Татьяна Андреевна Бердникова
Проклятый граф. Том IV. Идеально безумный мир

Татьяна тяжело вздохнула и, подперев щеку кулаком, на несколько секунд сжала губы, созерцая собеседника исподлобья.

– Если будешь ругать себя, ничего не добьешься. Брось, сам же говоришь – Альберт бы в любом случае узнал о нас. То, что мы ему немного помогли в этом… Ну, значит, так тому и быть. Давай решим, что делать дальше. Неужели нет возможности вернуть наш мир обратно?

– Возможности нет, – отрезал молодой маг и, выглядя крайне раздраженным, плюхнулся на оставленный им недавно стул, скрещивая руки на груди, – А вот надежда имеется. Я не сталкивался с таким, и он меня не учил, как возвращать на место переделанный мир, но… Если его смерть в нашем мире привела к созданию этого мира, то, быть может, его смерть здесь вернет нас обратно.

– Его смерть?.. – девушка, помрачнев, опустила взгляд на собственные руки. Убивать родного отца, каким бы он ни был, ей не хотелось.

– Может, для начала стоит добраться до него и побеседовать? Вдруг он… не знаю, одумается, согласится…

– Выставив какие-нибудь безумные условия, ага, – Людовик насмешливо хмыкнул, и неожиданно задумчиво провел указательным пальцем по своим губам, – А впрочем… Может, в чем-то ты и права. В конце концов, в прежние времена ранить или убить его мог только Эрик, и зная, что я покушался на его жизнь, от меня он тоже будет защищен… Может быть, поэтому и Эрика-то он держит в плену… Решено! – парень хлопнул ладонью по столу так, что собеседница его подскочила от неожиданности и воодушевленно кивнул, – Завтра с утра отправляемся в порт, загружаемся на корабль и едем в Англию! А там… посмотрим по ситуации.

– Завтра?.. – Татьяна растерянно покрутила головой, покосилась на окно, где уже уверенно висела темная, подкрашенная красной луной ночь и удивленно моргнула, – То есть, у тебя здесь есть, где бы я могла переночевать?

– Ну, во-первых, у меня есть пол, – Луи ухмыльнулся, но тут же слегка помрачнел и, силясь исправить это впечатление, быстро улыбнулся, – А во-вторых, эта квартира… Я не зря сказал, что Альберт убивает магов. Здесь жил один из них, до тех самых пор, пока к нему не наведался кто-то, кого все знают, как посланника мастера. С тех пор мага никто не видел. И таких квартир, домов, довольно много по всему свету, Татьяна. Твой отец ведет масштабную зачистку колдунов по всему миру, он стирает магию с лица земли, собирая ее всю в своих руках. Пожалуй, благодаря этому он и вправду может считаться сильнейшим средь них… – парень вздохнул и, мотнув головой, продолжил, – Здесь все осталось как при прежнем жильце, я ничего не менял. А у него в спальне стояло две кровати, не знаю уж, почему и с какими целями. Они и сейчас стоят там. На одной я сплю сам, вторую по доброте своей великой могу предоставить тебе. И, пожалуй, нам бы стоило уже сейчас воспользоваться моим великодушным предложением – на дворе ночь, а завтра день предстоит непростой. Чем раньше он начнется, тем будет лучше.

Девушка, которая слушала все это, закусив губу, кивнула с некоторой обреченностью. Спать на кровати, где, вероятно, и был убит прежде обитавший здесь маг, ей не хотелось, однако выбора, судя по всему, не было, ибо на полу спать ей не хотелось еще больше.

– Ладно… Надеюсь, что завтра с утра ты все еще будешь меня понимать, как и я буду понимать тебя. Не хотелось бы отправляться в путь, общаясь жестами…

Людовик ухмыльнулся и, поднявшись на ноги, элегантным жестом подал собеседнице руку, дабы сопроводить ее к предоставляемому ей ложу.

– Ты – дочь Альберта, Татьяна, – он подвел ее к выходу с кухни и неожиданно мягко улыбнулся, – Дочь величайшего среди магов. Не знаю, как насчет силы носителя, но какие-то его способности ты, вне всякого сомнения, переняла и, полагаю, именно они помогают тебе понимать другие языки. Перестань волноваться.

Девушка, выслушавшая эти слова с нескрываемым удивлением, невольно улыбнулась сама и легко повела подбородком вправо.

– А ты изменился… – негромко отметила она, – Как будто и в самом деле наконец повзрослел.

– Да? – озадачился ее собеседник, – Это ужасно. Когда закончим всю эту эпопею, обязательно наемся молодильных яблок!

***

Розовато-серый рассвет, подкрашенный тенью зашедшей луны, проник в комнату и мягко окутал, укрыл спящую девушку как вторым одеялом. Татьяна вздохнула и, вздрогнув, открыла глаза. На второй кровати, находящейся возле противоположной стены комнаты, мирно спал Людовик, разметавшись во сне и приоткрыв рот. Кругом царила тишина, с улицы не доносилось ни звука, как будто город за окном неожиданно вымер или же просто, как и они, накрепко уснул.

Девушка села на кровати и, улыбнувшись, коснулась ладонью живота. За последние два месяца она привыкла просыпаться рано утром от тошноты, сопровождающей ее положение и, как это ни странно, не была так уж недовольна этим. Ее радовали все проявления беременности, радовал сам факт того, что под сердцем она носит дитя, и не было, казалось, ничего, что могло бы омрачить эту радость.

Она аккуратно спустила ноги с кровати, намереваясь посетить туалетную комнату, дабы избавиться от тошноты привычным способом, как вдруг неожиданно замерла, сполна осознавая собственное состояние.

Тошноты не было.

Татьяна потрясла головой и вновь, уже скорее испуганно, чем радостно, ощупала свой живот. Никаких изменений, казалось бы, в нем не наблюдалось – он был таким же, как и всегда, таким же, каким был еще месяц назад, и два месяца, и три, и… Она глубоко вздохнула и резко вскочила, морально готовясь пошатнуться – ее положение сопровождалось, как правило, еще и головокружением, а резкие движения его провоцировали.

Голова не кружилась, мир вокруг никуда не уплывал; вскочившая на ноги девушка стояла твердо и уверенно.

Она испуганно прижала руку к бешено колотящемуся сердцу и, вновь сев, стиснула ладонями виски, начиная медленно, очень-очень медленно сознавать неотвратимость происшедшего.

В этом мире… в этом безумном, сумасшедшем мире, она не существовала! Она никогда не бывала в Нормонде, потому что и Нормонда в эти дни уже не было, она никогда не знакомилась с Эриком, потому что он, судя по всему, все это время был в плену у Альберта… она никогда не выходила за него замуж, у них никогда не было детей! Никогда.

Страшное слово отдалось эхом в сознании Татьяны и она, вздрогнув, слабо всхлипнула, дрожащим голосом окликая:

– Лю… Людовик!..

Сонное мычание было ей ответом – оклик Луи, безусловно, услышал, но реагировать на него явно не хотел.

Девушка, нервничая с каждой секундой все больше и больше, вскочила на ноги и негодующе топнула.

– Кто говорил, что чем раньше начнется день, тем лучше?! Луи!

– О, господи… – молодой маг, с превеликим трудом кое-как разлепив глаза, широко зевнул и, покосившись на свою возмущенную гостью, лениво швырнул в нее подушку, – Отстань, неугомонная авантюристка, дай поспать ребенку.

Татьяна, в душе которой последнее слово вызвало просто взрыв боли, стиснула руки в кулаки, сдерживая себя.

– Ты не ребенок! Просыпайся, кому говорят!!

Людовик, отчаянно зевая и кое-как протирая глаза кулаком, сонный, взъерошенный после сна, помятый, кое-как сел на кровати и, подтянув к себе колено, нежно обнял его, окидывая собеседницу далеким от симпатии взглядом.

– Ну и чего ты хочешь от меня, женщина? Предупреждаю – без завтрака я на подвиги не готов.

– Мне вот сейчас как-то не до завтрака, – огрызнулась девушка и, сделав небольшой шажок к собеседнику, испуганно прижала руки к груди, – Луи… Я… Меня не тошнит…

Парень, вне всякого сомнения ничего не понявший, в очередной раз широко зевнул и взъерошил и без того лохматую шевелюру.

– А разве должно? Нет, конечно, я понимаю, может быть, с утра я выгляжу не очень презентабельно, но чтобы тошнить…

– Идиот, – совсем разозлилась Татьяна, – Не от тебя тошнить должно, а от ребенка! То есть… от того, что я… он…

Луи потряс головой, явственно пытаясь сообразить, о чем идет речь.

– От ребенка… – медленно повторил он, всмотрелся в лицо собеседницы, перевел взгляд на ее живот, нахмурился и вновь уставился на нее взглядом крокодила, обнаружившего вместо жертвы надувной матрац, – От ребенка?.. Татьяна, не шути со мной, спросонок я опасен! Ты что, хочешь мне сейчас соврать, что ты…

– Да, – девушка безнадежно опустила руки и, опять отступив, практически упала на кровать, – Через некоторое время ты станешь дядей, Луи. Если… теперь станешь.

– В каком смысле «если»?! – потенциальный дядя, вне всякого сомнения, недовольный тем, как беззастенчиво его пытаются лишить присвоенного титула, вскочил на ноги, упирая руки в бока, и немного надвинулся на собеседницу, – Перестань запугивать меня, объясни толком, в чем дело!

– В том, что я не беременна! – Татьяна, опять вскочив, взмахнула руками и неожиданно сжала собственное горло, хрипло шепча, – Беременна… но не здесь, не в этом мире, я… Здесь Эрик не был знаком со мной, не женился на мне… Луи, что мне делать? – глаза ее наполнились слезами, и молодой человек, как-то сразу забыв про шутки, посерьезнел. Как утешитель он не был слишком уж хорош, обычным его занятием были стычки, наполненные кровью и болью, и как вести себя с плачущей девушкой, представлял слабо. Однако, торопливо вспоминая все, что видел и слышал, а может быть, и читал, даже мельком, Людовик неуверенно шагнул вперед и, подняв руку, пару раз осторожно хлопнул девушку по плечу.

– Ну… ты, это… ты не плачь, ладно?.. Я… Честно, не знаю, чт… – он поперхнулся собственными словами. Татьяна, так уставшая от безумства этого мира, мира, где все было перевернуто с ног на голову, где не было ничего, что было дорого и привычно ей, так нуждающаяся в поддержке хотя бы отдаленно близкого человека, неожиданно подалась вперед и, обняв собеседника, прижалась к нему, утыкаясь носом в грудь. Молодой человек обалдело опустил руки, пару раз моргнул, но затем вздохнул и обнял свою соратницу в борьбе против самого большого зла этого мира…

…Более или менее взять себя в руки Татьяне удалось не скоро. Людовик несколько раз отводил ее на кухню, поил водой, заставлял умыться, как мог успокаивал, говорил, что мир они обязательно вернут на место, что, если не восстановят прежний, так создадут новый, свой собственный, который будет еще лучше старого.

– В конце концов, когда мы спасем Эрика, кто мешает вам наделать еще детей? – рассудительно говорил он, протягивая шмыгающей носом девушке очередной стакан воды, – От Альберта мы избавимся или, в самом крайнем случае, спрячем вас от него, так что переживать тебе нечего! А то, что сейчас ты не беременна, это даже хорошо – представь, как бы ты себя чувствовала на борту корабля, если бы тебя тошнило и без качки?

– Корабля?.. – девушка в очередной раз шмыгнула носом и, глотнув воды, попыталась вытереть слезы, – Разве мы поплывем на корабле?..

– Извини, я не настолько свят, чтобы ходить по воде, – Людовик наигранно вздохнул и, сжав губы, разочарованно добавил, – Хотя надеялся, что утешение страдающей девушки мне зачтется…

– Все бы тебе шутки шутить, – Татьяна тяжело, устало вздохнула и, покачав головой, попыталась отогнать мрачные мысли, – Не представляю, чтобы было, если бы сейчас здесь был еще и Роман. Вы вдвоем даже Альберта чуть с ума не свели!

– Поверь, мы оба этим гордимся, – величаво кивнул собеседник и, задумавшись на мгновение, уточнил, – По крайней мере, я точно. Что в мозгах у Романа в этом мире я даже представлять боюсь, если говорить откровенно… Ладно. Раз уж ты все-таки заставила меня проснуться и даже встать, собирайся. Пойдем в порт, будем хватать корабли под уздцы и требовать подбросить нас до Англии… Кстати, к угрозам, видимо, и вправду придется прибегать – денег у меня нет ни сантима, я жил и питался подпольной магией.

– Почему ты не можешь наколдовать нам свою лодку? – девушка, поднявшись на ноги, недовольно огляделась, прикидывая, что из находящихся в этой квартире предметов она имеет право упаковать с собой в чемодан, – Или, может быть, даже корабль… Альберт ведь тебя, кажется, многому научил?

– Корабль я наколдовать могу, – Людовик, сам вставший из-за стола, воодушевленно кивнул, – Большой, красивый, с парусами… Но вот команду придется нанимать, потому что в результате моего колдовства, боюсь, у нас по мачтам полезут обезьяны.

Татьяна только покачала головой. Шутки Луи, порою глупые, порою забавные, действительно заставляли ее отвлечься от собственного горя, удивительным образом вынуждая обратить внимание на дела куда как более важные и касающиеся не только непосредственно ее самой, но и многих других людей. Может быть, даже всех людей, поневоле попавших в эту безумную фантазию Альберта…

Когда они покидали квартиру, было еще довольно рано – не взирая на время, потраченное на утешение Татьяны, утро еще только начинало вступать в свои права и день, которому предстояло быть насыщенным, лежал перед ними во всей свой красе.

– Как ты думаешь, нам удастся как-нибудь найти Романа? – они уже шагали по одной из улиц, которые, как утверждал Людовик, спускались прямиком к морю и, соответственно, к порту. Молодой маг слегка пожал плечами.

– Мир большой, – обтекаемо отозвался он, – Быть может, где-нибудь мы и отыщем его… Хотя, если я знаю своего брата, то даже в этом перевернутом мире он должен бы желать прийти на помощь Эрику или, по крайней мере, отомстить за него. Может, он уже в Лондоне и сейчас подбирается к Альберту!

– Все может быть, – представив, как виконт де Нормонд в одиночку пытается справится с опасным противником, а может быть, даже и не с одним, девушка поежилась, – Ты уверен, что мы идем правильно?

Луи окинул ее надменным взором наглой мыши, отобравшей молоко у кота.

– Я прожил здесь неделю! Неделю, Татьяна, этого времени вполне достаточно для того, чтобы как следует изучить городок! Сюда, налево.

Они свернули налево, миновали еще несколько кварталов, прошли извилистой тропинкой между тремя сквериками и, наконец, оказались… на той самой улочке, где вчера состоялась неприятная встреча с Ричардом.

Людовик, озадаченный таким окончанием пути, остановился и, оглянувшись назад, почесал в затылке.

– Значит, все-таки надо было направо, – резюмировал он и невинно улыбнулся. Татьяна, едва удержавшись, чтобы не отвесить горе-проводнику подзатыльник, глубоко вздохнула и предпочла спросить дорогу у прохожего…

…В порту, в результате всех блужданий, они оказались уже ближе к обеду. Девушка, изрядно проголодавшаяся, уже не бывшая в состоянии думать ни о чем, кроме вкусного и сочного перекуса, безрадостно скользнула взглядом по кораблям, стоящим у причала – всем, как один, парусным, деревянным, явно бывшим одной из тех частей средневековья, что Альберт решил сохранить в своем мире, – и, наконец, остановила его на приземистом зданьице, с полустертым названием на вывеске и красноречивым изображением сосисок, обернутых вокруг бутылки с вином.

– В первую очередь нам туда! – категорически заявила она, и уже даже направилась, было, к нужному зданию, когда спутник уверенно схватил ее чуть выше локтя и, удержав от опрометчивых действий, очаровательно улыбнулся.

– Не гони коней, дорогая, надо сначала убедиться, что там не подают яд. Мы, казалось мне, пришли сюда корабль искать?

– Луи, я умру от голода и корабль нам уже не потребуется! – девушка, пропустив мимо ушей язвительное обращение к ней, умоляюще прижала свободную руку к груди, – Идем, прошу тебя! Загипнотизируй хозяина и заставь его дать нам поесть!

Молодой маг только покачал головой и, выпустив спутницу, сунул руки в карманы, шагая следом за ней.

– С виду такая милая девушка, а сама только о еде и думает… – пробурчал он, пиная какой-то камешек, – Нет бы спасением… Тьфу ты, черт, Татьяна! Нельзя же так резко тормозить! – едва не врезавшись в действительно очень внезапно остановившуюся девушку, он недовольно схватил ее за плечо и, заглянув ей в лицо, обреченно вздохнул, – В чем еще дело на сей раз? Ты что, привидение родного папы увидела?

Татьяна, не реагируя на глупые вопросы и не менее глупые шутки, медленно повела головой из стороны в сторону и, действуя столь же неспешно, вытянула руку, указывая на что-то, располагающееся рядом с забегаловкой.

Людовик, хмурясь, всмотрелся в демонстрируемый предмет, и брови его поползли вверх.

Рядом с таверной, сверкая на солнце полированными боками, стоял ярко-красный спортивный мотоцикл.

***

– Так-так, – Луи, усмехаясь, сунул одну руку в карман, немного приподнимая подбородок, – Хоть одни знакомые колеса в целом городе. Что же, возрадуемся, что бессмертный придурок-мотоциклист в этом мире все еще существует… и что он сохранил для меня свой драндулет.

Девушка медленно перевела взгляд на спутника и, устало опустив плечи, поморщилась. Создавалось впечатление, что, изменив объект ненависти, Людовик не слишком-то изменил свое отношение к другим людям.

– Не очень-то ты изменился, – вздохнула она, сверля знакомый до боли мототранспорт пристальным взглядом, – Как думаешь… Влад один в этой забегаловке?

– Тебя интересует, есть ли рядом с ним заступник, который помешает мне при случае доломать ему ребра? – Людовик широко ухмыльнулся и с наигранным безразличием пожал плечами, – Мне до этого дела нет, я могу и с заступником разобраться, если придется. Давно уже кулаки чешутся…

– Уймись, гладиатор, – Татьяна набрала побольше воздуха и, искренне радуясь, что младший из братьев де Нормонд с некоторых пор все-таки прислушивается к ней, решительно кивнула, – Пойдем туда и узнаем. Не думаю, чтобы в этом мире у Влада были другие друзья, кроме… – она не договорила и, не дожидаясь согласия своего спутника, решительно зашагала к приземистой харчевне, испытывая одновременно безумную надежду и, пожалуй, такой же страх. Людовик, негромко фыркая себе под нос, без особого энтузиазма направился следом за ней, изредка почесывая кулаки.

То, что надежды ее себя оправдали, девушка поняла, едва зайдя в харчевню и окинув взглядом весь присутствующий в ней люд.

За дальним от входа столом, немного скрытым в тени, сидел, горделиво выпрямившись, худощавый молодой человек с длинными, черными как смоль волосами, завивающимися крутыми кольцами. Узнать его не составляло труда даже со спины, и Татьяна, замерев на пороге заведеньица, взволнованно и восторженно вздохнула, чувствуя, как губы ее против воли растягиваются в улыбке.

Присутствие рядом Людовика, безусловно, внушало ей уверенность, помогало чувствовать себя несколько спокойнее, но все-таки не заставляло переставать желать встречи с кем-то более близким и более родным. Роман, человек, с которым бок о бок она прожила чуть больше года в большом замке, одним своим присутствием заставлял ее ощущать такое счастье, словно бы мир уже был возвращен на круги своя. А впрочем… для нее это и было его возвращением. Обрести вновь друзей, родственников, опять ощутить их поддержку, их тепло, – вот что было самым важным для заблудившейся в фантазиях Альберта девушки.

Она глубоко вздохнула и, сжав руки в кулаки, взволнованно шагнула, было, вперед, безмерно желая просто броситься сидящему за столом юноше на шею… но сильная уверенная рука, стиснувшая плечо, не позволила ей этого сделать.

– Осади, – тихо велел Людовик, успевший очень вовремя нагнать свою чересчур радостную спутницу и, хмурясь, сам всмотрелся в спину брата, – Он может тебя не помнить.

Татьяна, как-то сразу померкнув, испуганно оглянулась на более мудрого попутчика и вновь перевела взволнованный взгляд на Романа, всматриваясь теперь более внимательно.

Молодой человек, что-то говоря, взмахнул рукой и откинулся на спинку стула. Стало заметно, что беседует он вовсе не с самим собой, как уже могло бы показаться, а со вполне реальным и безо всякого труда узнаваемым человеком.

Владислав Цепеш, известный также как владелец мотоцикла, виденного молодыми людьми на улице, вскочил в некотором возмущении и, опершись ладонями о столешницу, чуть подался вперед, активно что-то втолковывая собеседнику.

Девушка чуть повернула голову вбок и нахмурилась. Странное, лишенное оснований, но исполненное надежды подозрение мелькнуло у нее и, безмерно желая убедиться, что оно посетило не только ее, Татьяна опять обернулась к стоящему рядом с ней парню.

– У меня странное чувство, что Влад пытается объяснить ему… – она замялась, – Рассказать… О настоящем мире. Может быть, он…

– Помнит? – Луи равнодушно пожал плечами. К бравому бессмертному мотоциклисту симпатии он с последней их стычки не испытывал.

– Все может быть, Татьяна, в этом ненормальном мире – все, что угодно. Тем более, что Цепеш всегда был лишь неудачным экспериментом дядюшки, ошибочно созданной игрушкой, поэтому я не исключаю, что магия Альберта на него могла и не подействовать.

– Пошли, – решительно отреагировала его собеседница и, схватив молодого мага за ту руку, что он все еще держал на ее плече, потянула его за собой. Людовик, особенно не сопротивляясь, саркастически хмыкнул, без особого желания подчиняясь.

Зал портовой таверны не был слишком велик, для того, чтобы пересечь его, не требовалось очень много времени, поэтому уже вскоре Татьяна и ее спутник оказались настолько близко к интересующим их персонам, что смогли в той или иной степени расслышать их разговор.

– Потому что все, что ты говоришь, похоже на горячечный бред! – голос Романа, неожиданно коснувшийся их слуха, заставил девушку на мгновение замереть, чувствуя, как сильно и радостно бьется сердце, – Влад, что с тобой? Мы знакомы не первый год, и вдруг ты начинаешь мне с пеной у рта доказывать, что мир, где мы все это время жили, не настоящий, что все вокруг неправильное и что мне срочно надо хватать шпагу и бежать менять реальность. Может, вызвать санитаров пока ты не начал бросаться на людей?

– Черт возьми, Роман, да вспомни же ты! – Владислав рассерженно хлопнул ладонями по столу и, вскинув голову, неожиданно замер, глядя мимо своего собеседника. На лице его медленно и неотвратимо уверенно начала прорисовываться широкая улыбка.

– Татьяна?.. – молодой человек, улыбаясь все шире и шире, вышел из-за стола, не сводя взгляда с приблизившейся девушки и, действуя в определенной степени неуверенно, видимо, опасаясь, как бы вселенская амнезия не постигла и ее, протянул к ней руку, – Как же я рад тебя видеть! А… – взгляд его скользнул к парню, стоящему рядом с девушкой, и на лицо бессмертного набежала грозовая туча, – А он что тут делает?!

– Помог мне добраться сюда, – Татьяна примирительно подняла руки и, заулыбавшись сама, шагнула к собеседнику, – Я тоже рада видеть тебя, Влад. Ну и… – взгляд ее упал на заинтересованно обернувшегося виконта, – Не тебя одного.

– А это у нас еще кто? – Роман заинтригованно приподнял бровь, переводя взгляд со своего друга на его собеседницу, – Ты назвал ее… – он неожиданно несколько посерьезнел, недоверчиво подаваясь вперед, – Татьяна? Неужели та самая, с которой ты мне с самого утра мозги канифолишь? – всмотрелся внимательнее и немного склонил голову набок, прищуриваясь, – Подозрительная личность со знакомым лицом. Ее не разыскивают случайно за что-нибудь особо серьезное?

– Ее вряд ли, – пасмурно откликнулся Цепеш, не сводя взгляда с кажущегося совершенно расслабленным молодого мага, – А вот что касается этого типа… Какого дьявола тебе здесь нужно?! Опять по заданию Альберта вынюхиваешь?!! Учти, если ты попытаешься хоть что-то…

– Тихо, бессмертный, – лениво прервал его Людовик, – Как я говорил Татьяне, с Альбертом я больше не дружу. Он отобрал у меня игрушку, а я плюнул в его песочницу… Так что теперь я буду дружить с вами, если, конечно, ты все-таки отдашь мне мотоцикл.

– Опять он за свое! – Владислав раздраженно хлопнул себя по бедрам и, резко выдохнув, сел, делая весьма вызывающий приглашающий жест, – Впрочем, я рад, что вы, по крайней мере, судя по всему, сознаете неправильность этого мира. Садитесь.

– Нет, подожди секундочку! – виконт де Нормонд, видимо, не особенно довольный перспективой сидеть за одним столом с не особенно знакомыми ему личностями, негодующе вскочил на ноги, – Как это «садитесь»? Девушка мне крайне подозрительна, а что касается типа, то он вообще похож… – молодой человек неожиданно осекся и внимательнее всмотрелся в родного брата. Говорил и думал Роман всегда одновременно, поэтому остановив речи, он одновременно остановил и мысль, внезапно осознав, каким должно быть ее продолжение.

Он немного подался вперед, повернул голову вбок, вглядываясь во вновь прибывшего искоса, затем отшатнулся и тяжело упал на только что, было, оставленный стул.

– Не может быть… – голос его неожиданно сел; лицо залило то же пораженное изумление, что было на нем в миг первой встречи с тем же юношей после трехсотлетней разлуки, – Ты похож… Но это невозможно, ты же мертв!

– Да нет, Роман, я жив, – Луи тихонько вздохнул и, как-то виновато улыбнувшись, неловко пожал плечами, – Я – Людовик, твой родной младший брат. Я жив, вполне здоров, немного подрос, повзрослел, готов на подвиги и действия, и даже, может быть, способен прочистить твою память от засоров. Здравствуй.

– В моей памяти нет засоров, – огрызнулся виконт, всматриваясь в собеседника все более и более недоверчиво, – В ней есть только непонятности. Последний раз я видел тебя четырнадцатилетним мальчишкой, но у меня такое ощущение, что я уже общался с тобой… таким. И эта девушка! – он взмахнул рукой в сторону осторожно протискивающейся к месту для сидения Татьяны, – Я готов прозакладывать душу, что видел ее раньше, но я не помню где, когда и почему! Уже начинаю подозревать себя в сумасшествии, потому что готов поверить Владу.

Цепеш устало вздохнул.

– Ну, наконец-то… И, если я прав, то скоро ты почувствуешь себя еще более сумасшедшим, потому что эти ребята подтвердят мои слова. По крайней мере, в Татьяне я уверен точно.

– А зря, – Людовик, не дожидаясь повторного приглашения, уселся за стол и легко пожал плечами, – Поверь, парень, из нас двоих она куда как более ненормальная, чем я. Итак, Роман… Что ты помнишь?

– Если ты имеешь в виду фантазии на тему другого, очень нормального мира, то о них мне неизвестно, – виконт хмыкнул и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди, – Если мир нормален, то он ненормален априори, ибо нормальности в принципе не существует. Тем более, что я по сию пору не уверен даже, что могу верить тебе… брат, – в последнем слове явственно прозвучало сомнение, и Луи негодующе закатил глаза.

– Может, еще сбегаем в ближайший медпункт и выпросим анализ ДНК? Сам, между прочим, меня узнал первый, я не навязывался. Так что давай-то оставим глупости и поговорим о вещах чрезвычайной серьезности… Ты хоть что-нибудь помнишь? Ну, давай, напряги извилины!

Роман, совершенно недовольный тем, как младший брат командует им, раздраженно передернул плечами. Вспомнить вот так вот, навскидку, что же он помнит, а что не помнит, было затруднительно.

– Я не знаю! Я жил три сотни лет спокойно, тихо и мирно, а теперь вдруг мне на голову свалились вы двое, мой друг внезапно свихнулся, а мне надлежит сопроводить вас в психушку! Слушайте, за три столетия не было ничего, что казалось бы мне странным или… Ну, не считая исчезновения Эрика. Я до сих пор не знаю, где он и что Альберт сделал с ним…

– Мы полагаем, что Эрик у него в плену, – Татьяна, решившаяся подать голос, быстро глянула на Луи и, убедившись, что он думает также, уверенно кивнула, – Да, скорее всего это так. В конце концов, только он может убить Альберта, и Андре сказал…

– Остановись, женщина! – взмолился виконт и, демонстративно прижав руку ко лбу, жалобно продолжил, – Ты действительно явилась, чтобы свести меня с ума, да? Откуда ты знаешь Эрика? Кто такой Андре, еще один псих, который заявится по мою душу? Что он сказал, кому он сказал, зачем он сказал?

Людовик примирительно поднял руки.

– Успокойся. Андре – это новый знакомый Татьяны и к нам отношения он не имеет. Что же до Эрика… Ну, придется танцевать от печки, чтобы ты был уж совсем в шоке. В нормальном мире твой брат не находится в плену, а живет в неразрушенном замке вместе с тобой, а за компанию еще и со своей женой. Собственно, жену ты можешь сейчас видеть.

Роман пару раз медленно моргнул, затем стиснул губы, явственно пытаясь осознать и принять новое понятие реальности.

– Так… – вымолвил он по прошествии нескольких секунд и, хмурясь, потер висок, – Значит, замок… Эрик… его жена… А ведь еще был этот, котик! – в серо-зеленых глазах его неожиданно как будто вспыхнул свет, – Я же помню, да… Да-да, я что-то такое вспоминаю, это… Было, действительно, это безумие было реальностью! – он приоткрыл рот, ошарашенно окидывая взглядом брата и его спутницу, а заодно косясь и на Влада, – Я помню… Замок, мы с братом жили там, потом появилась она, – юноша совершенно некультурно ткнул пальцем в Татьяну, – Но было еще что-то, какие-то животные, были… кошки, – он подозрительно нахмурился и, всмотревшись в Татьяну пристальнее, с претензией осведомился, – Почему я ничего не помню?

– Потому что Альберт хорошо постарался, – ответил вместо девушки Людовик и, тотчас же спеша восстановить некоторую справедливость, виновато вздохнул, – Ну… собственно, и я был немного виноват. Все это закрутилось после того, как я убил Альберта, так что…

– Как это «ты убил Альберта»? – Роман, во взгляде которого вновь зажглось недоверие, мотнул головой, – А чего же тогда она врет, что только Эрик может его убить?

– Да никто тебе не врет, возиться еще, – Луи коротко вздохнул и, решившись, стукнул кулаком по столу, – Хорошо. Заткнись, и слушай сказочку, дорогой брат, потому как сказка предстоит нам долгая…

…Сказочка и в самом деле получилась долгой. Татьяна, бывшая и сама участницей всех событий, и рассказывавшая о них Людовику, к концу ее уже откровенно тяготилась и, сумрачно переводя взгляд с одного из собеседников на другого, а потом и на третьего, периодически бурчала, что так они упустят все корабли. Внимания, впрочем, на ее слова обращали мало, лишь изредка отмахиваясь от них или, в крайнем случае, говоря, что на их век кораблей хватит.

Роман слушал с превеликим интересом, изредка вставляя какие-то замечания, задумчиво кивая и всматриваясь в рассказчика с немалым вниманием и, вместе с тем – некоторым подозрением.

– А ведь ты был против нас… – задумчиво вымолвил он, когда Людовик торжественно объявил, что рассказ завершен, – Так, да?

– Так, – не стал спорить молодой маг, – Был, но быстро передумал. Особенно, когда встретил папу…

– А я этой встречи даже не помню… – Роман слегка погрустнел и, тихо вздохнув, мотнул головой, – Зато вспомнил много чего другого. Вот странно – когда мне об этом говорил Влад, слова казались бредом, а теперь… Признайся – ты загипнотизировал меня?