Валери Санволи
Точка соприкосновения
16
О Боже! Квантовый ты ж спин! Это я сокрушаюсь в воскресенье утром. Как тяжело! Бедная моя голова!.. Надо ж было так… Вот меня угораздило, чёрт!.. Так, я дома. Уже хорошо. Хотя не помню, как оказалась. Это не есть хорошо…
Вообще-то, я пила всего несколько раз в жизни. Три раза пару бокалов шампанского на Новый год, пару раз по бутылке или две пива. Вот и всё. Подруга Вика примерно так же. А вот у Даши алкогольный опыт несколько больше. Доходило до того, что по пьяни у неё был секс: два раза с мальчиками, два раза с девочками. Впрочем, она тоже мало пьёт. Просто, как говорится, редко да метко.
Три тысячи чертей! Надо было так вчера напиться! И ведь не помню почти, как напилась-то до того, что не помню…
Через полчаса пришла Вика. Вот что она поведала.
– Да, мать, ну и нарезалась ты вчера! Что помнишь-то? – смотрю печально. – Ясно. Кухню помнишь? – мотаю головой сначала сильно, но потом от боли едва-едва.
– Не-ка. Помню… кхм.. кхм… Вик, принеси, пожалуйста, ещё водички. Помню, что поднялась на второй этаж.
Принеся с кухни воды, подруга продолжает.
– Тогда слушай. Да, ты ушла наверх. Через минут пятнадцать мне говорят, что ты сидишь на лестнице и ревёшь. Я поднялась, ты в самом деле сидишь и плачешь, и ничего не отвечаешь. Ладно, села рядом с тобой, посидели, через какое-то время ты ответила что-то вроде «Да, давай спустимся и нажрёмся!» Как я тебя ни удерживала, ты рвалась выпить ещё. Сначала взяла у Саши бокал, и сказала что-то типа «Раз обещала, выпью!» Чокнулась с ней, выпила и тут же убежала. Убежала куда-то во двор, но только я пошла за тобой, ты уже вернулась обратно. Тут тебя с кухни окликнули пацаны с нашей школы. Ты туда, я за тобой, но ты уже пьёшь там стакан. Ладно, хоть не водки. Говоришь такая: «Что это? «Отвёртка»? Херня полная! «Санрайз» у Саши куда лучше!» Тут один пацан давай тебя обнимать…
Слушаю и такой стыд берёт, как никогда в жизни. Ужас!
– Так вот, один вроде тебя обнимать, ты вырываешься. Другой такой говорит: «С ним не нравится – давай со мной!» и тоже тебя обнимать. Но ты вырвалась и убежала.
– Как Колобок! – нахожу силы улыбнуться.
– Точно, Полли! Сначала от Саши, потом от одного одиннадцатиклассника, потом от другого! Потом ты рвалась в сауну. Еле удержала тебя. Потом опять плакала. Потом взяла первый попавшийся стакан, сама смешала водку с соком, выпила, – я закрываю лицо руками, вот уж где квантовейший спинище. – Оттолкнула меня, пошла, шатаясь, зашла под лестницу и там упала… Полин, может, тебе таблетку от головной боли дать? Да? Хорошо, сейчас.
Остаюсь лежать вся в стыду. Жду продолжения.
– Держи… Так вот. Даша сама могла двигаться, но тебя тащить вряд ли бы смогла. Вызвалась Саша. С ней мы тебя до такси и дотащили. Даша тоже с нами села и Катя, из секции. Сначала Дашулю домой завезли. Потом мы с Катей тебя проводили до двери. Открыли твоим ключом. Я помогла тебе разуться. Вот такие события…
– Спасибо тебе огромное, Викуся!
– Да ладно!
– А скажи, я говорила, из-за чего хочу напиться? Нет?
У меня вообще очень редко бывают секреты от подруг, Даши и Вики. Они знают о моём чувстве к Лоренсу. Вдобавок мне хотелось хоть как-то оправдать своё ужасное вчерашнее поведение. Поэтому я и поведала по секрету Вике об увиденном вчера в комнате на втором этаже. Сначала Вике, потом, разумеется, и Даше.
Ближе к вечеру стало намного легче. Мама в шутку предлагала попить пива или чего покрепче, чтобы «подлечиться». Спасибо, что не ругала. Так сильно, как я себя утром ругала, ни одна мама, наверное, свою дочь не сумела бы.
Вечером я поболтала с подругами «Вконтакте», поделала уроки. Почитала заданную по литературе пьесу Островского… Назавтра предстояло идти в школу. И как-то смотреть в глаза одноклассников и других участников вчерашней вечеринки. И встретить его.
XVI
«Я сильно пугаюсь. За один лишь миг успеваю вспомнить едва ли не все страшилки о водных девах. Однако вдруг те же руки, что стащили меня под воду, выносят на поверхность. Рядом появляется голова сестры. Мы отфыркиваемся от воды и слышим громкий смех девушек. «Ага, испугались!» «Ты видела их лица?!» «А-ха-ха, конечно!» «Особенно мальчишки!» «Он не мальчишка – это его высочество!» «Особенно его высочества, ха-ха-ха!»
Мы с Реллой вылезаем на камень, обижаемся и стыдимся друг перед другом своего страха. Но не проходит и минуты, как обида и страх проходят. Весёлые девы, всё ещё хохоча, выбираются к нам. Вторая столь же прекрасна, как и первая, и сильно похожа на неё. Лишь водоросли, что прикрывают её грудь и бёдра, сине-зелёные, а не тёмно-зелёные, как у Каллиропы.
– Рады тебя видеть, Каллиропа! Привет-привет! – мы втроём обнимаемся.
– Привет, Релла и Фло! Друзья, это моя сестра Эвместра! Сестричка, это мои новые друзья Релла и Фло!
– Рада встрече! Надеюсь, вы не обижаетесь на нас. Это я подговорила Калли подшутить над вами.
Мы уверяем, что вовсе не обижаемся. Весёлые сёстры помогают нам раздеться и развесить на камне одежду для просушки. Тёплые ласковые лучи солнышка тут же принимаются за дело. Мы же раскладываем обеденный узелок и мило беседуем с озорницами, угощая их оставшимися яблоками.
– М-м-м-м! – довольно мычит Эвместра, даже закрывая глаза.
– А что я тебе говорила! Яблочки – ум отъешь!
Покушав и немного поболтав, Релла предлагает искупаться. Кажется, вода в реке успела стать ещё теплее. Поэтому через пару мгновений мы все вчетвером уже в реке. Пташки на ближних и дальних деревьях весело поют свои песенки. В ручье и в реке многие рыбки совсем не боятся подплывать к нам и будто наблюдают наше весёлое купание. Когда мы с Реллой ныряем, Эвместра и Каллиропа ныряют с нами рядом. И проплывают то под нами, то над нами, то вовсе быстро делают петлю вокруг нас. Девы улыбаются, их одежды развеваются, а рыбки разных расцветок и размеров носятся рядом с ними.
Устав, мы выбираемся на берег. Снова подставляем свои тела под умиротворяющее тепло полуденного солнышка. Водные девы, ещё немного покружив в реке, присоединяются к нам.
– Как хорошо с вами, Каллиропа, Эвместра! Эвместра, ты ведь теперь тоже наш друг?
– Ещё бы, Релла! С вами так весело! Фло, ты такой славный, как и твоя сестра!
– А я поняла, друзья, почему местные жители боятся вас. Они, наверное, с детства наслушались ужасных историй. И едва завидев что-нибудь похожее на те россказни или просто непонятное, бегут прочь так, что пятки сверкают. Так и с вами, Каллиропа и Эвместра. Чуть увидят неприкрытую, необычную красоту, пугаются и даже не думают завязать беседу.
– Да-да, ваше высочество, пожалуй, так и есть! – задумывается Эвместра.
– Брось, Эвместра! Высочество я для подданных – для друзей Релла. Вот что услышали о вас. Это ужасно! Что люди могут говорить так, совершенно ничего не зная, – Релла пересказывает страшилки, которые мы услышали от местных. – Действительно, печально, что о вас говорят подобное.
– Неудивительно, Релла. Ведь нашей истории уже очень много лет, и с каждым столетием она всё больше становилась непохожей на правду. Да и с самого начала мало кто знал правду.
– Столетий?! Ничего себе! – поражаюсь я.
– Так вы что, бессмертные?!
– Надеюсь, Релла и Фло, это не повлияет на нашу дружбу? – мы усиленно мотаем головами на вопрос Эвместры. – Мы богини этих рек. Недалеко моя река Эвместра, а это владения моей сестры. И наши потоки вливаются в ту реку, хозяйкой которой является наша старшая сестра.
– Элфия?
– Элфея.
– Ой, простите! – отвечает Релла. – Это от местного крестьянина мы так услышали. А ещё он называет эту реку Клеропой. Вообще, он говорит как типичная деревенщина, – несколько заносчиво улыбается моя сестра.
– Да ничего! Итак, вы хотите услышать нашу настоящую историю?
– О да! Само собой, Эвместра! Конечно, хотим! – восклицаем мы.
– Ну хорошо. Калли, может, ты поведаешь нашим друзьям? У тебя лучше получается.
– Отнюдь, дорогая Эви! Ты отличная рассказчица! Начинай.
Мы устраиваемся поудобнее, обнимая с двух сторон Каллиропу, а рядом с нами ложится Эвместра, плечами оказываясь на ногах Реллы, а головой между ног своей сестры. Её длинные роскошные волосы касаются и моих ног. Итак, она приступает к рассказу.
– Было это давно, около трёхсот лет назад. Мы жили втроём, не зная горя, молодые богини местных рек. Три сестры: старшая Элфея, средняя Каллиропа и младшая Эвместра, то есть, я. Совсем юные, мы целыми днями устраивали наши реки, ручьи и заводи, украшали их, следили за порядком среди рыб и животных. А вечерами водили хороводы между собой, а также с сомами, щуками, выдрами. Когда выбирались на берег, то и с некоторыми лисичками, волчицами и смертными девушками. Но тут объявился некий местный бог Либисс. Старый, толстый, одержимый похотью. Он и был богом ужасной похоти и неудержимой пьянки. Либисс потребовал, чтобы мы ему беспрекословно подчинялись. Но главное, он неудержимо возжелал взять нас в жёны, всех троих. Один знакомый пастух, Звёз, что часто пас коз на моём берегу, советовал никоим образом не противиться воле Либисса. Мол, его старшего братца, однажды непочтительно обозвавшего этого бога, Либисс сделал ужасным пропойцей, и вскоре тот спился до того, что потерял человеческий облик. В общем, этот Звёз настаивал, что отказывать Либиссу никак нельзя. И что скрыться тоже не получится. Он сам и его слуги, полукабаны, полукрокодилы, обязательно найдут нас в наших реках или на наших берегах…
– Прости, Эвместра, а как это, полукабаны, полукрокодилы?
– Это когда верхняя половина от кабана, а нижняя – как у крокодила.
– Крокобаны, наверное, очень ужасно смотрелись, – придумав им название, предполагает Релла.
– Ещё как! К тому же, как слуги Либисса, часто были очень пьяны и норовили залапать нас, если вдруг мы случайно оказывались рядом.
– Фу, фу! – ужасается моя сестра.
– Да, и ещё сто раз «фу!», – уточняет Эвместра. – Тогда мы придумали план и приступили к его осуществлению. Ближайшим вечером Элфея позвала Либисса к себе в гости в специально нами устроенный большой и красивый шалаш. Там она вкусно кормила, поила, вела долгие беседы и … И прочее.
– А что прочее?
– Вы ещё маленькие, Релла!
– Мы не маленькие, Эвместра!
– А если не маленькие, то должны знать, что за «прочее».
– А, ясно! – догадываюсь я. – Подмешивала ему какое-нибудь снотворное зелье. Чтобы скорее уснул.
– Нет, целовала, – возражает Релла.
– В общем, как могла, отвлекала его. Мы же с Каллиропой в это время устраивали нечто очень интересное. Трудились изо всех сил, но результат этих трудов должен был принести нам спасение. Днём мы все трое отдыхали под бдительным надзором крокобанов, сам же Либисс дрыхнул без задних ног. Вечером уже Каллиропа отправилась в тот шалаш развлекать отвратительного жениха. И так же провела ночь, пока работали, не покладая рук, мы с Элфеей, и не покладая лап, зубов, плавников наши многочисленные помощники рыбы и речные животные. На второй день всё было так же, только крокобаны вдруг стали наглее и их похоть просто рвалась наружу, не давая нам спокойно отдыхать, всё время приходилось от них уплывать то туда, то сюда. Они грозились овладеть нами, раз мы не жёны Либисса.
– Фу, противно как! Не просто кабан тебе будет лезть в губы своим пятаком, а крокобан! Фу! Ой, прости, что перебила, Эви!
– Ничего. На третий вечер отправиться в шалаш к Либиссу должна была я. И хотя Либисс был не крокобан, а толстый старик, как же было мерзко с ним. Даже просто улыбаться ему, делать вид, что он нравится, класть в рот угощенье, подносить бокал вина, позволять поцеловать мокрыми узкими губами свои плечики… Ох, каких усилий мне стоило всё это выносить! Но если не притворяться, сёстры не успеют закончить, и нам не убежать. И тогда нам предстоит терпеть эту гадость каждую ночь. А наказывать за проступки, говорил он, будет нас тем, что днём будет отдавать крокобанам на потеху. И ещё он начал планировать свадьбу прямо на завтрашнюю ночь. А свадебную ночь он хотел заставить провести вчетвером… Этого не должно было случиться ни за что!.. Наконец, он заснул, хотя до рассвета ещё было время. Я лежала рядом. Тут я представила, какие рожи будут у Либисса и его отвратительных слуг, когда утром они обнаружат, что нам удалось убежать и скрыться! Я даже засмеялась! От моего смеха проснулся старик Либисс. Он спросил, чему я смеюсь. Я молвила, что, мол, просто так. Но он, противный, догадался, что мы что-то подстроили, затеяли что-то против него. Тогда он приказал слугам срочно доставить моих сестёр сюда, к шалашу, и не спускать с нас глаз, «пока не женится на нас, а после женитьбы тем паче!» Те выполнили приказание и доставили сестёр. Он велел нас запереть в своём новом замке, что возвёл неподалёку, между впадениями моей и Каллиропы рек в реку Элфеи.…
– Ой, ноги затекли.
– Молчи, Флориэль!
– Сама перебивала, Аглорелла!
– Ничего, милая Релла. Фло, располагайся рядом как тебе удобно, – предлагает Каллиропа.
Сажусь ближе к Релле и Эвместре.
– И что, что дальше?! Неужели была свадьба? Только не говори, что была свадьба, милая Эви!
– Слушайте. Когда до свадьбы уже оставалось меньше часа, мы попросили искупаться. Мол, напоследок, и чтобы быть самыми чистыми невестами. Подумав, Либисс разрешил. Мы нырнули в реку Элфеи и… И только нас и видали! А-ха-ха! – хохочет Эвместра, к ней присоединяется Каллиропа. – А-ха-ха! Извините, каждый раз, когда мы вспоминаем, не можем удержаться от смеха! Так вот. Что же мы успели сделать за три неполных ночи. Внутри наших рек, в основном ближе ко дну, но где-то и ближе к поверхности, мы создавали «особые струи». Ведь мы богини, и можем делать с нашими реками и водой всё, что пожелаем! Эти особые струи могут течь как по течению, так и поперёк, так и против. Они даже могут уходить под берег, под землю, могут стоять или течь в несколько раз быстрее течения реки. Сначала, за три ночи, мы создали лишь три подземных струи длиной около восьми тысяч футов, одну до болотца, другую до соседней речушки, третью до ключа в лесочке. И около шести тысяч футов подводных особых струй. Но этого вполне хватило! Случайно попасть в них практически невозможно. Стенки их прозрачны и почти незаметны, лишь редкие особые пузырьки и изгиб водорослей могут указать на их существование. Так вот! Едва мы нырнули в реку, сразу вплыли в одну быструю струю и через минуту умчались по самой длинной подземной струе до соседней речушки. Сначала слуги три часа тупо пялились на реку, ожидая, когда мы выплывем! Затем подряд три дня и три ночи безуспешно разыскивал нас Либисс со своими крокобанами! Облазили все три реки и берега поблизости! А мы были за пять миль отсюда. Рыбы, которые помогали строить нам струи и знали их ходы, рассказывали о поисках. Мы весело смеялись и были счастливы, что избежали ужасного замужества! Затем ещё три месяца слуги Либисса рыскали в поисках вдоль и поперёк наших рек, но напрасно. Мы осмелели и даже перебрались обратно в наши реки. Продолжали строить особые струи на всякий случай. О приближении крокобанов нас извещали рыбки, и мы без труда скрывались. В своих струях или туда, куда они вели. После длительных тщетных поисков они перестали надеяться и перешли к своему главному занятию – бесконечной пьянке-гулянке и друг с дружкой ор-… Ой, то есть, просто пьянке.
– Что за «ор»? Договаривай, будь добра, Эви!
– Ор, говорю, был у них постоянный во время пьянки. Орали они, Релла. Песни глупые чаще всего.
– А-а-а.
– Прошло не так уж много времени, как они совсем обессилели от своего «веселья». И уже никак не смогли бы найти нас и тем более навредить. Либисс в конце концов совсем одрях и пара оставшихся слуг унесла его прочь. Так и скитаются где-то, дряхлая троица… Ох, надо бы размяться!..
– Погоди, Эви. А дальше что? – любопытствует Релла. Мы все поднимаемся на ноги.
– Вскоре Элфея встретила симпатичного полубога и полюбила его, они до сих пор вместе. Нам тоже повстречались двое смертных. Хотя они и жили долго, всё же мы потеряли их. Лет восемьдесят мы горевали, лет шестьдесят как ищем ещё кого-нибудь. Но так никто и не встречается…
– Ничего! Не грустите, Калли и Эви! Обязательно ещё встретите!
– Надеемся, Релла! Спасибо! – Каллиропа обнимает её и улыбается. – Жаль, что вы маленькие ещё!
– Мы не маленькие!
– Хорошо, хорошо! – смеются водные девы. – Но как я поняла, вы искали не сам Серый камень. Куда же вы держите путь?»
17
Утром в понедельник было уже не так стыдно, но всё так же грустно. Как любит говорить моя мама, «грусть, тоска тебя снедает». Тяжёлая грусть, тёмная печаль, страшное разочарование… Тем не менее, доделала уроки, зашла за Дашулей, отправились в школу. Пальцем никто не показывал. В общем, всё оказалось проще. Думала, будет больше внимания. Вероятно, если бы подобное случилось, скажем, с шестиклассницей, тогда и было бы столько внимания, сколько я себе представляла. Так что напрасно я себя вчера накручивала по поводу «пальце-на-меня-показывания» из-за позавчерашней вечеринки.
Первые два урока – русский язык. Видимо, это меня подвигло на столь сложный предыдущий абзац. Вообще, установилось, наконец, постоянное расписание. Что, с одной стороны, уменьшает труд по его ежедневному фотографированию. С другой, это означало, что началась ежедневная рутина школьного года. И он только в самом начале.
На первой большой перемене Лоренс подошёл и, как будто ничего такого и не было, заговорил со мной:
– Полин, послушай, насчёт субботнего вечера…
– Пожалуйста, не начинай! Нам не о чем с тобой разговаривать! – решилась посмотреть ему в глаза. Однако он, видимо, не ожидавший столь крепкого отпора, опустил их.
– Но…
– Не хочу ничего слышать! Уйди. Прошу.
Он вроде хотел было ещё что-то сказать, но Даша встала между ним и мной. Как только и Вика едва сделала шаг, он ушёл. Однако мы продолжали сидеть за одной партой. И даже перекидывались иногда несколькими словами. В подавляющем большинстве случаев это было либо по предмету, либо он, чудак, спрашивал простые вещи. Например, значение того или иного слова из молодёжного сленга. В последнем случае моим ответом чаще всего было: «Гугл в помощь!»
На секции попыталась заговорить на тему случившегося на субботней вечеринке и Саша. Но я так же решительно пресекла эти попытки. Тем не менее, Саша сказала:
– Моей же вины нет никакой, верно? Так что мы тобой подруги, так?
Чуть подумав, я согласилась.
Удивительно, но уже на этой тренировке Саша показала некоторый заметный прогресс во владении мячом. Василий Андреевич поинтересовался, сколько же часов с ней успел позаниматься Гоша Кавайцев? Оказалось, всего четыре. Однако прогресс был такой, какого у некоторых не бывает и за четыре месяца. Кто-то из девчонок предположил: «Наверное, это потому, что персональный тренер такой привлекательный! Есть стимул заниматься!» Дело в том, что этот Гоша Кавайцев, мастер дриблинга и передач, высокий голубоглазый блондин, и довольно привлекательный. Большинство девчонок в секции его знают, так что шутка зашла. И имела продолжения вроде «Может, тоже начать с ним заниматься?», «А Челита не будет ревновать?», «Если бы не такие успехи в дриблинге, можно было бы подумать «А чем это они там занимаются по вечерам?»…
Вообще, баскетбол стал одной из моих отдушин. Я хорошо отвлекалась от грусти, от печальных раздумий. Тренировки, товарищеские матчи, посещения уличной площадки, просмотр матчей по телевидению и в Интернете, обучающих видеороликов. Плюс музыка. Скажем, ‘Wicked game’ в различных версиях могла слушать по полчаса. Или, неожиданно, ‘Guns’n’Roses’, которые часто слушает мама. Особенно же часто я смотрела клип или просто слушала ‘Creep’ от ‘Radiohead’.
Другой отдушиной были, само собой, уроки, занятия в школе и дома. Стала ещё больше читать по литературе, например, некоторые критические статьи или биографические заметки. Неприятно лишь было читать о счастливой любви. Такие произведения я читала ровно столько, сколько было задано.
Мама, конечно, переживала за меня, пробовала утешить. Чаще всего в духе «у тебя таких ещё миллион будет, ты у меня красавица, умница, спортсменка и т.п.» Кстати, в сад я ездила без особой охоты. Труд в саду с трудом мог отвлечь от переживаний. Вероятно, в силу своего однообразия, в силу того, что не требовал сосредоточенности.
Разумеется, отвлекали-развлекали меня и подруги. Чаще всего они либо рассказывали свежие смешные истории либо старые, начинавшиеся со слов «а помнишь?»
Конечно же, это всё мало помогало и совсем забывалось, когда я видела его. Где-то в интернете мне попался такой совет. Если хотите разлюбить человека, обратите больше внимания на его недостатки. Либо, если случай запущенный, на какие-то странности. И говорите себе что-то вроде: «И это тот, кого я считала совершенством? Вот этот огромный нос может быть предметом обожания? Не смешите! Ох уж этот его смех! Это хрюканье какое-то! А как он сморкается! Фу! А вежливости его совсем не учили? Смотреть противно!»
И что же? Вот вижу однажды, как у бордюра школьного газона Лоренс перевернул барахтавшегося на спинке жука со словами «Давай, дружище! Теперь можешь бежать дальше!» Думаю «Квантовый спин! Какая нелепая странность! В детский сад бы вернуть! Или, может, он сумасшедший какой-то? Чокнутый! Зачем мне такой?! Ненормальный, реально!..» и далее в таком же духе. Но нет, не для меня оказался тот совет. Даже когда злилась на Лоренса, даже когда ревновала, видя вьющихся возле него девчонок – даже тогда я отчётливо осознавала, что чувство не то, что никуда не уходит, оно нисколечко, ни капельки не теряет своей силы…
… Так, в тоске и безысходности, в серых – но в то же время неповторимых, и по-своему даже замечательных, а может быть, в чём-то и прекрасных – буднях безответного чувства, проходили сентябрь и октябрь…
Ах да, забыла сказать про ещё одну отдушину. Приют для животных. Стала появляться там либо чаще, либо задерживаться дольше. Больше общалась с кошками: ласкала их, разговаривала, играла.
Кстати, обнаружила на эту тему кое-что любопытное «Вконтакте».