Валери Санволи
Точка соприкосновения
21
Волнуюсь. Всё же, собрав волю, решаюсь и протягиваю ему записку. Посматриваю, что же Лоренс будет делать. Спокойно разворачивает, читает. Поворачивает голову ко мне, я тут же делаю вид, что сильно увлечена текстом параграфа. Хотя, кажется, учебник открыт вовсе не на той странице, и я вряд ли сейчас способна понять смысл напечатанного там.
Но вот перед моими глазами оказывается написанный красивым почерком текст. О Боги! Это пишет он! Ответная, квантовый спин, записка! Закрываю её ладонями ото всех. Мелькает мысль «наверное, отошьёт». И тут же прочитываю.
«Полина! Если тебе удобно, можем встретиться сегодня в половине восьмого у памятника А. С. Пушкину.
Л.»
Едва не плачу. Эмоции захлёстывают, чувствую запредельную, оглушительную радость и даже, наверное, счастье! Ощущение, будто я не в школьном кабинете, а где-то далеко, высоко…
На перемене на школьном крыльце едва удержалась, чтобы не сбежать с уроков. Чтобы просто побродить по скверам, улицам, а может, и побегать вприпрыжку. К слову, вприпрыжку с удовольствием поскакала на третьем уроке – на физкультуре. Пропустила обед. Волнуясь и стесняясь поглядывала на Лоренса и мне казалось, что его глаза смотрят тепло и дружелюбно. Что не прибавляло моей контактности с окружающей действительностью ни одного пункта. Хотелось взять его руку, и чтобы он взял мою, прижаться к его плечу… Но не хватило смелости.
Только на последней перемене Даша смогла до меня «достучаться».
– Ну подруга! Ну ты даёшь! Никогда не видела тебя такой! Блаженная улыбка весь день, а то и «признак дурачины»! Никого не слышишь, ни меня, ни Вику, скажи, Вика, – вторая подруга усиленно кивает, удивлённо глядя на меня, – ни учителей, чуть не получила пару двоек! Полли! Ты что, с ума сошла?
– Если и сошла, то пусть так будет всегда! Наверное, да, я просто сошла с ума, милые мои подружки! – обнимаю их сразу обеих.
Звенит звонок, и я бегу в класс. Едва заканчивается последний, пятый урок, никого не дожидаясь, убегаю домой (как здорово, что сегодня отменили МХК, последний!).
Где напеваю разные песенки, напеваю так, что даже грустный мотив некоторых из них превращается в весёлый. Наверное, целый час перебираю, что же мне надеть. Когда время совсем поджимает, хватаю едва не первое попавшееся – чёрные джинсы, белую кофточку, серое пальто. Как хорошо, что как раз вчера сделала маникюр! А ведь не так часто я этим занимаюсь. Так, раз в месяц заглядываю к тёте Мире из соседнего подъезда – мама её постоянно посещает. Позволяю себе помаду ярче, чем обычно, как и глаза делаю более выразительными. Мои духи кажутся мне слишком обычными, и потому брызгаю на шею и запястья мамины. Не хочу опаздывать, однако выйти из дома получается только минуты за две до назначенного времени.
Квантовый спин! Я же ему ничего не ответила!! Он написал мне – дома я перечитала его записку раз десять – «Можем встретиться». А я не сказала ничего в ответ! Ну точно сумасшедшая! Ведь он может не придти, подумав, что я не смогу, что мне неудобно сегодня в это время. А у него тем более секция! Ругаю себя, какая же я ненормальная!..
Но когда, повернув на тротуаре за детской библиотекой, я увидела его, подобные мысли тут же вылетели из головы! В очередной раз любуюсь его красотой. Высокая, крепкая и стройная фигура в великолепном пальто – тоже сером! – но темнее моего. В руках шикарный букет. Лоренс поворачивается в мою сторону. Его бесподобная улыбка освещает пасмурный вечер. Не выдерживаю, бросаюсь и обнимаю его. И его руки нежно обнимают мои плечи!
– О Боги! Какая я была дурочка! Какая всё же дурочка! А ты такой милый! Прости, прости меня! Я так скучала! Хочу быть всегда рядом с тобой! Хочу быть с тобой, Лоренс! Не хочу одна!..
Он говорит что-то тихо и ласково, но я не разбираю. Слёзы катятся по моим щекам на лацканы его пальто… Немного успокаиваюсь в объятии любимого. Под его заверения «не плачь!», «всё хорошо, Полина!», «я рядом!». Вытираю слёзы, быстренько подкрашиваю глаза. Он возвращает мне телефон, который он держал как зеркало для меня, вместе с букетом: «Это тебе, прелестная Полина!»
Снова обнимаю: «Спасибо, спасибо огромное!» И, наверное, больше благодарю за бесценное ощущение обнимать его, слышать из его уст «прелестная Полина!», чем за шикарный букет. Хотя последнее само по себе тоже очень-очень приятно! Оказывается, цветы живые, не срезанные, в небольшом горшочке, скрытом упаковкой.
Лоренс берёт меня за руку, и мы медленно шагаем в сторону центральной площади. Поначалу, минуты три, молча. Затем он говорит:
– Ох, Полина! Совсем забыл спросить! Ты ведь не против пойти в «Авеню»?
Да с тобой куда угодно! Не решаюсь сказать это вслух. Поглядев снизу вверх в его глаза, просто мотаю головой.
– Просто это кафе порекомендовала мне Саша, она успела побывать в нём пару раз. И сказала, что там довольно уютно. Она даже заказала для нас столик.
– Очень мило с её стороны! – тихо говорю в букет. Его аромат кажется мне немного созвучным тому, что исходит от самого Лоренса.
Навстречу попадается несколько знакомых из школы. Мне кажется или в действительности так: они замолкают и во все глаза смотрят на нас, особенно девушки. Вероятно, даже оглядываются. Наслаждаюсь тем, что я рядом с любимым, и почти не обращаю внимания на окружающих.
Лоренс ещё немного рассказывает о своей кузине. Что Саша успела побывать во многих заведениях общественного питания в нашем городе. И ей мало где понравилось. Тем временем, мы доходим до «Авеню». Он открывает передо мной дверь. Посетителей почти нет – расположенное в самом центре, кафе не из дешёвых, будний день. Нам навстречу выходит официантка. Улыбающаяся и очень приветливая. Интересно, она всегда такая?
– Здравствуйте, милая девушка! Восьмой столик с девятнадцати-сорока пяти! – обращается к ней Лоренс.
– Пожалуйста, поднимитесь туда! – она указывает на галерею справа от входа. – Ваш столик с табличкой. Сейчас вам принесут меню, а вы, пожалуйста, располагайтесь!
Благодарим работницу кафе и занимаем столик. Тут же другая официантка приносит два меню. Я даже как-то не подумала, что мы можем пойти в дорогое кафе, и взяла с собой всего пятьсот рублей. А ведь кроме того, что я не обедала в школе, ещё и не успела поесть дома. Поэтому стараюсь сделать невозможное: выбрать сытное невредное блюдо по небольшой цене. Наконец останавливаюсь на паре салатов. Видимо, заметив мои долгие колебания, Лоренс говорит:
– Полина! Пожалуйста, позволь мне угостить тебя! Заказывай всё, что захочешь.
Я соглашаюсь. И когда официантка поднимается на наш вызов, ей приходится записывать около восьми позиций. Лоренс же просто замечает: «Мне всё то же самое, девушка!» Кстати, она предложила принести большую вазу для моего букета. Который похвалила словами: «Какой замечательный, отличный букет!» И тоже удивилась, что ваза с водой для них не нужна. Лоренс же вежливо намекнул мне, что цветам нужно будет больше земли.
– А что, эта уже не милая? – с улыбкой интересуюсь я, когда официантка, повторив для проверки наш заказ, уходит.
– Что? О чём ты, Полина? – недоумённо смотрит он.
– Ту, которая нас встречала внизу, ты назвал «милая девушка». А ту, что обслуживает наш столик, просто «девушка».
– Ах, вот ты о чём! И в литературе, и в фильмах, мне кажется, к тем, кто тебя обслуживает, иногда обращаются прилагательным «милая». Разве нет?
Ещё немного поболтав на тему обращений в отечественном и зарубежном искусстве, приступаем к трапезе. Утолив первый голод, я не нахожу, с чего возобновить разговор.
– Вроде как довольно вкусно здесь готовят. Я раньше не бывала здесь. А нет, пару лет назад Вика угощала соком… Лоренс! Ещё раз прости меня, пожалуйста!..
– Прекрати, Полина! Оставь! Ты меня тоже прости!.. Знаешь…
Он смотрит мне прямо в глаза, и я под этим взглядом готова ничего не знать и всё на свете забыть… Но слегка киваю. За что мне тебя прощать, о дорогой Лоренс? За то, что ты самый прекрасный на свете?.. Или он имеет в виду… Нет, не может быть! Всё это очень быстро проносится в моей голове.
– Знаешь, – после секундной паузы повторил он. – В общем, я считаю необходимым объяснить тебе следующее. Ты мне понравилась сразу! В первые же дни. Просто я боялся… Нет, это долго…
– Чтобы ты чего-то боялся, Лоренс – не поверю!
– Однако поверь, пожалуйста! Прошу! – он просит совершенно серьёзно.
– Да, хорошо, конечно! Но это ладно. А вот я боялась… Нет, по-другому. Спрошу тебя. Почему я-то тебе понравилась? В школе много девчонок куда красивее меня. И интереснее. К тому же возле тебя всегда рядом такой недосягаемый образец, идеал девушки – Саша… В общем, в школе полно, да и не в школе тоже. Вон сколько «Вконтакте» у тебя лайков на аве, и в «Инсте» на каждой публикации. И сообщений, наверное, море приходит. Мол, «го мутить», – я невольно улыбнулась.
– Если очень коротко, то ты куда лучше всех, кого я знаю. Имею в виду, в вашем ми… в вашем милом городе. Если захочешь, я тебе потом обязательно скажу чуточку подробнее. Прости, дорогая Полина, мне сейчас важнее объяснить тебе, почему я сразу не сказал… Хотя, прости, наверное, не смогу объяснить.
– Уверена, сможешь, дорогой Лоренс! Ведь ты начал и собирался это сделать.
Едва он хотел что-то ответить, официантка принесла ещё один салат. Поблагодарив её, Лоренс произносит несколько задумчиво:
– Давай попробуем этот салат, а я попытаюсь сообразить, можно ли как-то тебе объяснить то, что я хочу тебе объяснить.
Минут через семь он начинает.
– Дело в том, что определённым образом работа у родителей связана с важными секретными данными. И я не могу даже упоминать учреждения, где они трудятся. Наверное, это можно обозначить в качестве одной из главных причин, почему мне непросто объясняться с тобой. И помня об этом постоянно, нужно как-то попытаться сказать тебе, почему я не хотел начать с тобой общаться… несколько ближе… и дружить… и… Полина, я, пожалуй, всё же выпью немножечко. Ты не будешь возражать? Я имею в виду алкоголь.
– Я поняла. Конечно, бери, если ты считаешь нужным.
Он нажимает кнопку вызова официантки.
– А ты сама? Будешь?
– Да вроде не очень хочется, я и так… Если только совсем немножко.
– Девушка, будьте добры четыре «санрайза». И, прошу вас, побыстрее!
– А вам, простите, исполнилось?..
– Девушка, милая, будьте столь любезны, побыстрее, – и он дарит ей свою чарующую улыбку.
Официантка не стала настаивать на подтверждении возраста и ушла вниз, к барной стойке. Мы молча поковырялись вилками в рыбных тарелках и салатах. Официантка принесла поднос с четырьмя бокалами коктейля. Когда Лоренс поблагодарил её, снова со своей обворожительной улыбкой, она уходит.
– За нашу необычную встречу, дорогая Полина! – поднимает он свой коктейль.
– За нашу встречу, дорогой Лоренс!
Пригубив, ставлю свой бокал на стол. В то время как он опрокидывает два подряд.
– Прости, – смотрит он на меня, как мне показалось, немножко виновато. – Я никогда так раньше не делал.
– Ничего, – тихо отвечаю.
– Так вот, – через пару минут продолжает он. – О чём я?
– Почему ты не хотел начать со мной ближе общаться и дружить.
– И, быть может, встречаться, если бы ты захотела. Да… Попробую. Итак, кроме того, что о работе родителей совершенно нельзя говорить в вашем ми…
– Нашем милом городе.
– Верно. В вашем милом городе. Кроме этого, их работа связана м-м-м… с частыми переездами, которые могут случиться порою в любой, самый неожиданный момент. Ещё летом, а потом и в начале сентября, и в начале октября, имелась, насколько я понимал… Как бы сказать… Имелась не такая уж далёкая от средней вероятность того, что … – кажется, он снова запнулся.
Никогда раньше я не слышала, чтобы он говорил так путано. Все ответы на уроках, все его слова и выражения где бы то ни было, были хотя и чересчур книжными порою, но всегда ясными и чёткими. И я не ручаюсь, что это произошло от выпитого алкоголя. Так как взгляд Лоренса был довольно трезвым.
– Имелась такая вот вероятность того, что нашей семье, то есть Саше и мне, и нашим родителям, нужно будет срочно уехать в другое место…
Он снова останавливается и опрокидывает третий бокал коктейля.
– А что, сейчас вы уже никуда не собираетесь? Или твои родители уволились? Или и то, и другое?
– Подожди, Полин. Мне правда трудно. Итак, родители по работе могут часто переезжать с места на место. Работу можно смело назвать очень секретной, – я удержалась от того, чтобы снова с долей сарказма вставить «для нашего милого города». – И вот потому, особенно здесь, у вас, и сейчас, точнее, до середины октября, я и боялся. Да и сейчас… Нет, сейчас я устал этого бояться. Боялся, что могу дать кому-то ложную надежду. А вот Саша, например, считает, что мы слишком красивые, и что уже одним своим появлением можем дать кому-то ложную надежду. Боялся, что сам могу привязаться к кому-то. Ведь потом придётся уезжать одному, без этого «кого-то»… Но теперь, наверное, нам придё-… наверное, мы останемся здесь несколько дольше, чем планировали ещё летом… И ты, Полина, – после паузы, будто решившись, глядя мне прямо в глаза, мне кажется, с каким-то жаром, продолжает он. – И ты, Полина, за эти полтора месяца в вашей школе, мне не разонравилась ни капли. И, наверное, только наоборот…
Как же чертовски приятно было услышать это! И хотя почти все блюда были вкусные, удовольствие от них не шло ни в какое сравнение даже с простым фактом того, что я ужинаю вместе с Лоренсом! Не говоря уже о том, что он говорил со мной не просто как с соседкой по парте…
Около десяти часов мне позвонила мама. Она беспокоилась, что меня не было дома, и что я никак не предупредила её, куда отлучусь и на сколько.
Кажется, на сегодня запас важных признаний и решительности был исчерпан у нас обоих. Мы посидели в кафе ещё с полчасика. Когда мы собрались уходить, Лоренс, попросив прощения, отлучился из кафе минуты на три. Оказалось, снять наличные на чаевые в банкомате через дорогу. Расплатился же золотой карточкой.
Чаевые, погода, афиша кинотеатра были темой нашей беседы, пока он провожал меня до подъезда. Там, когда мы уже попрощались, и я почти развернулась, чтобы идти в подъезд, Лоренс поймал меня за плечи и поцеловал в щёчку. Я растерялась и никак не ответила. В окно подъезда увидела, как он садится в огромный «Додж» своей сестры.
Так же я не решилась ответить на его замаскированное предложение встречаться. Ведь в кафе он сказал: «Встречаться, если бы ты захотела». Однако никто мне не мешал сделать это «Вконтакте». На это моей решимости в этот чудесный вечер вполне хватило. «Лоренс, дорогой! Конечно же, конечно же, я согласна! Я рада, я счастлива буду встречаться и дружить с тобой, прекрасный Лоренс!» «Полина! Милая! Ты меня смущаешь! Это я счастлив, что ты согласна!» И через пару минут: «Полина! Завтра у тебя секция. Я знаю, как ты любишь свой вид спорта и не хочу мешать заниматься. Мне же очень понравилось проводить время с тобой! И я хочу в следующий раз провести вечер с тобой как можно дольше. Пусть это будет вечер субботы. Мы могли бы сходить в кино». «Обязательно пойдём!» Я едва удерживалась от того, чтобы после каждой фразы ставить по три десятка весёлых смайликов. Которые всё равно не выразили бы мою радость!..
Никогда, ни разу в жизни я не была так счастлива!
XXI
«Моё имя Ксаднея. Мне едва исполнилось четырнадцать. Столица моего царства расположена в нескольких милях от тёплого моря. Иногда по утрам я выхожу прогуляться по берегу. Вот и сегодня рано утром я за воротами сада отпускаю охрану, моих доблестных стражниц, чтобы спокойно, одной, пройтись по прибрежным волнам босиком. Обхожу стоящую у самой воды Скалу Бриллиантов и в очередной раз любуюсь ею. В лучах рассвета она покрывается блеском миллионов песчинок так, что кажется, что вся скала покрыта драгоценными камнями. От моих босых ног в морской воде в разные стороны разбегаются разноцветные крабики, расплываются маленькие, с яркой блестящей чешуёй змейки, а некоторые любопытные рыбки будто бы покрывают мои ступни поцелуйчиками.
У следующей скалы, Синего камня, я обычно жду поднимающегося бриза. Он приносит запах цветков с островка неподалёку, который, смешиваясь с запахом синего мха, даёт изумительный, чудесный аромат. Неожиданно из-за этой скалы появляются несколько взрослых мужчин. Они вооружены огромными ножами и дубинами и явно недобрыми намерениями. Одна из моих охранниц, верная Сво, державшаяся, как выяснилось, чуть позади меня, бросается на них, но через несколько мгновений падает без чувств, получив удар дубиной по голове. Окружив, злодеи хватают и связывают меня. Некоторым всё же достаётся пятками и кулаками, но силы слишком неравны. Пираты относят меня на лодку, а на лодке доставляют на свой корабль. В пути некоторые тупицы грозятся воспользоваться моими прелестями, но те, что имеют хоть немного соображения, говорят им, что «свежая девчонка, да ещё такая чистая и ухоженная, стоит куда дороже». Всё же один пиратишка, напившийся с вечера неразбавленного вина, ночью лезет ко мне «воспользоваться прелестями». Получает пару ударов по голове и засыпает до утра. На моё предложение получить выкуп от отца пираты отвечают, что не доверяют ни мне, ни ему, и боятся быть схваченными во время передачи выкупа. Вместо этого дней через пятнадцать мы прибываем на большой остров Диэфор. Где меня без промедления, но хорошенько поторговавшись, продают в качестве невольницы во дворец местного царя.
Вечером служанки помогают мне помыться и одеться и проводят в его тронный зал.
– Приветствую, царь! Я Ксаднея, дочь Скемандра, царя Флиппонии. Если не отправишь меня сей же час на родину, опасайся войны.
Царь громко хохочет, велит подвести меня поближе, посмотреть «на эту дерзкую новую рабыньку, забавную самозванку». Надуваю губки и больше не говорю ему ни слова. Стража уводит меня в какие-то покои на втором этаже дворца. Они роскошные, с видом в укрытый от посторонних глаз сад и на окружающую дворец высокую стену. Служанки говорят, что царю Гиркасу я очень сильно приглянулась. Настолько, что «наслаждение попробовать тебя царь перенёс на предстоящий в следующем месяце большой праздник». Ожидать этого я должна смиренно, выходя погулять из покоев только в сопровождении стражи. Кажется, пора начать тосковать.
Дверь бесшумно открывается, и ко мне робко заглядывает юная девушка, возможно, моя ровесница или чуть моложе. Она красива, кареглаза и черноволоса, одета богато, в украшенные серебряными нитями заморские ткани.
– Привет, красавица! Хочешь, присоединяйся к моей трапезе. Жаль, не могу предложить вина. Ты дочь какого-нибудь местного царедворца?
– Приветствую. Я Маря, дочь Гиркаса.
– Ксаднея, дочь Скемандра. Рада видеть тебя, милая Маря!
– Хочешь, я принесу вино?
Так я впервые увидела Марю, милую, скромную красавицу-царевну. Вино ускорило наше сближение в первый же вечер. И если бы не её выдающаяся стеснительность… Впрочем, на второй день я уже целовала её в саду под моим окном прямо под тёплым дождём, на третий мои ладони беспрепятственно исследовали её нежную кожу где только мне вздумается, а на четвёртый… А на четвёртый я между утех договорилась с ней, чтобы она тайно отправила преданного слугу во Флиппонию. Мы же с Марей читали книги местных мудрецов и познавали некоторые премудрости местных постельных обычаев. Через двадцать быстро промчавшихся дней на Диэфор прибыли флот и армия моего отца, как раз накануне того праздника, главным подарком царю Гиркасу на котором должна была стать я. И были пир горой и сеча жаркая, ой, то есть, в обратной последовательности. Кончилось тем, что Гиркас получил от меня пару пощёчин и за пару дней собрал нехилую контрибуцию. Маря рвалась уехать со мной во Флиппонию, но ей суждено было вскоре выйти замуж… С тех пор мы иногда переписываемся».
22
В пятницу на уроках мы несколько раз под партой брались за руки. Лоренс был очень милым. На обеде он угостил меня шоколадкой с клубничной начинкой – моей любимой. И откуда только узнал?! Хотя в столовой он по-прежнему сел за стол к Саше.
С Дашей и Викой на переменах я увиделась только за столом и ещё на одной перемене. Где коротко, насколько это позволили сделать вопросы Дашули, и сдержанно, насколько это позволяли мои эмоции, поделилась своей вчерашней радостью.
После уроков, в раздевалке перед секцией, Даша попыталась было возобновить расспросы, но я не хотела распространяться при других девчонках. Тогда, как обычно, разговоры начались о том, кто сегодня придёт, а кто не придёт. И как всегда, в первую очередь о Саше.
– Кто-нибудь в курсе, Челита сегодня придёт?
– Лиза, ну ёптыть! Само собой! А может, и не придёт, только тогда похолодает до минус двадцати!
– А видели, в каких «кедах» она сегодня флексила?
– Что, опять в новых?
– Естественно! Мы с Настькой сегодня «на диванчиках» прямо обзавидовались! И не мы одни, по-моему!
– Да уж наверняка! Что за кроссы-то?
– Новые, кажись, «Хардены», с ярким оранжевым носком!
– Точно, Лер! Они так идут к её оранжевому галстуку!
– Она его вроде надевала уже? Или нет?
– Вроде да, на день самоуправления, что ли.
– Да-да, только на следующий день. На день учителя же она физруком была.
– Девчонки из восьмых говорят, что так прикольно было на её уроках!
– Само собой! Это ж Челита!
– По-моему, если она и надевает одну и ту же вещь, то только через две-три недели.
– Ага, Лиз, точняк! Если не через месяц.
– А видели, Симонова из одиннадцатого сегодня тоже чёрный широкий пояс на талии затянула. Как Челита позавчера. Хотела так же подчеркнуть.
– Ага, у Женьки, может, и есть талия, но до Челиты ей как до Китая раком.
Тут девчонки, конечно же, не соврали ни разу. Обычно и смотрят с завистью, и подражать в одежде стараются многие, а некоторые даже и в стрижке. Хотя подражать Саше Метелкиной – априори занятие явно не из лёгких.
– Кого-кого там раком? – в раздевалку заходит сама Челита.
Девчонки из первой смены – они ещё не видели сегодня Сашу – подходят обняться и поцеловаться с лидером нашей команды. Да, она безусловно сумела им стать за столь короткое время. Как обычно, она всех крепко обнимает и похлопывает, а целует в своей манере. То есть один раз в щёчку, а второй раз слегка в губы.
Я сначала думала, что мне показалось, однако потом другие девчонки подтвердили – вкус губ у Челиты сладкий, с каким-то сильным ягодным, вроде малинового, оттенком. «Пытали» её, что за помада такая – причём не стирается вообще – но она только отшучивалась.
– Ну вот! Снова новые! – Лиза показывает нам на кроссовки, которые Саша достала из своего рюкзака.
– «Супер Флай»!
– «Джорданы»!
– Челита! Ну сколько можно! Это уже вроде как неприлично! Чуть ли не каждую неделю новые «кеды» для баскета!
– И чуть не каждый раз «Джорданы»!
– Ну что поделать, девчонки?! Не могу удержаться! Вижу новые, нравятся – вот рука сама так и тянется…
– Кликнуть и заказать?
– Да, Лиза! В точку! – ещё шире улыбается любительница новинок.
Значительную часть тренировки мы отрабатывали ведение в паре с защитником. А также закрепляли «постулат номер шесть» от Василия Андреевича. То есть, что отдавать мяч в «краску», то есть в трёхсекундную зону, в подавляющем большинстве случаев лучше только от пола. Если это, к примеру, не аллей-уп и не заброс за спину защитника на «большого».
Под конец занятия полчаса осталось на игру. Разделились на три команды по пять человек, так как было нас всего четырнадцать девчонок плюс Василий Андреевич. Челита феерила. Среди множества запоминающихся моментов я выделила парочку. Это связка на ведении на обыгрыше, которой она «убрала» тренера, точнейшая скидка не глядя в угол на «трёшку» из-под кольца и пятьсотсорокаградусный лэй-ап.
А пару раз получилось так. Поздравляя друг дружку с точным броском или красивым моментом, Челита и девчонки из её пятёрки, увлекались и упускали быстрый отрыв. Однако в какой-то момент Саша, ускорившись столь резко, что могла бы, наверное, побить олимпийский рекорд в спринте, догоняла убежавшую в отрыв девчонку (в первый раз это была я). И когда та, ничего не подозревая, уже бросала по кольцу, вдруг получала смачный блок-шот.
Душевые кабинки – по школьным преданиям – работали всего несколько месяцев в первый год после открытия школы. С тех пор так и стоят запертыми на замки. В нашей раздевалке всего одна раковина с краном. И потому, как обычно, многие девчонки идут или бегут умываться в другие места, где наличествуют подобные сантехнические изделия. В коридорчике я вижу – и приятно удивлена этим – Лоренса! Видимо, пальто где-то оставил, так как он в лёгкой красной толстовке. Оказывается, он здесь для того, чтобы встретить меня после секции. Как мило, опять же! И как неожиданно!
И почему никак не могут наладить и открыть душевые?! Пока я умываюсь у одной из раковин возле столовой, кто-то шлёпает меня по попе. Оборачиваюсь, вижу Челиту. Она протягивает мне мой и свой дезодорант: «Держи! На выбор! Не благодари! А хочешь, фен принесу? – мотаю отрицательно головой. – Ну ладно, он всё равно, я думаю, скоро понадобится. Кое-кому!» – она интригующе улыбается и подмигивает. Выбираю её дезодорант, дорогущий, очень качественный, известного бренда. Половина девчонок, бывших у раковин, спросив у Саши, тоже желают им воспользоваться. А та подходит к крайней раковине, чтобы набрать воды в две двухлитровые пластиковые бутылки. «Зачем это делать после тренировки? – думаю я. – Ведь мы уже все вроде напились. Да и в раздевалке вода есть».
Едва, поднявшись обратно, я вступаю на второй этаж, как тут же слышу, что девчонки визжат, и голос Лоренса: «Ах ты негодница! Сашка! Прекрати!». Подбежав, выглядываю из-за угла и вижу такую картину. В коридоре у раздевалок девчонки и Лоренс пытаются увернуться, спрятаться, скрыться от Челиты. Которая, проделав отверстия в крышках бутылок, превратила их в брызгалки и теперь направляет струйки воды на всех оказавшихся поблизости. Её звонкий смех и визг девчонок разносятся по всему второму этажу. Лоренс скрывается в тупичке с окошком, что прямо возле спортзала – сам зал наш тренер уже запер. Примеру Лоренса следуют почти все девчонки. Кроме одиннадцатиклассницы Алины. Которая тут же жалеет об этом – Челита без промедлений метко окатывает её выше пояса, намочив почти всю футболку. Приходится и Алине ретироваться за угол в тупичок. Когда оттуда высовывается чья-нибудь голова проверить, не ушла ли Саша – та тут же направляет очередную порцию воды в сторону разведчицы.
Однако буквально на третий раз вода уже и во второй бутылке заканчивается. Саша изображает разочарование и идёт в мою сторону, к лестнице. Едва девчонки пытаются выбраться из тупичка, проказница тут же выхватывает спрятанный в рюкзаке у стены водяной пистолет с огромной, литров на шесть, самодельно прикреплённой емкостью. Новые брызги – новые визги – обстрелянные вынуждены вновь укрываться в тупичке. Однако Челита грозно говорит: «Не выйдете прямо сейчас – зайду сама и буду стрелять уже ниже пояса!» На такой ультиматум показывается во весь свой немалый рост Лоренс, а девчонки прячутся за его спиной. Невзирая на «Саш, перестань! Ну что за детский сад?!» из уст брата, Челита направляет всю мощь своего оружия в его сторону. Несколько выстрелов она делает по навесной траектории, так что достаётся и прячущимся за его спиной. Тем не менее, Лоренс открывает дверь в раздевалку, сам встаёт перед ней, и за таким укрытием почти все девчонки успевают там скрыться.
– Это ещё что за безобразие?! Что вы тут устроили?! – прямо возле моего уха раздаётся громкий голос поднявшейся на шум технички. – Ах вы хулиганы! Ах вы хулиганки!
– Это я, я хулиганка, тёть Маш! – отвечает ей Саша. – Меня ругайте.
– Ну ты посмотри, а! Весь коридор залила водой! Кто убирать всё будет? А ну как Марии Александровне, – это завуч, – всё расскажу? Как вы тут безобразничаете!
– Хотите, я всё вытру?
– А я ей помогу, – поддерживает кузину Лоренс.
Саша же обнимает техничку:
– Не ругайтесь, тёть Маш, миленькая. Ну пожалуйста!
Та смягчается:
– Ну так и быть. Давай, Перегин, принеси два ведра с тряпками. Знаешь же, где?
Лоренс кивает: «Конечно!» и покидает место баталии. Проходя рядом, вдруг нежно обнимает меня на пару секунд и ещё более неожиданно утыкается носом и губами мне в шею. Тут же оторвавшись, шепчет: «Ты прелесть!». И быстрым шагом отходит к лестнице, сбегает по ней вниз.
– И вообще, Метелкина, когда ты уже вырастешь? – слышу я, не сразу вернувшись в реальность, голос технички. – Ведь в выпускном классе, к ЕГЭ надо готовиться, да вон какая красавица вымахала – в невесты пора! А ты всё в игрушки играешь! – тётя Маша показывает на водяной пистолет.
– И буду играть, тёть Маш! Такая уж я!
– Да я уж вижу, Александра! – улыбается техничка. – Ладно, беги уже! – и, когда та заходит в раздевалку, где тут же хохот значительно усиливается, добавляет. – Ну Челита! Ну весёлая! Двадцать три года в школе работаю – не видала таких!
– Это точно, тёть Маш!
– А, Сухова! Ты чего стоишь?
– Может, помочь?
– Не, не, Полиночка, беги к девочкам.
Когда я возвращаюсь в раздевалку, оказывается, что Саша раздаёт всем одинаковые новые футболки, причём по четыре штуки в каждые руки. И шутит, мол, это к тому, что «водяная тревога» далеко не последняя, чтобы мы и не думали, что больше такого не будет. После она быстро одевается и заходит в туалет. Выйдя оттуда через пару минут, подходит ко мне с протянутой рукой.
– А, чуть не забыла! Спасибо большое, Саша! – отдаю ей дезодорант. – Ты очень внимательная!
– Да не за что, милая Полли! – она обнимает, целует, специально дышит на меня, и я чувствую запах текилы. Чуть отстранившись, она подмигивает мне и шепчет. – Только сейчас, до этого ни-ни!.. Пойду тётю Машу угощу, – и уже вслух. – Как круто, что я начала ходить на баскет! Где бы ещё так повеселилась?! Мне пора бежать. Кого подбросить – бегом к «барашку»! – и, попрощавшись со всеми, она уходит.
Кто-то из девчонок спешит за ней, прокатиться с ветерком, кто-то остаётся ещё немножко поболтать, я же спешу на выход, увидеть Лоренса. В коридоре полы мокрые, их лишь начали протирать, стоят два ведра с тряпками, никого нет.
Спускаясь по лестнице, думаю, почему Саша сказала, что ей так весело именно на баскетболе. Может, она нашла увлечение, в котором всё крайне здорово получается, и оттого ей так весело? Но ведь вроде бы и вне секции у неё нередко настроение по меньшей мере не хуже того, что было, например, только что…
Какая всё-таки удивительная кузина у Лоренса! Не устаю поражаться!.. Мои размышления прерываются. Вижу Лоренса, ждущего меня в вестибюле.
Сам он куда скромнее. И новые вещи на нём увидишь не так часто. И говорит, и шутит, и смеётся, соблюдая меру и такт. Но от этого он не становится менее привлекательным, разумеется. По крайней мере, на мой взгляд.