Валентина Николаевна Раскач
Женские секреты
Николай Иванович и Татьяна Дмитриевна очень обрадовались приезду Андрея. Видимо, самым близким людям горе лучше переживать вместе, поддерживая друг друга, может быть, именно поэтому они так ждали Андрея. Юлины братья – Миша и Илья тоже приехали в родительский дом. Татьяна Дмитриевна предложила всем пройти в кухню и за ужином обсудить деловые вопросы.
Андрей только за столом понял, что он фактически трое суток не ел ничего горячего. Татьяна Дмитриевна, несмотря на свое отрешенное состояние, каким-то чисто женским чутьем уловила это и, не спрашивая, налила ему полную тарелку борща, помимо котлет с пюре, которые все ели на ужин.
Андрей вкратце пересказал, о чем его спрашивал следователь. А также посетовал, что теперь майор Егоров хочет вызвать в следственный комитет Николая Ивановича, чтобы подробнее узнать про скончавшегося Юлиного клиента, с которым она связывала слежку за собой. На удивление, Николай Иванович не огорчился такому повороту событий, а, наоборот, сказал, что рад, если сможет помочь следствию.
– Меня, на самом деле, очень беспокоит то обстоятельство, что именно я устроил Юлю на работу к Звонареву. Похоже все с Юлей и произошло именно из-за того, что она первая обнаружила труп своего клиента.
– Коля, опять ты пытаешься все свести к заказчику. Юля уже больше трех месяцев назад кончила у него работать, а следить за ней стали только недавно. Я просто уверена, что эти события совершенно не связаны.
– Не знаю как, но связь существует. Совсем недавно мне опять звонил Игорь Евгеньевич, спрашивал телефон Юли. Он нанял частного детектива, чтобы еще раз более тщательно расследовать смерть своего внука Андрея. Так вот-он хотел, чтобы Юля встретилась с детективом и рассказала ему какие-то детали, потому что именно она первая обнаружила труп.
Андрей не сразу врубился, но ему показалось, что где-то он уже слышал похожую историю, и имя – Игорь Евгеньевич внезапно резануло слух.
– А, Игорь Евгеньевич, случайно не врач-психиатр?
– Да, очень известный врач, кажется, даже академик. Андрей, ты что с ним тоже знаком?
– В визитке у Игоря Евгеньевича Малиновского записано, что он членкор, а не академик – зачем-то поправил Андрей, как будто это имело значение, и продолжил:
– Я с Игорем Евгеньевичем познакомился в пятницу, в электричке, когда ехал на дачу в Переделкино. Удивительно, я просто ошарашен таким мистическим совпадением.
Андрей на некоторое время замолк, ему трудно было поверить в такой причудливый фортель судьбы. Но видя, как всех заинтересовало его случайное знакомство, рассказал все, что ему удалось запомнить:
– Игорь Евгеньевич показался мне очень чудаковатым, я даже решил, что у старика проблемы с головой. Представьте, он почти сразу, едва меня увидел, стал откровенно выкладывать свои проблемы, хотя почему-то опасался слежки. Игорь Евгеньевич по каким-то, одному ему понятным знакам и совпадениям, принял меня за мессию, который может помочь ему в расследовании, если не ошибаюсь, смерти внука. Я плохо слушал попутчика, поскольку сам едва справлялся с обрушившейся на меня бедой. А, что же получается: опять выплывает Юлин клиент, и его загадочная смерть? Да, такое странное совпадение, невольно поверишь в проделки нечистой силы.
– Андрей, постарайся вспомнить, что он тебе рассказывал? Может как-то связывал убийство внука с нашей Юлей? – разволновался Николай Иванович.
– Если честно, я неожиданно вырубился (уснул, как провалился) под монотонный полушепот старика. С одной стороны, Игорь Евгеньевич боялся, что его могут услышать, а с другой, вываливал свои тайны первому встречному. Он разбудил меня, когда надо было выходить в Переделкино, но ничуть не обиделся на мое невежливое поведение. Кроме того, просил меня прийти к нему, чтобы еще раз он поведал мне про свои проблемы, которые я, по его убеждению, точно могу разрешить.
– Ты, конечно, больше не приходил к нему?
– Как ни странно, провожая старика, я взялся ему помочь, донес его ношу (пакет) до роскошного особняка попутчика. Но случилась нелепая накладка – я перепутал пакеты, которые были очень похожи. Поэтому на следующее утро я хотел совершить обратный обмен. Когда подошел к его «замку», оказалось, что у Игоря Евгеньевича случился инфаркт, и его увезли на «Скорой помощи» в больницу.
– Но, он жив? – не успокаивался Николай Иванович.
– Коля, прекрати задавать бесполезные вопросы. Напрасно ты себя терзаешь, ты ни в чем не виноват. Нам сейчас надо думать совсем не о том, что вернуть уже нельзя, а как по всем правилам, с соблюдением всех ритуалов похоронить нашу девочку.
После такой отповеди Татьяны Дмитриевны муж притих, и начались реальные обсуждения предстоящих нелегких, но необходимых мероприятий.
Андрей, как и собирался, предложил все организовать сам, только просил Николая Ивановича и Татьяну Дмитриевну подсказать, как и где они хотят провести церемонию. Родители Юли с радостью приняли помощь, а Илья и Миша вызвались быть у Андрея на подхвате, мол, готовы выполнять любые поручения. Когда решили основные вопросы, Татьяна Дмитриевна вдруг всполошилась:
– Родственников мы обзвоним сами, а как быть с Юлиными подружками, кто сообщит им?
– Не волнуйтесь, у Юли была записная книжка с телефонами всех друзей, на случай если посеет мобильник. Я всех обзвоню – успокоил ее Андрей.
– Ну, кажется, все обговорили, обо всем условились, тогда я поеду домой. Телефоны Миши и Ильи записал, а ваши, Николай Иванович и Татьяна Дмитриевна, я знаю. Будем на связи.
Андрей встал, но тут же вскочила Татьяна Дмитриевна и с заговорщицким видом шепнула ему на ухо, что хочет переговорить с ним наедине. Когда перешли в гостиную, она каким-то особо торжественным голосом начала:
– Андрей, Юля явилась ко мне во сне и сказала, что очень переживает, что не успела сказать тебе о своей беременности. Я посчитала своей обязанностью облегчить ее страдания и передать тебе эту новость.
– Я уже знаю. Мне сообщил майор Егоров, что Юля ждала ребенка, мальчику было почти три месяца. Я не хотел вам говорить, чтобы не расстраивать.
Удивительно, Татьяна Дмитриевна, которая только что сама объявила новость Андрею, услышав подтверждение своих слов от него, вдруг неожиданно побледнела и стала постепенно оседать на пол. Андрей едва успел подхватить ее, чтобы она не ударилась. В это время в гостиную ворвался перепуганный Николай Иванович.
– Так и знал, Таня опять рассказывает про свои видения во сне. Как будто нам мало горя, надо еще посыпать душевные раны солью. Зачем придумывать небылицы про явление Юли, про ее беременность, которой не было?
В это время Татьяна Дмитриевна пришла в себя после того, как Андрей побрызгал ее водой. И ехидным голосом, как будто только что не теряла сознание, она произнесла:
– Андрей, повтори, пожалуйста, Николаю Ивановичу, что тебе сообщил следователь про мальчика.
– Таня, тебе срочно надо отдохнуть, что еще за мальчик? У тебя явно начинаются галлюцинации, просто ужас, «кровавые мальчики» начали мерещиться.
Пришлось Андрею еще раз рассказать про беременность Юли. Тут уж, кажется, опять поплохело Николай Ивановичу.
– Кто-то надо мной, кажется, насмехался? – торжествовала жена.
Андрей, воспользовавшись паузой, попрощался, надо было ехать домой – все дела были решены.
Уже в машине на обратном пути к дому Андрею вспомнилось, что в день гибели Юли в электричке ему тоже снился странный сон, в котором Юлька сообщила ему, что у них будет ребенок. А теперь вот еще Татьяна Дмитриевна рассказала про свой сон с тем же откровением. Андрей раньше всегда насмехался над медсестрами в клинике, которые за чаем любили порассуждать на тему «снов в руку». Он всегда считал подобные разговоры чистым «бредом сивой кобылы». Последние события явно поколебали Северцева в твердости своей позиции.
– Не может же быть такое совпадение случайным? – рассуждал он.
– И вообще что-то очень много последнее время загадочных совпадений. Взять хотя бы случайное знакомство с Игорем Евгеньевичем, который оказался дедом Юлькиного заказчика. Чудеса, да и только!
Припоминая все странности последнего времени, Андрей не забыл и пророчество друга Антошки про ребенка, который рядом с ним, а он его не видит.
– Нет, так задним числом можно приплести любую чушь, сказанную пьяным астрономом. Ведь, тогда должен быть и второй ребенок, который почему-то хочет поменять континенты своего проживания. Все, кончаю, а то и, вправду, «крыша поедет».
Прошло больше полутора месяцев со дня похорон Юли. Андрей постарался организовать свою жизнь так, чтобы не было свободной минуты на рефлексию. Помимо работы в частной клинике, он устроился на подработку в роддом, в котором начинал свою трудовую деятельность. Его там хорошо помнили, поэтому с радостью взяли на ночные дежурства. В клинике, помимо своей обычной лечебной практики, Андрею приходилось быть наставником директорской дочке Маргарите. И что интересно, либо в нем дремал педагогический дар, либо опыт и передовые технологии, которыми владел Андрей, попадали на благодатную почву – ученица все усваивала на лету. Он не ожидал такого рвения и интереса к профессии, которые обнаружились у девчонки. Еще Андрей понял, что красный диплом она явно заслужила, весь багаж знаний, полученный в университете, Марго крепко усвоила.
– Вот-так фокус, оказывается: внешний вид бывает очень даже обманчив – рассуждал Андрей.
Он уже настолько привык к ярким волосам Маргариты, что вовсе не раздражался их многоцветием, считая такую палитру ее брендом. Дошло до того, что, когда однажды Марго пришла, превратившись в однотонную шатенку, Андрей даже немного расстроился, решив: Марго потеряла изюминку (стала такая же, как все). Да, и все слухи о том, что характер у дочки директора несносный, тоже не подтвердились. Наоборот, Андрей отмечал, что Маргарита тактична, не болтлива, не задает вопросов, касающихся частной жизни доктора, не жалуется на свою судьбу сироты. Правда, однажды во время чаепития после работы она все-таки задала странный вопрос:
– Андрей Петрович, а у вас есть ребенок?
Андрей, который теперь считал, что он потерял не только жену, но и ребенка, в первый момент растерялся, не смог сразу ей ответить. Но после непродолжительной паузы вдруг неожиданно для самого себя стал откровенничать (чего с ним сроду не случалось):
– Вместе с женой погиб и мой не родившийся сын.
Было видно, что Маргарита очень расстроилась, поняв, что невольно разбередила незажившую рану. А Андрей про себя подумал:
– Совсем сбрендил, дурак, посторонней девчонке выкладываю сугубо личные вещи, которые никому не надо знать.
Андрей сам не догадывался, почему вдруг невольно разоткровенничался и рассказал Маргарите про сына. Иначе, если бы ответил, что у него нет детей, тогда бы получалось, что он как бы отрекается от своего ребенка. Но, после этого признания обстановка мирного чаепития мгновенно накалилась, оба не знали, о чем говорить дальше. К счастью, положение спасла медсестра Марина, которая в этот момент зашла в кабинет. Она немного разрядила обстановку.
– Мне чай оставили, или уже весь выпили?
В конце чаепития, Марина вдруг спохватилась:
– Ой, чуть не забыла, Андрей Петрович, в тот момент, когда вы были заняты с пациенткой, вам звонил майор Егоров. Он оставил свой телефон и просил перезвонить ему после приема.
Андрей не сразу вспомнил, кто такой майор Егоров, но когда до него дошло, что звонил следователь, рассердился не на шутку:
– Похоже, они там в полиции сами не справляются, решили сделать меня внештатным сотрудником. Я уже все, чем мог помочь, выложил. Ну, что им от меня еще надо?
Несмотря на негодование, Андрей тут же перезвонил Егорову, и после взаимных согласований по времени встречи, обещал приехать. Когда положил телефон, продолжал ворчать:
– Интересно, теперь после каждого вновь открывшегося обстоятельства, они будут вызывать меня в полицию? Доблестному майору, конечно, в голову не приходит, подумать о моих чувствах.
На мгновение Андрей замолчал. Он вдруг понял, что чересчур разошелся, тем более в присутствии посторонних. Зачем-то начал вываливать на них свои эмоции. Еще не хватало, подумают, что ему нужны сочувствие и жалость.
– Ладно, девчонки, не обращайте внимания на брюзжания «старого израненного в боях солдата».
Андрею действительно очень не хотелось снова ехать в следственный комитет, опять бессмысленно восстанавливать факты того ужасного дня, который разделил его жизнь на «до и после». Он, конечно, понимал, что следователь делает свою работу, полиции надо найти преступника. Для Андрея же ничего уже не поменяется, даже если они найдут убийцу. К нему постепенно только-только стало приходить чувство смирения с судьбой, и вот опять майор Егоров заново будет все ворошить.
Но, как и договорились со следователем, Андрей Северцев в назначенное время прибыл в следственный комитет.
– Здравствуйте, Андрей Петрович. Большое спасибо, что нашли время еще раз приехать к нам.
– Слишком уж ласков майор, непонятно чего так расшаркивается. Прекрасно понимает, что, если вызвали в полицию, попробуй только не прийти.
Так мысленно прикидывал Андрей, настороженно слушая приветливое вступление сыщика. А Егоров между тем продолжал лить мед в уши:
– На самом деле, вы нам очень помогли, Андрей Петрович. Благодаря вам удалось, кажется, нащупать связь между смертью Звонарева Андрея Михайловича и слежкой за вашей женой. Опять же вы мне подсказали, что дед Звонарева был хорошо знаком с отцом вашей жены. Мы связались с Васильевым Николаем Ивановичем, и он в свою очередь помог нам выйти на Малиновского Игоря Евгеньевича – деда Звонарева. К сожалению, удалось с ним поговорить совсем недавно, сразу, как только он выписался из больницы после инфаркта.
– Зачем майор так подробно живописует мне свою работу. Я же не начальство, перед которым надо отчитываться. По его рассказам получается, что мне, а не ему надо срочно присвоить звание капитана. Что-то здесь не так, сыщик явно хочет получить от меня еще какую-то информацию.
Будущий капитан, делая вид, что не замечает смятение Андрея, продолжал рапортовать:
– А вот, познакомившись с Малиновским, мы добыли кучу полезной информации, которая проливает свет на некоторые обстоятельства.
Андрей, поднапрягшись вспомнил имя майора, и в конце концов не выдержал:
– Павел Павлович, вы уверены, что мне надо подробно вместе с вами интересоваться всеми деталями расследования. Я думаю, что вы успешно доведете дело до конца, поймаете убийцу. Не пойму, чем я еще могу быть полезен? У меня совсем другая профессия – не преступников искать, а помогать детям появляться на свет. Все, что знал, я вам уже сообщил.
Андрей все это выпалил скороговоркой, надеясь, что следователь поймет и отвяжется от него. Но, не тут-то было, майор пропустил мимо ушей выступление Андрея и продолжал плести паутину своих аналитических изысканий, которые извергали его серые клеточки:
– Оказалось, что Звонарев – очень богатый человек. Просто свои капиталы он держал на счету деда, поэтому при расследовании его смерти, сыщик, который вел это дело, не знал этого.
– Разве имеет значения для человека, который умирает, бедный он или богатый? С собой деньги никто не забирает.
– Неправильно рассуждаете, Андрей Петрович. В том-то и дело, что деньги остаются, и на них появляются много охотников.
– Но, почему вы все это рассказываете мне? Какое я имею отношение к деньгам покойного Звонарева? Я не был знаком ни с самим Звонаревым, ничего не слышал и о его богатствах, и, честно говоря, знать об этом вовсе не хочу.
– Ничего не поделаешь, придется.
Теперь майор заговорил уже совсем другим тоном:
– Дело в том, что нам удалось установить следующий факт: в день своей смерти Звонарев снял очень большую сумму со своего счета перед назначенной встречей в новом доме с вашей гражданской женой.
– Ну, и что, я-то здесь причем? – абсолютно запутался в дебрях полицейской логики Андрей.
– Вы-то, может быть, и не при чем, а ваша гражданская жена первая обнаружила мертвого Звонарева. Когда приехала полиция, денег рядом с трупом обнаружено не было. Улавливаете мысль?
Андрей покрылся холодным потом. Внутри все кипело, он просто захлебывался гневом.
– Да, что такое несет, этот жалкий майоришка? Как он смеет подозревать честнейшую Юльку, которая копейки чужой не возьмет. Понятно, надо быстро раскрыть дело, свалить все на человека, который уже ничего не может сказать в свое оправдание. Нет, он этого так не оставит, сам, если надо, займется расследованием, но докажет, что его Юлька – чистый кристалл.
Андрей был настолько огорошен выпадом майора, что никак не мог сообразить, какой привести аргумент, чтобы в дребезги разбить гнусные предположения сыщика. Мысли метались, и он не придумал ничего лучшего, чем спросить следователя:
– Мне казалось, что вы расследуете убийство моей жены, а вы оказывается увлеклись делом, уже закрытым другим следователем. Подсиживаете коллегу, товарищ майор?
Удивительно, но Егоров вовсе не обиделся и добродушно парировал:
– Действительно, я расследую убийство гражданки Васильевой Юлии Николаевны. Но, вы же сами мне подсказали, что за ней велась слежка последние две недели, которую она связывала со смертью своего бывшего клиента Звонарева. А у вас у самого, когда жена сообщила о слежке за ней, не возникло вопроса: «Почему она не обратилась в полицию?» Мне-то уж хорошо известно, что люди, заметив за собой слежку, моментально бегут за помощью к нам, а не наблюдают спокойно, как их кто-то преследует довольно длительное время. И потом, ваша жена, не раздумывая, указала на возможную причину слежки.
Андрей решил, что может быть, он все же неправильно понял майора, слишком нелепыми (просто какой-то сюр) выглядели намеки сыщика. Поэтому спросил следователя прямо:
– Павел Павлович, объясните мне четко: «В чем вы подозреваете или хотите обвинить мою жену?»
– Обвинять я могу, когда у меня есть прямые доказательства, а пока это – рабочая версия, в которую удивительно хорошо укладываются разрозненные факты, как паззлы в картину. Давайте рассуждать вместе, Андрей Петрович:
– Во-первых, Звонарев утром снимает со счета огромную сумму наличных денег (он заказал их заранее, значит у него была цель кому-то их вручить). Из банка он сразу поехал в свой новый дом, где у него была назначена встреча с Юлией Николаевной Васильевой. Сам факт встречи, когда все работы закончены, и полностью произведен расчет заказчика с дизайнером, вызывает много вопросов. Вот-вам, Андрей Петрович, жена объяснила, зачем она еще раз поехала в дом, где все работы уже произведены?
– Да, Юля мне говорила, что хочет сделать видео и поснимать фотоаппаратом свою дизайнерскую работу для портфолио. Она считала, что ее проект оказался весьма успешным и мог послужить хорошей рекламой для привлечения будущих клиентов.
– Но, чтобы поснимать для портфолио, не обязательно назначать встречу с Звонаревым.
– А как вы себе представляете, она что, сама без хозяина должна вломится в дом, в котором уже не работает? Поэтому Юля узнала, когда Звонарев планирует посетить дом (кажется, он еще не переехал в него окончательно). Потом Юля хотела узнать, понравились ли клиенту портьеры, которые повесили уже после того, как заказчик полностью расплатился с ней. При расчете шторы уже привезли, но еще не успели развесить, потому что у фирмы, которая за них отвечала, вышла непредвиденная накладка.
Андрей подробно и старательно пытался объяснить мотивы Юлиного поведения, надеясь развеять нелепые подозрения сыщика. Но следователь не унимался:
– Мне кажется, что обсуждение портьер и съемка для портфолио являются весьма надуманными причинами для назначения встречи в загородном доме. Тем более, что после этой встречи пропали деньги клиента, заметьте, очень большие деньги.
Андрей уже не думал о приличиях, поэтому просто вскричал:
– Да, что вы городите какую-то ерунду! Почему вы упрямо считаете, что, кроме Юли, никто больше не назначал встречи с Звонаревым. Я же объяснил, что она просто воспользовалась оказией, чтобы приехать в дом, узнав, что Звонарев там будет присутствовать. А если в этот день он собирался там быть, значит, у него там были дела и встречи с другими людьми. И потом дом просто напичкан камерами видеонаблюдения, Юля мне говорила, что очень удивлена: «зачем так много камер?»
– Вы сами, Андрей Петрович, подвели меня к очень интересному факту № 2. Неработающие камеры, это, как раз, второй паззл, который очень точно укладывается в нашу картину. Представляете, кто-то умышленно в тот день отключил все видеонаблюдение в доме. Ну, если вы не знаете, то сообщаю – Юлия Николаевна точно знала, как и где отключить эту систему видеоконтроля? Мы поинтересовались у фирмы, которая устанавливала видеонаблюдение в доме, как шла работа, кто в ней принимал участие? Оказалось, что мониторы закреплялись под строгим надзором Юлии Николаевны, которая следила, чтобы не была нарушена гармония интерьера. Мало того, она сама еще спланировала дизайн дежурной комнаты, куда стекалась вся информация с датчиков, там же был пульт включения/выключения всей этой чудо техники. Поскольку дом еще не функционировал в постоянном режиме, то технический служащий там еще не дежурил. Короче, у Юлии Николаевны при желании была возможность отключить систему контроля.
Андрею, слушая эту ахинею, казалось, что он смотрит какой-то совершенно тупой американский фильм с идиотом полицейским. Но, с другой стороны, околесица, которую нес майор, начисто лишила Андрея скованности и чувства уважения к работе следователя. Теперь он мог не выбирать выражений, спокойно говорить майору то, что думает.
– Павел Павлович, а вам не кажется, что с таким же успехом систему видеонаблюдения мог отключить сам хозяин дома, если ждал какого-то гостя, встречу с которым не хотел светить. К тому же, в это время в доме было очень много народу, как рассказывала Юля. Там трудилась клининговая компания, которая прислала бригаду не менее двадцати пяти человек, они доводили чистоту и порядок в доме до совершенства. Юля мне говорила, что туда-сюда постоянно сновали люди, мешающие ей проводить съемку. Да, потом, я слышал, еще привозили продукты, загружая холодильники. И вообще Юля жаловалась, что было просто вавилонское столпотворение, а, как только она обнаружила мертвого Звонарева, народ словно растворился, к приезду полиции и «Скорой помощи» осталось всего несколько человек. Итак, вернемся к вопросу об отключении. Вырубить камеры мог любой из тех, кто находился в доме, если он планировал ограбить Звонарева. Почему вы упорно подтасовываете факты под причастность к этому моей жены?
– Андрей Петрович, следить-то преступник стал именно за вашей женой, видимо, каким-то образом узнав, что у нее оказалась огромная сумма в долларах.
– Ваше утверждение основывается лишь на догадках, поэтому докажите прежде, чем утверждать. Павел Павлович, вы же сами засвидетельствовали в день убийства моей жены, что все банковские карточки Юли оказались нетронутыми. Если я правильно помню, сами же и сказали, что преступник искал что-то другое. А теперь вам надо подогнать факты в вашу версию, вот-вы и подтачиваете свои паззлы, чтобы с трудом втиснуть в нарисованную вашим воображением картину.
– Да, действительно, преступника не заинтересовали пластиковые карты и вклады вашей гражданской жены, потому что он охотился за другой суммой, на порядки превосходящей эту мелочь.
– Так чего же он не нашел, он же перетряхнул все вещи Юли? Причем убийца шарил по карманам, неужели там он искал огромный долларовый вклад?
– А вот видите, не догадались, Андрей Петрович. Преступник искал не деньги, а, скорее всего, номер и шифр ячейки, в которую Юлия Николаевна спрятала деньги. Поэтому он утащил всю оргтехнику в надежде найти ключ к ячейке. И по карманам ее одежды он, видно, тоже шарил с этой целью.
– Тогда ответьте мне еще на такой простой вопрос: «Почему следить за Юлей преступник стал только за две недели до убийства, а ограбила она Звонарева, по вашей версии, больше трех месяцев назад?
Вместо ответа следователь разочарованно произнес:
– Вот-этого паззла я пока не нашел. Возможно, он узнал о том, что у Юлии Николаевны появились большие деньги только две недели назад, но здесь, скажу честно, пока ясности нет. Да, и вообще у меня имеется еще другая версия. Я даже не знаю, говорить ли вам о ней? Думаю, вам будет неприятно это услышать.
– А вы уверены, что до этого момента вы мне рассказывали вещи, которые услаждали мой слух? Неужели есть еще что-то, что может быть ужаснее. Говорите, в конце концов, Павел Павлович, авось, я – не красна девица, как-нибудь выдержу.
Оказалось, действительно, в мозгу у майора роются еще более страшные догадки.
– Не обижайтесь, Андрей Петрович, ничего личного, просто это – моя работа.
После такой загадочной преамбулы, следователь, как бы даже немного смущаясь, начал излагать еще более хитроумную версию:
– Возможен такой вариант – Юлия Николаевна два раза заходила в кабинет к Звонареву. Первый раз, когда заказчик был еще жив, он сам вручил ей эти деньги. Скорее всего, для передачи денег встреча и была организована, а шторы и портфолио это – лишь отвлекающий камуфляж. Видно, оба нервничали, поэтому у Звонарева разболелась голова и он, волнуясь, перепутал таблетки. А Юлия Николаевна, заглянув к Звонареву еще раз, (может, о чем-то впопыхах не успела спросить при вручении денег) нашла его уже мертвым.
– Вам, товарищ майор, с такой изощренной фантазией не преступления раскрывать, а сказки писать. Не пробовали? Ну, скажите на милость, зачем, даже очень богатый человек, будет бросаться на право-налево огромными деньгами? Вдруг станет дарить их ни с того, ни с сего простому наемному работнику, с которым он и так очень хорошо расплатился. Никакой логики, даже ваши подточенные паззлы не удастся впихнуть в нарисованную вами картину.
– Все зависит от того, Андрей Петрович, с какого ракурса посмотреть.
Следователь Егоров бросил сочувственный взгляд на Северцева и вдруг ни с того, ни с сего спросил?
– А, вас не удивляет, Андрей Петрович, что Юлия Николаевна не сообщила вам о своей беременности?
– Удивляет, но причем здесь беременность, сейчас мы разбираемся совсем в другом. А у вас получается: «в огороде – бузина, а в Киеве – дядька» – возмутился Андрей.
– Беременность Юлии Николаевны это – очередной паззл, который очень хорошо вписывается в нашу картину. По моей версии получается, что у вашей гражданской жены и ее заказчика мог случиться мимолетный роман, за последствия которого Звонарев и расплатился. Именно поэтому она скрывала от вас, что ждет ребенка, поэтому же скрыла и факт получения огромных денег. Я также предполагаю, что она собиралась тайно уехать от вас, но не успела (именно в намеченный день отъезда ее убил преступник, желающий овладеть ее богатством). Что скажете?
– Чушь собачья, другими словами, извините, вашу версию охарактеризовать нельзя.
– Тогда объясните мне, почему среди комнаты стоял большой чемодан, с которым отправляются в дорогу? В день убийства вы мне ответили, что ваша жена никуда не собиралась уезжать.
Андрей, слушая эту галиматью, (по очередной версии хитроумного следователя) должен был воспылать ревностью, возненавидеть свою жену и начать петь ему в унисон, добавив сыщику недостающий паззл. Но с Андреем вдруг произошло обратное, он неожиданно успокоился, решив, что сейчас все равно ничего не докажет Егорову. Надо действовать по-другому. Если раньше его совсем не волновало: «кто убийца, зачем он расправился с Юлей, что искал в их квартире?», то теперь Андрей поставил себе четкую цель – самому раскрыть это преступление.
Между тем, следователь, ожидавший увидеть совсем бурную, возмущенную реакцию, якобы, «обманутого мужа», уже второй раз талдычил вопрос про чемодан. Так и не получив ответа, Егоров решил, что Северцев пребывает в глубоком нокауте от услышанного, и лучше сейчас его не добивать.
Андрей же в это время как раз догадался, что чемодан Юля вполне могла вытащить, чтобы устроить Андрею проверку, переехав к родителям.
– Но не объяснять же тупому сыщику, что, если бы Юля была жива, они бы все мирно уладили и поженились, все равно Егорову это не понять.
Неожиданно для сыщика его оппонент вышел из нокаута и сам задал вопрос:
– Павел Павлович, а в вашу схему случайно не вписывается такой вариант – преступник вытащил чемодан, чтобы запихнуть в него всю оргтехнику Юли. Но, потом передумал, решив, что с чемоданом мнимого сантехника может остановить консьержка, не поверив, что в чемодане он выносит старый унитаз.
– А у вас, Андрей Петрович, хорошее логическое мышление, вы запросто могли бы работать следователем.
– Когда я учился в школе, то как раз мечтал об этом.
– И что же вас остановило, если не секрет?
– Остановила мама, она слезно умоляла меня выбрать другую профессию. Дело в том, что мой отец работал оперативником и погиб при задержании вооруженного бандита. Пришлось стать врачом, ну, и слава богу, а то составил бы вам конкуренцию – нашел в себе силы отшутиться Андрей Северцев.
К счастью для Андрея, у Егорова зазвонил телефон, следователя куда-то срочно вызывали. Он вынужден был закруглять беседу, которая и так затянулась. На прощание майор попросил Андрея Петровича в подтверждении своей версии, осмотреть квартиру еще раз повнимательнее на предмет поиска координат и шифра ячейки с деньгами.
– Похоже, преступнику так и не удалось достичь цели, а иначе зачем он рискуя быть остановленным на вахте, вытащил из дома всю оргтехнику.
Майор, даже подписывая пропуск на выход Андрею, продолжал упорно гнуть свою линию. Северцев не спорил, поняв всю бесперспективность такого поведения. Он кивал сыщику, а сам уже строил планы, с чего начинать собственное расследование.
По дороге домой Андрей, вспоминая беседу со следователем, понял, что тот выстроил свои фантастические версии после разговора с дедом Звонарева.
– Выходит, надо срочно навестить первоисточник, тем более сам Малиновский при знакомстве со мной в электричке настаивал на этом. А, ведь, прав был дед, сразу определивший, что между нами существует незримая связь. Правда, Игорь Евгеньевич догадался об этом по очень странным признакам, например, по сходству продуктовых пакетов. Но, это неважно, старик оказался провидцем, а я принял его за психа. Интересный получается расклад, Малиновский решил, что я могу ему чем-то помочь, а выходит, совсем наоборот, я еду искать у него содействия. Так, сегодня пятница, в клинике в эти выходные я не работаю, а дежурство в роддоме у меня только в ночь на воскресенье.
