Тим Фланнери
Европа. Естественная история. От возникновения до настоящего и немного дальше

Глава 9. Новый рассвет, новые нашествия

Через 10 миллионов лет после окончания эры динозавров занималась заря новой геологической эпохи. Начало эоцена отмечено изменением соотношения изотопов углерода¹²C и¹³C, что указывает на выброс ископаемого углерода в атмосферу. Это событие – одно из самых поразительных в истории Земли. За 20 000 лет – мгновение по геологическим меркам – ископаемый углерод привел к глобальному повышению температуры на 5–8 °C, и такая ситуация сохранялась 200 000 лет. Одновременно повысилась кислотность океанов, особенно в Северной Атлантике. Радикально изменилась циркуляция океанов (в некоторых районах сменилось даже ее направление), и массово вымерли глубоководные одноклеточные организмы фораминиферы. Поменялся характер выпадения осадков над сушей: одни регионы подвергались библейским потопам, а другие засохли. Эрозия и вымывание, шедшие в беспрецедентных масштабах, истощали почвы, и в поймах рек накапливались новые слои отложений. Тропические леса простирались на север до Гренландии.

Как считают некоторые специалисты, это потепление было вызвано тем, что кимберлитовые трубки (каналы, которые образуются при вулканических извержениях и начинаются глубоко в земной мантии) достигли поверхности Земли около озера Гра на севере Канады и выбросили огромное количество углерода. Другие полагают, что причиной было выделение природного газа из глубин океана. В пользу этого свидетельствует сильное закисление Центральной и Северной Атлантики, а также наличие нескольких крупных кратероподобных структур на дне океана, в основании которых лежат узкие пласты вулканической породы, известные как силлы. Расплавленная порода в силлах могла воспламенить колоссальные запасы неглубоко залегающего природного газа – словно спичка, поднесенная к газовому грилю ⁵¹. Какова бы ни была причина, принято считать, что это потепление было вызвано меньшими годовыми выбросами углерода по сравнению с теми, которые человечество допускает сегодня ⁵².

Слово «эоцен» (означающее «новый рассвет»^[74]) предложил отец современной геологии Чарлз Лайель. Его трехтомный труд «Основы геологии» публиковался в 1830–1833 годах, и в последнем томе он определил эоцен на основании того, что от одного до пяти процентов существовавших тогда видов сохранились по сей день. Эта эпоха длилась 22 миллиона лет, от 56 до 34 миллионов лет назад, и к ее началу там, где некогда простирался Европейский архипелаг, располагался огромный массив суши. Вокруг все еще было много островов, включая будущую Британию на западе и Иберию на юге, но от Тургайского пролива на востоке до Скандинавии на севере начал формироваться европейский протоконтинент, который с тех пор уже больше не делили на части возникающие моря или сдвиги тектонических плит.

Европейская растительность безудержно развивалась в течение 10 миллионов лет после того, как челюсти динозавров перестали ее обгладывать. Леса Европы стали подобны собору, как величественные леса Калимантана, только плотнее, темнее и безмятежнее. Итальянскому ботанику и путешественнику Одоардо Беккари, в XIX веке впервые проникшему в тропические леса Калимантана, высочайшие на Земле, они казались местом, которое «оставалось нетронутым и неизменным с далеких геологических эпох и где растительность продолжала процветать непрерывно сотни веков с того времени, когда эта земля впервые поднялась из океана»⁵³. Если представить себя среди огромных стволов, темноту, в которой светятся люминесцентные насекомые и грибы, спокойствие и тишину, которую нарушает только странное суетливое существо, то мы получим некоторое представление о том, на что были похожи дикие леса Европы.

Незадолго до этого великого потепления небольшое похолодание вызвало понижение уровня моря примерно на 20 метров, что открыло сухопутный мост между Северной Америкой и Европой и позволило попасть сюда одному американскому гиганту. Корифодон (Coryphodon) был крупнейшим животным с момента исчезновения динозавров. Он происходил от североамериканских предков размером с крысу, живших на 10 миллионов лет раньше, и принадлежал к древнему, ныне вымершему отряду. Эти громоздкие существа длиной 2,5 метра и массой до 700 килограммов (но с мозгом всего лишь в 90 граммов), вероятно, были довольно несимпатичными на вид: они напоминали раздутых землероек.

Корифодоны активно поедали растительность в болотистых лесах Нового Света, которые тогда произрастали на севере до самой Гренландии. По сути, они работали автоматами, перерабатывавшими растения в компост. Их приход в Европу обернулся предсказуемым результатом. Они оказались в огромной кладовой, которая создавалась 10 миллионов лет. Слишком крупные, чтобы бояться каких-либо хищников, и «слишком сексуально разнузданные, слишком много получающие и находящиеся прямо здесь» (если позаимствовать известную фразу^[75]), они пировали и сеяли хаос, пока не уничтожили все запасы пищи.

По мере того как сеянцы и растения нижнего яруса были съедены, а старые деревья умирали без замены, бесконечный тенистый навес древних лесов пропадал, позволяя солнечному свету достичь почвы, что создавало перспективы для низкорослых растений. Через леса шли тропы, соединявшие болота и места кормления, и питательные вещества и семена рассеивались по дороге с навозом корифодонов. Благодаря солнечному свету и удобной системе транспортировки семян лесной полог стал куда более разнообразным, поскольку в нем сосуществовало намного больше видов растений, чем когда-либо прежде.

Нашествие корифодонов было всего лишь одним из событий в сложной схеме миграций, происходивших на заре эоцена. Большей частью наших знаний об этих миграциях мы обязаны работе доктора Джерри Хукера. К тому моменту, как я встретился с Джерри в июне 2016 года, он уже более полувека изучал ископаемых млекопитающих в Музее естественной истории в Лондоне. Как он рассказал, в его работе было слишком много просеивания – так много, что бедра не выдержали. Однако помощь была уже в пути – он ожидал пару титановых бедер, любезно предоставленных Национальной службой здравоохранения Великобритании. Учитывая его самоотверженность, подумалось мне, уместно было бы подарить позолоченные.

Просеивание, которым занимаются палеонтологи вроде Джерри, – занятие изнурительное. Ученые, стоя обычно в ледяной воде, встряхивают громоздкие сита, заполненные липкой глиной и осадком, чтобы удалить мелкие частицы и сконцентрировать ископаемый материал. Через некоторое время остаются только фрагменты породы – и, если повезет, от трех до семи крошечных зубов на каждую тонну смытой глины. Если есть перспектива найти окаменелости, то Джерри будет просеивать что угодно – от глины, которой 200 миллионов лет, до свежей породы, которая образовалась всего несколько миллионов лет назад.

Один из лучших моментов его жизни – открытие древнейшего в мире крота. Его кости он обнаружил на острове Уайт в отложениях возрастом 33–37 миллионов лет⁵⁴. Зубы этих существ были описаны несколько десятилетий назад, но, хоть они и могут поведать, чем животное питалось, они не расскажут, рыл ли зверек норы или пробирался сквозь кустарник. Джерри старательно промывал отложения, пропуская землю через очень мелкие сита, пока не увидел мелкие кости конечностей. Их лопатообразная форма свидетельствовала о роющем образе жизни, и зверек стал древнейшим известным истинно роющим млекопитающим на планете. Это указывает на вероятность того, что кроты впервые появились в Европе, – данная точка зрения подтверждается исследованиями ДНК и европейскими находками ископаемых кротов, чьи родственники сейчас живут в Северной Америке⁵⁵.

На мой взгляд, Джерри Хукер – национальное достояние и святой в одном лице. За свою карьеру он нашел столько мелких окаменелостей, что ими можно наполнить несколько пачек сигарет. Один его друг с инженерным складом ума, слишком часто наблюдавший, как Джерри наклоняется и просеивает грязь в мерзлом водоеме, сжалился над ним и, повозившись в сарае, построил машину для промывки окаменелостей. Я видел, как она работала во дворе Музея естественной истории, трясясь и смывая грязную воду, тем самым концентрируя окаменелости. Все, что нужно было сделать Джерри, – положить сверху осадок и вынуть снизу концентрат, затем высушить его и рассортировать. Грандиозное устройство. Не такое сложное, как марсоход, но не менее эффективное для изучения далеких миров.

Работы Джерри показали, что примерно 54 миллиона лет назад со всех сторон в Европу хлынули мигранты самого разного размера. Из Северной Америки прибыли древние грызуны и родственники землероек, кузены панголинов и выдроподобные существа^[76], примитивные хищники и ранние копытные. Из Африки явилось некоторое количество других примитивных хищников, а из Азии – первые парнокопытные и непарнокопытные, а также первые приматы Европы и предки современных хищных ⁵⁶.

В результате вторжения этих развитых млекопитающих европейская фауна, которая после падения астероида развивалась в изоляции, была уничтожена. Лягушкоподобные звери и их родственники, а также почти все остальные млекопитающие Энена, исчезли. Разумеется, вымирания после нашествий были обычным делом в истории Европы, и они действительно много раз случались за последние 100 миллионов лет, однако исчезновение животных 54 миллиона лет назад было крайне масштабным.

Среди жертв оказались европейские прыгунчики ⁵⁷. Сейчас прыгунчики встречаются исключительно в Африке, но самые старые африканские окаменелости появляются только через 5 миллионов лет после первых европейских^[77]. Прыгунчики – это маленькие специализированные существа с носами, напоминающими миниатюрные хоботы. Они питаются в основном насекомыми и носятся по земле с огромной скоростью. Некоторые из них считаются самыми быстрыми для своего размера млекопитающими на Земле. Интересно, что это одни из немногих зверей, у которых, как и у людей, есть менструальный цикл.

Неожиданное присутствие прыгунчиков в Европе позволяет сделать небольшое отступление. Прыгунчиков относят к большой группе млекопитающих под названием Afrotheria, куда входят слоны, трубкозубы, сирены и ряд более мелких животных. Афротерии настолько разнообразны по размеру и форме тела, что никто не подозревал об их родстве до 1999 года, когда его выявили в результате изучения ДНК. Однако намеки на родство заключались в воспроизводстве: у всех афротериев необычные плаценты, и они производят больше эмбрионов, чем можно вырастить в утробе матери.

Долгое время предполагалось, что афротерии появились в Африке. Но кажется странным, что прыгунчики – единственные из всех афротериев – совершили путешествие в Европу на такой ранней стадии. Альтернативной гипотезой может быть возникновение афротериев в Европе, и тогда какие-то похожие на прыгунчиков создания отправились в Африку и там положили начало огромному разнообразию тех афротериев – от слонов до златокротов, – которые населяют сегодня этот материк. Если это так, то афротерии – единственные выжившие из млекопитающих Европы, которые эволюционировали во времена Энена.

Пока захватчики притесняли европейских млекопитающих, птицы продолжали процветать. Как и следовало ожидать от архипелага, тут имелось множество крупных нелетающих видов, среди которых был двухметровый гигант гасторнис ⁵⁸. Первые окаменелости этого существа обнаружил в 1850-х годах в отложениях Парижского бассейна французский ученый Гастон Планте, который впоследствии стал знаменитым физиком и изобрел свинцовый аккумулятор. Палеонтолог Эдмон Эбер был так впечатлен «прилежным молодым человеком, исполненным рвения», когда тот явился в парижский музей со своими находками, что назвал птицу в честь Гастона.

Гасторнисы произошли от птиц, напоминающих гусей, которые потеряли способность к полету из-за жизни на островах. Когда открылся мост в Северную Америку, гасторнисы перешли на этот континент, а недавние находки в Китае показывают, что они добрались также и до Азии^[78]. У гасторниса был массивный клюв, способный дробить твердые предметы, и целые поколения палеонтологов считали их хищниками: многие старинные иллюстрации изображают, как эти крупные птицы ловят и поедают предков лошадей. Однако исследование изотопов кальция показало, что гасторнисы были исключительно растительноядными ⁵⁹. Примерно 45 миллионов лет назад эти гигантские птицы вымерли в Северной Америке и Азии, а затем исчезли и в своем последнем бастионе – родной Европе.

Тем временем на континент прибывали новые амфисбены и современные сцинки ⁶⁰. Появлялись и исчезали обычные лягушки и жабы. Настоящие жабы заявились в Европу примерно 60 миллионов лет назад (предположительно, из Азии), а позже сгинули, хотя потом повторно заселились около 25 миллионов лет назад. Около 34 миллионов лет назад прискакали настоящие лягушки – возможно, из Азии или Африки. Примерно в это же время неизвестно откуда в Европу прилетела первая летучая мышь ⁶¹. Удивительно, но до того момента рукокрылых, похоже, не было ни в Европе, ни в Азии, ни в Северной Америке^[79]. Так откуда они взялись? Самые древние окаменелости летучих мышей обнаружены в Австралии, однако никаких возможных предков рукокрылых или их близких родственников на этом континенте не найдено. Происхождение и распространение летучих мышей остается одной из величайших загадок палеонтологии.

Работы Джерри Хукера показали, что 54 миллиона лет назад произошла и вторая миграция – всего через 200 000 лет после первой. Великое потепление привело к поднятию моря на 60–80 метров всего за 13 000 лет, и вода перерезала сухопутные мосты в Азию и Африку. Однако из-за вулканической активности открытым оставался путь в Северную Америку, и сумчатые, ранние приматоподобные существа и некоторые примитивные хищники воспользовались им для переселения в Европу. Одновременно произошло беспрецедентное событие: европейские млекопитающие, включая предков собак, лошадей и верблюдов, которые пришли в Европу из Азии всего 200 000 лет назад, массово отправились в Северную Америку.

В каком-то смысле эта великая миграция заложила основы современного мира, поскольку инициировала эволюцию лошадей, собак и верблюдов в Северной Америке, что помогло нам впоследствии преобразовать планету. Она также предвосхитила будущее Европы: биологическое богатство Азии изливалось на европейский протоконтинент, а затем открылся путь в обе Америки.

Глава 10. Мессель – окно в прошлое

Благодаря одному из самых необычных скоплений окаменелостей в мире мы знаем намного больше о европейской жизни спустя несколько миллионов лет после великого потепления, нежели о любом более раннем периоде. Отложения, образовавшиеся 47 миллионов лет назад, были открыты недалеко от Франкфурта-на-Майне в Германии – в старом карьере близ Месселя, где добывали бурый уголь и сланец^[80]. Останки животных из Месселя порой выглядят так, будто их спрессовали между страницами книги: видны отпечатки волос, кожи, а часто даже содержимое желудка! Это так не похоже на отдельные зубы, которые изучают специалисты вроде Джерри Хукера. Вот почему находки из Месселя обладают чрезвычайной ценностью.

Удивительные окаменелости были обнаружены в Месселе еще в 1900 году, но в 1970-х горожане решили использовать это место для свалки. Это было самое вопиющее пренебрежение европейским наследием со времен папы Сикста V, который предложил превратить римский Колизей в суконную фабрику, чтобы дать работу римским проституткам (такой судьбы амфитеатру удалось избежать только из-за преждевременной смерти понтифика). В 1991 году власти опомнились и приобрели карьер для научных исследований. Однако с 1971-го по 1995 год у коллекционеров был свободный доступ к бесценным окаменелостям, и в связи с этим есть одна история о человеческой слабости и жадности, которая вгоняет в дрожь даже бывалых палеонтологов.

14 мая 2009 года в новостных отделах всего мира появился пресс-релиз под названием «Всемирно известные ученые сделали революционную научную находку, которая меняет все»⁶². На пресс-конференции, состоявшейся на следующий день в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке, было объявлено, что в карьере Мессель найдено недостающее звено в человеческой эволюции – сокровище, сравнимое по культурной ценности с «Моной Лизой». Группу специалистов, сделавших такое заявление, возглавлял Йорн Хурум, – норвежский палеонтолог из музея естествознания Университета Осло, и найденной окаменелости он дал имя Ида в честь своей дочери. Хурум утверждал, что «этот экземпляр подобен потерянному ковчегу… Это научный эквивалент святого Грааля»⁶³. Окаменевшим «недостающим звеном», как сообщалось, был прекрасно сохранившийся 58-сантиметровый скелет небольшого примата со следами шерсти и его последней пищи. В научной статье, опубликованной двумя днями позже, исследователи предположили, что это маленькое создание, которое они назвали Darwinius masillae^[81], было промежуточной формой между низшими приматами, также известными как полуобезьяны, и обезьянообразными, к которым принадлежат обезьяны и люди. Если бы это оказалось правдой, то это изменило бы наше понимание ранней эволюции приматов. До появления дарвиния в целом считалось, что группа обезьянообразных произошла от существ, похожих на долгопятов.

Ученые не любят громких заявлений в прессе, особенно если они делаются до публикации доказательств в рецензируемых журналах. Газетный заголовок «Происхождение видимости»^[82], появившийся вскоре после заявления, должен был предупредить Хурума и его соавторов о том, что последует далее⁶⁴. Один из ведущих норвежских биологов Нильс Кристиан Стенсет назвал такие заявления «раздутым блефом», который «в корне противоречит принципам и этике науки»⁶⁵. Последующий анализ показал, что группа Хурума ошибалась. Ида не принадлежит к эволюционной линии человека, а относится к низшим приматам – адаписообразным, которые были схожи с лемурами^[83].

Этот образец был добыт одним любителем окаменелостей в карьере Мессель в 1983 году. Из-за особенностей сохранности ископаемых в Месселе он состоял из двух частей: плиты с костями (если угодно, «позитива») и ее двойника с отпечатками («негатива»)^[84]. «Негатив» в 1991 году был выставлен в частном музее в Вайоминге (США), однако вскоре было показано, что он частично подделан – составлен из останков двух различных существ^[85]. В 2006 году «позитив» был предложен Хуруму за 1 миллион долларов. Он приобрел его за 750 000 – такая сумма нанесла бы ущерб бюджету большинства музеев мира. А вместе с финансовым давлением появляется и потребность максимизировать публичность и значимость. Был подписан договор на книгу, а канал History Channel, говорят, заплатил за соответствующий рассказ больше, чем за любую другую программу ⁶⁶.

Неконтролируемые любительские раскопки в местах вроде Месселя и выплата огромных денег за окаменелости могут создавать риски для исследователей. Если бы добрые граждане Месселя осознали в 1971 году, какое сокровище спрятано у них в старом угольном карьере, и немедленно защитили бы его, то всего этого фарса можно было бы избежать.

Отложения Месселя образовались 47 миллионов лет назад – во времена, когда потомки существ, добравшихся до европейского протоконтинента, видоизменялись и приспосабливались к различным условиям. Среди них были древние палеотериевые – родственники носорогов, тапиров и лошадей. Также процветали различные странные примитивные копытные, принадлежащие к шести семействам парнокопытных, в том числе аноплотериевые, похожие на антилоп-дукеров, и дихобуниды размером с кролика. Все эти семейства были уникальными для Европы, и все животные были мелкими ⁶⁷. Как и карликовые динозавры Нопчи, европейские млекопитающие эоцена приспособились к жизни на тропическом острове, уменьшившись в размерах.

В то время Германия располагалась на 10 градусов южнее нынешнего положения и представляла собой вулканически активное и тектонически нестабильное место. Карьер Мессель был тогда озером, окруженным пышным тропическим лесом. На его дне в бескислородной среде формировались бурые угли и горючие сланцы, которые позже стали здесь добывать. Близлежащие вулканы превратили озеро в идеальное место для будущих окаменелостей. Время от времени они выбрасывали углекислый газ, который, будучи тяжелее воздуха, опускался вниз и висел над поверхностью озера. Любая птица или летучая мышь, пролетавшая над водой, или существо, спустившееся напиться, теряли сознание и погружались на дно, где бескислородные химические процессы готовили их к вечности так же искусно, как мумификатор.

Некоторые из окаменелостей Месселя настолько детальны, что создают впечатление черно-белой фотографии вымершего существа. У некоторых мелких животных вроде жуков-златок сохранился даже цвет. А иногда окаменелости наглядно представляют экологию леса: отпечатки муравьиных челюстей на фрагменте листа подсказали ученым, что муравей был поражен паразитическим грибком, который заставлял хозяина забираться на высоту и оставаться там до самой смерти, чтобы грибок мог выпустить по ветру свои споры.

Среди самых необычных сокровищ Месселя – спаривающиеся двухкоготные черепахи (эти существа были найдены в Шаранте в отложениях мелового периода)^[86], причем целых девять пар. Как исследователь ископаемой летописи, могу вас заверить, что нечасто существа in flagrante delicto превращаются в memento mori^[87]. Среди многочисленных животных Месселя есть похожий на тапира пропалеотерий (Propaleotherium). Нашлись тела этих 10-килограммовых созданий с недоношенным плодом, а также с последней пищей (ягоды и листья) в желудках. Не обошлось и без сюрпризов: так, евротамандуа (Eurotamandua) – панголин без чешуи – удивительно похож на южноамериканского муравьеда^[88]. Но истинным сокровищем являются птицы Месселя. Обычно птицы дают плохие окаменелости, у них нет зубов, а по другим останкам их классифицировать трудно. В Месселе же вся орнитофауна сохранилась, словно в студне.

Некоторые птицы вполне ожидаемы – например, соколы, удоды, ибисы, сова и существо, похожее на фазана. Но другие кажутся чужеродными, неожиданными или совершенно диковинными. Среди чужеродных – исполинский козодой, колибри, родственники солнечной цапли и хищной кариамы; все эти птицы сегодня живут в Южной Америке, а не в Европе. К этой группе примыкают также примитивный страус и птица-мышь – сегодня это эндемики Африки. Из неожиданных птиц – олуши, которые охотились в пресных водах, а из диковинных, безусловно, следует отметить попугая, у которого не было попугайского клюва, и одно странное создание, которое выглядит смесью ястреба и совы, но имеет тонкие лентовидные грудные перышки ⁶⁸. Чего нет в Месселе, да и во всей Европе того времени, так это предков жаворонков, дроздов, иволг и ворон – все они относятся к воробьинообразным. А ведь к этому отряду сегодня принадлежит большая часть европейской орнитофауны.

Что делать с высокой долей южноамериканских птиц в Месселе? Сейчас есть надежные геологические свидетельства в пользу того, что хотя Южная Америка и располагалась в те времена неподалеку от Африки, но была полностью отделена водой, так что единственным возможным способом миграции был воздушный. На данный момент у нас нет убедительного объяснения, почему в эоценовой Европе было так много птиц, которые сейчас живут исключительно в Южной Америке.