Татьяна Владимировна Самойлова
Любовь с изъяном

В память, моему отцу, Самойлову Владимиру Васильевичу,

погибшему 15 Сентября 1993 года, посвящается…

Борис стоял на перроне в ожидании поезда. Весенняя слякоть, образовавшаяся после небольшого дождя, придавала серому асфальту пасмурный и угрюмый вид. Устав стоять на одном месте, мужчина стал бродить по мокрому настилу из стороны в сторону. Опустив голову, он посмотрел на свои ботинки и с грустью обратил внимание на грязные капли, покрывающие кожаную поверхность. Похлопав себя по карманам, молодой человек достал скомканный, уже использованный по назначению, носовой платок и повертел его в руках. Подумав о том, что если он протрет сейчас им обувь, он уже не сможет вытереть им нос, небрежно засунул клетчатую тряпицу обратно. Затем взглянул на часы и обрадовано подумал, что поезд должен приехать через семь минут. Подняв голову вверх, он прищурил глаза от появившегося из-за облаков солнышка. Время долгожданной встречи приближалось, и Борис стал заметно нервничать. Он ждал этого дня, этой минуты. Он ждал ее, единственную любовь всей его жизни – Лерочку.

Они учились в одном классе. Лерочка была круглая отличная с прилежным поведением и хорошим воспитанием. А Борис перебивался с двойки на тройку, был замкнут и особо не умел общаться со своими сверстниками. Что касалось девочек, то они вообще его не интересовали, как противоположный пол и даже не возникал детский интерес, о разнице между девочками и мальчиками. Физиологически он понимал ту самую неизведанную детским мозгом и взглядом разницу, но вживую не видел никогда. Ни каких-либо содержательных подобную информацию книг, ни телевизионных передач, мальчик никогда не смотрел. Его мама, женщина строгих правил, властная, обожающая свое единственное чадо, строго оберегала его от просмотра подобных тем. На интернет ему выделялось не более двух часов в день и строго под ее контролем. И Бориса не тянуло к девочкам. В школе он лениво сидел на уроках, ожидая звонка на перемену, а на перемене стоял один в уголке, мечтая, что бы учебный день быстрее закончился и он быстрее придет домой, есть вкусный, сваренный любимой мамой, борщ. Сидя на очередном неинтересном уроке, Борис заострил свой взгляд на белом большом бантике, привязанном к белокурой тугой косе его одноклассницы Левиной Валерии. Она сидела прямо перед ним и бант, то и дело двигался по ее спине от движений. Ему жутко захотелось потрогать этот белоснежный ленточный комок и, не удержавшись, он дернул за забавную вещицу, стянув его с волос одноклассницы. Девочка возмущенно повернулась и со словами «Отдай бант», потянулась ручками за своим украшением, которое крепко было зажато в руке нерадивого мальчишки. И только сейчас, он увидел ее лицо. Борис смотрел на эту прекрасную девочку и не мог оторвать от нее глаз. До чего же она была красива! Огромные голубые глаза с длинными черными ресницами, алые пухлые губки и розовые щечки с красивыми ямочками. Он никогда ранее не обращал на нее внимания, а сейчас словно остолбеневший смотрел на эту красоту не в силах оторваться от этой девичьей небесной красоты. Девочка отняла у Бориса свой бантик и отвернулась. А Борис горел жгучим желанием, вновь увидеть это неистово прекрасное лицо. Не придумав ничего лучшего, он дернул девочку за почти расплетенную косу и она вновь повернулась. И он снова окунулся в эту голубоглазую красоту. Лера что-то возмущенно сказала и, пригрозив детским пальчиком, снова отвернулась. Борис больше не рискнул одергивать свою уже недовольную одноклассницу, а просто стал любоваться ей на перемене, тихонько выглядывая из своего любимого угла. Как-то раз, после школы, мальчик набрался смелости и решительно подошел к девочке. Он хотел сказать ей что-то важное, но увидев ее удивленное лицо, немного оторопел и все забыл. Немного подумав, он схватил ее портфель и быстрым шагом направился в сторону ее дома. Он знал, где она живет. И не только она. Городок был небольшой и все друг друга знали, как в большой деревне. Лера догнала его и попыталась вырвать у него свою драгоценную школьную сумку, но поняв, что ей это не удастся, покорно поплелась вслед за Борисом. А он был безумно рад этому и гордо вышагивал впереди, высоко задрав голову. Такие проводы до дома стали ежедневными. И вскоре, Боре уже не пришлось отнимать у красавицы одноклассницы портфель. Она сама отдавала его ему, и шел он уже не впереди, а рядом с ней и о чем-то болтал. Как оказалось, у них много общих интересов. Они оба очень увлекались бабочками и гусеницами и не раз останавливались у деревьев, что бы отыскать очередной кокон или «куколку». То есть гусеницу, которая завернулась в листе, окутав себя собственной пряжей, что бы вылететь оттуда красивой порхающей бабочкой. Борис был счастлив, находясь в обществе Лерочки. И решил поделиться этой радостью со своим самым близким человеком, с мамой. Он был уверен, что мамочка обрадуется и разделит с ним его детское, но уже такое взрослое счастье. Но он ошибся. Когда Марина Константиновна услышала его рассказ, она побледнела, вся вытянулась и громко заговорила, сверкая маленькими злобными глазками:

– Ты что с ума сошел?! – кричала она, – Какие могут быть девочки в пятом классе? Ты о чем думаешь? У тебя тройка в четверти выходит по алгебре, а ты вместо учебы с девчонками гуляешь!

– Мам, – попытался успокоить разгневанную мать маленький Борис, – Мне Лера поможет подтянуться. Она отличница.

– Еще лучше! – всплеснула руками женщина, – Она отличница, а ты двоечник. Правильно, она об учебе думает, да об оценках. Поэтому и отличница. А ты только о девчонках, да игрушках своих и гулянках! Вот пойду к матери ее с отцом и все им расскажу! Пусть свою потаскушку малолетнюю взаперти держат, подальше от мальчика моего!

– Не надо к Лериным родителям, – заплакал мальчик.

– Что значит не надо?! Я и к учительнице вашей зайду, и к директору. Это что такое удумали? Сопли еще вытирать не научились, а уже мальчик с девочкой ходят! Тьфу!

Хлопнув дверью, женщина удалилась, продолжая что-то еще выкрикивать, а маленький Боря, сел на свою кроватку и тихо продолжил плакать. Он так ругал себя, что рассказал все матери. А больше всего ему было непонятно, почему она, самый близкий и родной его человек, не смогла разделить с ним счастье и просто порадоваться за него. А наоборот, отругала и решила отобрать его кусочек радости. На самом деле, Марина Константиновна меньше всего переживала за учебу и оценки. Она всегда во всем поддерживала сына и прощала ему любые шалости, как маленькие, так и большие. Но дружбу с посторонним человеком, тем более с девочкой, она никак не могла воспринять. Прекрасно понимая, что когда-нибудь это все-таки может произойти, женщина осознавала и заранее решила, что будущую жену она выберет сама. Причем ту, которая будет угодна ей. И не важно, что сынок ее не полюбит, так даже лучше. Все равно от этой любви и молодых чувств нет ничего хорошего, кроме боли и одиночества. А вот маму в таком случае, он будет любить всегда и его чувства никогда не перекочуют к какой-нибудь девахе. Так что пусть будет нелюбимая жена, которая родит внуков и всегда любимая мама. Которая, в случае чего, и внуков забрать сможет. Да, это была всего лишь, обычная материнская, но очень эгоистичная ревность. По этому, ее так разозлила эта новость. Ведь получается, что если сын с малых лет может подружиться с девочкой и проявить к ней симпатию, то, что будет потом? У него появится много девочек, а мама уйдет на второй план? Или того хуже, сам себе жену выберет и мать бросит? Нет, этого она допустить не могла.

На следующий день, радостный Боря подошел к своей подружке, но та посмотрела на него и произнесла обиженным голосом:

– Не подходи ко мне. Мне больше нельзя с тобой дружить.

– Почему? – захлопал ресницами мальчик, понимая причину.

– Мне папа с мамой запретили. Потому что твоя мама вчера пришла к нам и столько гадостей наговорила! Видеть тебя больше не хочу! И пусть она к нам больше не приходит! – крикнула девочка и убежала, вытирая кулачками, намокшие глазки.

Борис очень тяжело переживал разрыв с Лерочкой. Он замкнулся, стал еще хуже учиться и совсем престал с кем-либо разговаривать. Кроме мамы. Не смотря на то, что это она все испортила, Боря знал, что она его очень любит. А мама в свою очередь старалась порадовать сына разными подарками или сладостями.

В седьмом классе, к ним пришел новый учитель и решил сделать рассадку детей по-новому. И к великой радости Бориса, их с Лерой посадили за одну парту. Девочка нехотя пересела и даже не смотрела в его сторону. Но со временем, соседство по парте дало свои плоды. То ластик спросить, то карандаш. И они стали общаться снова. Как-то он догнал ее после уроков и предложил проводить.

– Лучше не надо. А то опять твоя мама ругаться будет, – с некоторой издёвкой отвергла предложение Лера.

– Не будет. Она просто очень переживает. И чувствует себя не очень хорошо. Я просто не буду ей говорить и все. И она ничего не узнает. И нервничать не станет.

Лера пожала плечами, но не стала прогонять от себя Бориса, а молча, отдала, как в былые времена, свой портфель, за которым он очень услужливо протянул руку. Так ребята снова стали дружить. Борис, втихаря от мамы, ходил с ней гулять, обманывая родительницу, что идет с Пашкой играть в футбол. Так прошли школьные годы. Как ни странно, но мама ни о чем не догадывалась. И что вообще не свойственно маленьким городкам, не было ни единой сплетни. Ребята вместе поступили в колледж, правда, на разные факультеты. И когда Борису исполнилось шестнадцать, он решил, признаться матери, понимая, что всю жизнь скрывать этих отношений не сможет. И если она против, то они уедут, и будут жить отдельно. Благо есть небольшая стипендия, да и работы в городе полно. И если понадобиться, то он бросит колледж, для того что бы обеспечивать их с Лерой жизнь. Придя домой, он не разуваясь, прошел на кухню и, усевшись на табурет начал тяжелый разговор:

– Мама. Послушай меня внимательно и попробуй понять. Я уже взрослый человек и вправе решать и продумывать свою жизнь самостоятельно.

– На счет «взрослый», это ты, конечно, загнул, – закидывая кухонное полотенце на плечо, ответила мать.

– Это ты до сих пор считаешь меня ребенком. А на самом деле, я давно вырос.

– Очень интересное начало разговора. И когда?

– Что когда?

– Вырос когда? – усмехнулась Марина Константиновна. – Я чет как-то не заметила. Вижу тебя каждый день. Как был детём неразумным, так и остался.

– Я вырос, мама! Вырос! – вскочил Борис и для пущей убедительности, топнул ногой по полу. Женщина улыбнулась, смотря на подростковые возмущения сына.

– Ты всегда меня считала ребенком! – продолжал кричать он, – И даже не заметила, что я вырос и стал взрослым. Ты просто не хочешь в это верить и воспринимать. Ты хочешь, что бы я всегда был твоим маленьким сыночком! Но я им уже не буду! Никогда! И тебе надо смириться с этим!

– Хорошо. Допустим, ты взрослый.

– Не «допустим», а взрослый, – перебил ее юнец.

– Хорошо-хорошо. А суть вопроса-то в чем?

– Суть вопроса… – Борис замялся и сел обратно на табурет, опустив голову и понизив тон. Суть вопроса в том, мама, что я люблю одну девушку. – Лицо матери резко поменялось. От былой улыбки не осталось и следа. Сверкнув в него недобрым взглядом, она громко и жестко произнесла:

– Что значит «люблю»?! Ты в своём уме?! Какая любовь в твоем возрасте?!

– Да в каком, таком? Мне не десять лет, как было в пятом классе! И когда ты могла мне указывать и говорить о малолетнем возрасте! Это тогда я был несмышлёным ребенком и не имел права голоса! А теперь мне шестнадцать. Пятый класс давно позади и детство тоже!

– Интересно, а кто же это тебя надоумил? Деваха твоя что ли?

– Она не деваха, – тихо сказал Борис, – А моя любимая девушка.

– И кто она? Эта девушка твоя любимая? Я хоть знаю ее?

– Знаешь. Это Лера.

– Какая Лера? – опешила мать и о неожиданности медленно присела на стул напротив сына.

– Та самая, с которой ты мне в пятом классе дружить запретила. Только я не смог. Мы сначала перестали общаться, после твоего похода к ее родителям, а потом я не выдержал. Да и она тоже. Мы давно вместе. Просто от тебя скрывали.

– Как та самая? Как срывали?! – Марина Константиновна театрально схватилась за сердце.

– Мам, только не надо разыгрывать приступы. Напоминаю, что я уже вырос и не верю в подобные представления. И еще, мы ждем совершеннолетия и хотим пожениться. Жить первое время, мы тоже будем здесь.

– Нет! – закричала женщина. – Нет! Я никогда этого не позволю! И не дам тебе загубить твою жизнь!

– Это не я, это ты мне ее губишь! – взорвался Борис.

– Я пытаюсь уберечь тебя.

– От чего? От любимой девушки? От счастья? От желания создать семью? Ты живешь всю жизнь одна и хочешь, чтобы и я свою жизнь скоротал в одиночестве?

– Ты еще молод. И не умеешь разбираться в людях. А я жизнь прожила и всех вижу насквозь. Кто угодно, только не она. Я обещаю, приму любую, только не эту твою Лерку!

– Почему? Что она тебе сделала?

На самом деле, ни Лера, ни ее семья, ничего плохого не сделали. Люди они были приличные, интеллигентные и приветливые. Но Марина Константиновна возненавидела девочку еще в детстве, когда та сдружилась с ее сыном, тем самым разыграв в ней ревность и ярость. Она помнила все те переживания, когда узнала о дружбе ребят и очень боялась опять испытать эти чувства. Ей казалось, что тогда она решила эту проблему и выиграла бой с этой наглой девчонкой. А сейчас выяснялось, что она наоборот проиграла. Женщина негодовала. Как эта сопливая малолетка, смогла обойти ее! И обольстить его доверчивого мальчика.

– Видно по ней, что ничего хорошего от нее ждать не стоит. Наглая, гулящая вертихвостка.

– Не смей так говорить про нее! Лера не наглая и тем более, не гулящая! Все! Хватит! Раз ты не хочешь воспринимать ее и запрещаешь ей жить в нашем доме, то я ухожу! Живи здесь одна! И следи за всеми подряд, кто хороший, кто плохой! А моей ноги здесь больше не будет! – с этими словами, Борис выскочил из кухни, не забыв при этом громко хлопать дверью. Залетев в комнату, он вытащил старый чемодан и стал судорожно и небрежно кидать в него вещи. Следом за ним, в комнату залетела Марина Константиновна. Что-что, а уход сына из дома, она допустить никак не могла. Лучше смириться с этой противной девчонкой и его надуманной любовью, чем потерять своё родное и единственное чадо. Во всяком случае, пока. А дальше время покажет. Или она сама, что-нибудь придумает, что бы извести ненавистную будущую невестку.

– Боренька, сынок! – она схватила его за руку, пытаясь отнять свитер, который он готовился положить в чемодан. – Ну что же ты делаешь? Неужели ты хочешь бросить меня и оставить совсем одну, никому ненужную? – горько заплакала женщина. – Прошу тебя, остановись! Я на колени брошусь! Умоляю, не уходи! Приму я твою Лерку, – женщина упала перед сыном на колени и, уткнувшись в него лицом, продолжала слезно причитать:

– Сыночек прости меня… только не бросай… Умоляю тебя не бросай меня…

– Мама, ты чего? Встань немедленно, – растрогался поведением несчастной матери Борис. Приподняв ее за локти, он аккуратно обнял ее, прижал к себе и погладил по голове. – Мамочка, родная, ну ты чего? Как же я тебя брошу? Не плачь, никуда я не уйду. Будем жить вместе. Я тебя не оставлю. Но пойми, и Леру я бросить не могу. Попробуй с ней подружиться. Я уверен, она тебе понравится.

– Хорошо, сыночек. Я попробую. Может она и правда не такая уж плохая. Но давай к вопросу о совместной жизни, вернемся все-таки после вашего восемнадцатилетия и женитьбы.

– Ну конечно, – улыбнулся юноша, – Я так и хочу. Просто предупредить решил заранее.

В эту ночь Марина Константиновна так и не смогла уснуть. Страшный момент, как сын чуть не ушел из родного дома, стояло у нее в голове. И все из-за какой-то девки. Никогда он себя так не вел. Никогда не смел, так перечить матери. А тут на тебе! Нет, она не даст быть этой негодяйке с ее сыном. Она все сделает для того, что бы эти отношения распались, и брак не состоялся. Но ее мечта не сбылась. На Лерино восемнадцатилетие, Борис в качестве подарка, преподнес любимой золоте колечко с предложением выйти за него замуж. Как и положено, он встал на одно колено и протянул девушке бархатную коробочку. Лера не могла поверить своему счастью, хотя в душе знала и ждала, что этот день наступит, и он скажет ей самые главные слова в ее жизни. Закрыв лицо руками, она заплакала и, улыбаясь, произнесла заветное: «Да». Борис поднялся с колена, поднял свою, уже невесту, на руки и словно пушинку закружил по воздуху. В тот момент казалось, что это два самых счастливых человека на земле. Хотя тогда, может быть, так оно и было. Они смотрели друг другу в глаза и никак не могли поверить, что первый шаг к совместной жизни сделан и скоро они официально станут мужем и женой. Подав заявление в местный ЗАГС, молодые с нетерпением ждали назначенной даты. Как было издавна принято, свадебный наряд покупала мама невесты. И она не поскупилась. В отличие от Марины Константиновны, мама Леры очень тепло относилась к Борису и к их отношениям. Она тоже недолюбливала будущую свекровь своей дочери, вспоминая тот день, когда та прилетела в их дом и устроила громкий скандал из-за невинной дружбы детей:

– Пусть ваша потаскушка близко не подходит к моему мальчику! – визжала разъяренная женщина.

– Вы, почему оскорбляете мою дочь? – возмущено отвечала Ольга Мирославовна.

– Потому что на привязи надо таких детей держать! Такая маленькая, а уже шлюхой растет! На цепь надо посадить и от нормальных людей прятать!

Возмущению матери, когда ей в глаза, высказывают подобные вещи об ее ребенке, не было предела:

– Своего сынка на привязи держи, что бы он к моей девочке близко не подходил! А то я смотрю, он у тебя, в свои детские годы шибко озабочен!

Марина Константиновна не ожидала такой прыти. Никто и никогда не смеет говорить про ее сына плохо! Подлетев к своей сопернице, она схватила ее за волосы и с силой швырнула на пол. Женщина отлетела, ударившись головой о стену. Она не ожидала, что сила и хватка у этой орущей дамы, как у здорового крепкого мужика. На секунду ей показалось, что ее пихнул не человек, а чудовищный монстр, обладающий неестественно демонической силой. Держась за разбитую голову, она испугалась. И поняла, что ее девочке, действительно надо держаться подальше от этой семейки.

– Что бы я твою сучку больше не видела. Иначе и тебя, и дебилку твою пришибу, – злобно сверкнув глазами, сказала женщина. После чего еще пару минут побуравила глазами, лежавшую на полу мать девочки и развернувшись, спокойно вышла из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь.

Ольга Мирославовна до сих пор помнила тот неприятный инцидент, но ничего не могла поделать. Она видела эту неземную чистую любовь детей, которая длилась уже много лет и не хотела противостоять этим отношениям. Конечно тогда, после случившегося, она строго настрого запретила общаться дочери с этим мальчиком. Но узнав через пару лет, о вновь возродившейся дружбе, даже обрадовалась. Ведь после разрыва с Борисом, Лерочка стала замкнутой. Стала хуже учиться, ни с кем не дружила. А теперь вновь расцвела. А счастье доченьки ей были гораздо важнее угроз ненормальной мамаши. И по этому, свадьбе она была очень рада. И, конечно же, старалась, что бы в этот знаменательный день, ее единственная дочурка была похожа на принцессу. И она не поскупилась, купив самое дорогое платье, дорогие туфли и договорившись со столичным мастером, который за очень круглую сумму согласился сделать прическу и нанести свадебный макияж. Она хотела отметить этот праздник в ресторане, но пришел Борис и, опустив голову, сообщил, что его мама против, и она туда не пойдет. И если они так сильно хотят праздновать, то максимум, куда она согласна прибыть, это в дом будущей семьи. Было видно, как тяжело и стыдно Боре было это все произносить, но Ольга Мирославовна все поняла и, не показывая неприязни к этим словам, согласилась. Она понимала, что та это делает специально, что бы и стол, и готовка, и последующая уборка легла на плечи Лериным родителям. Мол, вы хотели свадьбу, вы и трудитесь. И отказать она этой выходке не могла, так как понимала, что Борис очень любит свою маму и для него очень важно ее присутствие в этот день, даже если она этого и не хочет.

Наступил долгожданный день. Жених и невеста святились от счастья. Лерочка, в белоснежном пышном платье была неотразима. И Борис весь день ходил рядом, аккуратно придерживая под локоток, а когда останавливались, то прижимал ее к себе, как будто боялся, что украдут. Гости гуляли, пили, ели, веселились. Через тост кричали слово «Горько» и молодые сплетались в страстном поцелуе. И только один человек был на этой свадьбе не весел. Марина Константиновна сидела в стороне и молча наблюдал за чужим весельем. Когда ей предложили сказать тост, она нехотя поднялась, подошла к Борису, поцеловала его и сухо произнесла:

– Я очень люблю тебя, сынок. И ты это знаешь. И мне хочется пожелать тебе огромного счастья, которое ты заслужил. И я тебе его желаю. Но не с ней, – она кивнула в сторону невесты. – Она не сделает тебя счастливым. Очень жаль, что сейчас ты этого не понимаешь. Ты поймешь это позже и придешь опять ко мне. И я тебя приму. Ведь лучше поздно, чем никогда. – Затем она осушила рюмку и, поставив ее на стол, молча направилась к выходу. Гости замолчали и в недоумении провожали взглядом удаляющуюся женщину. А Лерочка не выдержала, закрыла ладошками лицо и, заплакав, выбежала в другую комнату. Ей было очень обидно и непонятно, почему и за что эта женщина так ее ненавидит. Ведь она искренне любит ее сына. У нее нет злых помыслов, нет корысти. А есть только чистое искреннее чувство. Неужели не этого хотят видеть родители во вторых половинках своих детей? Борис зашел следом и стал успокаивать любимую. Он обнял ее и начал гладить по голове:

– Девочка моя любимая, – стал покрывать поцелуями заплаканное лицо Борис. – Не плачь, я прошу тебя. Я понимаю…

– За что она так со мной? – перебила его девушка. – Что я ей сделала? Почему она меня так ненавидит? Почему?

– Она не ненавидит. Она просто ревнует. Пойми, она всю жизнь меня одна растила. А теперь я женился и ей сложно это принять. Принять, что у меня другая женщина. Принять то, что у меня теперь будет своя семья. А потом и дети. И она боится, что ей там не будет места. И она останется одна.

– Я все понимаю. Но моя мама так себя не ведет! Хотя у меня тоже будет своя семья, дети и все с этим связанное.

– Потому что у тебя еще папа есть. И они вдвоем остаются. А у моей мамы никого, кроме меня нет. Пойми разницу.

– Но и ты пойми меня! Это не повод, что бы меня так открыто ненавидеть и прилюдно высказываться, что ты счастлив со мной не будешь!

– Не, плачь, – пытался подобрать слова Борис. – Прости меня, родная моя. И ее прости. Конечно, ты не заслужила такого отношения. Я просто прошу тебя немного потерпеть. Время все расставит по своим местам. Она привыкнет, смирится. И все поменяется.

– Сколько терпеть? Год? Два? Двадцать два? – не могла успокоиться девушка. – А если дети пойдут, то тогда что? Она их тоже возненавидит? И будет кричать, что я нагуляла их?

– Ну что ты! Детям, как раз, она будет рада. Ведь у нее появится маленькая замена меня, – мягко улыбнулся Боря, вытирая очередную слезинку с Лерочкиной щеки.

– Сомневаюсь, – грустно ответила она и, поднявшись, пошла в ванную комнату, что бы привести себя в порядок.

Молодожены поселились у Марины Константиновны. Сначала они обустроились у Лериных родителей, но неугомонной теще все чаще и чаще становилось плохо. И Борис бросал молодую жену, что бы помочь мамочке. Постоянные отъезды начали становиться раздором отношений, и ребятам пришлось переехать к его матери. Сначала Лера категорически отказывалась ехать в его дом, называя то жилище «преисподней», но муж уговорил ее, объясняя это тем, что мама одна и за ней нужен постоянный уход. И если они будут жить там, то постоянные вызовы сына домой, наконец, прекратятся. И Лера нехотя согласилась. Невестка со свекровью даже не пытались общаться. Старались не пересекаться, а если так получалось, что они вместе находились, то сидели в полной тишине, стараясь, не смотреть в сторону друг друга. Борису было тяжело находиться в грузной обстановке и он всячески старался примирить двух своих любимых и дорогих женщин. Но все попытки оказывались провалом, а на любые попытки поговорить, он, что от одной, что от второй, слышал одни и те же слова:

– Я ей что, что-то говорю? Я вообще молчу, сижу. Между прочим, ради тебя, что бы ты не переживал и не расстраивался.

– Ради меня, могла бы, и общаться начать. Хотя бы попробуй. Она же хорошая, ты просто ее плохо знаешь. – На что обе женщины, молча отворачивались, показывая, что первой должна начать не она.

Так они прожили три года. Детьми молодые так и не обзавелись. И у Леры появилась навязчивая идея, переехать в Москву.

– Лера, мы не можем переехать. Во-первых, я не могу бросить здесь мать одну. А во-вторых, у нас на это нет денег.

– Я тебя умоляю! Твоя мамочка еще нас переживет. Ты обратил внимания, что как только мы сюда переехали, у нее сразу прекратились приступы? Заметил? Вспомни, когда мы у меня жили, ей почти каждый день плохо становилось и ты «сломя голову» мчался к ней на помощь. Как-то странно у нее поправилось здоровье, сразу после твоего возвращения сюда. А касаемо денег, то можно накопить, а не тратить их на всякую ерунду типа удочек, лесок и всего остального рыбацкого барахла!

– Один раз удочку купил! – развел в стороны руки Борис. – И тут же меня этим упрекают! А твои многочисленные шмотки, босоножки, духи, крема и все остальное? На этом не хочешь сэкономить?

– Это ты мужик, а не я. Это ты должен меня обеспечивать, а не я должна экономить. Если не можешь содержать женщину, то рановато женился. Сначала, зарабатывать, надо было научиться, а потом семью заводить.

– Значит я теперь еще и мужик плохой? – вытаращил возмущенно глаза оскорбленный мужчина.

– Не мужик ты плохой, а добытчик никудышный, – уже более тихо, ответила Лера. – Мужчина должен заботиться, что бы его женщина ни в чем не нуждалась. А ты меня экономить заставляешь.

– А в чем ты нуждаешься, Лер? Тебе что-то не хватает? Что я на тебе экономлю? Что я тебе не купил?

– Я в Москву хочу! В большой город! Я хочу развиваться, а не прозябать в этой дыре!

– Развиваться в чем?

– Да в чем угодно.

– Если человек чего-то хочет, то он это делает, в независимости от того, где он живет.

– Ты не понимаешь, там возможностей больше. Там можно нужными связями обзавестись. А здесь что? Три дома с бабками, да пара алкашей с баяном? Я здесь задыхаюсь, тесно мне здесь, пойми.

– Лер, послушай, – подойдя поближе к жене, Борис нежно обнял ее за плечи, – Это не так просто, как тебе кажется. Нужно где-то жить, а значит снимать. Ты знаешь, какие там цены? И снимать надо сразу надолго. А еще нужно, что-то есть, что-то одевать. И неизвестно, когда мы там работу найдем. Это миф и глупость, что можно собрать чемодан, купить билет, приехать в столицу и сразу вверх взлететь, превращая себя в королей мира. Это не так. Было бы все так просто, все бы уже давно из всех провинциальных городов поуезжали и купались бы в золоте в большом городе. Но это удается лишь некоторым. А остальные, либо назад возвращаются, либо дворы метут, либо просто исчезают.

– У многих получается. Просто ты не хочешь это признавать, потому что боишься.

– Боюсь чего? – не понял молодой человек.

– Боишься проиграть городу. Боишься, что будет тяжело. Трудностей ты боишься, вот чего!

– Нет, Лер, я просто рационально смотрю на вещи, а не через призму розовых очков.

– А я значит, через розовые очки смотрю? – возмущенно запыхтела жена.

– Да. Ты как ребенок. Ты не понимаешь, что такое трудности и проблемы. Потому что не тебе их решать. Если что-то не получиться, то ты будешь сидеть с надутыми губами и кричать, что это я во всем виноват и не могу ничего сделать. Что я не мужик, и не добытчик. В то время как я буду пахать на трех работах, что бы нам хоть как-то там прожить.

– Я тоже работать буду.

– Лера! Ну как мне до тебя донести, что для того, что бы поехать, надо хоть каких-то знакомых там иметь. Там вся работа по блату. И никому мы там, на хрен, не нужны!

– Можно подумать, здесь мы нужны, – обиженно буркнула девушка и вышла из комнаты.

Подобные скандалы стали происходить все чаще и чаще. Борис никак не мог совладать с навязчивой идеей жены о переезде, а мать, слыша из-за двери все их ссоры, не упускала момента, подлить масла в огонь.

– Говорила я тебе сынок, что с ней только мучиться. Жена, какая должна быть: куда муж, туда и жена. И слово мужнино должно быть твердым и жестким. Как сказал, так и будет. Жена слушаться во всем должна мужика своего, да помалкивать. А эта что? – махнула рукой женщина. Возомнила о себе. Ишь, ты! Москву ей подавай. Такой ничего не нужно. Увидит того, кто повезти сможет и махнет хвостом. А ты останешься один.

– Ну что ты говоришь-то, мам? Никуда она не денется. Ну, хочется ей, а я дать не могу. Вот и обижается.

– Ну да, ну да. Еще скажи, что она тебя любит.

– Любит.

– А детей тогда почему до сих пор нет?

– Ну, так рано еще… – замялся Борис.

– Кому рано? Все нормальные люди женятся и сразу детей рожают. А вы все сидите, ждете чего-то? Чего ждете-то? Старости? Время летит, не заметишь. Досидитесь и поздно будет. А она к богатому упорхнет и родит от него. И останешься в дураках.

– Ну что ты заладила: «упорхнет, останешься»! – вспылил мужчина. – Просто Лера карьеру построить сначала хочет, а потом уже и о детях думать можно будет. Чем нам сейчас их кормить? Самим жрать нечего.

– Ой, велика беда! Было бы кого, а чем всегда найдется. Не хуже других живем. Или вам есть нечего? Вон полон холодильник. Или вас, бояре, – женщина сделала низкий поклон, взмахнув в сторону сына рукой, – икрой красной почивать надо?

– Да не в холодильнике дело! – взорвался Борис, – По твоему, детей только кормить надо? Я про еду образно сказал. А еще их надо одевать, обувать, покупать мебель, игрушки и все остальное! Как встанем на ноги, так и родим!

– Ну да, особенно в Москве своей, подниметесь, – проворчала мать и удалилась, чтобы не злить дальше сына. Она и так сделала половину работы, немного вложив в его голову своих мыслей. Пока этого достаточно.

Так бы и продолжались эти скандалы, если бы однажды они не получили телеграмму. В ней говорилось, что скончался Петрунин Олег Константинович. Родной брат Марины Константиновны. Который проживал в небольшом поселке в Подмосковье. А так как усопший не имел семьи, детей и каких либо других родственников, то все его наследство, а точнее тот самый дом и участок переходит его единственному родственнику, родной сестре – Петруниной Марине Константиновне. Как говориться – не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь, у четы Петруниных была отличная возможность, без дополнительных вложений, переехать поближе к столице. Счастливый от такой неожиданной новости Борис, побежал радовать свою ненаглядную жену, скорым переездом. Но Лера не оценила такого «подарка» и не разделяла его радость: