Thomas Leman-Sky
Память души
– Но…
– Я же сказала вам – НЕЛЬЗЯ! – закричала женщина.
– Моя дочь осталась дома одна! – твёрдостью и нажимом, перекрикивая её, ответил он – одна! Я должен вернуться!
– Сидел бы дома, «папаша» – ехидно буркнула медсестра, пытаясь удержать его на месте.
Джексон бы легко отбросил бы эту настырную тётку, но сейчас он ослаб настолько, что и гирю бы не поднял.
– Оставьте его, Хардин – пронёсся громкий голос над их головами в палате.
В комнату зашёл мужчина лет сорока в чёрном плаще, лицо его было закрыто капюшоном, но было видно, что он небрит, причём довольно давно. В его грубом и высоком голосе читался приказной тон и всевластие.
– Да, господин – испуганно произнесла медсестра и вылетела из палаты как ошпаренная.
Джексон снова с болью и слабостью, но смог усесться на край кровати. Вошедший фыркал или выдавал смешки отвращения и, одновременно, превосходства. Джек бы плюнул бы эту гаду в морду, но тот стоял на расстоянии и постоянно маячил вдоль стены.
– А подойти боишься? – съехидничал киборг.
– К тебе, Абигейл? – с презрительной усмешкой ответил «Свин» (как его окрестил Джексон) – Тебя уже никто не боится. Ты всего лишь призрак, если забыл. Я же – «Свин» вынул изпод плаща пистолет с глушителем – хочу, чтобы так…
Джек среагировал мгновенно – схватил катетер капельницы и, с уклоном от предполагаемого выстрела, воткнул незваному гостю в шею. После этого, под действием адреналина, через боль, он побежал по коридору, стараясь не сбить на своём пути врачей, замечая при этом, что боль утихает и тело становится сильнее. «Ах вот как – с ехидной ноткой подумал киборг – обдолбали значит…». За очередным поворотом он увидел «Белоснежку» и со своей дочерью – Молли. Молли крепко спала на кушетке, укрывшись простынёй, а её мама пела старую колыбельную. Джек попытался пройти мимо них незаметно, скрываясь то в тёмных углах, то среди двух-трёх врачей, сняв халат с вешалки, но безрезультатно – ведь он под два, если не больше, метра ростом, а такому человеку спрятаться, особенно среди толпы, спрятаться довольно сложно. Женщина, увидев Джексона краем глаза, повернулась к нему и удивилась. Джек, опустив голову, побрёл к ним. «Белоснежка» аккуратно, чтобы не разбудить дочь, встала и, зевнув во весь рот, стала ждать возле кушетки.
– Вам уже лучше, мистер Райзен-Роуз? – спросила подошедшего к семье киборга – мне даже не доложили об этом.
– Да, всё хорошо – уклончиво ответил Джек – медсестра сказала, что завтра выпишут. Только вот рука – Джек показал след от катетера – ещё болит. Но это мелочи.
– Понятно – ответила «Белоснежка» – Молли хотела с вами повидаться, но обязательно первой! – начала жаловаться женщина – Поэтому – она устало посмотрела на свою дочь – пришлось взять её с собой.
– А вы не подскажете, который час? – осведомился Джексон
– Десять вечера, а что? – удивлённо спросила «Белоснежка».
– А день не подскажете? – спросил Джек и быстро реабилитировался – просто хочу узнать, сколько я здесь пробыл.
– Десятое августа – ответила женщина – почти три недели.
– Две недели? – беспокойно отозвался киборг – надеюсь, Максвелл справляется – увидев удивлённое лицо, он опять соврал – это новый стажёр под моим началом, а тут такое…
– Понимаю – примирительно и успокаивающе ответила она.
Они оба долго смотрели на спящую и ворочающуюся во сне рыжеволосую девочку. Иногда она улыбалась, иногда шмыгала носом, иногда её глазки быстро «бегали» под покровом век с длинными ресницами. Молли перевернулась и шмыгнула носом ещё раз. Джексон поправил ей покрывало, её мама не стала возражать.
– Так, значит, вы здесь работаете? – спросил киборг, а сам подумал про себя, что это же очевидно и что он дурак.
– Да. Я анестезиолог – ответила «Белоснежка» – а вы где работаете?
– Я работаю в комплексе развлечений – ответил с легкой гордостью Джек.
– В «Цирке Бейби»? Это наше любимое место – сказала она – но вас я там не видела. Вы аниматор?
– Нет, я ночной техник – пояснил Джексон – слежу, чтобы наши герои всегда были готовы выступать.
– Тревога! В больнице убитый! – раздалось из громкоговорителя. Джек прикрыл Молли уши, «Белоснежка» опять ничего не сказала.
– Простите – сказала она киборгу – Молли, вставай!
Девочка встала бодро и посмотрела на Джека, а потом на свою маму.
– Вы пришли! – обрадовалась она, глядя на Джека – теперь у вас всё хорошо с лицом, не то, что в первый раз.
Джек ощупал руками лицо и, сняв бинты с рук, посмотрел на них – они было гладким, без шрамов и нарывов, какими были до этого. Предвидя его вопрос, женщина ответила:
– Вам провели серию пластических операций, мистер Райзен-Роуз. Деньги были доставлены со счёта мистера М. Д. Тэджа. Видимо, у вас очень добрый друг.
– Точно… – тихо отозвался Джек. Тут же он всполошился:
– Вы не знаете, где лежит моя одежда, миссис…
– Прошу, зовите меня Кэрролайн – прервала его «Белоснежка» – она в отдельном ящике в прачечной. Я вас отведу.
– Я с вами! – взяв Джека за руку и не отпуская, сказала Молли. Джексон посмотрел на её маму, та лишь улыбнулась и кивнула в ответ. Так они прошли несколько коридоров, пытаясь не столкнуться с врачами и некоторыми пациентами, выбежавшими из своих палат. Наконец, они увидели дверь с надписью «Прачечная».
– Заходите, мистер Райзен…
– Джексон – прервал он Кэрролайн– просто Джек.
– Хорошо – ответила «Белоснежка» – как зайдёте, найдите ваш ящик.
– Я могу помочь? – спросила Молли.
– Нет – строго ответила её мать.
– Почему? – расстроено спросила девочка.
– Мне просто надо переодеться – мягко ответил Джексон – а потом я отправлюсь на работу.
– Сейчас? – удивилась Молли – Ночью?
– Да – ответил ей киборг – самая нужная работа делается тогда, когда её не видно – я слежу за состоянием наших друзей.
– Ух, ты – повеселевши и с любопытством, ответила девочка – мой любимый аниматроник это Баллора. Почините её, если ей нехорошо? Пожалуйста.
– Обязательно – ответила за Джека Кэрролайн – а теперь нам пора идти – она взяла дочь за руку и они вместе пошли назад – До свидания, мистер Райзен-Роуз.
– До свидания, Джек! – помахала ему ручкой Молли.
– Ещё увидимся – с улыбкой попрощался с ними Джек.
Джек толкнул дверь и она, со скрипом, открылась, при закрытии она так же скрипела. В помещении не было ничего особенного: стол с ящиками белья, некоторые ящики стояли на полу, на столе у окна стояли несколько коробок с порошками, кондиционерами и прочей химией для стирки, стиральные машины вдоль стены. Пробираясь между столами, Джексон осматривал ящики, смутно припоминая во что он был одет. Вскоре, он нашёл ящик с наклеенной бумажкой с почти неразборчивой надписью «Дж. Л. Райзен-Роуз». В нём лежали свежевыстиранные белая майка, чёрные брюки с ремнём, фиолетовая рубашка, в самом низу лежали кожаная куртка и плосконосые туфли. «Макс… – с напряжением подумал Джексон, надеясь на то, что тот заикается до потери сознания и позже с благодарностью – спасибо, дружище». Взяв ящик, Джек спрятался за большим шкафом и переоделся. Теперь он походил на вполне солидного мужчину в достатке и, как минимум, с большим домом и хорошим седаном производства «Honda». Из нагрудного кармана торчал белый лист бумаги. Джек достал его и развернул: «Видел я, в какой хлам ты рядишься. Поэтому мы подобрали тебе более приличные вещи. Всё хорошего качества и легко стирается, так что не бойся, если испачкаешься. Не за что ;-). Макс и Вероника». Джек улыбнулся, прочитав записку, свернул её и положил обратно в карман. Надев и растоптавшись в туфлях, он надел, не застёгиваясь, куртку и пошёл к выходу из больницы. Дойдя до выхода без происшествий, он осмотрелся и вышел на улицу. Вдоль дороги горели фонари, освящая дорогу пешеходам и машинам. Во время движения Джексон услышал шуршание в левом кармане брюк, там оказались двести долларов купюрами разного достоинства. Джек ещё раз мысленно поблагодарил Максвелла и Веронику за такие щедрые подарки и поймал такси, на котором уже поехал на работу. «Интересно, как там все?» – обеспокоенно думал Джек, но, вскоре, легонько тряхнув головой, он отогнал все негативные мысли и стал наслаждаться поездкой, обдумывая всё, что случилось с ним за этот месяц.
В тёмной комнате слабо горел свет. Стена и пол были залиты запёкшейся кровью. Из мебели в ней было только два стула, к которым были привязаны мужчина, одетый в чёрный плащ, на его шею была наложена повязка, и который испуганно осматривавший комнату, и женщина сорока лет в медицинской форме, повесившая голову, в ожидании конца. Железная дверь со скрипом открылась, и в комнату вошла женщина, лицо которой было скрыто под маской.
– Лайнек и Хардин… – спокойно произнёс вошедший.
– Простите, пожалуйста! – забился «киллер» – я всё исправлю, только простите.
Скрытый под маской поднял руку, но молодой человек всё не унимался. «Безликая» щёлкнула пальцами. В комнату вошёл крупный охранник и отвесил неудачливому «пацану» удар в челюсть, после чего он замолчал.
– Я дала вам самое простое задание – задержать и убить.
На второй щелчок вошёл второй охранник и ещё раз ударил «киллера», чтобы тот пришёл в сознание. Тут уже нервы сдали у Хардин:
– Мы можем попробовать снова, ведь это всегда работало! Дайте нам шанс!
– Нет – спокойно ответил ей «Скрытая» и щёлкнул пальцами. Его свита направила на связанных дула пистолетов.
– Вы потерпели неудачу – холодно сказала «Безликая» – мы найдём другой путь…
В комнате раздался щелчок и гром вперемешку с последними криками людей, подведших всю операцию под угрозу. Она считала, что от таких надо избавляться, чтобы они больше не совершали ошибок и никому не навредили.
Глава 8. Самый важный день в году.
Отряд построился возле двери: двое, прижавшись к стенам, по сторонам и готовые войти, двое держат коридоры, на случай неожиданных гостей и один смотрит прямо в дверь. Вперёд -смотрящий был одет в экзоскелет.
– Зачистить – отдал приказ командир.
Смотрящий в дверь выбил её ногой и отклонился в сторону, остальные бойцы отряда выпустили туда по пять патронов, сквозь выстрелы прорывались крики, после они вошли. В комнате лежали трупы женщины и маленького мальчика лет шести. За перевёрнутым столом пряталась насмерть перепуганная девочка. Носивший экзоскелет вошёл последним, и вертел головой во все стороны. За линзами маски «горели» небесно-голубые глаза, с каждым поворотом головы, приходившие в ужас от своего поступка. Этот мужчина упал на колени перед трупом женщины и ребёнка.
– Роуз… – пытаясь сдержать крик отчаяния, произнёс он.
Прогремели три выстрела. Бойцы с грохотом упали, как мешки с картошкой, на плиточный пол.
– Всё верно, – произнёс командир – ты убил их.
Он нанёс тяжеляку удар в грудь, тот упал и рефлекторно откатился вправо, но не до конца, и пуля, метившая в сердце, попала в предплечье. Скрытый под маской схватил дробовик своего павшего товарища и выстрелил в направлении предателя. Тот уже прятался за столом, почти вся дробь остановилась в нём или в стене, но тяжеляк смог сбить с командира–крысы шлем. Крыса вышел из-за стола, держа за каштановые волосы неспособную даже кричать, перепуганную девочку.
– Сдайся или ей конец! – злорадно произнёс крыса. Теперь взору открывалось его грубое лицо, с очерченными скулами и глубоко посаженными глазами, так же было видно уродливую пулю в левой щеке. Скрытый посмотрел на девочку, которая слабо вертела головой и губами произносила: «Не надо!». Тяжеляк бросил дробовик убийце и поднял руки. Тот улыбнулся наполовину выбитой улыбкой. Он отбросил девочку к стене.
– Идиот! – произнёс он, смеясь, и, схватив дробовик, выстрелил подбежавшему тяжеляку в грудь. Броня остановила шарики, но не все. Шрамощёкий ударил носившего экзоскелет человека ботинком в живот и добавил сверху прикладом в маску.
– Пожалуйста! Не трогайте его! – заплакала девочка.
– Не волнуйся, Лили – прохрипел штурмовик, снимая противогаз, улыбаясь окровавленными зубами, – Всё… Хорошо…
– Ох, вы только посмотрите! – ехидно сказал шрамированый – Возвращение папаши!
– Да… Но ты точно не переживёшь его – штурмовик схватил лежащий рядом пистолет и отправил последнюю пулю в этого ублюдка. Предатель вскричал, упал на пол и, во время падения, нажал на спуск от резкой боли. Дробь вонзилась отцу – защитнику в оба колена и пробила их насквозь, из них текла густая алая вперемешку с вишнёвой кровь. Командир-предатель медленно встал и направил дробовик прямо в голову своему подчинённому, но оружие отозвалось щелчком осечки, тогда крыса навёл пистолет на скрытого за маской:
– Сайонара, Джексон – прогремел оглушающий выстрел.
– ПАПА!
Джек проснулся с резким вздохом и дрожью во всём теле. Он и не заметил, как уснул. Всё так же он находился в салоне машины, и так же ехал на работу, в «Цирк Бейби».
– Приехали – безразлично произнёс таксист. Джексон посмотрел в окно. Пред ним была видна дверь с вывеской, плакатами и постерами. Внутри слабо горели лампочки.
– С вас пятьдесят долларов – так же безразлично произнёс водитель. Джек порылся в карманах, отдал водителю его деньги. Выйдя из машины, киборг почувствовал резкую слабость, но, собрав волю и силы в кулак, побрёл к двери, а затем и по своему обычному маршруту, который ему говорил «помощник» в рации, заботливо расположенной у входа и которую Джек подобрал после того, как прошёл в двери.
Идти приходилось короткими перебежками, чтобы отдышаться и отдохнуть. Всё это время он осматривал помещение – стены украсили заново: вместе с постерами также висели детские рисунки и фотографии с аниматрониками, у входа была добавлена «Доска почета» на которой, помимо офисных сотрудников (босса, главбуха, рекламщиков и дизайнеров) были и обычные рабочие – дневные техники, повара, программисты, уборщики. На должности ночного техника красовалась фотография Джексона – ещё до того, как на него надели маску. Стены были перекрашены из синего в голубой с несколькими причудливыми орнаментами в, примерно, пятидесяти сантиметрах от пола, а пространство между полом и орнаментом было окрашено в сиреневый. На потолке висели красивые люстры синего цвета – казалось, что сейчас с них будет падать дождь, красиво играя в лучах света, преломляя их.
– О, ты уже здесь! – радостно воскликнул всё тот же нежный и таинственно-лукавый голос – как тебе мой новый наряд?
Джек повернулся на голос – балерина покружилась вокруг своей оси, чтобы тот лучше рассмотрел её – она уже носила розовый топ, такие же, как и топ, розовые пуанты с лентами, обвивающие голень до колена и заканчивающиеся бантом на обуви, пачка была окрашена в голубой цвет, щёки, губы и тени стали красными. И всё так же смотрели на него фиолетовые глаза за металлическими линзами, и улыбалась она острыми зубками. Однако вспомнив о них, она спрятала свои клыки, но, всё равно улыбаясь, вопросительно смотрела на своего друга.
– Как всегда прекрасно – улыбнувшись, ответил техник, всё ещё опираясь на стену.
– Всё ещё сломан? – усмехнулась, скрестив руки на груди, Баллора – Хотя, выглядишь уже лучше.
– А откуда ты знаешь, что я это «я»? – прищурившись, спросил Джек – может быть я новенький, который наутро всё разболтает руководству?
Баллора лишь рассмеялась:
– Кто тебе поверит, врунишка? Да и такого, как ты сложно не узнать – высок слишком. А вообще, пока ты в сервисе валялся, Тэдж тебя сфотографировал после правки лица и нам показал. – Лора слегка наклонила голову вправо – а эндоскелет тебе так и не заменили, верно?
– Что да, то да – ухнув, отходя от стены к Баллоре и выпрямляясь в полный рост, ответил Джексон – иначе бы вы меня до конца следующего года не увидели.
За своей спиной он услышал шаги. Когда они стихли, чьи-то белые руки закрыли ему глаза. Джек стал ощупывать их – пластик, маленькая неглубокая полоса между пластинами костюма и, где-то дальше, должна быть щеколда, удерживающая замок пластин на месте.
– Угадай – кто?– хихикнула гостья.
– Эм… – Джек подпёр правый локоть и положил ладонь себе на щёку – Фокси?
Лисица открыла ему глаза, и Джексон обернулся – у неё тоже был новый наряд: белые части костюма стали ещё белее, как чистый снег; щёки, губы и подушечки на пальцах и ногти (как на ногах, так и на руках) окрашены в сине-фиолетовый цвет. Грудь, подушечки на ладонях и стопах, а также кончик хвоста и глаза, смотревшие удручённо и притворно – обидно, окрашены в жёлтый.
– Так не честно! – отвернувшись, пожаловалась Фокси – Ты знал!
– Как же не узнать тебя, «Белая Роза»? – улыбаясь, ответил Джек. Фокси из-за плеча хитро посмотрела на Джека. Тот подмигнул ей. На его лице было лукавое и таинственное выражение. Лора, поняв, что её щёки запылали красным, поспешила удалиться.
В «Берлоге Фредди» раздавался оглушительный смех. Макс, Фред, Дора и Дейзи держались за животы, хохоча от очередной шутки. Макс, за время отсутствия Джексона успел объясниться с Фредди, когда тот его чуть не задавил – помогла Бейби. Поначалу, медведь и кролик смотрели на него подозрительно, но уже смирились с его пребыванием здесь и Макс прижился.
Были, конечно, проблемы с руководством, но он решил их с помощью предложения о рестайлинге персонажей – Макс взял эту идею из совместных рисунков Джексона и Бейби в их общем альбоме, которыми она любезно поделилась с ним. Джек рисовал криво, но с этим помогла клоунесса, а цветовую концепцию уже разработал киборг – тем самым его приняли обратно, в качестве помощника Джека.
Бон-Бона Максвелл пересобрал, сделав ему отдельное тело, дав ему возможность самостоятельно исследовать мир вокруг, и теперь Бон наблюдал из-под стола в дальнем углу за Джеком и Лолбит (так руководство переименовало Фокси, думая, что клиенты клюнут на удочку «нового персонажа», и ведь купились же).
О чём они говорили не было слышно, так как после того, как Баллора, буквально, сбежала, эти двое стали шептаться и периодически оглядываться. Иногда раздавался смех, то от него, то от неё; иногда она отталкивала его и, судя по выражению мордочки, говорила, что-то недовольное, а этот идиот лишь посмеивался. Теперь они обнялись…
Дальше Бон смотреть не стал и быстро смылся, пока ему не стало ещё больше стыдно за свой поступок. Сейчас он бежал по вент.каналу, поворачивая в комнату Бейби. Зачем? Сам не знал. Наверное, чтобы спрятаться от того, что сейчас подсмотрел. «Чёрт. Зачем я это сделал?!» – корил себя кролик, но было уже поздно, что-то менять. Оставалось только сохранить этот эпизод в памяти об отношениях Джексона и Лолбит в тайне.
«Она сейчас так близко, и так прекрасна – счастливо улыбаясь, думал Джек, включивший на диктофоне какой-то старый вальс и круживший лисицу под него – неужели хотя бы раз за это время мне повезло?». «Ни к чему об этом думать – строго сказал ему внутренний голос – наслаждайся этим временем с ней, чувак» – продолжил голос уже более мягко и тактично замолчал.
«Белая Роза» блаженно улыбалась, подчиняясь ведущему её под музыку киборгу. Ещё, за все эти годы, она не была так счастлива. Она смотрела ему в глаза, и он вёл её дальше. Они кружились, словно снежинки в безветрие. Остановка… Объятия… Сейчас они одни во всём мире…
– Вы закончили, голубки? – произнёс опёршийся плечом на стену и скрестивший руки на груди Макс, с довольной ухмылкой.
Джек посмотрел на Лолбит, та лишь махнула рукой на «надоедливого» друга, а он кивнул, улыбаясь, подчинившись ей. Они снова сблизились… Глаза их закрыты… Все проблемы – сказка… Сейчас их губы соприкоснутся…
– Эм… Джек, ты ничего не забыл? – ещё раз спросил Максвелл.
Джексон печально выдохнул, открыв глаза, посмотрел на лисицу – в её взгляде уже читались стыд и раздражённость. Она выпустила киборга из объятий, но тот отпускать её не собирался. Тогда она оттолкнула его и, отвернувшись, опустив голову и сжимая кулаки, отправилась в другую часть комплекса, не заметив, как Джек свалился на пол.
Макс подал другу руку, чтобы помочь встать, но тот не реагировал.
– Давай, Джек, вставай. Нечего тут…
– Тебя кто просил лезть? – грустно и крайне раздражённо спросил киборг.
– Только не начинай…
– Кто тебя просил лезть, Макс!?
– Да ладно… – махнув на него, раздражившись, произнес Макс – и чтобы у вас с ней было? Я оказал тебе услугу!
– Ага, медвежью… – фыркнул Джексон.
Макс ударил себя в лоб, думая о том, что Джек самый большой тупезень, которого видел свет. Влюбиться в робота? Да как ему это вообще в голову пришло! Идиот… Хотя, Джек сам стал роботом. По вине Макса…
… – Что с ним случилось?! – испугано спрашивал Джеймс, готовясь к операции.
– Ты пришёл… – прохрипел Маркус, когда на него надели кислородную маску.
– Его избили – рапортовал сержант – как он выжил – я не знаю.
– Крепкий сукин сын… – тихо и растерянно проговорил рядовой.
– Маркус! – прокричал Джеймс – Не вздумай умирать! Ты! Будешь! Жить!
Из баллона выпустили газ… Маркус уснул… к его груди подключён пульсометр, в руку ввели иглу капельницы…
– Сэр! Сломан аппарат искусственной вентиляции легких! – запаниковав, сказал один из ассистентов. Пульсометр увеличил темп подачи сигналов, который и так был немаленьким.
– Подсоедините воздуховку от противогаза – твёрдо сказал Джеймс, раскладывая инструменты и металлические детали.
– А…
– Боковой клапан, идиот!!! – крикнул на него Максвелл, пытаясь подавить волнение и его последствие – гнев.
Вокруг операционной, внутри бункера дежурили оставшиеся солдаты. Снаружи выставлена половина (три человека) из отряда Баррета.
Пищал пульсометр (казалось, что сердце лейтенанта вот-вот должно разорваться), Джеймс командовал, какие инструменты ему подать и руководил темпом подачи воздуха.
– Скальпель… зажим… расширитель… – он всё больше волновался – пинцет… вата… зажим… лоб – ему вытерли выступающий пот.
Прошло двадцать часов, пока все осколки из груди были извлечены, все сосуды и места прорывов не были зашиты, а так же заменены все рёбра и соединяющие их мягкие ткани. Чуть меньше, но в том же порядке проходили операции на конечностях. На череп наложены пластины и швы, которые не дали ему рассыпаться окончательно. В горле пришлось так же заменить голосовой аппарат и залечить гортань, чтобы Маркус мог дышать, более-менее самостоятельно.
Сейчас Джеймс стоял в палате и смотрел на своего друга. Уже прошла неделя, началась аритмия, но он лежал под наркозом, без сознания. Что ему снится? Что сейчас видят эти глаза под закрытыми веками? Джеймс не знал. Никто не думал, что лейтенант выживет, но каждый верит в лучшее. Даже, если он выкарабкается, то станет парализованным инвалидом на всю жизнь. Уже сейчас…
Его размышления прервал вошедший боец:
– Разрешите…
– Плюньте на субординацию, Таноп – печально отозвался Джеймс – здесь все свои.
Рядовой присел на стул, рядом с кроватью своего командира.
– Как он?
– Не очень хорошо. Если он выживет…
– Он обязательно выживет – непререкаемо отозвался Таноп.
– Хорошо… Но он останется инвалидом. Не сможет двигаться.
Повисла пауза. Часы в палате заученно отбивали свой ритм: «тик-так, тик-так, тик-так»… За дверью столпились люди, шумевшие в ожидании приговора своему командующему и спасителю, кому-то, даже, другу.
– Думаю, я могу помочь… – неуверенно отозвался рядовой. За стеклом зашевелились.
– Как? – безразлично отозвался Джеймс.
– На гражданке я был инженером и разрабатывал прототип медицинского экзоскелета, который не приняли из-за того, что датчики внутри чувствительных зон лишь увеличивали усилие мышц, а не заменяли его. – Таноп достал свой планшет со схемами строения, подсоединения к субъекту и несколькими внешними концепциями своего помощника – только вот…
– «Только вот» что? – удивлённо отозвался Джеймс, с увлечением рассматривавший схемы.
– Экзоскелет нужно буквально сращивать с субъектом, вставляя металлические части. Его можно будет отсоединить, но только на операционном столе, иначе субъект может умереть от потери крови. Субъект превращается в полу-робота…
– Простите, Таноп, что не послушал вас раньше – грустно отозвался Джеймс – и довёл его до такого…. сколько времени вам нужно, чтобы собрать свой прототип?
– Он собран, доктор Артениус, и уже в операционной.
– Хорошо – быстро повторил Джеймс и сказал и в рацию, и рядовому, смотря на него – готовьтесь к операции.
Услышав команду, медики выкатили Маркуса из палаты и побежали к месту проведения. Джеймс и Таноп старались не отставать, хватая и дезинфицируя свои инструменты.
Во время операции в тело Маркуса было вставлено множество балок и проволочек, датчиков и проводов, чтобы не было проблем с использованием и обслуживанием.
Через неделю, после этого действа, началась полномасштабная бомбардировка местности. Все, кто находились снаружи, погибли, в том числе и рядовой Таноп, кто своей идеей спас жизнь Маркусу и помог начать её заново…
… И кто такой Максвелл, чтобы теперь осуждать, как живёт Джексон?
Когда Макс повернулся к нему, Джек уже стоял на ногах, дрожа, как осиновый лист, от слабости. Макс подошёл, чтобы поддержать его и тот чуть не рухнул ему плечо, но смог удержаться.
– Пойдём, большой парень – Макс усмехнулся – нужно подобрать тебе костюмчик получше, а то уже весь грязный. Как на свадьбу-то пойдёшь?
Два «брата» рассмеялись этой шутке, и Джек на секунду задумался.
– Не знаю, Макс – улыбаясь, отозвался Джек – но ты там точно будешь. Кто меня перед гостями позорить будет?
– Точно. А ты, тем временем, то вино ей на платье прольёшь, то в кофе перца добавишь, то в чай спирта нальёшь. А она на стол прыгнет и будет, под наш пьяный аккомпанемент, танцевать.
Хохот стоял такой, что разнёсся, по предположению Макса и Джека, на весь «Цирк…», а то и дальше.
Эти два придурка обладали ещё одним общим качеством – хорошим воображением. От этого их шутки может понять не каждый или вообще никто.
Как они встретились впервые уже ни один, ни второй не помнит. Казалось, что так было, есть и будет всегда.
Каждый из них был «мозговым центром» их команды, и искателем, и стрелком. Их различия в том, что Максвелл трусоватый, но, если того требуют обстоятельства, встретит опасность лицом к лицу. А Джексон, наоборот, безрассудно смел – никогда о себе не думает – только банда, только семья. Так же Макс умнее и осторожнее, хотя этого никто из них не признает, поэтому его основная профессия – медик. Джек же тактик и стратег, к тому же зоркий – быстро оценивает ситуацию и выбирает из нескольких вариантов лучший – из-за этого он стал инженером. Позже каждый из них получил к своей специальности приставку «военный». Дать она ничего не могла, но «висела» для солидности. На гражданке они обучились заново и получили в копилку профессию «техник-механик». Теперь они там, где могли развернуться на полную. Ведь у роботов и других механизмов вечно что-то ломается.
– Всё, пришли – сказал Макс, указывая на дверь.
– Комната Фокси? – удивился Джек – а разве не на складе?
– А разве не на складе – утвердительным тоном передразнил Макс –Фокси хотела сделать тебе сюрприз. Кстати, ты помнишь, какой сегодня день?
Джек напряг мозг, заставляя каждую его частичку работать, и в голове повторял только одно: «Вспоминай! Вспоминай!»
– Не помню – огорчённо выдохнул Джексон.
– Чёрта с два – с укором проговорил Максвелл – даже про свой День рождения забыл?
– Что? – Джек не поверил своим ушам – День рождения?
– Одиннадцатое августа, Джек – так же укоряющее сказал Максвелл – уже час, как тебе тридцать три года.
– М-да – растянуто произнёс Джексон – я как-то не думал об этом.
Из комнаты послышались шёпот и громкое падение чего-то металлического, а после него рычащий и виновато извиняющийся голоса. После, примерно, минуты копошения всё стихло.
– Уже что-то разбили – растерянно, с лёгким разочарованием, произнёс Максвелл – ладно, заходим, чего тянуть. Только глаза закрой.
Киборг послушно закрыл глаза свободной рукой. Когда они зашли, то его усадили, судя по касанию локтями, за стол, слышались осторожные шаги и шептания. Разбилось стекло.
– Ты можешь аккуратнее?! – раздражённо и громогласно прошептала Лора – Ходишь как медведь в посудной лавке!
– Я и есть медведь, если ты забыла – как можно тише огрызнулся Фред.
Джек подавил смешок. На лице расплылась улыбка.
– Всё, открывай глаза – сказала минирина.
Джек убрал руки, в глаза ударил свет яркой гирлянды. Щурившись, он привыкал к лампам. У стола стояли Баллора, Фредди, Бейби. На столе разместились Бон, Дора и Дейзи. Во главе этой компании, по правую руку от киборга, за пультом ди-джея, стоял Максвелл.
– С Днём Рождения! – весело прокричала вся компания три раза. Макс включил клубную музыку, гирлянда начала мигать лампами в такт песни.
Бейби и Фред дуэтом пели какую-то заводную песню, от которой ноги сами просились в пляс. Главная партия была отдана медведю, а Бейби кружилась вокруг в простом незамысловатом танце, название которого Джек не знал. Он не смог удержаться и начал двигаться сидя на лавке клонясь, двигая плечами, руками, головой. От этих «танцев» Джексона Баллора засмеялась, давясь и прикрывая улыбку руками. Макс начал микшевать на пульте, экспериментируя с ритмом, басом, высотой мелодии.
После того, как песня кончилась, каждый хорошенько просмеялся, а Джек пытался перекричать его и сказать все им «спасибо». Когда все уселись за стол, Джек ещё раз осмотрел помещение.
– А где Фокси? – удивлённо спросил он.
– Да, где же шарится эта лиса? – повторила она дразня.
Джек обернулся и увидел её в проёме двери с большой коробкой. Джек начал вставать, чтобы помочь своей «Белой Розе», но Макс его опередил. Вместе они занесли коробку и поставили её у стены, за спиной у Фреда. Лисица села рядом с Джеком и, поцеловав его, прошептала на ушко: «С Днём рождения, милый» после чего они обнялись.