Ульяна Киршина
Женатики
Сигарета тлела под лавкой, в окнах виднелся силуэт Ильи, рядом со мной сидела поникшая Лиза, а я не знала, какой дать совет. Потому что поздно было для советов, для решений – поздно.
– Поздно, – сказала я. – Поздно, Лиза, – и добавила. – Домой пора.
Она кивнула, в щеку меня поцеловала. Поднялась. Какой-то усталой, совсем ей не свойственной походкой подошла к парадной. Открыла дверь и уже на пороге, обернувшись ко мне, произнесла: «А я соврала. Илька не просил развод. Я сама. Заявление написала, в ЗАГС отнесла. Он ведь сам не решится, а смотреть, как он переживает – я не в силах. Не чужой ведь человек. Так что, он пока еще о нашем разводе не знает. Надо сказать, наверно».
Дверь хлопнула. Я стояла и смотрела ей вслед. Некрасивое слово: «Развод». В нынешней интерпретации еще и обман означает. Обманывать друг друга Илька и Лиза не хотели, вот и разводились. Что-то рушилось, а сделать ничего было нельзя. Только пойти домой – дома меня ждал кот. И никакого мужа.
В окнах квартиры Ильи и Лизы внезапно погас свет.
