Тоня Ивановская
От любви до ненависти и обратно
Глава 11
Путь из рощи во Флидабург прошел как в тумане. Куда умчался Верн, Грета не знала. И знать не хотела. Мечтала не видеть никогда, молила, чтобы в болото провалился лесное, захлебнулся тиной мерзкий оборотень.
“Зачем меня женой сделал? Издеваться?”
Хотя еще в лодке себе на этот вопрос ответила. Под присмотром у него будет. Никакие козни построить не сможет, слова против не скажет. Полностью теперь от него зависит. Сказал: “Вещь”, – его вещь и есть.
Грету встретили фрейлины – оборотни из семей знатных. Смотрели на нее с интересом, но ничего не выпытывали. Просто поставили перед фактом, что отведут в Мраморные бани. В королевской купальне омоют и во дворец сопроводят. Там спальня для молодых уже подготовлена.
– Спальня, – повторила Грета тихо и всхлипнула.
– Ну что вы, Ваше Величество, – встревожилась одна из дам с серебряными нитями в кудрях. – Вы не бойтесь. Король у нас ласковый. Не обидит.
Но Грету уже было не остановить. Слишком долго она сдерживалась, чтобы не разреветься. Упоминание о брачной ночи высвободило весь запас жалости к себе и своей участи. Она ревела, уткнувшись в грудь испуганной женщины, наплевательски относясь к тому, как выглядит, что подумают и куда ее ведут эти благовоспитанные фрейлины.
А вели ее, несмотря на истерику, в мыльню. Разули, сняли одежду землей испачканную. Тело, волосы умаслили. Песни пели свадебные. Чем-то поили, вроде как успокаивающим. Грета предпочла, чтобы ядом или снотворным каким-нибудь. Провалиться в беспамятство, пусть Верн с ней что хочет, то и делает. Вода горячая катилась по ее телу, а колдунья все думала, как ей жить дальше, как отомстить королю, если в лапах его застряла безнадежно.
– Травы тут есть? – мрачно спросила Грета.
– Есть, конечно, Ваше Величество, – обрадовалась старшая фрейлина по имени Вива. – Какие смешать? Вам в купальне запарить или в тело втирать будете?
– Во дворец соберу. Отвар для себя приготовлю. Сбросить страхи мне надо, леди. Успокоиться, чтобы не обидеть короля дурным настроением.
– И то верно, Ваше Величество, – еще больше обрадовалась Вива. – После купания тогда с вами сходим.
Грета кивнула и отдалась знатным дамам. Пусть готовят к расправе ее тело. Последний раз почувствовать себя высокородной леди. Наутро ничего этого не будет.
Когда доехали до дворца, уже темнело. В полумраке добрались до роскошной королевской спальни. Пропахло все благовониями и цветами. Над кроватью знамя с горящими триллиумами. Улыбнулась Грета недобро и на пуф невысокий села. И ведь верно ей предрекали в королевской спальне мужа ждать. Кто бы только знал, что мужем тем грязный оборотень будет.
– Что-нибудь, кроме чайника с чашей, подать, Ваше Величество? – спросила фрейлина.
– Нет. Благодарю. Этого достаточно.
Принесли ей посуду, сказали, что король во дворец все еще не явился, и оставили одну – ожидать молодого мужа.
Заваривать она совсем не успокоительное собиралась. Рецепт этот еще лет в пятнадцать у жриц вычитала. Никогда бы не подумала, что пригодится.
Когда отвар остыл, Грета скинула с себя сорочку нарядную и, прочитав молитву с проклятьем над снадобьем, тщательно в кожу по всему телу втерла. Улыбнулась своему отражению. Красивая и смертоносная. Достойная королева для захватчика. Надела сорочку, накидку, золотом расшитую, и забралась под одеяло. Осталось лишь ждать. Было страшно. Зато одним ударом отомстит и за себя, и за родителей.
Часы шли, а короля все не было. Полночи как прошло, усталость и сон тело разнежили.
“Все-таки хороша кровать у Его Величества. Сами собой глаза закрываются, – Грета еще раз зевнула и улеглась поудобнее. – Видать, все-таки провалился в болото. Туда ему и дорога, животному”.
Она почти сразу уснула, и что-то ей снилось беспокойное, но вдруг неясное волнение из неги вытянуло. Грета проснулась и увидела глаза зеленые. Горели в темноте, пугали дикостью. Верн прыгнул на кровать не просто черным зверем, громадиной. Не видела его прежде Грета в этом обличии. Мрачный, с дымными полосами и таким весом великим, что не ясно, как кровать такую кошку выдерживает.
– Верн? – испуганно сказала Грета. Хотя зачем? Кто еще может быть в спальне?
Не ответил, но взгляд как будто смягчился. Упал ей в ноги и свернулся клубком, как в детстве бывало. От этого впечатления у Греты ком подкатил к горлу, а Верн вдруг сказал с тоской в голосе:
– Я не убивал твоего отца. Голову отрубил, да. Но умер он не по моему желанию.
Грета попробовала вытянуть из-под него ноги, однако это было совершенно бесполезно.
– И мне жаль герцогиню. Хотя не думал, что прощу ее когда-нибудь.
– И что? – раздраженно спросила Грета, все еще не в силах выбраться. – Думаешь, после подобной исповеди прыгну под тебя и воспылаю любовью?!
Зарычал Верн бешено. Рванул зубами одеяло, когтями располосовал все убранство кровати. Грета вжалась в дубовую спинку, понимая, что сейчас и до ее тушки доберется. Как-то так себе злость оборотня и представляла, но не понимала, зачем спальню терзает. Или ее оставил на сладкое?
– Я твой муж! – выкрикнул Верн, в человека вернувшись. – Мне не нужно твое согласие!
Прыгнул к ее укрытию и впился в шею, то ли целуя, то ли прикусывая. Грета закрыла глаза и поблагодарила богов за возможность убить обидчика. И вдруг Верн расхохотался.
– О! Как это предсказуемо!
Выпустил Грету из рук и, переведя дыхание, сел на пуф рядом с кроватью.
– Яд. Пропитала все тело? Как думаешь, через сколько на меня подействует?
– По моим расчетам ― через полчаса должен биться в агонии, – растерянно ответила Грета, не понимая его поведения.
– Что ж, – он обратил внимание на чайник, понюхал его, довольно улыбнулся. – Я тебе говорил, что ты пропахла оборотнями? Почему?
– Почему ты себя так ведешь?
– Если бы не знал, подумал бы, что полукровка. Как же так вышло? – продолжал задумчивую болтать Верн.
– Почему тебя не волнует яд?!
Опять рассмеялся.
– Потому что ты предсказуема, женушка.
Смотрел на нее весело. Явно получал удовольствие, что раскрыл план. Казалось, коварный и продуманный.
– Я из королевской семьи оборотней. Мы знаем, с кем живем по соседству, – решил разъяснить ей Верн. – Ваша порода любит эти штучки… с ядами. Всех наследных детей к ним приучают. Я на отраву не реагирую. Разве забыла, что уже кусала меня твоя гадина? Так что можешь экспериментировать, маленькая.
Тотчас до Греты дошло, что не спасет отвар ее тело. Что сейчас он проржется и полезет к ней с поцелуями. А она никогда не сможет отбиться от оборотня. Даже применив магию. Даже будь у нее нож, не успела бы навредить животному. Не равны они.
Грета вжалась в стенку, а он заметил. Никогда прежде она не видела такой самодовольной улыбки.
– Готова? – игриво спросил Верн. – Будешь кричать? Или кусаться? Исцарапаешь мне спину?
“Боги, надо было мне яда выпить, – сжалась под его взглядом Грета. – Как бы до чайника добраться”.
– Успокойся, Грета. Я тебя не трону.
– Что?
– Что слышала. Можешь расслабиться.
Грета сползла на кровать, все еще не понимая, шутка это или Верн серьезно.
– Почему? – осторожно спросила.
– Потому что я знаю, от чего случаются дети, – посмотрел на нее холодно. – Думаешь, я позволю тебе стать королевой-матерью? Нет, маленькая. Ты будешь только куклой с короной. Никаких наследников с поганой колдовской кровью. Я забрал у тебя все. Забираю и власть над телом. У тебя никогда не будет детей. Не позволю, чтобы по моему дворцу бегало маленькое белокурое совершенство и радовало сердце невинными глазками. Не хочу видеть, как твой ребенок растет. Как расцветает в нем красота матери. Ты ведь, Грета, даже не представляешь какая ты… Не будет у тебя ребенка. Никто никогда его не полюбит и не будет мучиться.
Грета не нашлась что ответить. Просто глубоко вздохнула, чем почему-то вызвала злость у оборотня.
– Забирайся на спину! – приказал он, обернувшись.
– Я…
– Молчи!
Грета залезла на лигра, и тот выпрыгнул в окно. Промчались по саду, затем Верн забрался на крышу дворца, все выше и выше с каждым прыжком. Грета жмурилась, лишь бы не видеть, куда несет ее оборотень. А ветер становился сильнее, и забираться Верн начал по стене отвесной. Рискнула, открыла глаза и вышине ужаснулась. В тот же миг лигр добрался до места желаемого – впрыгнул в окно старой башни и со спины на пол Грету сбросил.
– Здесь твое место! Не желаю больше видеть тебя в моей спальне!
Она поднялась и осмотрела полукруглое помещение. Несколько окон с витражами. Яркие, пусть и мутные от пыли. Небольшая спальня с узкой кроватью и покрытой чехлами мебелью. Никто сюда не заходил лет сто, а может, и больше. Мрачно, холодно. Паутина и занесенные ветром хрупкие листья.
– Что это?
– Темница благородных душ, – ответил Верн. – Твое вечное пристанище.
– Что?
– Темница эта соответствует статусу “Ваше Величество”, – усмехнулся Верн. – Тебе ведь так важны титулы и звания. Не благодари, душа моя. Будешь жить здесь. Наслаждаться своей благородностью. Задирать нос. Возвышаться над всеми. Посмотри, сколько тут окон. Все королевство у твоих ног. Будешь наблюдать и стариться.
Он подошел к окну, через которое сюда впрыгнул.
– Все необходимое тебе будет приносить журавль. Будете жить долго и величественно, моя королева.
– Ошейник, кандалы, темница. Мой король знает, как ухаживать за дамой.
– Из темницы этой можешь выйти, – сказал Верн и сорвал со стены один из гобеленов. – Вот и дверь. Магу по пути порадуются.
– Кто?
– Захочешь выйти, узнаешь.
Он обернулся вновь лигром.
– Рада, что могу избавить себя от твоего общества.
– Язви. У тебя для этого много времени. Ты, Грета, сгниешь в этой башне. И вместе с тобой иссякнет род великих магов.
– Глупец! – крикнула ему в спину. – Ты и себя связал этим браком. Пока я здесь заперта, ты не сможешь жениться. А полюбишь какую-нибудь девушку? Что тогда будешь делать?
– Полюблю? Ха! Когда я найду себе подходящую… и кроткую невесту, то просто отрублю тебе голову, – ответил Верн и выпрыгнул.
***
Оберон шел к королевской спальне и нервничал.
Тревожить молодых ему было неловко. Но солнце клонилось к закату, а короля все не было. Зная Грету, не удивился бы, обнаружив, что удалось той обезглавить ненавистного оборотня.
Подойдя к двери, он постучал и, прокашлявшись, спросил, может ли войти.
– Иди к чертям, Оберон! – крикнул пьяным голосом Верн, и на душе у западника полегчало.
– Я вхожу, – предупредил он и открыл двери.
Зажмурился, чтобы наверняка не встретить взглядом Грету в непристойном виде, и тотчас услышал хохот короля.
– Нет здесь бесовки! Ты зачем явился?
– Поздно уже, – ответил западник и поразился разрушению в спальне. – С Гретой все в порядке?
– Все великолепно у Ее Величества, – зло ответил Верн. – Наслаждается величием. С великой величины.
– Что ты творишь? – терял терпение Оберон. – Зачем напился? Сам ведь женился. Никто не заставлял.
– Обстоятельства заставляли, – хмуро ответил Верн.
– Неправда.
Оберон налил и себе вина, сел на кровать.
– Так где же Грета?
– В башне. Где и положено жить ведьме.
– У-у.
– Ты какого черта здесь? Я спать хочу.
– Король женился. Такое событие вызывает интерес. Вы с Гретой показываться народу будете? Пир устраивать? Кого приглашать? По городу прокатитесь, принимая поздравления от всех гильдий?
Верн еще больше нахмурился.
– Ну вот. Опять сначала делаешь, потом думаешь, – сказал Оберон. – Доставай жену из башни и мирись с ней. Не хочешь, полагаю, чтобы узнали о ваших… необычных отношениях.
– Она отравила меня! – взорвался Верн. – Бровью не повела. Но сколько было сожалений в милом личике, когда поняла, что не буду в ногах ее ползать, содрогаясь в предсмертной агонии.
Оберон ничего не ответил, просто сидел и пил вино, наблюдая за расхаживающим по комнате королем.
– Тогда я тебя внимательно слушаю, – заключил, наконец, западник. – Что мне говорить желающим вас поздравить?
Верн остановился и лег лигром на кровать.
– Скажи: король подарки желает сделать своим подданным. Не пировать, пока простые жители с рассвета до заката трудятся, а одарить их, как одарил Зверь короля радостью. Раздай деньги, что пошли бы на праздник, всем бедствующим. Детям какие-нибудь фрукты и сладости прикупи. В общем, пусть народ веселится. А король с королевой приняли обет Сдержанности.
– Предположим, тебя это спасет на какое-то время, – улыбнулся Оберон. – А дальше что?
– Я спать.
– Не время спать, мой король! Дело есть.
– Катился бы ты со своими делами. Я спать хочу.
– Вести с островов.
Верн приподнял голову.
– Побережьем интересуются. Прознали, что проклятие снято, и теперь хотят эту землю себе.
– Это как понимать?
– Королевство создали маги. Если южные провинции согласны подчиняться Флидабургу – это их дело. Но побережье никому из семей не принадлежит. Магов нет, значит, и Флидабург на берег не имеет прав, – Оберон посмотрел на мрачного Верна. – Говорю лишь то, что услышал. Надо быть осторожнее. И укреплять армию. Сильной магии у нас нет, защититься от набегов будет сложно. Флот тебе нужен, Верн.
– Нужен-то нужен. Только сколько лет пройдет, пока я его строить буду. Магов точно не хватит? Не защитят берег?
– Нет больше сильной магии. Самим придется воевать с морскими демонами. Ты король мягкий, полагаю, они медлить не будут.
– Мягкий, – ухмыльнулся Верн.
– По их меркам ― да. Ни одной деревни не разорил, когда к власти пришел. Массовые казни не устраивал. К тому же, многие помнят, как распустил ты наемников, потому что слишком свирепые. В общем, плохая у тебя, Верн, репутация. Не устрашающая.
Оберон выпил еще вина.
– Сказал я все. Теперь и спать можешь. Есть сон еще?
– Да какой сон, – огрызнулся Верн. – Собери совет. И пусть слуги поесть принесут что-нибудь.
– Слушаюсь, – поклонился Оберон и вышел из королевской спальни.
Он созвал всех в зал для совещаний, изложил, по какому поводу собрались, но короля все не было.
– Я, пожалуй, пойду, потороплю его, – сказал Оберон собравшимся. – Иначе до рассвета ждать будем.
Идею его одобрили и тем удачней, что выход Оберона совпал с появлением поварят с закусками и медом. Западник довольно улыбнулся и пошел за Верном. Хотя, если честно, ему было не столько важно найти короля, сколько хотелось прогуляться рядом с башней. Уже вторые сутки Оберон не следил за Гретой, отчего чувствовал в себе небывалую тревогу. Нехватку чего-то. Чего-то очень важного, что заполняло его бестолковые одинаковые дни красотой и чувственностью.
“Высоко, – с грустью подумал Оберон, задрав голову. – Не дотянутся до тебя деревья. Не смогу узнать, чем занята и чем печалишься”.
– Что ты делаешь? – вдруг поймал его за стыдным разглядыванием Верн.
– Наслаждаюсь луной, – как мог спокойно ответил Оберон.
– Трудно наслаждаться невозможным. Недосягаемым.
– Оттого наслаждение это так прекрасно.
Верн подошел ближе, и Оберон видел в его хищном взгляде сомнение.
“Что ж… Когда-то нужно сознаваться. Почему бы не сейчас?” – пролетело в голове у Оберона.
– Почему ты не пришел в молебную рощу? Я хотел, чтобы ты обвенчал нас.
– Зачем? Я не старейшина.
– Ты важнее любого старейшины.
– Я не хотел.
– Считаешь, я сделал ошибку?
– Невесту послал тебе Зверь. Не мне судить о твоих решениях. Грета согласилась.
– Да, – грозно сказал Верн. – Она согласилась. И теперь моя жена.
– Я знаю.
Верн покосился на башню, но потом вдруг стал болтать о морских оборотнях. Говорил, что пригласить их делегацию надо. Поговорить, попытаться наладить общение. А чтобы не думали, что он слишком мягкий, провести турнир рыцарский. Показать, что и столичные оборотни в силе и смелости не уступают.
Оберон все кивал и, кажется, с них обоих ушло напряжение. Западник еще раз поднял глаза на башню. Цветные окошки светились в черной ночи манящими метками.
“Высоко”.
– Не слишком жестоко держать в таком месте королеву? – спросил он Верна и улыбнулся, осознав, насколько эта тема раздражает короля.
– Что угодно отдам, лишь бы не видеться больше с гадиной.
– Хм. Я отдал бы то же самое, чтобы провести с ней побольше времени. Грета ― чудесный собеседник.
– Поосторожней с желаниями.
– Мои желания сродни вашим, – съязвил западник. – Только у меня они несбыточные.
Оберон развернулся и пристально посмотрел на Верна.
– Если ты так страдаешь, почему с ней не помиришься?
Опустились у оборотня плечи.
– Разумен ли тот король, что воображает розу, глядя на скорпиона?
– Будь я королем, я бы предпочел видеть розы.
Верн посмотрел на него как на бестолкового.
– Может, и к лучшему, что ты так и не стал королем.
– Может, и к лучшему, – не обратил внимания на укол Оберон. – Но что дальше? Сколько времени ты собираешься держать в башне Грету?
– Я не знаю. Мне нужно свыкнуться с мыслью, что в любой момент я могу столкнуться с ней в коридоре моего дворца.
– Верн, какой ты… – обессиленно выдохнул Оберон.
– Она опасна! Как только расслаблюсь, Грета приведёт меня к гибели. И чтобы уберечь меня от нее, а ее от меня, лучше ведьме сидеть повыше и подольше.
Глава 12
Грета сидела на полу и пустыми глазами смотрела в стену. Фрейлина Вива, которая оказалась тем самым журавлем, снимала чехлы с мебели, что-то там болтала: сейчас, сейчас поворожим, и будет не комната, а загляденье, – но Грете было все равно. Она понимала, что это ее тюрьма. На всю жизнь. А как бы тюрьма ни выглядела, приятней от этого не станет.
– Купаться сегодня будете, Ваше Величество? – неожиданно спросила фрейлина.
Странный вопрос вырвал Грету из оцепенения. Она повернула голову в сторону придворной дамы.
– Купаться, – повторила фрейлина, столкнувшись со стеклянными глазами королевы. – Тут ведь еще две комнаты. Одна для занятий. Вышиванием развлечься, еще чем-нибудь. Принцессы всегда рукоделие любили. А здесь…
– Принцессы?
– Конечно. Это ведь башня для дочерей королевских. Когда-то была. Так вернее сказать будет. У королей дочери обычно птицами рождались. Потому и башню такую сделали. Чтобы летать им было приятней. Мы – птицы – парить очень любим. И жить в вышине. А под нами оранжерея. Была. Легенды ходят о том, какое это было волшебное место. По всей башне витражи чудесные. А внутри белые розы, и солнце их круглый год раскрашивало. Как думаете, красиво было?
– Так это не место проклятых?
– Это как посмотреть, – пожала плечами фрейлина. – Маги башню темницей сделали. Окна замуровали. Розы выжгли. Бросали сюда благородных оборотней. Из тех, которые бороться пытались. Неспокойно ведь было попервости. Много мятежей. Не хотели земли свои отдавать. Но в те дни магия была великая. Бессильны мы оказались. Теперь только равны сделались. И как интересно получается: чем дольше вы живете на земле нашей, тем слабее становитесь.
Грета ничего не ответила, а Вива вздохнула.
– Так вы купаться будете? Я колодец разобрать кого-нибудь приглашу. Нет, не такой, как вы подумали, – рассмеялась женщина, заметив, как расширились глаза Греты. – Вода, как и прочие вещи, снизу поднимается на веревках.
– Понятно, – кивнула Грета, тут же потеряв интерес к фрейлине.
– Еще что-нибудь вам нужно? – спросила женщина. – Книги какие-нибудь? Нитки для вышивания? Не беспокойтесь, платья новые вам поднимут.
– На кой черт мне платья? – нахмурилась Грета. – Саму себя разглядывать в зеркале?
Фрейлина вздохнула.
– Быть может, король к вам поднимется, – аккуратно предположила женщина.
Грета посмотрела на нее грозно, но дама не отступила.
– Он теперь супруг ваш. Какие бы ни были трудности, никуда вы от него не денетесь. У вас вся жизнь впереди, Ваше Величество, неразумно хоронить себя из-за гордости.
– Поди прочь! – приказала Грета. – И чтобы больше при мне о короле не заговаривала.
Вива послушалась и выпорхнула из башни, а Грета вновь в стену уставилась.
– С окна, что ли, выпрыгнуть? – вслух подумала. – Нет уж. Не доставлю Его Величеству радости. Выберусь наружу, найду союзников и убью его. Сама буду править, как королева оборотней.
Грета встала и решительно подошла к двери. Прислушалась. Тишина. Если есть там животные страшные, то не слышно. Призраки? С чего ей их бояться?
– Кого же Верн имел в виду?
С трудом открыла двери, захватила со стены оставленный журавлем факел и шагнула в темный коридор башни.
Сделала несколько шагов. Ничего особенного. Паутина, топот и писк крыс по углам. Все то, чего и следовало ожидать от заброшенного здания. Лестница вниз была винтовая и очень узкая. Не была бы Грета такой худой, пришлось бы протискиваться. Шла осторожно и думала:
“Необычно это. Башня широкая. Там, значит, место для роз. А чем сейчас оно занято?”
Сделала еще один виток, и ответ предстал перед нею. В стенах то тут, то там стали появляться небольшие отверстия, закрытые решетками, а из тьмы начал доноситься жуткий и такой знакомый шепот:
– Дигиталис… Дигиталис…
– Умертвия! – ахнула Грета, и в тот же миг из решеток со всех сторон потянулись к ней когтистые руки. – Пошли прочь!
Отбивалась от жаждущих урвать от нее хоть кусочек. Попятилась, пытаясь поскорее уйти в безопасное место. Но они цеплялись за одежду, тянули назад. К себе. Выломать решетки и уволочь во тьму испуганную колдунью.
Вырвавшись, Грета бросилась к своей комнате, захлопнула дверь и долго еще прислушивалась, боясь, что снесли мертвецы прутья и тянутся к ней, шепча отчего-то род ее матери.
– Почему Дигиталис? – спросила у пустоты Грета. – Верховная жрица не колдует. Нельзя им. Сила только богам принадлежит. Неужели кто-то из ее предков умертвия эти создал? А зачем?
В коридоре было тихо. Осторожно приоткрыла дверь: все так же спокойно. Никто ничего не выломал, и в погоню за Гретой трупы не торопятся.
– Ненавижу тебя, Верн! Знал. Все про них знал! И что кровь матери учуют, и что будут тащить меня из-за этого в свою сторону.
Она дошла до кровати и села.
– Как мне теперь выбраться? Колдовством убить ― силы не хватит. Руками? Но я ведь не оборотень, врагов рвать на части не умею.
Грета вздохнула и завалилась спать. Как бы то ни было, умертвия явно к ней не собираются, а отдохнуть стоит. Иначе план отмщения так и не придумает.
Снились ей беспокойные сны, которые раз за разом прерывались глазами кошачьими и запахом таким терпким, таким захватывающим. Вот и Верн среди прочей бесполезной околесицы появился. Красивый, улыбающийся. В детстве она Верна таким видела. Добрым, заботливым. Только на него могла положиться. Только с ним чувствовала себя свободной. Мать ледяная. От нее любви не дождешься. Для отца Грета была герцогиней и умницей. Тут должна и так должна. Спину не гни, книги учи. А Верн? Верн видел в ней волшебницу. И любил ее просто так. Без условий, ничего в ответ не требуя. Может, и не была бы она в себе так уверена, если бы не глаза преданные, которые, чтобы Грета ни делала, смотрели на нее с обожанием.
– Куда же это все делось… – бормотала Грета, переворачиваясь на кровати.
Что-то в стороне грохнуло, и Грета вскочила, тотчас решив, что добрались до нее умертвия. Однако в комнате было пусто. А резкий звук – всего лишь окно хлопнуло.
– Я ведь закрывала его, – Грета подошла к створке и увидела шерсть черную, зацепившуюся за щербину деревянную. – Верн?
Она из окна выглянула, лигр мчался по саду королевскому, петляя так, чтобы стражники не заметили.
– И что тебе здесь надо? Не можешь в покое оставить даже ночью?
Разозлилась так на него сильно, что за стол села и, достав бумагу с чернилами, начала заговор планировать. Ну как планировать. Все возможные варианты расписывать. Нравится, не нравится – не важно. Главное – выбраться из башни и поскорее трон из-под Верна вытянуть.
Разработка закончилась очень быстро. Крайне быстро. И Грета итогу не порадовалась. Проревела всю ночь и весь следующий день, выгнав фрейлину, потому что никак не могла с участью своей смириться.
По всему получалось, что выхода у нее нет. Прав нет. Привилегий нет. Ничего нет. Никто ей не поможет, ничего она за дружбу с собой предложить не в силах. Ничего пообещать не в состоянии. Никаких рычагов давления ни на короля, ни на его окружение не имеет.
“Кукла с короной”, – повторила Грета и вновь разревелась.
Все предусмотрел Верн. Все у нее отобрал и жизнь сломал, словно не рождена герцогиней из великих магов, а была простушкой без имени. Чувствовала себя гадко. Единственное у нее назначение осталось – рожать детей Его Величеству.
– Какой же урод! – провыла в подушку Грета. – Мало ему унижения. Мало оставить меня без всего. Убил бы лучше! Зачем так издевается?!
Она проплакала еще какое-то время, а потом села, опустошенная.
– Значит, еще в брачную ночь задумал это, сволочь. Зачем брать меня силой, ведь так приятно будет, когда сама приду и буду в ногах ползать, чтобы зачать от Его Величества. Ненавижу его! Доберусь до власти, обезглавлю. Нет. Четвертую! И протащу останки по всему городу. А потом гнить в болото выброшу. Пусть черти в тине жрут знатного оборотня.
***
Спустя две недели Грета спросила у журавля, во сколько ужинает король, а после приказала приготовить ванну, подать черное платье и золотую тесьму в волосы.
– Какую прическу делать будете? – спросила озадаченная фрейлина.
– Косы заплетешь.
– Но ведь косы, – еще больше растерялась женщина, – носят исключительно маги.
– Я из рода магов. И пусть его величество об этом не забывает.
– Хорошо, – кивнула фрейлина и, подумав, добавила: – Какая замечательная новость, что вы именно сегодня решили спуститься к ужину.
– Почему?
– Сегодня вечером главы гильдий приглашены к королю. Его величество собирается строить флот в южной провинции. Конечно же, все в этом заинтересованы. Скажу даже, все королевство на ушах от такой новости. Радость большая. Если будут корабли и в море спокойствие, старые семьи хорошо заработают.
– Ясно.
Грета тут же прикинула, что была бы хозяйкой побережья, заработала бы в первую очередь она. Стала бы самой влиятельной и богатой женщиной королевства. Стала бы. Если бы не лохматый урод, который из-за своенравия украл все, что она так долго строила.
– Ненавижу, – прошептала Грета.
– Что вы сказали?
– Ванну мне готовь, – строго ответила Грета. – И масла ароматные. Соблазнительные. Такие, чтобы чуткое обоняние оборотня порадовать.
– Как чудесно, Ваше Величество. Какая новость хорошая. Все сделаем. Самым лучшим образом вас подготовим.
Разрядила ее фрейлина и в самом деле восхитительно. Грета смотрела на себя расфуфыренную и дивилась: как она, оказывается, может пленительно выглядеть. И черное платье строгое это не портило, скорее, выделяло глаза синие и губы, алым подкрашенные. А как косы белые с золотом на черном шелке сияли – глаз не отвести.
– Королева, – сухо сказала Грета.– Никогда не хотела ей быть, а видимо, рождена я ей. Пусть так и будет.
– Правильно, Ваше Величество, – закивала довольная работой фрейлина. – Вы звездой в любом платье сияете. Потому Его Величество вас и выбрал. Идеальная невеста для древнего рода оборотней.
Фрейлина бросила взгляд на зеркало и столкнулась с гневными глазами Греты.
– Простите, – попыталась она исправить ситуацию. – Я просто хотела сказать, что вы так очаровательны, что король наверняка от вас без ума, – Грета помрачнела еще больше. – Вы знаете, вам не хватает короны.
Фрейлина быстро зашагала к принесенным шкатулкам с украшениями. Она понятия не имела, что происходит между молодыми супругами, но одно знала точно: чем лучше будут отношения короля с королевой, тем лучше будет жить двор, а вместе с ним и все подданные.
– А вот и она! – восторженно сказала придворная дама и надела на Грету изящную корону с сапфирами. – Как раз под цвет ваших глаз. Вы обворожительны, Ваше Величество.
Грета кивнула, а сама чуть не расплакалась. Сжала крепко подол пальцами и губы закусила.
“Соберись! От ночи с мужчиной еще никто не умирал. От родов умирают, от этого нет. Да и Верн не урод, вполне привлекательный. Красивый даже. Просто нужно пережить это позорище и зачать наследника. Как только буду беременна, получу неприкосновенность. Смогу и Верна свергнуть. Новый король родится, а я подле него править буду. Бесчестие сегодня, власть и свобода завтра”.
– Ваше Величество, – позвала фрейлина, заметив ее нервозное состояние.
– Можешь идти. Лететь, вернее, – Грета напряженно улыбнулась. – Я скоро спущусь. Место возле короля пусть не готовят. Сюрприз хочу сделать.
– Хорошо, Ваше Величество.
Фрейлина поклонилась и выпорхнула, а Грета осталась наедине со своими мыслями.
Она походила по комнате, попыталась утрясти все свои размышления. Сложный день, сложный вечер, а уж что ночью будет, лучше вообще не думать.
– Ладно, – глубоко вдохнула Грета и распахнула двери. – Сейчас главное ― спуститься.
Заранее решила, что магией попробует от умертвий отгородиться. Мало поможет – место узкое – но лучше, чем идти сквозь руки тянущиеся. К тому же не хотелось появиться при дворе в порванном платье.
Шла в темноте и молилась. Факел никак не взять было, иначе магию по коридору не направить. Мрак окружил, пропитанный шепотом, трупным запахом, страхом. Страх был у Греты, умертвия испытывали лишь жажду дотянуться до мага желанного, захватить хоть крупицу, хоть каплю крови выцарапать.
“Что же вам сделал такого род моей матери?”
Лестница вниз казалась бесконечной. Грета спускалась по спирали так долго, что и голова у нее закружилась. А света от выхода все не было, никак не кончались проклятые умертвия. Уже и магия ее ослабла, раскалился ошейник, впиваясь в кожу жгучими иглами.
– Ничего, выдержу, – подбадривала себя Грета. – Башня не бесконечна.
Она была права. Еще тройка завитков, от которых мутить начало, ― и пропали дыры в стенах. Одна узкая лестница. Позади осталось самое страшное. От радости Грета так воодушевилась, что поспешила вперед, зацепилась за что-то и ногу подвернула. Прихрамывая уже с лестницы сошла.
В основании башни была просторная комната. Для хозяйственных назначений, по всей видимости. Тут и выход к колодцу, через который наверх вещи поднимали. И ящики с разной мелочью. Дверцу небольшую Грета обнаружила. Прикинула, что комната за ней должна быть, наподобие ее для рукоделия.
Дверь в сад была огромной. Не спутаешь. Грета поправила платье, косы, отдышалась немного, постаралась ногу свою поврежденную подлечить магией. Откликнулся еще большей болью ошейник.
– Все. На сегодня мне с колдовством заканчивать нужно, – вздохнула Грета. – Черт, как пройти мне ровно? Запнусь об ковер какой-нибудь. То-то будет хохоту.
Она еще раз по подолу провела руками. Осознало, что трясет ее, словно осину. Покосилась наверх. Поняла, что возвращаться страшней, чем идти на королевскую трапезу.
– Чтоб тебя демоны загрызли, Верн! – ругнулась Грета и покинула место своего заключения.
Верн был в чудесном настроении. Все шло, как он задумал: планы по развитию юга семьи одобрили, маги, что остались, согласились помочь с обороной побережья, казна исправно пополнялась, а народ уже которую неделю славил короля и королеву. При мысли о Грете Верн поморщился. Все у него хорошо в жизни, одна заноза, никак не вытащить, только гниет глубоко, хоть зверем вой.
