Валерия Лето
Пуля
– Ага, – протянул Сергеич, – чтобы в случае падения стремянкой и прибило.
Я сказала Славе, что в принципе не люблю сладкое и поблагодарила за заботу.
– Еще вопросы есть, Вячеслав Анатольевич? – Васник почтенно поклонился, ирония так и плескала.
– Да, – ответил тот, – почему Нянь?
– Кстати, хороший вопрос, – поддержал Сергеич, – сам все давно хотел спросить.
Три пары глаз вопросительно уставились на меня.
– Это долгая история.
– Мы никуда не спешим, – подмигнул мне Васник. – Тем более, когда ты еще отметишь свой день рождения в такой компании, да с кипятком в пластиковом стаканчике. Прошу, присядьте.
Действительно. Я глубоко вздохнула и направилась к рядом стоящей лавочке, сваренной из остатков тридцать второй арматуры.
Блеклая серая пятиэтажка. С сильно выступающими воздуховодами и частыми слуховыми окнами. Старый растрескавшийся шифер. Окна подъезда до того маленькие и несуразные, что когда бежишь с пятого на первый не видно даже твоего силуэта. По этому поводу мы делали ставки, кто из ребятни выйдет первым на утренние сборы.
Один двор на три дома. Ни качелей, ни песочницы, ни лестниц, ни лавочек. Только ржавая горка посередине поляны, полуразрушенная беседка с половиной крыши и турник, где обычно бабушка со второго этажа выбивала ковер.
Серые дома и серый безжизненный город в воскресенье. Представьте, население в двадцать тысяч человек резко затихает в одни сутки. А все потому, что в этот день у всех выходной, абсолютно у всех. Если вам захочется хлеба – пеките его сами, не хватило сахара на пирог – кроме соседей вам никто не поможет, если поднялась температура – мокрая тряпка на лоб в помощь, в этом городе в воскресенье даже не принято умирать.
Добро пожаловать в восточную Сибирь. В мое детство, плавно перетекающее в сознательные подростковые чувства. В этом году лето не радует. Мне пока тринадцать. Я стою на балконе третьего этажа в папиной спецовке и пытаюсь докричаться до Макса.
– Анька, ну что ты идешь? – запыхался друг пока добежал до меня. Остальные, как обычно, ушли со словами «догонишь».
– Я не могу, меня мамка с Ленкой оставила. Они сегодня работают допоздна, – выдавила я из себя чуть ли не плача. Как обычно, все самое интересное мимо меня. Сегодня ребята собрались погулять на заброшенной дамбе, а я снова в пролете. Сестра на восемь лет младше меня ломилась на балкон с визгом: «Ань, ты скоро? Поиграй со мной! Ну, Ань!» Я частенько оставалась с мелкой, делать было нечего. Такая работа. Если мы гуляли возле дома, я таскала ее с собой, но куда-то вне зоны двора я не выходила. Я и так получала по поводу и без, только за то, что я старшенькая.
– Мне очень жаль, Анька, – Макс поджал губы в знаке извинения. Я посмотрела на его губы, и мне сразу вспомнилось, как он вчера чмокнул меня в щечку в подъезде. Впервые за такое долгое время.
– Давай, ушастый! – мимо пролетел Антоха и толкнул его в плечо, – резче! Твоя Джульетта выйдет через пару часов, мне батя сказал.
Отец Антохи работал вместе с моими родителями, только у него не было младших братьев и сестер. И конечно, он не упускал возможности надавить мне на больное. И да, ушастым Макс не был, по крайней мере, мне так казалось.
– Анька снова в няньках! Анька-нянька! – издевалась Ксюха, припрыгивая под руку с Кирюхой, одноклассником Макса.
– Анька снова с няньках! – подхватил с запозданием Антоха.
– Не обращай внимания на идиотов. Мы ненадолго. – Аленка взяла Макса под ручку. Это была его сестра и по совместительству моя лучшая подруга. Несмотря на то, что я умела постоять за себя, эти двое всегда придавали мне уверенности.
– Я буду ждать! – крикнула я вслед. – Как-никак у меня сегодня день рождения, – добавила я тихо, когда вся компания уже скрылась в поле зрения вниз по ступеням.
Город располагался на ступенях. Будто ярусами. Когда я собиралась лететь к родителям, мама меня убеждала, что ролики мне совсем здесь не пригодятся, и она была, несомненно, права. Дожди половина лета не успокаивались, и даже сегодня, в такой день шла морось.
Мой праздник мы договорились не отмечать. Завтра у нас рейс домой, нужно было собираться. Вещей много, только я прожила здесь два года, а Ленка, так вообще, качественно отходила в детский сад.
И вот я сижу в папиной спецовке на балконе, грустная. Одна. Время семь вечера. Сзади в стекло долбиться Ленка. Через сорок минут мне четырнадцать.
– Ну, теперь все понятно, – высказался Слава, – Анька-нянька, – это же в рифму.
– Ой, идиот… – покачал головой Сергеич, – Вась, вы где взяли-то такого? Интересуюсь, чтобы по этим местам больше не ходить.
– Да тихо вы! – выругался Васник. – Нянь, это же явно не законченная история, как мне кажется. Сейчас Славян тебе еще кипяточку плеснет. Продолжай.
Я улыбнулась. Слава засуетился, а я пыталась собраться с мыслями. И как только, как мне показалось, собралась, до моей ноги кто-то дотронулся. От неожиданности я взвизгнула.
– Эй, ну ты чего? – дядя Вася наклонился и заглянул под лавку, – не бойся! Напугала тебя Нянька, да?
Раздалось то ли рычание, то ли мычание.
– Давай не бойся! Выползай! Нянька любит животных, особенно, таких, как ты!
Из-под моих ног высовывался маленький черный нос.
– Ну же! – торопил Васник.
Последняя фраза прозвучала как призыв к действию. Пулей, из нашей тени вылетел пес и стал прыгать мне на коленки, пытаясь при этом меня то ли куснуть, то ли лизнуть. Я захохотала и попыталась почесать нового друга за загривок. Он всячески изворачивался.
