрочем, какая глупость спрашивать такое. Хочется запомнить этот день, отметить, а я совсем никого не знаю. Давайте отпразднуем вместе. Как вам такая идея? Деньги у меня есть, если что. За меня платить не придётся. Не бросайте меня, а… пожалуйста.
Девушка сократила расстояние до минимума, едва не коснувшись его упругой грудью, схватила его ладонь двумя руками, просительно заглядывала в глаза, эмоционально пританцовывала, не в силах сдержать возбуждение, как обычно это делают дети, выпрашивая что-то у мамы.
Виктор смутился. Отказывать потенциальной подружке в такой малости было глупо, тем более девушка ему понравилась. Себе он в этом признаться не мог, но Оля сама его выбрала.
Сердце сигналило учащённым пульсом, кожа пунцовым цветом пылающих щёк, лёгкие сбившимся дыханием, мышцы мелкой дрожью.
– Отказываться нельзя. Что с того, что дома за накрытым столом ждут родители? Будем дружить. В коне концов я уже не школьник, – думал он.
– С удовольствием. Правда, отметить сколько-нибудь серьёзно, не выйдет. Деньги меня не любят. Могу осилить кафе мороженое, но лучше просто погулять. В парке, например.
– В парке так в парке. А музыка там есть?
– Только по выходным.
– Ну и ладно. Наедимся мороженого, наговоримся. Ты дома живёшь или в общежитии?
– С родителями. Только не здесь, в Подмосковье. В общежитии мне отказали, придётся квартиру снимать. Ничего, справлюсь. Я уже работу нашёл. Только одному жильё снимать дорого, нужно будет напарника найти.
– А со мной не хочешь квартиру разделить? Я тоже работу найду, чтобы комнату оплачивать. Ты как? Соглашайся!
– Извини, не могу. Ты же девушка. Так нельзя. Понимаю, если бы невеста была, но у меня любовь и семья в планы не вписываются.
– Я же не предлагаю спать вместе и детей рожать. Можно между кроватями ширму поставить, будет две комнаты. Готовить вместе будем. Кто первый придёт, с того ужин. Ты чего, девчонок боишься? Так я не кусаюсь.
– Еще чего. Просто это неправильно. Представляешь, что о нас могут подумать? К тебе же ни один жених на пушечный выстрел не подойдёт, будут думать, что ты… сама понимаешь.
– Ой, ой, ой! А тебе, не всё ли равно, кто чего думает? Твоя жизнь – твои правила. Уроки вместе учить будем, к зачётам готовиться. Ты мне поможешь, я тебе. Один ум хорошо, а два лучше. Не понравится – разбежимся. Просто эксперимент, без обязательств и целей. От учёбы отвлекать никто не будет. У нас и времени-то свободного не будет: учиться, работать, спать. Главное, обо всем сразу договориться, чтобы не было поводов для ссор и разноглазий.
– Хорошо, я подумаю. Только не очень надейся, что соглашусь. С парнями надёжнее. Я ведь учиться хочу, а не жениться.
– Ну и ладно. Мне и в общежитии неплохо. Зато работать не придётся. Назло тебе отличницей стану. А ты со своими парнями в свинарнике будешь жить, злой и голодный. Прибавь сюда пьянки, девочек-подружек в кровати соседа, вечеринки. Хотела как лучше… Испугался, да? Так и скажи. Понимаю, мамочка ругать будет, по попке настучит.
– Не знаю я как лучше. Мама ничего не скажет, она у меня женщина продвинутая. На отношения полов смотрит нормально. Считает, что без любви жизнь становится пресной и бесполезной. Но у меня сейчас другая задача: образование, профессия, карьера. Минимум лет на десять. В плане романтики антракт. По крайней мере, до диплома. Институт закончу – там видно будет.
– Намекаешь, что у меня совсем другая задача, что кадрю тебя? Какая же у меня цель, по-твоему?
– Ничего плохого про тебя не думаю. Можем просто встречаться, для этого не обязательно вместе жить. В кино будем ходить, на танцы. Иногда.
Через месяц, получив первую зарплату, жильё Витька снял. Не квартиру, как хотел, комнату в коммуналке, зато близко от института. Поселился всё-таки вместе с Олей.
Пока решал и думал, как правильнее будет, из ушей валил перегретый пар, мозги от сомнений и ожиданий закипали.
Подобного свойства авантюра не укладывалась в голове, казалась рискованной и даже преступной, но странного свойства азарт, предвкушение заманчиво увлекательных ощущений и нового опыта разрушали на корню резонные сомнения.
Начать жить самостоятельно, по-взрослому, было интересно. Настораживала пикантность ситуации, её необычность. О подобных предложениях Витька никогда прежде не слышал.
Оля становится соседкой, однокурсницей и другом. Нормальный ход. Но она девушка, скорее всего девочка-недотрога, симпатичная, привлекательная, к тому же, определенно нравится.
Подобное обстоятельство может запросто перечеркнуть дружбу, превратить её в нечто иное, заманчиво прекрасное, но рискованное. Не хватает только влюбиться, тронуться умом, превратиться в послушного ослика, следующего за сладкой морковкой.
Для посторонних подобное сожительство равносильно созданию семьи. Ещё мама, она может не понять и не принять такой экстравагантный двусмысленный ход. Не хочется остаться без поддержки родителей ради блажи.
Витька довольно долго не мог преодолеть неуверенность и робость, миллион с хвостиком аргументов и сомнений, но в итоге решился.
Оля приняла новость без смущения, обрадовалась, трогательно чмокнула Витьку в нос, выкрасив помадой, потом с удовольствием оттирала её, всеми доступными средствами показывая, что не в силах сдержать восторг.
Неискушенная в любви и отношениях девушка не видела, не могла почувствовать неоднозначность подобного шага, её увлекало заманчивое состояние беспредельной свободы и позитивного опыта.
Мысли в её кудрявой головке выпирали во все стороны, как солома у Страшилы Мудрого. Жизнь и судьба перекраивались налету, не считаясь с обстоятельствами. Кажущиеся перспективы и возможности увлекали, захватывали. Оля была уверена, что ухватила за хвост Птицу Счастья.
В комнате сразу смастерили перегородку, разделившую её на три части: две спальни и кухню. Не очень удобно, позже придётся перестраивать, пока так сойдёт.
С воодушевлением наводили порядок, готовили ужин, эмоционально делились впечатлениями.
Оля переоделась в лёгкое, воздушное, свисающее невесомыми складками платье, не скрывающее, скорее демонстрирующее, насколько она хороша.
Девочка то и дело прикасалась к Витьке, изображая из себя взрослую женщину, старательно, но бездумно вызывая у него возбуждение.
Эффект получился не совсем такой, какой девочка ожидала: первой на чувственную удочку попалась именно она, испытав не вполне осознанное, но интенсивное желание близости.
Комнату заполнил концентрированный запах взволнованного страстью молодого женского тела, её чувственный голос и избыточная сексуальная энергия. Игнорировать опознавательные знаки любви, условные сигналы неожиданного возбуждения и визуальные эффекты неожиданной страсти было попросту невозможно.
Соседи по комнате чувствовали себя неловко, старались скрыть эмоции и обоюдную готовность начать игру.
Когда закончили ужинать, мальчишку трясло от неведомого желания, которое было направлено именно на Олю.
Витька не предполагал, что просто подруга способна в один миг перевернуть прежние представления о себе, о девушках, о сути дружбы с ними с ног на голову, превратить жизнь рядом и вместе в мучительное предприятие.
– Зачем, зачем я согласился с ней жить? Какая преступная наивность! Разве можно не возбудиться от всего этого великолепия? Как дальше жить? Оля сведёт меня с ума и что тогда? При ней я совсем не способен думать о занятиях. Какой же я дурак! Как научиться жить, не замечая очевидного стремления наслаждаться и обладать? Что это, если не любовь? Чёрт возьми, только бы она не заметила моё идиотское состояние.
Себя Витька мог уговаривать сколько угодно, внушая, будто сладкие ощущения и волнующие эмоции – ошибка сознания, самообман, тело об этом не догадывалось. Оно не умело себя обманывать, посылало и посылало в мозг одну за другой волны постыдных желаний и нежных грёз, парализующих сознание.
– Легко сказать, не замечать, не чувствовать, не хотеть. Как, если рядом, стоит только направить взгляд, протянуть руку, вдохнуть наполненный соблазнительно-пикантными запахами воздух, находится неиссякаемый источник щекотливых мыслей и пламенных чувств? Чёрт бы подрал эту с Оленьку с её рюшечками, воланчиками, милыми забавными кудряшками, соблазнительными коленками, манящими губами.
Было странно сознавать, что сам заманил себя в западню, сам залез в сети.
– Стонать и сожалеть об опрометчивом поступке поздно. Нужно как-то приспосабливаться. Если бы я мог предположить, как тяжело жить с девчонкой под одной крышей. Говорил же ей, что это неправильно! Интуиция подсказывала отказаться от подобной авантюры. Не послушал внутренний голос, который знал о последствиях. Интересно, сколько Оленьке лет? Господи, причём тут её возраст, какое это имеет значение? О чём я сейчас подумал? Не может быть, только не я! Что за тягостные, распирающие плоть ощущения не дают мне покоя? Попал, так попал. Экспериментатор хренов!
Олю тоже донимали сомнения и волнения. Нахлынувшие ощущения и навязчивые мысли стали неожиданным, не сказать приятным сюрпризом. Возмутительно-непристойные переживания развеяли уверенность в том, что она хочет продолжать совместное проживание на одной территории с Виктором.
Если бы волнующими, запретными и сладкими были только грёзы, можно было бы не переживать. Видения и иллюзии того, что с ней наяву происходят невероятные события, которых нет, и пока не может быть в реальной жизни, посещали давно. Оля была знакома с возбуждением и страстью в сновидениях и фантазиях.
То, что она чувствовала сейчас, причём постоянно, даже когда Виктора не было рядом, вызывало растерянность и тревогу.
Оля сильно нервничала. У неё набухли и отвердели соски, словно внезапно напала аллергия. К низу живота приливала кровь, вызывая непонятное томление и спазмы. Её трясло, непонятно отчего кружилась голова. В мозгу происходило нечто невероятное. Пришлось скрыться за ширмой, чтобы не привлекать внимание к своему пикантному состоянию.
Такого результата девочка не ожидала. Возбуждение было приятным, но несвоевременным сюрпризом.
– Добилась, твою маму, влюбиться заставила. Интересно, кого? Кажется, моё глупое тело перепутало объект внимания. Зачем мне эта странная лихорадка, я её не заказывала. Что со мной! Идиотка, мечтала о любви, как средстве вырваться их капкана нищеты, теперь сосредоточена на единственном желании, чтобы Витька… чтобы поцеловал и… да-да, именно это бесстыдное желание высверливает сознание. Как же я хочу, чтобы он оказался во мне! Бред!!! Навязчивый психоз. Уж не накапал ли мне чего-нибудь Витька в чай?
Оля представляла вновь и вновь, как Витька целует, как нежно и страстно ласкает, как медленно раздевает, как бережно, но властно дотрагивается до восставших сосков, как…
Она чуть не закричала от ощущений, которые заполнили всё существо, вызывая конвульсии и опьяняющее наслаждение. Восторг и чувство планирующего полёта заставили забыть обо всём, кроме желания предельной близости. Она мечтала, чтобы это сладостное состояние продолжалось вечно.
Потом пришло отрезвление, чувство беспомощности, утраты чего-то очень важного, непонятное восприятие себя и своего непослушного тела, смешанное с чувством ответственности, вины и страха.
– Что я про него знаю? Симпатичный, здоровый, во всяком случае, внешне. Не хам (пока не проявился), общительный, самостоятельный, добрый. Это всё. А характер: привычки, мысли, реакции, действия, планы на жизнь, на меня и мою судьбу планы? Что, если я ему нужна только для того, чтобы… или вообще не нужна?
Оле стало не по себе, захотелось плакать, собрать пожитки и тихо, по-английски скрыться в ночи.
– Куда? Из общежития я опрометчиво, самонадеянно, чересчур смело выписалась. Теперь точно не поселят, слишком много иногородних желающих. Что, если вдруг случится то, о чём грезила, если это приведёт к беременности, если придётся родить?
Оле стало нестерпимо жалко наивную себя, девочку, которая заигралась во взрослую женщину.
– Какой ещё ребёночек, зачем он мне нужен? Разве для этого уговаривала я Витьку жить вместе? На кой чёрт мне нужна такая обуза? Хотела как лучше, а получается непонятно что.
Может ни я, ни дети, всё, что сочинило моё больное воображение, нафиг ему не нужны. Витька чётко и ясно дал понять, что девушки и женщины могут не беспокоиться следующие десять лет.
Узнает о моих болезненных фантазиях и исчезнет навсегда, а я буду одна расхлёбывать неприятные последствия глупой выходки, вместо того, чтобы с удовольствием наслаждаться заманчивыми преимуществами обеспеченной столичной жизни. С головой дружить нужно, девочка! О чём я только думала!
