Тори Бергер
Господа Игры, том 2

Тайра гладила его по морде и перебирала пальцами его белоснежную шерсть. Змей щурился от удовольствия, разве что не фырчал, как домашний кот. Тайра очень хотела потрогать его за ус, но терпела: Змей не любил, когда кто-то прикасался к его усам. Он приоткрыл один глаз и сказал:

– Если ты и дальше будешь меня так гладить, я сделаю все, что ты захочешь.

– Даже признаешься в любви к Гиваршу? – подначила его Тайра.

– Тебе придется очень, очень долго меня гладить, – Змей будто бы ухмыльнулся. – Мне не нравится, что вы так тесно общаетесь. Он умный, хитрый и опасный.

– Тоже мне, новости… А что тебе еще не нравится?

– Еще мне не нравится, как на тебя смотрит ван Хинкес.

– Да брось ты, – усмехнулась Тайра. – Он лигийский Охотник, ему положено видеть во мне добычу.

– Я не об этом, – Змей плавно выполз из-под ее ладони и перетек в другую позицию, замерев перед ее лицом. – Он видит в тебе добычу иного рода. Ты привлекаешь его как девушка, а не как дичь.

Тайра несколько секунд смотрела на Змея, а потом рассмеялась.

– Ну ты, господин Трейсер, и скажешь!

– А еще больше мне не нравится, что Айгер тебе тоже симпатичен.

Тайра перестала улыбаться и поняла, что Змей не шутит.

– Ты это все сейчас серьезно? – на всякий случай спросила она.

– Абсолютно серьезно.

– Ну ладно, – сдалась Тайра. – Айгер мне и правда нравится, но я не думала о чем-то там… О чем ты думаешь. Ты меня удивил сейчас.

– Я ван Хинкеса уважаю, – признался Змей. – Ему можно доверять, он надежный товарищ и прекрасный боец, но я не юная девушка, Кхасси, мне Айгер нравиться может. Я давно за ним наблюдаю и ни разу не видел, чтобы он по-настоящему с кем-то встречался. Ходил на свидания пару-тройку раз… Получал то, за чем ходил… И все.

– А драка в торфиордском парке считается за свидание? Он тогда не получил того, за чем пришел, мне ожидать второго раза?

Змей не ответил, только недовольно выпустил воздух, и Тайра рассмеялась.

– Да ладно тебе, – она погладила его по морде. – Мне нравишься ты.

– Я – дракон и чертов трейсер, – бархатным голосом напомнил Змей. – А Айгер – настоящий мужчина. Ты не заметишь, как он заберет твое сердце.

– Это не так-то легко сделать, – снова улыбнулась Тайра. – Ты ревнуешь?

– Да. Я по долгу службы иногда за тобой присматриваю.

– И ревнуешь тоже по долгу службы?

– Нет, это личное. Я ведь не шутил, когда говорил, что ты моя жемчужина.

Тайра потянулась к нему и обняла его обеими руками, снова зарывшись носом в его белоснежную гриву. Он медленно обвился вокруг нее и замер.

– Не ревнуй, Змей. Ты лучше любого мужчины.

Змей промолчал, только чуть потуже сжал свои кольца.

– Ты переживаешь, что у тебя нет человеческого тела? – спросила Тайра. – Хочешь, я поищу какое-нибудь заклинание, чтобы ты смог хоть иногда становиться человеком? Как в «Русалочке», например.

– Ты в это веришь? – спросил Змей. – В то, что я мог бы быть человеком?

– Легенды и профессор Тан говорят, что такое возможно. Да и душа у тебя совсем не змеиная… Не знаю, как должны выглядеть души драконов, но точно по-другому. Так почему нет?

– И что бы ты со мной делала, с человеком? – усмехнулся Трейсер.

– Ну-у… Я не знаю… – Тайра почувствовала, что покраснела. Она могла сказать, что была бы не против пройтись с ним вечером по улице или посидеть в кафе, но в ее мире приглашать мужчин на прогулки было не принято, так что делиться своими желаниями Тайра не стала.

– Кхасси, – тихо позвал Змей. – Ты мне дорога. Я очень не хочу, чтобы Айгер сделал тебе больно.

– Ну откуда у тебя такие мысли? – поразилась Тайра. – У меня с ним, если можно так сказать, чисто деловые отношения.

– Ладно, – Змей нехотя согласился, – пока поверю.

Тайра покачала головой, удивляясь тому, о чем он думает, улыбнулась и поцеловала его в нос.

Было около пяти вечера, когда она покинула комнату. Первым делом надо было зайти к Айзекс, пока та еще не ушла с работы. Если она и правда орала не хуже Макса, стоило появиться у нее раньше, чем Эстер нашла бы ее сама.

Дверь в ее кабинет была приоткрыта, Тайра осторожно заглянула внутрь, Эстер тут же оторвалась от бумаг, словно ждала ее.

– Зайди, закрой дверь и сядь! – жестко сказала она.

Тайра повиновалась.

– Ну и где тебя носило целую неделю? – спросила Эстер, взглянув на нее поверх очков. – Гудрун тоже очень этим интересуется.

– Я спала, мэм, хотя Макс в это не поверил, – ответила Тайра.

Айзекс сняла очки и окинула ее критическим взглядом.

– Я поверю, – сказала она. – Для вранья слишком нелепо выглядит.

– Спасибо, мэм.

– Что у тебя с хет Хоофтом? Он даже не спросил, куда ты пропала. Я не помню, чтобы у вас портились отношения. Так в чем дело?

– Это личное, мэм. После вас я зайду к нему, чтобы извиниться.

– А есть за что?

– Как посмотреть, – честно призналась Тайра. – Но извиниться лишним не будет.

– Ну и черт с вами. Меня больше волнует другое. Догадываешься? – Эстер хитро взглянула на нее.

– Нет, мэм.

– Я прислала тебе смс, думала, ты сразу прибежишь.

– Этих сообщений за неделю столько насыпалось… Я удаляю всякий спам, не читая.

Айзекс встала, открыла гардероб и вынула из своей сумки мобильный телефон. Она пощелкала клавишами, выбирая нужное сообщение, и вручила телефон Тайре.

– Ну так вот, что было в спаме.

Тайра взглянула на экранчик. Короткое сообщение, в стиле Эстер, содержало всего три слова: «Рания оставила Ишанкар». Тайра перечитала сообщение еще и еще раз. «Рания оставила Ишанкар». Эстер внимательно наблюдала за ее реакцией.

– Это правда? – спросила она Айзекс.

– Правда. Мне бы хотелось объяснений, Тайра. Зная о том, что наш Господин Хранитель всегда готов беглецам и предателям головы рубить до полуденного азана, это для Рании просто самоубийство!

– Я не могу объяснить, мэм.

– Куда она ушла? Зачем? Почему сейчас? У нее еще четыре дисциплины не сданы, она семестр не закрыла… Я думала – я надеялась, – ты сможешь объяснить мне, что стало причиной такого ее решения!

– Я не знаю, госпожа Айзекс, – ответила Тайра. – И давно она ушла?

– Пять дней назад. Но у меня создалось впечатление, что она просто сбежала.

– Сбежала?

– Да, сбежала. Не взяла почти никаких вещей: ни одежды, ни книг, ни украшений. Даже оружие оставила, что вообще очень странно.

– Оружие оставила? Оружие-то ей там дадут, – задумчиво сказала Тайра.

– Где – там? Где – там? – требовательно спросила Айзекс.

– Где-то возле Лиги.

– Сбежала к своему лигийскому воздыхателю, значит, – сделала вывод Эстер и напялила очки обратно на нос. – Средние Века какие-то. Зачем сбегать-то?

– Вот именно, мэм, – Тайра отдала ей телефон. – Нелогично. Она теперь от Долга свободна, могла по любви замуж выйти, если ей так уж хотелось.

– Зачем она подалась в Лигу? Не понимаю. Ясно только одно: мы правильно поступили, что перекрыли ей все пути обратно.

– Она не сможет вернуться в Ишанкар?

– А ты думала, надо было открыть ей ворота и хлеб на блюдечке вынести? – взвилась Эстер. – А учитывая, что она теперь на стороне Лиги…

– Она ни на чьей стороне, мэм. Она сама по себе. Ну влюбилась она в лигийца, вы сами сказали, не Средние Века. Она не из-за этого сбежала.

– А из-за чего?

– Не знаю, мэм. Вот если бы с ней поговорить…

– Поговори, попробуй. У тебя в Ишанкаре с ней не очень-то разговор задался… А сейчас где ты ее найдешь?

Тайра задумалась. Она почти ничего не знала о Рании. Явно она ушла не в семью, откуда ее выгнали, только услышав, что она обладает какими-то сверхъестественными способностями. В Лигу ее не примут даже с ее мастерским владением мечом – не окончила обучение. А если и примут, даже со всеми странностями в поведении Рания никогда не предаст Ишанкар – в этом Тайра была уверена, – а ее мужчина уж точно спрячет ее так, чтобы никто не нашел. Он-то наверняка думает, что Ишанкар вышлет за Ранией карательную бригаду… М-да.

– Хранитель ей правда голову снесет?

– Если Лига ее примет – нет, не снесет, – Эстер погрызла кончик карандаша. – Только ей доучиться придется, и скорее всего, в Торхильдфиорде.

– А если Лига не примет? Или если Рания в Монсальват подастся?

– Тогда аль-Малик ее казнит.

Тайра замерла. Неужели и правда казнит? Неужели это не просто угроза из разряда ишанкарских страшилок? И что за странности с Лигой?

– Что за преференции для Лиги, мэм? Чем они лучше Монсальвата?

– Ересиарха своего спроси, когда помиритесь, – не стала отвечать Эстер и подняла трубку коммуникатора. – Девочки, кто-нибудь, принесите мне личное дело Рании Азиз. И быстрее, пожалуйста.

– Вы думаете, там есть что-то нужное?

– Адреса, телефоны, в том числе и родителей, ближайшие родственники…

– И чем нам поможет информация почти десятилетней давности?

– Информация у нас актуальная, недаром разведкорпус в Шайорэ держим. Первичная биокарта тоже там, а это биометрические данные, – продолжила перечислять Айзекс, освобождая стол от многочисленных бумаг, – рост, вес, цвет волос, цвет глаз, результаты сканирования радужки, группа, резус и проба крови, отпечатки пальцев.

– Проба крови? Как в биокарте?

– Да. Что тебя удивляет?

– Зачем это в личном деле?

– А почему нет? – Эстер смотрела на нее поверх оправы.

– Если там и правда есть ее проба крови, я смогу ее найти, где бы она ни была.

Эстер поманила ее пальцем, чуть привстала с кресла и пододвинулась ближе к середине стола.

– Не вздумай разрешить Гиваршу себя обратить, – раздельно произнесла она. – Я тебе тогда сама осиновый кол в сердце вобью.

И Айзекс вернулась обратно в кресло.

В дверь постучали и вошли две молодые женщины, сотрудницы отдела кадров.

– Ну? – Айзекс протянула руку за папкой.

– Мэм, – начала та, что повыше. – У нас нет личного дела Рании Азиз.

– Что за чушь? – теперь Эстер сверлила взглядом их. – Я сама лично просматривала его не далее как пять дней назад!

– Мэм, оно действительно было, но теперь его нет, – поправила первую вторая сотрудница. – Его изъяли господин Хранитель.

– Сразу, как только вы его вернули, – добавила первая.

– Была не наша смена, поэтому мы не знали, мэм.

– Но Грета сказала, что господин аль-Малик забрали дело Азиз еще пять дней назад.

– Они даже как положено в журнале расписались, вот, – вторая открыла журнал и продемонстрировала Эстер витиеватую подпись Хранителя.

– Они даже ее биокарту у господина Варфоломея забрали, мэм, – дополнительно в свою защиту добавила первая.

Эстер посмотрела в журнал, потом на Тайру и, сдерживая гнев, сказала:

– Хорошо, девочки, вы свободны. Но впредь я хочу знать, что понадобилось аль-Малику, до того, как он это заберет. Ясно?

– Да, мэм, – в один голос ответили женщины и выпорхнули за дверь.

Эстер подождала, пока их каблуки затихнут в отдалении, и разразилась потоком ругательств на родном языке. Тайра ее не слушала. Господина Хранителя Эстер в расчет не брала, и совершенно зря. Он не спустил бы на тормозах побег и рядовой студентки, а тут речь шла о бывшей Стражнице госпожи аль′Кхассы. Если бы заинтересованность аль-Малика была только служебной, он довольствовался бы документами учебной части и не изымал биокарту… Да-а-а… Любое дело, в которое с особым рвением влезал аль-Малик, шло не как положено и оборачивались Дар Элайя. Тайра все еще не понимала смысла игры, но сейчас Хранитель опережал ее на шаг. Он знал о Рании что-то такое, чего не знали все остальные, даже всеведущая Эстер Айзекс, и он очень хотел, чтобы эта информация осталась тайной. Однако если никто не заподозрил ничего в течение стольких лет, значит, информация и в личном деле, и в биокарте не была настолько явной.

– Что будем делать? – спросила Эстер уже по-английски.

– Я попробую поговорить с Хранителем, мэм.

– Дурацкая затея.

– По крайней мере, спрошу, зачем он взял дело.

– Это я у него спрошу! – опять начала злиться Айзекс. – С пристрастием!

– Ну тогда я буду ориентироваться по обстоятельствам, – пообещала Тайра.

– Только, упаси боже, чтобы это не закончилось Советом!

Тайра вышла от Эстер. Надо было найти сэра хет Хоофта, но желание выяснить отношения с Саидом было сильнее. Она несколько секунд стояла перед Цитаделью, выбирая направление, и все же выбрала Архив.

Тайра постучала и вошла, не дождавшись позволения. Саид полулежал на диване и курил кальян. Она поклонилась, села в кресло напротив, закинула ногу за ногу и, потянув за гибкую трубку, выдернула у него из руки мундштук.

– Что пришла? – спросил Саид.

– Поздоровайся сначала, – табак был виноградный, с ароматом солнца и лета.

– Здравствуй, аль′Кхасса, – как первоклассник произнес Саид. – Что пришла?

– Дай мне посмотреть дело Рании.

– Зачем тебе ее дело?

– Она моя Стражница.

– Она не твоя Стражница, – спокойно возразил Саид. – Она свободный человек.

– Я хочу знать, почему она ушла из Ишанкара.

– Тебе есть до нее дело? – Саид забрал мундштук обратно.

– А как ты думаешь? Я с ней бок о бок столько лет провела. Я хочу понять, что происходит.

– А я думаю, ты просто ее убьешь, – Саид затянулся, задержал дыхание, а потом с удовольствием выдохнул дым Тайре в лицо.

– Ты тут опиум, часом, не куришь? – Тайра отмахнулась от дыма. – А то я смотрю, у тебя с мозгами нехорошо стало.

– Я думаю, ты чувствуешь себя брошенной. Фарха тебя использует в качестве корма, Гюнтер тебя послал, Рания от тебя сбежала… Думаю, чаша твоего терпения полна. А учитывая, что Рания портила тебе жизнь почти целых пять лет, теперь ты можешь безнаказанно ее убить. Она больше не принадлежит Ишанкару, и, если ты ее грохнешь, я даже не смогу вызвать тебя на Совет, – и он передал ей мундштук.

– Чтобы ее грохнуть, мне личное дело не нужно, – Тайра мгновенно вышла за Грань и указала пальцем на свои зеленые глаза. – Ты говоришь ерунду.

– Я говорю правду. Неприятно слышать правду, да?

Тайра положила мундштук на стол.

– Дай мне взглянуть на ее дело. При тебе. Сейчас. И я уйду. Пожалуйста.

– Значит, ты утверждаешь, что не хочешь ее убить?

– Не хочу я никого убивать! Я вообще не хочу убивать. А с Ранией я хочу поговорить.

– Вам не о чем разговаривать, – Саид был непробиваем. – Дела я тебе не дам.

Тайра потерла висок.

– Слушай, Саид, давай начистоту.

– Давай, – он снова затянулся.

– Ты не даешь мне ее дело не из-за страха, что я ее убью, хотя и за жизнь ее ты беспокоишься. Ты знаешь о ней что-то, чего не знают даже Айзекс и господин Варфоломей. Вернее, аль-Малик знает. А дело мне не дает Саид. Объясни мне, что происходит, хотя бы с твоей стороны.

– Объясню, – легко согласился Саид, – раз ты и до этого дошла. Только правильно задай вопрос. Один вопрос. Не больше.

– Что это еще за новости? Я не люблю такие игры.

– Ну конечно, ты любишь пазлы. А я хочу вот так. Я не люблю пазлы. Или задаешь вопрос, или уходишь. За неделю, пока тебя не было, я начал привыкать к покою.

– В земле привыкнешь, – огрызнулась Тайра и задумалась.

Вопросов был просто миллион. Она могла вообще ничего не спрашивать, если бы он согласился дать ей дело, но это была дурацкая затея, Айзекс оказалась права. Тайра не могла выбрать ни один из вопросов, которые вертелись у нее в голове: все они казались ей одинаково важными. Она уже было решила вообще ничего не спрашивать, но вопрос сам вылетел у нее изо рта, и Тайра поразилась его формулировке.

– Кто забрал дело Рании – Саид или аль-Малик?

– Оба, – чуть подумав, ответил Хранитель и добавил: – Но ты ведь догадывалась об этом и без моего подтверждения… Ты впустую потратила свою единственную попытку.

Ответ Саида поразил ее еще больше, чем собственный вопрос. Вот тебе и подсознание… Надо было обязательно найти Наставника.

Гиварш с раскрытым зонтом ждал ее у выхода из Архива. Тайра прошла мимо, не поздоровавшись.

– Оклемалась? – догнал ее Морис, пристраивая зонт над ее головой.

– Как видишь. Чего тебе?

– Поужинаем? – предложил он.

– И хватает же у тебя наглости, – Тайра выразительно посмотрела на него.

– Хватает, – Гиварш улыбнулся во все лицо.

– Я прихожу к выводу, что магическое сообщество не так уж и не право, когда рассказывает про нас гадости.

– На пустом месте гадости не появляются. В этом, однако, есть своя выгода: пока они пересказывают друг другу ересь, мы можем жить спокойно.

– Зато какая у нас после этого репутация.

– Тебя заботит наша репутация?

– Иногда. Если у тебя ко мне все, я пошла.

– Не злись, сладкая моя, – примирительно сказал Морис. – Куда ты пойдешь без зонта? Июнь нынче дождливый. А я хотел попросить прощения.

– Ты умеешь просить прощения?

– Так поужинаем? Я все еще предлагаю тебе мир. Он ведь нам необходим.

– И желательно весь, – заметила Тайра.

Гиварш возражать не стал, только широко улыбнулся и предложил ей локоть.

– Ну и? – поинтересовалась она, когда они пошли по одной из дорожек в сторону вампирского особняка. – Что с тобой сделал сэр хет Хоофт?

Морис скривился, и Тайра испытала мстительное удовлетворение.

– Как обычно, некромантское непотребство. И хватает же у вас, нечисти, фантазии.

– А в подробностях?

– Обойдешься.

– А без подробностей?

– Без подробностей – ты его симулякр и сублимация.

– Чушь. С дочерью он меня никогда не ассоциировал.

– Но горло перегрызть за тебя может кому угодно.

– А вот и подробности! – засмеялась Тайра.

– Смейся, смейся, – недобро ухмыльнулся Гиварш. – Ну а с тобой он что сотворил?

– Ничего. Разве что он ни разу за неделю ни у кого не поинтересовался, где я и что со мной.

– А вот это хуже, но и это пройдет.

– Он мне, кстати, нужен. Не видел его?

– Сладкая моя, его уже неделю никто не видел, так же как и тебя. Башня запечатана, свет не горит. Некоторые уже стали надеяться, что вы оба того, – он опять обнажил клыки в довольной улыбке. – Да шучу я, расслабься! Я по тебе скучал. И по Йену тоже.

Морис накрыл для нее стол и налил себе большой бокал вина. Тайра поморщилась.

– Бифштекс с кровью? – предложил Морис.

Тайра сглотнула подступивший к горлу ком и отвернулась в сторону. Гиварш довольно ухмыльнулся, но мяса ей не подал.

– Что ты делала в Архиве?

– Пыталась уговорить Саида дать мне допуск к кое-каким документам.

– Безрезультатно, как я понимаю?

– Именно, – кивнула Тайра.

– А что тебе там надо?

– Сама не знаю. Что-нибудь про Зулейху.

Это было полуправдой, но пояснять что-либо Тайра Морису не стала. Информацию от него следовало поберечь.

– Да, – Морис мечтательно посмотрел в потолок. – Страшная была женщина! Поначалу ничего, а под конец вообще… Не переживай. Ты на нее не похожа.

– Мне говорили. У нас только глаза одного цвета.

– Неправда, – Морис внимательно изучал ее глаза.

– Ну конечно, неправда, – согласилась Тайра. – У меня-то пока не красные.

– Я не о том. У нее были синие глаза. Синие, как весеннее небо перед грозой. Пожалуй, это единственное, что мне в ней нравилось.

Тайра не донесла вилку до рта. В голове опять что-то щелкнуло: две части пазла наконец-то соединились в правильном порядке.

– Ты ничего не путаешь?

– Я ничего никогда не путаю, моя сладкая. А что тебя так удивило?

– Да не может этого быть! – Тайра положила вилку на тарелку. – У нее карие глаза. Я пересмотрела столько миниатюр, да все миниатюры! Саид мне даже ее портрет в европейском стиле показывал! Глаза у нее или красные, или карие.

– Краски на полотнах от времени темнеют.

– Карие у нее глаза!

– Тебе так хочется быть похожей на Зулейху?

– Мне хочется правды.

– Ну так правда в том, что глаза у нее были синие, – Морис с удовольствием отпил из бокала. – От того, веришь ты мне или нет, ничего не поменяется. Я-то видел ее живьем еще до того, как она окончательно повернулась, так что можешь забыть про миниатюры.

– Но я сама видела!

Морис поставил бокал и отодвинулся от стола.

– Я правильно тебя расслышал, моя сладкая? – осторожно спросил он.

Тайра поняла, что сболтнула лишнего, но Гиварш уже вцепился в ее слова мертвой хваткой.

– Ты видела Зулейху? Ты видела Зулейху?!

– Как тебя сейчас, – подтвердила Тайра. – И не один раз. Она меня к себе вытягивает, когда я сильно устаю и не контролирую свой сон.

– Вытягивает к себе?!

– Да, в то место, где она сейчас. Старый дворец посреди песков, ее тюрьма. Я не знаю, где это, но это точно не иной мир. В смысле она где-то в досягаемости Ишанкара, может в межреальности. Она и правда все еще не ушла, и я начинаю верить в сказки про то, что она может вернуться.

– Может вернуться?!

– Ну как-то же она колдует, – Тайра пожала плечами.

– Она колдует?!

– Иначе как бы я у нее оказывалась? Она меня вызывает.

– Вызывает?! Зачем?!

– Откуда я знаю? Может, скучно ей, а может, тело мое хочет, чтобы вернуться. А может, хочет меня убить: она же обещала каждую следующую некромантессу убивать. Я ее спрашивала, но она ни разу не ответила.

– Ты с ней разговаривала?!

– Ну разговора-то пока не получается, только прятки, догонялки да драки, но уж глаза ее я рассмотрела во всех подробностях, и они карие.

– Ты понимаешь, что ты сейчас говоришь?! – Морис вскочил со стула и подошел к ней. – Сладкая моя, ты влипла так, что даже находиться с тобой рядом уже опасно!

– Что тебя так пугает?

– Ты была у Зулейхи! Ты ходишь по теням! Ты ходишь по межреальности!

– Да.

– Давно?

– Достаточно давно. Ты не ответил.

Морис отошел к окну и вцепился себе в волосы, и, если бы ему было куда бежать, он непременно бы сбежал, бросив свой Дом и Ишанкар. Тайре стало не по себе.

– Может, объяснишь? – аккуратно попросила она.

Гиварш вернулся к столу и тяжело опустился на стул.

– И как он тебя еще не засек? – медленно протянул Гиварш, обращаясь не к Тайре, а в пустоту.

– Я ему просто не говорила об этом.

– Я не про Йена, моя сладкая, – словно маленькому ребенку пояснил Морис. – Хотя то, что ты не сказала о своих визитах к Зулейхе Йену, тоже удивительно. Я про Змея. Он себе уже хвост до половины сгрыз, потому что никак не может определить, кто без его ведома шарится по окрестным теням! Ты хоть понимаешь, как ты попала?!

– Нет, – честно ответила Тайра. – Не понимаю.

Если верить Змею, о том, что она ходит по теням, он знал уже давно, а беспокоил его кто-то другой, кого он до сих пор не мог опознать, но Гиварш об этом почему-то не ведал.

– Мать моя королева, – шепотом произнес Гиварш. – Ты сколько лет в Ишанкаре?

– Ты долго будешь меня пугать?

– Ты не знаешь про Змея! – поразился Морис.

– Почему не знаю? Знаю. Виделись даже неоднократно, да и от тебя наслышана. Он милый и не такой страшный, как ты описываешь.

Гиварш замер в удивлении.

– А вот об этом я как-то не подумал. Интересно, это Йен так все закрутил или господин Ректор?

– Что закрутил?

Но Морис не ответил, погрузившись в собственные мысли и складывая воедино разные линии предполагаемой партии.

– Ты мне расскажешь, чем тебя Змей так пугает?

Морис еще некоторое время думал, оценивая степень опасности и подбирая слова, а потом произнес:

– Представь себе алмазный клинок. Настолько острый, что он рассекает межреальность легче, чем твой любимый джедайский меч стальную дверь метровой толщины. Абсолютно холодный, абсолютно острый, абсолютно безжалостный, абсолютно разумный и абсолютно смертоносный. Холодная кристальная концентрированная магия смерти, – выговаривая каждое слово, произнес он и замолчал, оценивая произведенный эффект. – А теперь представь, что каждый раз, как ты входишь в межреальность, этот клинок висит над твоей головой, и стоит тебе сделать… Нет! Стоит тебе подумать о том, чтобы сделать хоть один недозволенный шаг, – я уж не говорю о действии! – и он опустится тебе на голову и пронзит тебя насквозь! И никто никогда – даже великий и ужасный сэр Йен хет Хоофт и еще более великий и ужасный Сэл – не найдет твоих следов! Ни тела, ни души – ничего! Змей – это абсолютная, моментальная смерть без какого-либо посмертия. Ты понимаешь, моя сладкая?

Тайра почти что открыла от удивления рот. То, что она сама знала про Змея, абсолютно не соответствовало ни единому слову Мориса.

– Да ты его боишься! – поразилась Тайра.

– Да, боюсь, – не стал отказываться Морис. – Да, боюсь! Кроме тебя, только два живых идиота его не боятся! Твой обожаемый хет Хоофт, потому что привечает всякое зверье вроде тебя, и господин бывший Ректор сэр Котца, потому что тот еще сказочник и просто не осознавал всей опасности!

– Значит, Змей похож на меня? Тоже монстр?

– Тоже монстр, – подтвердил Гиварш, залпом допил вино и, игнорируя все нормы застольного этикета, налил себе еще полный бокал.

– Но меня-то ты не боишься.

– Кто тебе сказал? Конечно, боюсь. Ты тоже та еще штучка. А Змей живет подольше тебя, и опыта у него побольше будет. И логика у него мужская. Господи, Кхасса! Ты себе даже не представляешь!

– Видимо, нет. Иначе бы уже давно поддалась панике, так же как и ты.

Гиварш осушил полбокала вина и поставил локти на стол, подперев ладонями подбородок.

– Чего ты на меня уставился? – спросила Тайра.

– Хочу тебя запомнить. Я погорячился, когда сказал, что не буду жалеть о твоей смерти, – тихо сказал Морис. – А он тебя убьет, как только ему надоест быть для тебя милым и нестрашным или как только он засечет тебя в тенях. И разбираться не станет. Он никогда не разбирается в такой ситуации.

– В какой?

– Когда кто-то посягает на его территорию или на то, что он считает своей территорией.

– А что он считает своей территорией?

– А кто его, трейсера, разберет… Но Ишанкар – точно его территория. Все порталы, все врата, все тени – вообще все пути в Ишанкар находятся в его ведении. Он отслеживает каждое перемещение, контролирует всех нас, и если появляется чужой – он исчезает в начале своего пути к нам, не дойдя даже до Первого Рубежа. Понимаешь, моя сладкая? Никто, кроме Змея, не знает, где находится Ишанкар. Даже Ректор. Он охраняет нас и нашу территорию от чужаков как из этого, так и из потустороннего мира. Змей очень хорошо делает свою работу, тут надо отдать ему должное, именно поэтому нас никто до сих пор не нашел.

– Если он охраняет нас, почему он должен меня уничтожить? – не поняла Тайра.

– Сладкая моя, ты знаешь многих людей, способных ходить по теням? Из наших я знаю только троих. Сэр Бергер – у него это врожденное, он сам мог бы быть нашим трейсером, но почему-то не захотел. Точнее, выбрал Наставником сэра Котцу, а не сэра Макалистера. Хет Хоофт – потому что должен это уметь. Вас, некросов, этому обучают. И, собственно, сам Змей. Соответственно, ходить по теням без сопровождения в Ишанкаре имеют право только два человека! Ты такого позволения не имеешь! Ты вне закона! А нарушителей в межреальности Змей уничтожает без суда и следствия!

– Это так мило, – улыбнулась Тайра. – Ты и правда за меня переживаешь.

– Наивная ты, Кхасси, – вздохнул Гиварш. – И за что я тебя люблю?

– Ну а еще? – спросила она. – Что еще про Змея? Чем он еще занимается?

– Еще про Змея! – возопил Морис. – Тебе и этого должно хватить с головой! Ты об этом должна думать!

Гиварш замолчал. Тайра доела рукколу с авокадо и положила вилку.

– Интересно получается, – уже спокойно сказал Морис. – Ты мало знаешь про Змея, он мало знает про тебя. Почему Йен тебе про него почти не рассказывал? Потому что он чертов трейсер? Но вы все равно бы встретились, вам служить вместе. Может, он боялся, что два монстра уничтожат друг друга?

– Почему мы должны друг друга уничтожить?

– Потому что у вас природа такая! А теперь, в новых обстоятельствах, тем более так и будет. Он убьет тебя, а ты убьешь его. Ты же не собираешься сдаваться без боя, я надеюсь?

– Морис, почему вы со Змеем все время в контрах? – Тайра наконец-то задала давно интересующий ее вопрос и ему.

– А вот так сложилось, – не стал объяснять Гиварш.

Он залпом допил вино и отодвинул от себя бокал.

– Ты расскажешь? – спросила Тайра. – Что я хожу по теням?

– С ума сошла? – возмутился Морис. – Себе дороже. Буду молчать. И ты молчи. Неизвестно, чем кончатся твои бесконтрольные похождения по межреальности. Хотя, знаешь ли, моя сладкая, приятно иметь на руках козырной туз против тебя!

– Легко же доставить тебе удовольствие.

– Не язви. Будь аккуратней. И попроси Йена научить тебя ходить по теням и взять официальное разрешение у Трейсера. И быстрее.

– Ладно, уговорил. Пойду я. Надо кое над чем подумать, – она встала из-за стола.

– Проблем себе лишних не надумай.

Но Тайра уже его не слышала. Пазл вовсю щелкал в голове, собираясь в новую картинку.

– Джимми! Джимми! – Тайра почти вбежала в приемную.

Господин Секретарь отсутствовал: наверное, Ректор опять отослал его куда-то со срочными поручениями.

– Черт! – Тайра плюхнулась в его рабочее кресло.

Тайра знала, что Джимми, так же как и Ректор, хорошо рисует акварелью, но просить краски у сэра Бергера она бы не стала: он был слишком умным и знал больше нее, он вполне мог бы догадаться о ее истинной цели. Наверняка краски были где-то у Джеймса в столе, но все ящики были магически заблокированы, да и лазить по его столу было неприлично.

– Ну почему тебя всегда нет, когда ты нужен? – вслух сказала Тайра.

Джимми вышел из Ректорского кабинета с кружкой чая в руке.

– Ты чего вопишь? – спросил он.

– Джимми! – Тайра выскочила из-за стола. – У тебя же тут есть краски?

– Есть. А зачем тебе?

– Надо! Дай, пожалуйста!

Джеймс величественно занял свое кресло и достал из нижнего ящика разные кисточки и три пачки акварели.

– Тебе какие? Обычные, медовые или…

Но Тайра уже открыла первую попавшуюся коробку и вытащила из стопки бумаги на его столе какой-то лист.

– Это нужное?

– Нет, это черновик, – Джимми с интересом наблюдал за ней.

Тайра взяла кисточку и обмакнула ее в кружку с его чаем.

– Ты что делаешь? – возмутился Секретарь.

– Молчи и не мешай!

Тайра и так знала, что должно получиться, но проверить все же стоило.

Она набрала на кисточку синей краски и нарисовала на листе круг. Потом смыла краску и набрала на кисточку зеленый. Синий с зеленым давали какую-то страшную мазню. Тайра оценила получившийся шедевр и нарисовала рядом круг зеленого цвета. Это больше походило на то, какими были ее глаза при выходе за Грань.

Да-а-а… Сэл был умнейшим человеком: метка должна была быть универсальной. Когда он ставил такой маркер на радужку некромантесс, он не брал в расчет истинный цвет их глаз. Интенсивность зеленого цвета, в который окрашивались их глаза при использовании магии смерти, не зависела ни от чего, значит, начинать надо было не с синего, а с зеленого цвета.

Джимми молча наблюдал за ее художествами. Его творческая душа явно страдала, но любопытство перевешивало отвращение к ее мазне.

Тайра набрала на мокрую кисточку красной краски и от души нанесла ее на еще не успевший высохнуть зеленый круг. В детстве Тайра проделывала такие цветовые эксперименты с мамой, и вот, спустя почти двадцать лет, этот опыт наконец-то пригодился. Краски потекли по листу в разные стороны, смешиваясь и давая коричневый цвет. Значит, изменения затронули Зулейху, когда она была за Гранью: красный цвет безумия наложился на зеленый маркер, поэтому ее глаза стали карими. Зулейха, оказывается, и не выходила из своего безумного потустороннего состояния! Именно поэтому ее запомнили и изобразили на картине с карими глазами! И именно поэтому каждый коснувшийся ее тут же уходил: Зулейха всегда была мертва! Тайра ужаснулась. Как она могла жить с этим постоянно? Никто из некромантов не мог все время находиться в двух мирах! Немудрено, что в итоге она окончательно спятила.