Томас Харди (Гарди)
В угоду жене

– Не убегайте, Эмилия, не убегайте, – сказал он. – Чего вы испугались?

– Я не испугалась, капитан Джолифф: я внезапно увидела вас, и это заставило меня вздрогнуть.

По её голосу было видно, как сильно билось её сердце.

– Идя мимо, я зашел, – сказал он.

– За бумагою? – Она поспешно пошла за прилавок.

– Нет, Эмилия. Зачем вы ушли. Отчего не остались около меня. Вы, кажется, ненавидите меня.

– Нет, как могу я ненавидеть вас.

– Так подойдите, чтобы мы могли разговаривать, как обыкновенные смертные.

Эмилия повиновалась и, смеясь, подошла к нему.

– Вот так, дорогая, – сказал он.

– Вы не должны этого говорить, капитан Джолифф, – эти слова относятся к другой.

– О, я знаю, что вы хотите сказать. Но, Эмилия, даю вам слово, что я до сегоднешнего утра совсем не знал, что вы интересуетесь мною, иначе я бы так не поступил. Я очень расположен к Жанне, но знаю, что с самого начала она ко мне относится только по-дружески, и теперь я вижу, что я должен был попросить вас быть моею женою. Вы знаете, Эмилия, когда человек возвращается из продолжительного плавания, он слеп, как летучая мышь, – он не понимает женщин. Все они для него одинаково прелестные создания, и он выбирает первую, которая ему попадется, не думая, любит ли она его, и не полюбит ли он сам другую больше её. Вначале я был более расположен к вам, но вы так были застенчивы и сдержаны, что я начал ухаживать за Жанной.

– Ни слова больше, господин Джолифф, – сказала она, задыхаясь. – Вы женитесь на Жанне в будущем месяце, и нехорошо…

– Эмилия, дорогая моя, – воскликнул он и схватил её маленькую фигуру в объятия, прежде чем она опомнилась.

Жанна за занавеской побледнела, старалась не смотреть, но не могла.

– Только вас одну я люблю так, как мужчина должен любить женщину, на которой он женится, и я понял из слов Жанны, что она охотно уступит меня. Она хочет выйти замуж за человека выше себя по положению и согласилась выйти за меня только по доброте. Прекрасная, высокая девушка не подходит быть женою простого моряка: вы больше подходите.

Он поцеловал ее несколько раз, и её гибкая фигура дрожала от волнения при его поцелуях.

– Я бы хотела знать, уверены ли вы, что Жанна намеревается отказать вам. Уверены ли вы? Потому что…

– Я знаю, что она не захочет нас сделать несчастными. Она освободит меня.

– Надеюсь, что да. Уходите, капитан.

Однако он медлил, пока не пришел покупатель за палочкою сургуча, и тогда он ушел.

Страшная зависть охватила Жанну при виде этой сцены. Она придумывала, как бы уйти незаметно. Необходимо было, чтобы Эмилия ничего не знала об её посещении. Она пробралась из гостинной в корридор, а затем к парадной двери, из которой она вышла без всякого шума.

Вид этих ласк изменил все её решения. Она не могла уже уступить Шадрача. Придя домой, она сожгла письмо и сказала матери, что если капитан Джолифф придет, то сказать ему, что она нездорова и принять его не может.

Однако, Шадрач не пришел. Они, послал ей записку, высказывая в простых выражениях состояние своего чувства и прося позволения воспользоваться теми намеками, которые она давала относительно её любви к нему, находя в этом чувстве только дружбу, и взять свое слово назад.

Рассматривая гавань и остров, он ждал ответа в своей квартире, но не получил его. Неизвестность делалась для него невыносимой и вечером он пошел в Хай-Стрит. Он не мог не зайти к Жанне, чтобы не узнать решения своей судьбы.

Её мать сказала, что дочь больна и не может принять его, а на его вопросы, заявила, что письмо, полученное от него, очень расстроило ее.

– Вы, может быть, знаете почему, г-жа Фиппард, – спросил он.

Мать созналась, что ей известна причина, прибавляя, что это письмо поставило их в затруднительное положение. Шадрач, боясь, что он виновен в чем-то ужасном, объяснил, если его письмо огорчило Жанну, то это благодаря недоразумению, тогда как он думал, что это послужит облегчением для неё. В противном случае он считает себя связанным данным словом и она должна думать, что письмо никогда не было написано.

На следующее утро он получил поручение, устно от молодой девушки, проводить ее вечером с митинга. Он это исполнил и, идя по дороге из ратуши, она сказала:

– Между нами все остается по старому. Письмо было послано по ошибке?

– Да, – ответил он, – если вы говорите, то так и должно быть.

– Я хочу, чтобы это так было, – проговорила она с сильным ударением на словах, вспоминая при этом Эмилию.

Шадрач был религиозный, добросовестный человек и ставил высоко данное слово. Вскоре после этого состоялась свадьба. Джолифф деликатно сообщил Эмилии, что он принял дурное расположение духа Жанны за равнодушие к нему.