Вадим Валерьевич Булаев
Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #1
– Точно.
Оба негромко рассмеялись.
В комнате понемногу становилось светлее и ночные страхи медленно отступали на задний план. От нечего делать решили осмотреться. Первым делом подошли к портретам на стене. Старые, выцветшие фотографии в облупившихся деревянных рамках. Мужчина с усами, бородой и строгим взглядом; круглолицая женщина с глуповато-испуганным, тяжёлым лицом; она же вместе с двумя девочками в возрасте около трёх лет. Последних неизвестный горе-фотограф отретушировал так, что они походили на пасторальных ангелочков или Ленина со значка октябрёнка. Не лица – маски праведности и благочестия.
Затем переместились к монументальному, середины прошлого века комоду и с удовольствием, знакомым каждому оперативнику, покопались в квитках за коммуналку, старых письмах, квитанциях, прочей прочно оседающей в мебельных ящиках макулатуре. Ничего интересного.
– А где семейный альбом? Изъяли? – перебирая очередные пожелтевшие листки поинтересовался Сергей.
– Не было его. Ведьмы не любят фотографироваться. По изображению порчу навести – раз плюнуть. Потому это всё, что есть. И то удача.
– Понятно… Что интересно – ни мышей сушёных нет, ни колбочек-реторт там всяких… Обычный «бабушатник» с мебелью Хрущёвской эпохи.
– А зачем? Она же зельеварением без нужды не баловалась. Потому все эти ингредиенты припрятаны, я думаю, в каком-нибудь сарайчике. Тебе зачем?
Помощник поскрёб затылок в замешательстве. А действительно – зачем? Так ничего и не надумав, честно признался:
– Незачем. Молчать не хочу, тишина напрягает. Вот делаю разговор ради разговора.
– А-а-а, – протянул Швец. – Это дело. Мне тоже неуютно здесь. И курить охота – мочи нет.
– И не говори…
– Тогда ответь, почему ты говоришь то ведьма, то колдунья про эту…
Инспектор усмехнулся.
– Да это, по большому счёту, одно и тоже. Если больше в зелья пополам с управлением животными ударяется и природу любит – то ведьма; если в заклинания – колдунья. Но это условно. Они и то, и то умеют, иногда даже очень неплохо. А всю остальную разницу фантасты придумали, для разнообразия сюжетов.
Покрутив услышанное в голове, помощник не нашёл, к чему прицепиться, и задал следующий, давно обдумываемый, вопрос.
– Всё равно не понимаю, почему Бездушная нашу бабку раньше не грохнула? Сестринская любовь? – вряд ли. Странно это…
Швец одобрительно кивнул. Такой вот, любознательный и нахрапистый Иванов нравился ему гораздо больше.
– Ягу на тот свет отправить дело крайне муторное. Она ведь тоже всю жизнь не цветочки нюхала, тот ещё подарочек… Ну и посмертное проклятие по любому прилипнет, а это гадость редчайшая, сам знаешь. Причём оно у любой серьёзной ведьмы автоматически активируется, даже напрягаться не нужно. Понятно?
– Ага…
Приближался полдень. Успокоившиеся сотрудники Департамента Управления Душами успели перевернуть весь дом, наговориться, посплетничать, пересказать друг другу все известные анекдоты. Время тянулось медленно, словно объевшаяся улитка. Совсем осмелев, инспектор даже рискнул завалиться на старушечью кровать прямо в обуви. Положил руки под голову и попробовал заснуть, предварительно попросив подчинённого разбудить его «в случае чего».
Иванов тоже задремал, растянувшись на узенькой кушетке, покрытой знакомым с детства покрывалом с вытканными оленями. У бабушки такое же было, только висело на стене. Отключился практически мгновенно, сказались вчерашний нервный день и ещё более нервная ночь.
***
Тук-тук-тук!
Звук был напористый, требовательный. С парней сон как рукой сняло. Не сговариваясь, на цыпочках метнулись к окошку, однако разглядеть толком визитёра не удалось из-за боязни потревожить шторы и выдать тем своё присутствие. Так, в щёлочку смотрели. На крыльце стоял кто-то худощавый, невысокий, в синей то ли рубашке, то ли блузке.
Отпрянув, по привычке стали справа и слева от входа в комнату, замерев в ожидании.
Тук! Тук! – ещё сильнее бухнуло в дверь. Затем задёргалась ручка запертого замка.
– Тс-с-с, – приложив палец к губам, прошипел на всякий случай Антон. Помощник согласно кивнул головой, зажав в правой руке «Осу», а в левой крест.
Старались даже не дышать.
Снаружи внезапно раздался приятный девичий голос:
– Ну, как хотите…
Приятели непонимающе переглянулись. Где все? Где этот прекраснорожий молодец и закованные в броню триарии? Где крики, звуки борьбы, победные возгласы?
Ответом им была тишина…
А потом начался ад. Бабахнуло так, что Серёгино оружие из рук самостоятельно попадало на пол, а сам он рухнул лицом в половичок, зажимая сочащиеся кровью уши. Вокруг забарабанили осколки кирпича, стёкол, оставляя на обоях глубокие вмятины. Антон бросился к товарищу, однако потонул в белой едкой пыли, мгновенно заполнившей помещение. Правой стены дома как не бывало.
Нащупав тело товарища, инспектор сразу понял, что тот без сознания. Что же, может, так оно и лучше. Активировал Печать и стал всматриваться в открывшийся проход.
Видно было откровенно плохо из-за заполнившей комнату пыли, как призрак не щурился. Потому он не сразу заметил вспыхнувшую магическим светом на полу окружность, сплошь покрытую непонятными закорючками. Кто-то завизжал. Истерично, громко, с надрывом. Всмотревшись в сторону источника звука, Швец с трудом смог разглядеть силуэт женщины. Она заламывала руки и мелко тряслась, словно за оголённый провод схватилась.
В этот момент его невежливо толкнули в плечо, отбросив в сторону. По мелькнувшей в искусственном тумане железной фигуре и затопавшим по кирпичным осколкам калигам, догадался – спецотдел подключился. Только поздно, чёрт побери! Поздно…
– Окружай! – храбро прозвенел молодой, приятный голос. – Не дай вырваться!
…Мощная, в десяток солнц, вспышка; крики; ругань; бас Фрола Карповича, запах гари…
***
Когда Иванова извлекли из-под обломков стены, он всё ещё был без сознания. Хмурое начальство внимательно осмотрело безвольное тело, но Печать приложить изволило. Парень застонал, зашевелился, кое-как сел.
Досталось Серёге крепко. Посекло голову, всё тело в синяках, контузило. Открыв глаза, помощник долго, непонимающе смотрел в пол, не реагируя на посторонние звуки. Пришлось вмешиваться и македонцу в лечение пострадавшего сотрудника.
Между тем боярин обратился к инспектору, пристально смотревшему на него.
– Да. Да! Наживкой вы были! Карасиками для щуки! – словно оправдываясь, начал закипать он. – Потому и не вмешивались. Ждали, когда она в ловушку попадёт, искусно сделанную…
Антон не отвечал, но весь его вид выражал полное презрение. Это ещё больше взбесило Карповича.
– Кто же знал, что она стену рванёт и часть кольца охранного попортит?! Хотя я знаю, кто… – он резко повернулся к Александросу. – Тут тоже наскоро делали? Да?!
Представитель спецотдела недовольно буркнул:
– А если бы засекла? Там чары аж звенят, даже всматриваться не надо…
Но все поняли, что крыть ему решительно нечем, а эти слова так… последняя попытка сохранить лицо.
– Ну не засекла, не было их, и чем закончилось дело? У меня двое чуть не подохли по твоей милости. Это как? Праведно?! Колдунье такого уровня даже малейшая щёлочка ровно ворота Кремлёвские – гуляй, не хочу! А тут совсем просто – снаружи, по-простому, рванула, и кирпичами все старания ваши порушила! Вот так! Заклятие разрыва – первый год обучения! Любой начинающий колдун умеет, даже недоучки! Тоже мне, искусники… Изнутри такого наворотили, что даже я зауважал, а снаружи… Эх! – Фрол Карпович обессиленно махнул рукой и присел рядом с Сергеем. – Ты как, соображать можешь?
– Могу, – тупо кивнул помощник.
– Ну и слава Богу, – чуть успокоился начальник. – Это хорошо, что тебя не до конца пришибло. Вот, возьми, – в руки Иванова легли подобранные с заваленного обломками стены пола «Оса» и крест. – Отдохнёшь денька три, охрану мы приставим. Да что там, сам останусь!
Помощник медленно поднял голову.
– Она сбежала?
– Да, – влез в разговор Антон. – Мы, дружище, работали приманкой. Сразу говорю – о том, что нас один на один с ней бросят, сам не знал. Верил в лучше, как и ты… Так вот, ведьма должна была в ловушку попасть, вломившись в дом, а она просто стену к одной рогатой матери подорвала и всю спецотдельскую магию напрочь попортила. А потом смылась телепортом или ещё как, устроив большой тарарам напоследок.
– Плохо… – резюмировал Сергей. – А зачем мне охрана?
– А Бездушная теперь от тебя не отстанет, дружище, – грустно улыбнулся инспектор. – Ты среди нас единственный живой, которого она видела. Тебя можно допросить с пристрастием, чтобы узнать про силушку сестричкину или обменять на что-нибудь полезное. Да полно вариантов… Но это мелочи! Главное – живой! Тебя спасло то, что у двери стоял. На метр ближе к центру комнаты – и всё! Обломками бы зашибло.
– Понятно, – снова тупо кивнул Иванов. В его голове стоял такой перезвон, что хотелось сжать больную черепушку железными обручами, чтобы не лопнула.
Снаружи донёсся всё тот же молодой, звучный голос.
– Зеваки собираются, скоро пожарные нагрянут. Полог невидимости не спасёт. Предлагаю покинуть помещение. Огонь мы потушили – опасности для людей нет.
Все разом засуетились, и тут неожиданно запиликал невесть как уцелевший смартфон помощника. Он медленно извлёк звонилку из кармана джинс, всмотрелся в экран.
Входящий «АИ.К» – прыгала зелёная трубочка в кружочке по дисплею.
Швец молча взял аппарат из рук парня, шевельнул пальцем вверх и спокойно ответил:
– Да. Я согласен. О деталях потом. Занят. Сам перезвоню, – и оборвал разговор.
История двенадцатая. Бездушная. Часть 2
– Так, расходимся, расходимся! Сейчас понаедут! – Александрос взмахом руки сотворил разрез в пространстве, куда спешно и организованно ретировались римляне, а за ними молодой сотрудник спецотдела. – Фрол, ты идёшь?
Боярин махнул рукой.
– Нет. Я по старинке. До скорого.
Македонец пожал плечами и исчез.
На улице приближался звук пожарной сирены.
– Иванов! Давай быстрее, – поторопил начальник не до конца пришедшего в себя подчинённого. – Или объясняться с местными ярыжками желание имеешь?
– Нет… – Сергей, кряхтя, побрёл к выходу, поминутно сплёвывая забивающуюся в рот пыль. – Не хочу.
Швец направился за ним.
– Фрол Карпович, я провожу. Сами видите – здорово ему досталось.
– Конечно… Я сейчас к руководству, охрану твоего приятеля согласую, и присоединюсь к вам. Не ровен час, эта курва опять припожалует. Ты его домой сразу вези, а там посмотрим.
Антон деловито согласился.
– Понял. Выполняю.
Однако боярин уже его не слышал, растворившись в воздухе.
Между тем Сергей кое-как вышел на улицу. После пыльного помещения обеденное яркое солнышко резало глаза, вызывая слёзы и он, неожиданно для себя, расчихался.
Послышались голоса:
– А это кто?..
– Ты гля, с оружием…
– Террорист, не иначе…
– Стоять! Мордой в землю!..
Последний крик помощник проигнорировал. Мало ли, кто кому на улице кричит. Тут бы проморгаться… Внезапно мощный удар по правой руке, а потом в челюсть швырнул его лицом на землю. Пара бодрящих пинков в область почек, ловко сведённые за спиной запястья, донельзя знакомые железные щелчки не то чтобы обескуражили парня, однако ввели в замешательство.
Нет, Иванов не был супергероем и не обладал показной бравадой. Просто звон в его голове пока мешал адекватно воспринимать реальность. Голосов вокруг стало больше, в них сквозили знакомые казённые нотки.
– Следак где? Вон, «Осу» в руке держал, а в кармане нож фуфловый, на статью не потянет; зато патроны с явными следами переделки… Так что одна палка уже гарантирована, рапорт пиши…
– Ага…
Топот ног, довольный смешок, звуки моторов.
Сергей хотел поднять голову и осмотреться, однако мощный удар тяжёлым ботинком в затылок заставил колокола снова звенеть во всю мощь. Словно через вату донеслось:
– Тащите к машине. Ишь ты, дёргается, гнида…
Сильные руки подхватили помощника под мышки и поволокли прочь со двора. Снова железный звук, и тело парня оказалось в отделении для задержанных полицейского автомобиля.
– Тут посидишь, – рявкнул кто-то с улицы.
Иванов обессиленно привалился спиной к стенке машины, несколько раз глубоко выдохнул, успокаиваясь. То, что его приняли родные органы, на редкость оперативно приехавшие на сигнал о взрыве, стало понятно сразу. Да и как не принять? Из разрушенного дома выходит нечто грязное, пыльное, перемазанное всевозможными субстанциями, да ещё с травматом одной руке и крестом в другой – кто хочешь занервничает. Тут бы до психушки не допрыгаться. Значит, попытаются всё на него списать, к гадалке не ходи. Потому адвокат нужен…
Раздался шёпот.
– Тихо! Это я, Антон! Не дёргайся!
– Нормально, – так же тихо ответил помощник. – Излагай.
– Хреновые твои дела. Я вмешиваться не решился, когда тебя пеленали. Народу больно много. Зато покрутился, посмотрел по сторонам…
Снова чихнув, Серёга сплюнул прямо на пол. Да, сам знал, что некрасиво поступает, но когда полный рот кирпичной крошки вперемешку со слюной, то тут уж не до политеса.
– Тоха, не тяни. Я уже осознаю всю глубину задницы, в которую попал, хоть в черепушке и помойка после взрыва. С минуты на минуту начальство начнёт собираться, и каждый непременно захочет меня расколоть на злодейство и явку с повинной, мастер-класс показать подчинённым. Понятное дело, ничего у них не выйдет, однако поговорить потом долго не получится. Задержанные в одиночестве крайне редко бывают.
В воздухе раздалось недовольное сопение.
– Женщину убило при взрыве осколком кирпича. Прямо в висок. С рынка возвращалась, за картошкой ходила. Уже опознали. Через четыре дома по улице жила. Люди судачат, будто была утечка газа, но это фигня. Магией Бездушная влепила однозначно. Со стороны улицы в дом словно гаубичный снаряд угодил, газопровод низкого давления так не рванёт. В общем, из хорошего – ты везунчик. Чудом выжил. Предлагаю так: я сейчас к Карповичу рвану, порадую новостями, потом к Ерохе – может, поможет чем. После к Машке – пусть тебе пожрать чего соберёт и вещи чистые. Вряд ли быстро выпустят… Ситуация кретинская донельзя – взрыв дома, погибшая, ты с левым пестиком и пальчики твои по всем комнатам. Так что терпи, меньше говори и больше слушай – а мы не подкачаем, вытащим!
Иванов подумал, и согласился со всеми пунктами плана инспектора, кроме последнего.
– Машке не говори пока. Помочь не сможет, а вот развить кипучую и ненужную по факту деятельность – легко. Ещё местное отделение в одиночку штурмовать пойдёт – с неё станется… Пусть думает, что в засаде сидим. Потом, если что…
– Хорошо. Может, ты и прав. Бывай!
***
Развитие событий Иванов предсказал точно. Постепенно прибывающие на происшествие начальники записывали его данные в блокноты, многоумно хмурили брови и требовали покаяться во всех грехах. Парень отмалчивался, не смотря на периодические угрозы, а когда совсем уж доставали, резко отвечал:
– Что я тут делал? Гулял! Ёпта…
От традиционной физобработки его спасло только то, что вокруг столпилась масса любопытных, и каждый второй снимал происходящее на мобильный телефон.
Затем был кабинет следователя, стандартно-официальные вопросы, масса всякой ненужной бумаги. Подписывать что-либо помощник отказывался категорически, продолжая хранить молчание или ссылаться на общеизвестную статью в Конституции.
Единственный раз, когда Сергей позволил себе полноценно пообщаться с представителями власти, произошёл при виде двух малознакомых оперов, приглашённых для профилактической беседы с непонятливым задержанным.
– Мужики, – очень серьёзно обратился к ним Иванов. – Только попробуйте… Зубами рвать стану. И когда выйду – не спущу.
Не то чтобы оперативники испугались – они подобный бред через день слышали. Просто, на Серёгино счастье, эти были люди с опытом и мозгами в голове, а не зелёная поросль, дорвавшаяся до власти. И они понимали, что кулаками далеко не везде можно добиться результата.
Полицейские тоже признали бывшего коллегу и сочли стандартный набор психофизических приёмов излишним. Чужой геморрой никому не нужен. Пусть следователь потеет на этом поприще, тем более с доказательной базой вроде как и порядок. Ничего, не развалится, а то ишь попривыкали: и жулик в полном раскладе должен быть, и явки с повинной пачками, и любое требование по первому чиху обязано исполняться. Потому дело ограничилось стандартной попыткой задушевной беседы. Для проформы, так сказать.
С тем и ушли.
Наконец, глубоким вечером, Иванова поместили в камеру. На удивление, он находился в ней один. Немедленно раздался голос Швеца:
– Молодцом держался. Я рядом был, всё слышал. И Карпович тут, охранные знаки по периметру здания ставит. Про ведьму не забыл?
– Забудешь тут, – уныло ответил помощник, поудобнее устраиваясь на отполированной множеством задниц деревянной скамейке, заменявшей здесь и стол, и кровать. – Весь день на нервах из-за этой твари.
Антон материализовался. Извлёк из кармана несколько спичек, кусочек спичечной коробки и пяток сигарет.
– На вот, покури.
– Спасибо, выручил. У местных из-за гордости не просил, а сами не предлагали. Аж уши опухли. Ух! – с наслаждением выдохнул парень, перед этим глубоко и со вкусом затянувшись. – Хорошо… Антон! Пока никого не подсадили, расскажи мне то, чего я не знаю. Ты же наверняка в своей невидимости по кабинетам пошарился?
– «Наседку» ждёшь?
– А как же! Внутрикамерная разработка наше всё!
Швец согласно покачал головой.
– Ты прав. Значит слушай. Всем на самом деле до балды, что ты в том доме делал. Взяли с поличным – и хорошо. Поначалу совещались, как тебе терроризм пришить, для улучшения показателей, но потом отступились. Слишком зыбко выходит. С набором статей, по которым обвиняют, знаком?
– Да. Пучок целый.
– Тогда это обсуждать не будем. Сразу к интересному. Первое – приезжал твой бывший начальник, с местным шефом калякал про тебя. Так, в общем. Якобы из любопытства.
Иванова передёрнуло от нехороших предчувствий.
– А по факту?
– Не знаю. О сегодняшних событиях он из общегородской сводки узнал, это понятно. Но вот что хотел на самом деле – я понять не смог.
– Догадываюсь я…
Антон вскинулся, поражённый неприятной догадкой.
– Турбазу отмутить? Вполне возможно. Сейчас рычагов хоть отбавляй. Ладно, посмотрим. Второе – адвоката тебе Ероха нашёл, достойного. И знакомых упырей, сам знаешь откуда, подключил. Так вот, защитник уже завтра будет, а прокурорские решили паузу взять. Материалов пока толком нет, им цепляться не за что. А по-честному, думаю, решают они – вписываться в этот блудняк или нет. Традиционно перестраховываются.
Помощник подкурил вторую сигарету прямо от почти закончившейся первой.
– Уже лучше. А идеи, как мне отсюда выйти, без долгих проволочек, есть? Не хочется, знаешь ли, до суда в четырёх стенах куковать. Да и судимость не хочется, даже условную. Неужели наша контора не впишется?
Инспектор тоже закурил и отвёл взгляд в сторону.
– Без понятия. Карпович придёт – у него и спроси. У меня только одна более-менее реальная идея: принять облик дежурного и выпустить тебя.
– Нет, – отказался парень. – Не пойдёт. Человека подставим. Да и прятаться потом всю жизнь придётся. У мокрых дел сроки давности сам знаешь…
– Знаю. Согласен. Оставим это на крайний случай. Так вот, третье – проси у нашего общего шефа какую-нибудь реликвию полегче. Если Бездушная сюда припожалует – Печатью не отмашешься. Хранить её я буду, чтобы при шмоне не выявили.
–Угу. А пожрать чего есть? Тут не кормят.
В этот момент из воздуха материализовался Фрол Карпович. С интересом осмотрелся, потрогал скамейку, колючие от «шубы» стены, и усмехнулся.
– Кучеряво сидишь, Иванов. Крыша есть, не холодно, не дует… В мои времена по-другому было.
Помощник нахохлился.
– И как было в Ваши (это слово он особенно выделил) времена?
Боярин не обиделся. Присел рядом, прикрыл глаза, вспоминая.
– В яме сидели. По-вашему, метров в пять глубиной. Сверху – решётка кованая, не поднять. Кормёжка – когда донесут, не сожрав по дороге. Вода… воды много. Как правило по щиколотку, если дождей нет. До ветру там же ходили. Для малой нужды дырочку в стене проковыряли, и туда… А кал товарищу в ладонь, потом колобок из него лепили и выбрасывали наружу. Большого мастерства достигли! Ячейки в решётке ведь маленькие, в них ещё попасть надобно…
Инспектор с помощником впечатлились от таких подробностей. Антон осторожно спросил:
– И большие срока люди в таких условиях мотали?
– Нет. Я – два месяца, знаю кто полгода протянул. Не заживались там, как правило. Меня тогда родня выкупила… В плен я к полякам по молодости попал, вот и пришлось постигать азы невольничьи. Ревматизмом с тем пор и маюсь, хоть и мёртвый давно… Ладно, к делу! Тут нас никто не услышит, не бойтесь, я подсуетился. В общем, Иванов, запоминай! С земными делами сам расхлёбывайся, тут наш Департамент тебе не помощник, разве что я в частном порядке… Не положено! Такое вот указание… Но я верю – выпутаешься! Теперь про ведьму – я всё время рядом буду, да и Александрос со своими горлорезами наготове сидит. Не пропустим. Вооружить мне вас нечем, и не просите. Зато подсказку могу дать – сам только сегодня узнал. В архивах раскопали. Запоминайте: ни одна ведьма не может долго смотреть на Печать – у неё тогда колдовство не ладится. Не знаю, как это может помочь, но хоть что-то…
От услышанного Сергей совсем погрустнел. Привычно начал чесать затылок, но быстро бросил. В и без того прокуренном воздухе провонявшей потом и дезинфекцией камеры поднялось облачко кирпичной пыли.
– Помыться бы, – самому себе сказал он и переключился на боярина. – Фрол Карпович, а может хоть крест одолжите из сейфа следователя? Потом вернём…
Начальник неодобрительно хмыкнул в бороду.
– Ты про заповеди слышал? Там такая есть: «Не укради». Не бойся, повторяю, я рядом. Сдюжим. И за тот случай в доме зла не держи. Надо так было.
– Да я понимаю…
***
Ночь выдалась на редкость спокойной. Ни пьяных, особенно шумных под утро; ни задержанных малолеток с воплями про крутых пап, мам и дядь – никого. Лишь изредка в пустом здании гулко раздавались шаги дежурных сотрудников. Потому Иванов даже смог немного выспаться. Прямо на лавке. Без подушки и одеяла. «Наседку» к нему, как к бывшему сотруднику, подсаживать никто не стал – местное начальство, по-видимому, проявило благоразумие и осознало бесперспективность этой затеи.
К следователю подняли поздно, после обеда. В кабинете, помимо хозяина, оказался и худощавый мужчина лет пятидесяти в очень скромном, но очень дорогом костюме.
– Здравствуйте! Я – Ваш адвокат, – начал он. – Подпишите…
Перед Сергеем лёг бланк стандартного договора. Пробежав текст по диагонали и не найдя в многоумных формулировках ничего предосудительного, поставил свой автограф на всех экземплярах.
– Вот и хорошо, – продолжил защитник. – Меня зовут Андрей Андреевич Ситников. Господин следователь любезно, без излишнего формализма, показал мне материалы по Вашему делу, поэтому ситуация мне в принципе ясна. Осталась лишь пара вопросов…
Не закончив фразу, он внимательно посмотрел на полицейского. Тот молча встал, убрал все документы со стола в сейф и вышел из кабинета.
– У вас десять минут, – уже в дверях бросил он.
Иванов удивился. Это какой же авторитет и связи у этого Андрея Андреевича, если ему следак собственный кабинет для интимного разговора с подзащитным предоставляет? Да ещё вот так, сходу?
Размышления помощника не укрылись от адвоката. Жестом предложив присесть, он пояснил.
– Не удивляйтесь. Всё немного не то, чем кажется. Наш разговор… скажем так, спровоцирован определёнными интересами… в верхах.
Сергей скептически поморщился от такого загадочного словоблудия.
– Говорите проще, пожалуйста. Мне подготовка не нужна.
Ситников вздохнул с явным облегчением и устроился поудобнее на казённом стуле.
– Отлично. Рад, что Вы сразу перешли к делу. Так проще. Меня попросил взять в работу Ваши неприятности наш общий знакомый, которого друзья называют Ероха, а враги… впрочем, не будем о них. Если нужно, свяжитесь с ним для подтверждения моей персоны.
На стол лёг яблофон последней модели. Парень отрицательно покачал головой.
– Я верю. Мне уже сообщили, что один не останусь. Какие перспективы вырисовываются?
Андрей Андреевич побарабанил по столу пальцами, пожевал губами, переводя ответ с юридического на человеческий язык. Наконец выдохнул.
– Хреновые! Весьма и весьма. Я сегодня только выезжать собрался, как раз договорился в телефонном режиме со следователем, а через полчаса со мной связался один старый знакомый из главка. Встречи попросил. Безотлагательной. Пришлось завернуть – таким людям без нужды не отказывают. И речь, как Вы уже, наверное, догадались, шла о Вас! Причём в весьма неприятной плоскости.
Адвокат снова начал сбиваться на велеречивый слог и Иванову повторно пришлось возвращать беседу в конструктивное русло. Получилось грубовато, однако это его сейчас мало заботило.
– А ещё ближе к делу?
– Если совсем коротко, то Вам предлагают переоформить некую турбазу на другого человека, а взамен из всех пунктов обвинения останется только статья 223 – незаконное изготовление…
– Я знаю этот пункт кодекса.
Ситников заёрзал.
– Совсем отпустить они Вас не могут – дело всё-таки возбуждено, номер присвоен… Но обещают ходатайствовать в суде об условном сроке. Естественно, все нужные бумажки и положительные характеристики с нас…
Помощник задумался.
– Если откажусь, тогда что?
– Тогда по полной оформят. Весь букет и парочку статей в догонку приплюсуют. Понимаете, – мужчина ослабил галстук. – Если бы не этот финансовый камень преткновения – дело, по большому счёту, можно было бы и развалить. Так, по мелочи бы отделались. Но Вы на карандаше – это плохо. Против Вас, по сути, ничего, кроме незарегистрированной пукалки да чудных патронов, нет. Вышли из взорванного дома – ну и что? Пытались спасти выживших. Везде Ваши отпечатки – на ощупь искали, видимость практически нулевая была. Стенку снесло – а Вы при чём? Может, утечка газа приключилась. Крест, обнаруженный при Вас ни материальной, ни исторической ценности не имеет. Так, старая цацка, неинтересная никому. Женщина погибла? Печально, конечно, но и тут ничего не пришьёшь… Стечение обстоятельств. Больше скажу. Результатов взрывотехнической экспертизы пока официально нет, но неофициально – специалисты ничего не нашли и сейчас голову ломают, что там произошло на самом деле.
– Тогда в чём закавыка? – уточнил Сергей.
– В Вашем бизнесе, который так понравился людям в больших звёздах, – грустно усмехнулся Андрей Андреевич. – Как думаете, что будет, если в официальном заключении «найдут» остатки взрывчатого вещества? Возможностей у Ваших оппонентов на это вполне хватит. И «Оса» из просто незарегистрированной вдруг станет переделанной. Не важно, как! Просто станет!
Дураком парень не был, да и УК не позабыл. Но сдаваться, вот так, запросто, не собирался.
– Но это же беспредел!
– Кто спорит? – живо согласился адвокат. – Мне и самому роль этакого парламентёра неприятна. Приходится… Однако я готов принять любое Ваше решение и поверьте, драться буду до конца. Если интересует моё мнение – советую очень сильно подумать, прежде чем выбирать окончательную сторону своего поведения. В случае нужды дело я, конечно, затяну, да и на подписку, думаю, смогу вытащить, но не сразу. Мои возможности тоже не безграничны. Вы понимаете, что пока ведь уголовного дела, как такового, нет? Мелочь сущая. Пара рапортов, постановлений да протоколов. Девять десятых можно переписать в нужном формате, а вот потом…
– Да понятно… – пробурчал в ответ парень. – Сам в своё время по начальственной указке материалы переписывал… Вот же невезуха! Как совпало-то…
Ситников участливо покивал головой.
– Это да… Сколько Вам нужно времени для того, чтобы определиться?
Внезапно в ухе раздался лёгкий шепоток Швеца.
– Соглашайся. Потом выкрутимся как-нибудь. В камере от тебя толку мало будет.
Голос приятеля приободрил Сергея. Золото от домовых ещё есть, да и задумка Антохи по поводу хитрозадых полиционеров тоже сработать вполне может. Но поторговаться стоило.
– Если я соглашусь – какие гарантии того, что меня не кинут?
Адвокат повеселел. Нет, не злорадной улыбкой жулика, а как-то искренне, словно радовался сообразительности клиента.
– Я гарантия. Поверьте, слово Ситникова кое-что да значит. Условия, естественно, обговорим отдельно. Для меня сейчас важно принципиальное согласие.
– Я согласен. Но при условии, что уголовного дела не будет вообще. За это обязуюсь не обнулять счета и переписать всё как есть. Только через неделю – мне ещё с арендаторами разбираться, а там тоже люди непростые…
Андрей Андреевич задумался, снова забарабанил пальцами по столу.
– Как Вы себе это представляете? Я про дело?
Иванов пожал плечами.
– Да мне без разницы. Если могут нарисовать нужные бумажки – смогут и прикрыть. А крючочек на самого себя мне не нужен. Жизнь длинная, кто знает, как повернётся?
Воцарилось молчание. Каждый думал о своём. Наконец, адвокат прервал тишину.
– Правильно! Пошли они… Вы мне нравитесь, молодой человек! Давайте так: Вас сейчас опустят вниз, а я поеду и передам Ваш ответ. И от себя добавлю пару ласковых… Сделали из меня посмешище! К вечеру вернусь. Господин следователь! – неожиданно громко крикнул он. – Мы закончили!
Через пару секунд дверь отворилась и вошёл хозяин кабинета. Его лицо выражало полное равнодушие к происходящему. Явно служил не первый год и на мутные дела руководства, основанные на пачках денежных знаков и «телефонном праве», насмотрелся вдосталь. Потому и не усердствовал сверх меры, опытно почуяв очередное «решалово».
– Закончили? – безэмоционально переспросил полицейский.
– Да, – деловым тоном ответил Андрей Андреевич. – Я, к сожалению, вынужден отъехать на некоторое время, потому предлагаю перенести следственно-процессуальные действия на попозже. Часика на четыре дня… Удобно?
– Вполне, – согласился следователь. – На созвоне.
***
В камере Сергей оказался не один. К нему в компанию добавилась пара невнятных личностей мужского пола с явно наркоманскими рожами. Все, молчали, изредка косясь друг на друга. Инспектор, как и Карпович, не объявлялись. Сидеть стало скучно…
…Ближе к вечеру помощника снова подняли в уже знакомый кабинет, где ему в полном молчании вернули личные вещи, кроме «Осы» и патронов. Адвокат стоял тут же, победно улыбаясь.
– Расписочку напишите, – пододвинул он листок и ручку, – в получении имущества.
Парень написал.
– Теперь пойдёмте отсюда, – продолжил Ситников, – заодно и поговорим в более приятном месте. Нас внизу пропустят?
Следователь, убрав Серёгины каракули в стол, буркнул что-то невнятное и уткнулся в экран монитора, всем своим видом показывая, что ему нет никакого дела до происходящего.
