Татьяна Андреевна Бердникова
Проклятый граф. Том IV. Идеально безумный мир
Молодой человек растерянно заморгал, явственно пытаясь сообразить, о чем идет речь.
– Насколько я помню, граф был убит, а его жена и дети изгнаны из этих краев… Он осмелился бросить вызов мастеру, он не позволял ему жить в своем замке, поэтому и был наказан.
– О каком мастере ты говоришь? – Татьяна, наконец обратившая внимание на это слово, подозрительно нахмурилась, – У него есть имя?
Парень пожал плечами. По лицу его было видно, что беседует он сейчас с, вне всякого сомнения, сумасшедшей.
– Я говорю о создателе и повелителе, Татьяна, о мастере Альберте. Неужели ты так сильно ударилась головой, что не помнишь даже элементарных вещей?
– Создателе и повелителе… чего? – голос сел; последние слова собеседника девушкой остались не услышаны. В голове шумело, вокруг все плыло, смазывалось и уходило куда-то в даль, соображать и сознавать происходящее становилось с каждым мигом все сложнее и сложнее.
– Нашего мира, разумеется, – Андре фыркнул и покачал головой, – Глупенькая… Эй, ты чего?
Татьяна пошатнулась и начала медленно оседать на рельсы. События, происшедшие за сегодняшний день, все случившееся с утра, начиная с путешествия по памяти Ричарда, вдруг окружило ее, сдавливая, как прессом, мелькая перед глазами, путаясь в памяти, и девушка не выдержала. Ноги ее стали ватными, руки задрожали и, не в состоянии более выдерживать новых известий, она без сознания упала на руки поспешившего ей на помощь нового знакомого.
***
Лежать было твердо. Вокруг что-то смутно поскрипывало, пощелкивало, то, на чем она лежала, казалось, пошатывалось и, судя по всему, перемещалось в пространстве.
Татьяна глубоко вздохнула и открыла глаза. Над головой обнаружился не особенно высокий дощатый потолок, действительно какой-то шаткий и неустойчивый; под спиною – не менее дощатый пол, да и сама она находилась… где? В какой-то деревянной коробке? В домишке? Или в повозке крестьянина?
Послышался тихий шорох, и света неожиданно стало больше.
Девушка, упершись ладонями в пол позади себя, кое-как села и оглянулась через плечо. Ее новый знакомый, заглядывая в ее странную обитель, отдернув какую-то тряпку, играющую роль занавески, с облегчением улыбнулся.
– Ты очнулась! О, хвала богам, а я уже совсем испугался. Ты, должно быть, все-таки сильно ударилась, когда падала – просто так сознание не теряют.
– Просто так не теряют… – пробормотала Татьяна и, тяжело вздохнув, повернулась лицом к своему собеседнику, – Где я?
– У меня в повозке, – легко отозвался молодой человек, – Я подумал, что оставлять тебя лежащей без сознания на рельсах не слишком по-джентльменски, к тому же, предлагал тебя подвезти… Правда, не знаю, надо ли тебе в Кале, но в городе в любом случае находится удобнее, чем в лесу.
– Кале?.. – девушка потрясла головой, с некоторым трудом припоминая карту Франции, – А… А, это порт, да?
– Да… – Андре, несколько растерянно моргнув, покрутил головой и неожиданно отвернулся, обращая внимание на дорогу, – Там, наверное, тебе будет проще найти какое-нибудь место, где ты бы могла остановиться, пока… Скажи, у тебя есть какие-то родственники? Друзья? Хоть кто-то, к кому ты могла бы обратиться?
Татьяна дернула уголком губ и, опустив взгляд, пожала плечами.
– Уже не знаю. Скажи… Ты говорил, замок был уничтожен, а граф убит, да? – возница, глядя вперед, кивнул, и девушка продолжила, – А что с его детьми? Его старший сын, Эрик, должен был наследовать отцу, у него еще был брат, Роман… В конце концов, ты никогда не слышал о людях по имени Винсент или Ричард?
– Ричард? – Андре быстро оглянулся через плечо, и чуть приподнял брови, – Ты имеешь в виду лорда Ричарда?
Девушка, и без того сидящая на полу повозки, едва не упала навзничь. Ричард ей был известен с некоторых пор как баронет, но чтобы лорд!.. Такого она как-то не ожидала.
– Лорд… Ричард? – он нервно облизала губы, и на всякий случай уточнила, – Лэрд?..
Собеседник ее спокойно кивнул и, пару раз щелкнув языком, чуть-чуть подогнал мирно тянущую повозку лошадь.
– Ну да, лорд Ричард. Один из самых преданных людей мастера и, должен сказать, один из самых опасных… – он непроизвольно поежился, – Не хотелось бы мне оказаться у него на пути.
Татьяна растерянно моргнула. Ричард! Опаснейший из всех людей Альберта, но как, как? Чтобы Ричард вновь связался с бывшим хозяином, особенно теперь, после того, как нашел, встретил, вспомнил своих племянников?.. Нет, такого просто не может быть. Если, конечно, он вновь не забыл их…
Девушка закусила губу и принялась бездумно водить пальцами по полу вокруг себя.
Это место не похоже ни на что, виденное ей прежде. Здесь нет Нормонда, который никак не может быть разрушен, просто потому, что не может, потому что он крепкий, большой замок, и он существовал еще утром! Здесь был убит Анри, а жена его и дети изгнаны из этих мест после разрушения замка. Здесь Ричард – лорд, опасный человек, состоящий на службе у своего злейшего врага! Здесь воспрещается жить в замках, здесь запрещено бродяжничество, здесь есть мастер Альберт, которого называют повелителем и… создателем.
Татьяна вздрогнула и вскинула голову, ошарашенно созерцая шаткий потолок над собой. Создатель, он создатель этого мира! Это другой, не ее, это чужой мир, мир ее отца, мир созданный им в соответствии с какими-то извращенными фантазиями!
И она, помнящая о существовании другого, нормального мира, вероятно, оказалась незапланированной гостьей в нем.
И что же теперь делать? Как исправить все, что натворил отец, как найти друзей и родственников? Ах, был бы хоть след какой, чтобы мог привести ее к ним…
Она продолжала водить пальцами по полу. Шершавые доски легонько цепляли нежную кожу, так и норовя оставить на память о себе занозу, пол поскрипывал в такт трусце лошади, что-то по нему шуршало, перекатывалось и наконец, совершенно неожиданно, коснулось ее пальцев.
Девушка нахмурилась и, машинально поймав неизвестный предмет, чуть приподняла его, дабы рассмотреть.
Андре, пока не обращающий на нее внимания, был всецело занять тем, чтобы уговорить свою лошадку провезти возок по не слишком широкому мостку через какую-то речушку, и Татьяна временно оказалась предоставлена сама себе.
Она чуть-чуть подалась вперед, ближе к свету и, подняв неизвестный предмет еще выше, наконец получила возможность его разглядеть.
Пальцы мигом похолодели, губы задрожали. Все тело как будто оцепенело, она не могла шевельнуться, и только продолжала, приоткрыв рот, смотреть и смотреть на то, что сжимала в руке.
Это был перстень. Тяжелый, массивный мужской перстень, увенчанный редкой красоты опалом, по поверхности которого как будто плыли облака.
Не веря себе, опасаясь поверить, не понимая, радость или печаль сулит ей неожиданная находка, Татьяна осторожно повернула кольцо и, заглянув внутрь него, с холодеющим сердцем прочла тонкую надпись, гравировку: «Semel hic sol lucebunt1*».
Ошибки быть не могло. Она слишком хорошо знала этот перстень, слишком пристально изучала его в свое время, чтобы допустить ее возможность.
Пальцы ее сжимали ничто иное, как кольцо Винсента, найденное им в избушке Рейнира, кольцо, которое хранитель памяти, посчитав его безвредным, надел и носил, практически не снимая.
Татьяна сглотнула и, покосившись на спину наконец убедившего лошадь в том, что ручей не кусается, Андре, торопливо и осторожно спрятала драгоценную находку в карман джинсов.
– Ты рассказал про Ричарда, – она попыталась заставить себя говорить как можно спокойнее, – А что насчет человека по имени Винсент? Он мой друг, и может быть, ты бы мог подсказать…
Молодой человек равнодушно пожал плечами.
– Среди моих знакомых такого человека я не помню. Это имя вообще довольно редко встречается в наших краях, твоего друга, должно быть, будет не трудно отыскать даже в большом городе.
– Он не просто мой друг, – девушка, сдерживая некоторое раздражение от столь очевидной лжи (в конце концов, кольцо-то Винсента в повозке у этого парня откуда-то взялось, значит, и владельца его он должен был бы знать!), глубоко вздохнула, сцепляя руки в замок, – Он мой родной дядя… Скажи, а тебе не приходилось что-нибудь слышать о человеке по имени Эрик? По идее, он должен находиться не слишком далеко от вашего «мастера» Альберта, так что…
– Эрик? – Андре, оглянувшись через плечо, нахмурился, одаряя собеседницу нескрываемо подозрительным взглядом, – Рядом с мастером?.. Его окружает много народа, я даже не могу вспомнить… – он неожиданно замер, пораженно приоткрыв рот и пару раз ошарашенно моргнул, – Если только… погоди, ты говоришь о сыне того глупого графа, что осмелился пойти против мастера?? Том парне, которого мастер хотел обратить в какое-то существо, а теперь почему-то держит в плену? Это его ты имеешь в виду, да?
– Видимо, да, – Татьяна немного наклонила голову набок, всматриваясь в возницу и отчаянно пытаясь утаить собственное, все нарастающее подозрение, – Андре… а откуда ты знаешь, что Альберт способен обратить кого-то во что-то?
Молодой человек едва не упал с ко́зел, на которых восседал довольно уверенно. Лошадка, видимо, почувствовав неуверенность хозяина, взбрыкнула и понеслась весьма неровным аллюром по всем встречным кочкам.
– Эй-эй, тише-тише! – заволновался парень, немного натягивая поводья и сдерживая пыл ретивой кобылки. Затем вновь оглянулся через плечо на девушку, и в откровенном обалдении покрутил головой.
– Татьяна… Откуда ты свалилась, с луны? О великой силе мастера знают все, он любит, когда его превозносят как величайшего средь магов! Как ты можешь задавать мне такие глупые вопросы, о чем ты думаешь? Или ты и вправду пострадала сильнее, чем я предполагал, когда упала на рельсы?
– Я немножко не местная, – буркнула в ответ обвиненная не то в безумии, не то в амнезии девушка и, слегка насупившись, передернула плечами, – Поэтому не совсем в курсе того, что происходит здесь… у вас. Расскажи мне о мастере.
– Не местная! – Андре фыркнул, уверенно поворачивая лошадь на более ровную и прямую дорогу, и покачал головой, – Ты с другой планеты, что ли, сюда явилась? Мастер правит всем миром, нет областей, где бы о нем не слышали. Мастер велик, он безмерно силен, с его силой не сравнится никто и ничто! Мастер, он… – парень на мгновение призадумался, а затем с выражением продекламировал:
– Он маг от рождения и от природы,
Величьем стремится достигнуть небес… – взгляд его упал на ощутимо помрачневшую и даже сникшую от этих слов спутницу, и молодой человек, вздохнув, поспешил немного сменить тему:
– …но даже и эта хвалебная ода
Не может украсить собой этот лес.
– Ода же не гирлянда, чтобы лес собой украшать, – сварливо отозвалась Татьяна и, сама тяжело вздохнув, попыталась рассмотреть где-то над плечом Андре, среди деревьев, уже ощутимо посветлевшее небо. Вспомнив о том, что теряла сознание она глубокой ночью, под кроваво-красной луной, девушка неожиданно испытала чувство вины.
– Неужели мы едем уже целую ночь? – она обеспокоенно покосилась на вполне жизнерадостного возницу, – Ты не устал?
– Спасибо за заботу, – молодой человек, вновь оглянувшись через плечо, быстро подмигнул ей, и опять устремил внимание на дорогу, – Но я не хочу отдыхать. Править лошадью, сидя на ко́злах повозки не так уж и утомительно, а до Кале я хочу добраться до темноты. Я знаю короткую дорогу к порту, ехать нам осталось всего несколько часов… Так что можешь пока развлечь меня своими странными вопросами, постараюсь ответить на них, если смогу.
Девушка примолкла. Предложение задавать интересующие ее вопросы еще издавна вызывало у нее ступор и некоторое смятение, ибо вопросов было или слишком много, и выбрать какой-то один было чрезвычайно затруднительно, или же, напротив, чрезвычайно мало и придумать что-нибудь дельное никак не удавалось.
Она вновь вспомнила о своих друзьях, о не так давно обретенном дяде, о любимом муже, судя по всему, томящемся в застенках у Альберта и, вздохнув, покачала головой. Спрашивать, каким образом можно найти хоть кого-то из них, было, наверное, довольно глупо, тем более, что сильного доверия к своему спутнику после того, как нашла в его повозке кольцо Винсента, Татьяна уже не испытывала. Опять расспрашивать об Альберте она не видела смысла – то, что отец в созданном им мире постарался максимально превознести собственную персону, было уже совершенно очевидно.
Пожалуй, только один вопрос еще мог бы получить ответ, хотя, конечно, необязательно исчерпывающий. Велика вероятность, что Андре снова выскажется в том смысле, что подобное явление в этом мире в порядке вещей и изумиться ее неосведомленности.
– Почему луна вчера ночью была такой… – она поежилась, – Такой странной? Страшной…
Андре равнодушно пожал плечами.
– Говорят, ее окрашивает кровь магов, рискнувших пойти против мастера, но я не верю в эти байки. Ходят слухи, будто мастер велит убивать всех магов, какие только существуют в мире, чтобы кроме него на земле их не осталось, но, по-моему, их распускают те, кто недоволен им. Как по мне, луна красная просто потому, что красная, потому что небу захотелось так, только и всего. Я не считаю мастера ангелом, но и винить его во всех грехах мира не намерен.
***
Старания Андре оправдали себя даже больше, чем он рассчитывал. В Кале они оказались еще засветло, за несколько часов до наступления сумерек, и молодой человек, сам искренне изумленный скоростью своей повозки, сознался, что надеялся прибыть только ранней ночью. Впрочем, тому, что на месте они оказались прежде, чем предполагалось, он был искренне рад, а заодно и порадовался за Татьяну, уверив, что бродить по улочкам Кале при свете дня куда как безопаснее, чем во мраке ночи.
– Но все-таки будь осторожнее, – он быстро оглянулся по сторонам, затормозив в конце не очень оживленной улочки и, понизив голос, немного склонился к собеседнице, – Поговаривают, что сам лорд Ричард в последнее время нередкий гость в портах Франции. Не знаю, что он ищет здесь, но, Татьяна, заклинаю: если вдруг нарвешься на него – попытайся ничем не привлекать его внимания! Лорд Ричард очень опасный человек, и ты, девушка, которая ничего не помнит об элементарном устройстве мира, можешь внушить ему подозрение.
– Спасибо, Андре, – Татьяна, у которой при мысли о встрече с Ричардом как-то сразу посветлело на душе, мягко и благодарно улыбнулась, – Но, честно говоря, я не думаю, что Рик причинит мне вред. Он…
– Никогда не называй его так! – в темных глазах молодого человека отразился откровенный ужас, – Ты что! Лорд Ричард ненавидит, когда его имя как-то изменяют, коверкают, за это расплатой может быть смерть! Он очень гневлив, вспыльчив, не надо без нужды провоцировать его, ты можешь серьезно пострадать из-за своей опрометчивости!
– Да ладно, ладно… – девушка, совершенно не подозревавшая, что ее старый добрый друг способен вызвать в ком-нибудь такой страх, несколько растерялась, – Не буду я так называть его, буду соблюдать осторожность. Слушай, Андре, а ты не мог бы мне сказать… Ну, не знаю, может быть он, конечно, скрывается, но вдруг тебе известно… Где находится Альберт?
– Меня поражает то, с какой легкостью ты произносишь имена таких людей, – Андре изумленно покрутил головой, – Имя мастера под запретом, его не смеют произносить даже самые приближенные к нему люди, его надлежит именовать не иначе как «мастер». А где его найти известно всем – мастер обитает в Лондоне, в Англии, там у него есть замок. Единственный замок во всем мире, роскошный и прекрасный, как сон… – парень прикрыл глаза и мечтательно улыбнулся, – Ах, Англия… – он мотнул головой и внезапно вновь принялся декламировать:
– О, Англия, туманный Альбион,
Обласканный осенними ночами!
Святых соборов колокольный звон
Предстанет перед нашими очами…
– Ты, я смотрю, очень любишь сочинять стихи обо всем, что видишь или слышишь, – Татьяна быстро улыбнулась своему лирично настроенному собеседнику, и все-таки не удержалась, – Только вряд ли звон колоколов может предстать перед очами. Он все-таки не видим, а скорее слышим…
– Перестань придираться, – Андре чуть поморщился и, вздохнув, неожиданно помрачнел, – Что же, кажется, настала пора прощаться. Был очень рад познакомиться с тобой, Татьяна, и, знаешь… Если тебе не удастся найти здесь пристанище или обнаружить случайно кого-то из своих друзей, найди меня. В портовых тавернах меня знают, укажут тебе, а я постараюсь быть тебе максимально полезным, – он обезоруживающе улыбнулся, – Очень надеюсь, что мы еще встретимся.
Девушка, отметив про себя слово «таверны» должное бы в большей степени соответствовать несколько более раннему веку, нежели тот, в котором она, как хотелось надеяться, находилась, быстро благодарно улыбнулась и, поднявшись с пола повозки, принялась выбираться из нее. Лишь завершив сие акробатическое упражнение, спрыгнув на землю и почувствовав себя более или менее устойчиво, она кивнула, встречаясь на прощание взглядом с оказавшимся столь добрым, и столь подозрительным парнем.
– Спасибо тебе большое за помощь, Андре, и за предложение помочь в дальнейшем… Но я все-таки надеюсь, что мне удастся решить свои проблемы самостоятельно. Что-то подсказывает, что на улицах этого города я смогу найти помощь… – уточнять, что помощь должны звать Ричардом, девушка не стала и, изо всех сил изображая уверенность, продолжила, – Ну, а если не получится, обещаю, что разыщу тебя. До встречи!
– До свидания, – задумчиво отозвался парень и, еще раз вздохнув, покачал головой, мягко трогая поводья. Лошадка, постоявшая несколько минут, уверенно потянула повозку вперед.
Татьяна отступила немного в сторону и, проводив удаляющийся экипаж и управляющего им человека долгим взглядом, задумчиво улыбнулась чему-то, после чего отвернулась и окинула долгим взором улочку, на которую ее теперь забросила судьба.
В голове тенью промелькнула мысль, что, быть может, отпускать единственного знакомого в этом странном мире, если, конечно, она не ошибается, и это действительно мир, созданный Альбертом, не стоило, что, возможно, надо было попросить у него больше поддержки, воспользоваться его предложением помощи… Но теперь уже было поздно. Андре уехал, выразив смутную надежду на скорую встречу, и она, оставшись в совершеннейшем одиночестве на улице незнакомого ей города, абсолютно не представляла, с чего начать поиски. Не ходить же, в самом деле, от прохожего к прохожему с глупым вопросом, не видели ли они где-то «во-от такого парня с во-от такими волосами» или «во-от такого мужчину», отчаянно надеясь, что по ее описанию будет узнан и обнаружен хоть кто-то из друзей!
Татьяна тихонько вздохнула и, отчаянно пытаясь собрать мысли вместе, побрела вдоль улочки, неприязненно косясь по сторонам. Здесь было довольно чисто, вполне респектабельно, но до такой степени странно, что ее порою просто пробирала дрожь. Мостовая, по которой она продвигалась, была вымощена на старинный лад булыжником; маленькие, захудалые домишки спокойно соседствовали с элитными многоэтажками, а рядом с аккуратно припаркованными автомобилями хладнокровно паслись на газонах, по которым, скорее всего, воспрещалось ходить, лошади. Стояли повозки, в некоторые кони были впряжены, в некоторые нет, те же повозки раскатывали во все стороны по проезжей части улицы, совсем рядом с одетыми удивительнейшим образом прохожими. Здесь спокойно можно было увидеть девушку в пышной юбке с кринолином и джинсовой куртке сверху, или молодого человека в камзоле и кроссовках; здесь люди казались почти что клоунами, но сами на себя производили вполне нормальное впечатление, и Татьяна, окинув взором одну из проходящих по тротуару девушек, облаченную в средневековое изысканное платье и тяжелые, почти солдатские ботинки, тихонько вздохнула, вспоминая собственный наряд, в каком она щеголяла в восемнадцатом веке.
Какой-то гражданин, удерживая в одной руке поводья и восседая на козлах повозки, оживленно болтал по мобильному телефону, другой, наряженный как средневековый крестьянин, весело обсуждал с приятелем достоинства Интернет-провайдера.
У девушки начала кружится голова. Она шла, косясь на людей с подозрением, почти со страхом, не понимая ничего и, в то же время, понимая все.
Это был странный, очень странный мир. Мир, о котором мечтал Альберт, мир, который, как он признался когда-то, был по его представлению идеальным – технологии современности и нравы средневековья, прекрасно уживающиеся рядом друг с другом.
Татьяна покачала головой и, понимая, что в глазах местных аборигенов она выглядит необычно, коль скоро одета без средневековой вычурности, а в совершенно нормальном современном стиле, опустила взгляд, немного прибавляя шаг и стараясь не смотреть по сторонам.
Что там Андре говорил насчет того, что лорд Ричард порою бродит по портовым городам? Ох, она сейчас была бы счастлива встретить, пожалуй, даже Чеслава или Анхеля, а может быть и Людовика, лишь бы только увидеть среди чужих лиц одно знакомое! Надеяться же на то, что ей повезет столкнуться с самим господином лордом, наверное, не стоит – ведь далеко не факт, что он бродит именно по этому городу и именно сейчас.
Девушка свернула на какую-то улочку, с одной стороны огороженную забором, за которым зеленело что-то не совсем внятное и, продолжая сумрачно размышлять о своей горькой судьбе, уверенно пошагала вперед, без особой охоты поднимая взгляд.
И почти сразу замерла, изумленная, потрясенная, счастливая и растерянная одновременно, во все глаза глядя вперед.
Народу на этой улочке было мало. Собственно говоря, людей здесь вообще не наблюдалось, за исключением одного молодого, высокого, черноволосого мужчины, облаченного в кожаную куртку, который уверенно шагал на некотором расстоянии от Татьяны.
– Рик… – девушка на миг задохнулась и, бросаясь вперед, почти не контролируя себя, во все горло выкрикнула, – Рик! Ричард!!
Мужчина, на первый оклик решительно не прореагировавший, остановился, удивленно оглядываясь через плечо. Чудилось, что подобное фамильярное обращение ему было внове, а уж от девушки он такого тем более не ожидал.
– Здравствуй, девушка, – новоявленный лорд спокойно улыбнулся, окидывая запыхавшуюся Татьяну, как раз приблизившуюся к нему, заинтересованным взглядом, – Ты звала меня?
– Да… – девушка, которой почудилось, что на нее вылили ведро холодной воды, замерла, недоверчиво улыбаясь, – Рик… это же я.
На чело ее собеседника наползла грозовая туча; в глазах засверкали гневные молнии.
– Я не люблю, когда мое имя изменяют подобным образом, – в голосе его зазвенели нотки тщательно сдерживаемого гнева, – Что ты хотела?
– Ричард… – Татьяна, ощущая, как сердце сжимает обруч ледяного страха, недоверчиво повела подбородком из стороны в сторону, – Пожалуйста… перестань делать вид, что мы не знакомы…
– Делать вид? – Лэрд насмешливо изогнул бровь, – Я впервые тебя вижу, девушка! А впрочем… – он окинул ее быстрым взглядом с головы до ног и, ухмыльнувшись, уверенно шагнул ближе, – Не отказался бы познакомиться. И чем ближе, тем лучше.
– Нет… – девушка, совершенно потрясенная, ошеломленная такой встречей, рефлекторно отступила, на деле почти и не услышав слов мужчины, и чуть покачала головой, – Нет, не правда… Рик… Пожалуйста, скажи, что ты просто глупо пошутил, что на самом деле ты меня знаешь! Все, что было между нами, все что мы пережили… Как ты можешь говорить, что мы не знакомы с тобой?! Умоляю, Ричард, мне страшно!..
Собеседник ее, внимательно выслушавший все мольбы девушки, вновь нахмурился. Опять услышанное столь нелюбимое им сокращение его имени вызвало новую вспышку гнева в душе лорда, и сдерживать себя, скрывать негодование он решительно не желал.
Он сделал еще шаг вперед и, грубовато, очень резко схватив собеседницу повыше локтя, дернул к себе, приподнимая кончиками пальцев другой руки ее подбородок.
– Я сказал, что не люблю, когда мое имя изменяют. Не знаю, кто ты и что должны значить твои слова, но поведение твое мне не нравится, девочка, поэтому сейчас ты пойдешь со мной, и я научу тебя хорошим манерам!
Татьяна дернулась, пытаясь высвободиться из крепкой хватки. Страх, о котором она только что говорила, вдруг стал реальным, затапливая собою всю ее душу, все ее существо, заставляя дрожать и трепетать. Стали понятны слова нового знакомого, утверждающего, что лорд Ричард – опасный человек, стала очевидна их истинность.
Она дернулась еще раз, чувствуя, как новоявленный лорд сильнее стискивает ее руку и, вскрикнув от боли, уперлась ладонями ему в грудь.
– Отпусти! Пусти меня, мне больно, пусти!
Неизвестно, как бы прореагировал Ричард на ее попытки. Неизвестно, чтобы он сделал, каким образом попытался бы привить грубиянке хорошие манеры, как повел бы себя, если бы смог выполнить свое намерение и оттащить ее туда, куда планировал. Неожиданная помеха, голос, безумно знакомый Татьяне, заставивший ее сердце поначалу испуганно сжаться, а затем радостно заколотиться, не позволил ему выполнить своих намерений, вынуждая испытывать злость еще большую, чем прежде. Злость безумную и, одновременно, бессильную…
– Эй, – молодой голос, спокойный, хладнокровный, послышавшийся из-за спины оборотня, заставил его удивленно приподнять брови, – Девушка, кажется, просила отпустить ее.
Ричард обернулся, нарочито медленно, с неторопливой неотвратимостью, давая возможность опрометчиво влезшему в его дела человеку сполна прочувствовать нависшую над его головой опасность, и насмешливо воззрился на сидящего прямо на асфальте, привалившись спиной к заборчику, расслабленно вытянувшего руки и уложившего их на колени согнутых ног, юношу.
Опасным парень не выглядел, даже наоборот – по сравнению с лордом, он, худой, высокий, совсем еще молодой, казался настолько слабым, что Ричарду стало смешно.
– Твое-то какое дело, щенок? – он ухмыльнулся и, махнув в сторону нового собеседника рукой, предпочел не уделять ему особого внимания, – Побереги свою жизнь, вместо того, чтобы вмешиваться в мою.
Юноша вздохнул и, запрокинув голову, печально воззрился на небо. Темно-русые волосы его, чуть растрепавшись, зазолотились на солнце; в зеленых глазах заплясали нескрываемо дьявольские искры.
– Какой глупый песик… – задумчиво проговорил он и, широко, насмешливо улыбнувшись, медленно вновь вернул голову в надлежащее положение, по-прежнему не планируя подниматься на ноги, – Последний совет, несчастный, – отпусти девочку. Побереги свою никчемную собачью жизнь, не спорь со мной.
Татьяна, в душе которой каждое слово, каждый взгляд на этого юношу отдавался радостным трепетом, внезапно заволновалась. О том, что молодой человек, находящийся сейчас перед ней, человек, в этом перевернутом мире, судя по всему, занимающий скорее ее сторону; невзирая на свою комплекцию, довольно силен, чтобы справится даже с удерживающим ее мужчиной, она была осведомлена прекрасно, но… В то время, когда он побеждал Ричарда, тот не был таким, как сейчас.
– Луи… – она, с трудом вывернувшись, немного выглянула из-за спины все больше и больше закипающего оборотня, настороженно глядя на парня и, чуть кивнув на держащего ее мужчину, предупреждающе добавила, – Он опасен…
На губах юноши молнией сверкнула широкая, жизнерадостная улыбка и, более не желая тянуть время, он легко вскочил на ноги, пожимая худыми плечами.
– А я еще опаснее! – он весело подмигнул девушке и, окинув задумчивым взглядом молчащего лорда, насмешливо покачал головой, – Гораздо опаснее того, кто слишком много думает, прежде, чем выполнить приказ. Что такое, Рикки? Уже забыл, как слушаться хозяина?
– Мальчишка! – Ричард, взбешенный просто до крайности, на мгновение стиснул руку Татьяны так, что та взвизгнула от боли, – Кто ты такой, чтобы так со мной говорить?!
– Я? – молодой человек изобразил мгновенное удивление и, чуть приоткрыв рот, поднял глаза к небу, будто вопрошая у него ответ, но в следующий миг уже вновь улыбнулся, склоняя голову набок, – Людовик. А ты сильно забывчив, да, песик? Уже запамятовал, как дядя Луи любит ломать твои хрупкие косточки?
Татьяна глубоко вздохнула. Отчаяние, затопившее ее некоторое время назад, когда она поняла, что Ричард и в самом деле не знает, не помнит ее, сменилось абсолютным счастьем теперь, когда она увидела, услышала, что здесь, в этом странном месте, в этом мире, все-таки есть еще кто-то кроме нее, кто сохранил память о прошлых событиях. Людовик помнил все, в этом не могло быть никаких сомнений – он помнил все свои прошлые стычки с этим оборотнем, помнил свои победы над ним и сейчас, явно не опасаясь его, готов был защитить девушку, с которой прежде был по разные стороны баррикад.
– Ну, так что же? – продолжал, тем временем, Луи, расслабленно сунув руки в карманы, – Ты будешь хорошим песиком и отпустишь бедную девочку, не совершив насилия над ней, или мне все же придется напомнить тебе о правилах приличия?
Ричард медленно потянул носом воздух, явственно пытаясь успокоиться. Сила была на его стороне, он был в этом уверен – в конце концов, будучи не просто оборотнем, но и доверенным лицом Альберта, он, помимо силы как таковой, держал в своих руках еще и власть. Ввязываться в уличную драку должно было быть ниже достоинства лорда, ему надлежало разрешать конфликты иными способами, но для этого надо было взять себя в руки.
– Ты будешь казнен, – довольно холодно уведомил он собеседника и, демонстративно тряхнув девушку, бросил на нее быстрый неприязненный взгляд, – И все из-за девчонки, к которой даже не имеешь отношения. Дурак.
– Она – жена моего брата, – Людовик, судя по всему, совершенно не расстроенный обещаниями скорой казни, да и пренебрежительной характеристикой его персоны, равнодушно пожал плечами, – И я не хочу, чтобы она общалась с другими мужчинами. Понимаешь, песик, я, как родственник, желаю счастья своему брату, поэтому вынужден заботиться и о его жене… Отпусти ее, – в голосе его появились металлические нотки. Луи, сам не отличающийся терпением, явственно начинал тяготиться бесконечной болтовней.
– А ты заставь меня, – Ричард ухмыльнулся и демонстративно немного вытянул руку, которой удерживал Татьяну, – Вот девчонка, вот я. Давай, сопляк, попытайся…
Закончить он не успел. Людовик, не любящий очень сильно оттягивать момент драки, испытывающий просто-таки особую приязнь к своему нынешнему собеседнику, оказался быстр, как молния. В одно мгновение он выдернул из кармана руку и что-то метнул в противника.
Свистнуло в воздухе резиновое колечко, настолько твердое, что даже Роман в свое время не сумел его сжать, и оборотень взвыл, против воли разжимая пальцы и прижимая к себе перебитую руку.
Татьяна, предпочитающая сейчас не думать, а действовать, поспешно наклонилась и, подобрав с асфальта упавший на него эспандер, со всех ног бросилась к Людовику, из двух зол выбирая то, что в данный момент заступалось за нее.
