Татьяна Анатольевна Нурова
Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник
Впереди одна, а сзади выбираются еще две и еще виден огромный пузырь на поверхности болота,– да сколько же их здесь,– закричал от злости Никита, уже не беспокоясь о маскировке.
Никита не раздумывая, когда остановился, схватился за древко привязанного к поясу топора. Раскрутил и рубанул топором по Кикиморе, она упала, и он быстро отрубил ей голову, ох, сам не ожидал, что сладит так быстро и легко с таким чудищем. Но с другой стороны, он напичкан зельями и двигается невероятно быстро, для обычного взгляда человека, его даже зафиксировать невозможно, просто смазанное пятно, а Кикиморы сонные еще. На поясе висел пустой мешок, он быстро кинул туда отрубленную голову, ножом вспорол грудину, достал сердце и туда же в мешок. Рубанул и по рукам-лапам, они тоже дорого стоят. На этом его удача закончилась, вторую подбежавшую к нему Кикимору убить он успел, также отрубив голову, но трофеи собирать было уже глупо, еще две шли на него, а он уже чувствовал, что вымотался, нужно уносить ноги пока еще может. Секунда и он вытащил пузырек из кармана, вылил по половинке содержимого на обеих Кикимор, даже подтащить их поближе к друг дружке успел, голова второй убитой откатилась.
– Ладно прихвачу, успеваю, так что ж терять деньги, – успел подумать Никита, при этом не на секунду не замедляясь.
Быстро бросил спичку на тела, подхватил откатившуюся голову и бегом с болота, ноги уносить. До ушей донесся громкий крик – рев, так по ушам криком ударило, что Никита надолго оглох. Кикиморы испугались яркого жаркого огня и отступили в болото. Пожар устроить, Никита не боялся, уже наловчился работать такой сложной смесью. Пламя, хоть и необычно жаркое, но быстро гаснет само по себе, да и земля там мокрая. Выбрался с болота на ватных ногах, все тело уже болело нестерпимо, все действие снадобий подошло к концу. Неплохо он выложился по скорости, даже здоровый так не бегал. Снадобья переставали работать и Никите резко поплохело. Доковылял он уже с трудом до короба и уселся на пенек лицом к болоту, на всякий случай. Вдруг они решатся покинуть болото, отомстить ему, редко, но тоже бывает. Стал осторожно перекладывать цветы в тряпицу, читая наговор, сам не ожидал, что так много соберет, теперь нужно правильно сохранить все что добыл с таким трудом. Никита даже про боль забыл, ведь он сейчас еще в перчатках и маске, нужно торопится. Уложив стебельки аккуратной стопкой, завернул плотно в полотно и завязал, обернул еще в бумагу, снова перевязал. На обычную траву читают наговор, пока срезают, а вот на эту, как только с болота вынесут, если смогут, у него вот получилось. Теперь все по уму сделать надо, а то ведь после такой удачи и в безопасности траву испортить, обидно будет вдвойне.
С болота доносились громкие злые звуки, крики, какие-то пощелкивания,– да разворошил я муравейник сегодня,– подумал Никита,– но зато удачно.
Достал мешок с приготовленной наговоренной солью, вытряхнул головы Кикимор из мешка и сердце, которое еще сокращалось. Так сразу все разобрать нужно, сердце в маленький мешочек и посыпать солью, с болота сразу раздался крик, почувствовали оставшиеся в живых Кикиморы, что делает охотник. Лица на отрубленных головах поплыли, стали меняться, были похожи на девичьи, теперь же старились на глазах, смотреть жутко. Но Никиту хоть и трясло, он быстро головы пересыпав солью, запаковал их по отдельным мешкам, так теперь отрубленные руки. Да не руки это уже, они и сразу то, на человечьи были не очень похожи, а теперь то, напоминали, сухие палки с когтями пятисантиметровой длинны, острые как бритвы. Повезло ему, что ночь морозная была и Кикиморы сонные. Никита все уложил очень аккуратно в короб, закрыл его, не хватало потерять так тяжело доставшиеся ему богатство. Никита снял маску, дышать свободно теперь можно, весь в крови, хорошо хоть куртку нашел в сарае старую, но прочную, не отстирает ее от крови, так выкинет. А воняет то от него как, не передать, дойдет до дома, помыться сразу же надо, кровь тварей ядовитая, вроде нигде на кожу не попала, а все равно. Никита поклонился в сторону леса, перекрестился, закинул короб на плечи и медленно пошел домой. Шел еле, еле, уже на подходе к селу ему стало совсем плохо, перед глазами все потемнело, и он присел на корточки, прислонившись к дереву спиной. Отдышался с трудом, и снова еле переставляя ноги вперед. Домой дошел на одном упорстве, оставив короб на терраске, запер входную дверь и там же на терраске скинул грязную верхнюю одежду. Все он дома на своей территории, и Домовой не позволит никому что-то взять здесь. В коробе у него примерно лежит по деньгам шикарная московская квартира в центре, даже больше, но представить себе еще что-то Никита уже не мог. Его колотило отходняком от снадобий, но он еще заставил себя помыться в тазу, первое дело после такой охоты и уж затем почти дополз до кровати, и все перед ним стало черно от боли и усталости. Он как сноп повалился на кровать, натянул на себя одеяло уже теряя сознание. Еще сутки он пролежал не в силах встать, слышал, видел, но встать не мог, тело взрывалось от боли только от легкого шевеления. Домовой его отпаивал каким – то чаем, но были моменты, когда Никита думал, все отбегался он уже на этой земле. После таких стимуляторов ему и здоровому то раньше казалось, что умирает, а в таком состоянии он уже не думал, что вообще выживет. А затем хоть и качало его от слабости, но смог сам встать и даже походить по дому, удивляясь тому что еще живой. Хоть и слаб, но кое – что нужно сделать срочно, а то все его труды пойдут насмарку и дело даже не в деньгах, он совершил невозможное для такого калеки. Никита достал две бутылки с водкой, с закручивающимися пробками, открыл их и вынес на терраску. Затем разделся догола и нацепил на себя одноразовый медицинский комбинезон на липучках. Запасная маска и перчатки были приготовлены заранее, теперь Никита, одев все на себя, не в доме, а по-прежнему на терраске развернул сверток с травой кикиморкой. По пять тоненьких стебельков на бутылку, и плотно закрутить пробки, оставшуюся траву так же осторожно упаковал обратно, но уже на пять пакетиков, и четыре из них нужно спрятать сразу. Он их сам засушит и приготовит к продаже на потом, черный день. Отдать такое количество травы сразу, это подписать себе смертный приговор, травникам его убить проще, чем рассчитаться с ним. Так теперь все рассортировать что на продажу спрятать здесь, что его спрятать в доме. Спрятать, пока не получит деньги не отдаст ничего. Травники знают, что из дома где есть Домовой они не смогут забрать ничего, так то они могут его только на деньгах обмануть и сделают это обязательно, он ведь изгой. Лучше подстраховаться, ведь убить и не платить ему они могут по той же самой причине, кто за него вступится. А бутылки с настоем кикиморки— это тоже его запас на будущее. Через полгода эти бутылки водки с травой, настоянные правильно, будут на вес золота. Остался последний рывок, Никита открыл подполье. Небольшое пространство подпола было обшито доской, которая кое – где уже прогнила и рассыпалась в труху. Никита легко отодрал пару гнилых досок, за ними рыхлая земля, вот в нее то, он и закопал бутылки с кикиморкой, и пакетики с травой, помещенные еще для сохранности в стеклянные сухие банки. Полгода в темноте и при постоянной температуре, в прохладе, самое – то для такой настойки и трав. Одну лапу Кикиморы Никита тоже прикопал, тщательно упаковав в вощеную бумагу, пока подождет, с нее тоже он может много лекарств редких наделать сам и для себя, а при нужде и на продажу хватит. Попозже нужно будет здесь все замаскировать, а пока и Домовой, если что глаза отведет, Никита уже снова еле на ногах держался. Откат от настоек страшный, такая скорость, которую дает ускоряющее зелье, сжигает, убивает организм, еще дня три он будет так двигаться, и это хорошо, мог и не очнуться в его то состоянии. Никита подозревал, что жив только благодаря чаям Домового, тот просто не хотел оставаться один, вот и не давал помереть хозяину. Да забавный у них симбиоз получился, калека охотник и не желающий умирать в пустом доме Домовой. Никита почти выполз из подполья, отлежался сутки, снова почти без сознания. Зато на другой день смог встать на ноги и даже немного убраться в доме, пока на плите варилась картошка с тушенкой, есть ему не хотелось, но надо, иначе снова сляжет. Обычно после приема ускоряющего зелья волчий аппетит, организм восстанавливается, а Никите есть совсем не хочется, но он заставляет себе через силу.
– Надо,– уговаривал он себя,– я ведь только жить начал, столько невозможного в своем положении сделал и даже м – мм семья у меня получилась, о который мне теперь заботится нужно.
Никита уговаривал себя и ел и как-то легче ему стало, задвигался. Жить то все равно хочется, даже так больным изгоем в мертвом селе, и Никита заставляя себя двигаться, есть, следить за собой через силу, понимал, что только так он сможет добиться прощения за все зло что он сотворил. На следующее утро, стук в дверь с утра пораньше, Никита не торопясь встал с кровати, оделся, и только потом открыл дверь, знал, что травник не выдержит, пожалует в гости раньше. Даже наверняка оставил кого ни будь из своих понаблюдать за домом Никиты и терпеливо ждал пока он оклемается для разговора. Опытной травник он понимает, что за средства использовал Никита для этого похода и какой откат будет в его состоянии.
В дом к себе Никита травника приглашать не стал, вышел к нему на терраску, стараясь не показать свою боль, двигаться ровно, а не дергано.
Тот же ожидаемо нервничал, таких редкостей давно не было на рынке магических снадобий, и он очень надеялся, что Никите повезет что ни будь достать из его списка.
– Ну как получилось? – не выдержал травник, ты вернулся ведь, что ты принес??? – засыпал он вопросами.
–Да,– я принес две головы, одно сердце, лапу, и почти грамм на триста сырого веса травы,– не стал мучить ожиданием Никита.
Пока травник от удивления открывал рот и подсчитывал сколько это стоит хоть примерно, Никита продолжил говорить.
– Тебя я не знаю и товар пока не получу деньги, не отдам. – Поговорим сначала о цене, и очень надеюсь, что ты не будешь наглеть, я конечно изгой, но такой товар как я принес, тебе все равно нигде самому не взять. – Покажу чтоб ты не сомневался, потом жду деньги и только тогда все отдам,– сказал он твердо.
Травник обалдевший от перечисленного Никитой, долго смотрел на него, пытаясь сосредоточится.
– Нет, я тебе на слово верю, а с собой у меня ни маски не перчаток нет- пробормотал он огорченно, видно забыл взять или решил, что Никита не смог собрать ничего.
Затем поняв, что тот все-таки не шутит замялся, пытаясь все снова мысленно перевести в деньги, которые нужно отдать охотнику за работу. Понимал, что Никита цены знает, и обманывать его смысла нет, сезон трав только начинается, тем более только охотник может все лето добывать диковинки из плохой части леса. Но торговались они долго, и хоть сумма получилась внушительная, особенно для обычных людей, Никита понимал, что это копейки, но сам он все распродать не сможет, нет у него такой возможности и связей.
– Да ты и на эти деньги и лес и село себе выкупить можешь,– уже разозлился травник после часа жарких споров за каждую копейку,– и, кстати, меня Валентином зовут, и мы с тобой только начали работать, все лето впереди. – Слышал я про твою жадность, но чтоб так ты со мной торговался, даже не ожидал. – Ты столько можешь заработать и на квартиру в Москве и деньги на безбедно там же жить за сезон.
– Москва мне нафиг не нужна,– отрезал охотник,– и ты тоже не прибедняйся, ты только волосы с голов Кикимор поштучно продавать будешь, я же не считаю, сколько ты заработаешь на этом.
– А, у тебя и нет возможности продать то,– парировал травник Валентин,– а я тебе предлагаю постоянное сотрудничество и смогу помочь здесь легализироваться, не бомжом жить, а нормальным человеком, не боясь потерять дом. – И с настойками лекарственными помогу, тебе ведь лечится надо.
– С деньгами я и сам здесь легализируюсь и где надо подмажу, все оформлю при желании,– парировал Никита,– у меня уже свои связи есть.
– Ну да ты шустер как я погляжу,– выдохнул Валентин,– но поверь нам лучше дружить, моя помощь тебе тоже пригодится, все равно все необходимые именно тебе лекарства ты только можешь добыть только через меня, я здесь старший. – И зачем тебе столько денег наличкой – то, давай счет на твое имя открою в банке, могу быстро это сделать, есть у меня там подвязки, да хотя бы половину туда денег переведу, сам подумай я, что с мешком к тебе ходить буду, узнают, ограбят меня, запросто, лихих людей здесь в округе хватает.
Ругались, рядились, но договорились и не только на тот товар что добыл Никита, но и на будущее сотрудничество. Никита дал номер банковской карты, на которую Валентин должен был перевести большую часть денег, остальное он наличкой принесет завтра, или если успеет сегодня вечером. Тот обрадовался, что хоть в банке ему оформлением не заниматься. Никита был уверен, что Валентин и сегодня успеет обернуться, и не ошибся. Валентин хоть и знал, что сейчас кроме его травников в селе других нет, но очень боялся, что охотник еще кому-то перепродаст такие редкости. Вечером после заката, он не побоялся темноты, прибежал, проверил товар, упаковал, увидев, сколько собрал Никита кикиморки, Валентин аж побледнел. Чуть маску с лица не сорвал в волнении пока просматривал собранные травы, давно столько за раз не удавалось собрать никому на его памяти. Долго перебирал в молчании не веря глазам своим бледные стебельки цветов, поглаживая нежно пальцами невзрачные цветы. Несколько стебельков ухватить у Кикимор считалось большой удачей, а уж хозяйку болот вдобавок к цветам пустить на ингредиенты для редких зелий, так и подавно.
– Что ж ты второе сердце и остальные лапы там то оставил, – не удержался Валентин, жадно пожирая взглядом головы Кикимор, сердце и лапу, которые он тоже разложил прямо на полу терраски и уже несколько раз перебрал, проверил, словно боясь что они сейчас исчезнут.
– Ну ты, блин, умник,– вызверился Никита,– сам туда сходил, там их до хрена в одном месте, я двух уложил, а три еще остались, и я не уверен, что всех их увидел, даже не думал, что их в одном месте там столько окажется, сам знаешь, они поодиночке живут. – Повезло что они сонные были и за мной в погоню не рванули, я еле ноги унес оттуда.
– Ладно, ладно, не злись,– сбавил обороты Валентин, я придержу информацию что там их столько, а ты может мне еще принесешь, тебе ведь все равно их нужно будет ликвидировать, слишком их много, поэтому и цену полную не дам, потом еще подкину денег, когда окончательно все распродам. – Сам знаешь, что если все сразу на продажу все выставлю, цена упадет, одну голову обработаю да придержу пока, позже дороже продам, а тебе процент будет, обещаю.
Он кроме денег еще прихватил для Никиты карту, где произрастали нужные Валентину травы и корешки, календарь для сбора, даже тексты наговоров для редких трав, пузырьки для сбора росы.
Никита быстро проглядел карту,– а что сюда – то не ходите, – ткнул он пальцем,– здесь же вроде все чисто должно быть, лес же темным совсем не бывает, а здесь ни болот, ни оврагов.
– Да черт его знает,– почесал в затылке Валентин,– туда, сколько травников уже ушло, а ни один не вернулся, вот и я боюсь туда идти, и ты осторожней будь. – Эта часть леса сильно испортилась, никто не знает почему, и что там может быть, вроде то у нас и чудовищ в лесу никогда не было, в общем, темное дело и тебе с ним разбираться. – Ты давай то с календарем сверяйся, лето здесь короткое, успевать надо, отлежись еще пару дней, и сюда вот за росой и лопухом, ну и там глянь, что еще попадется. – Список трав я тебе оставил, запомни, а я через недельку загляну. – Тебя видимо само провидение сюда отправило, мы ведь давно сюда пытались охотников зазвать, да не спешат они к нам, что-то у вас в сообществе в последние годы в тоже неладное творится, а нежить тем временем разрастается, надо же сам не верю, что столько Кикимор на небольшое болото. – А чего удивляется, если подумать, там столько людей последние годы пропадает,– Валентин вздохнул,– только моих людей сколько пропало, а уж туристов да охотников и не считает никто.
Валентин все упаковал в свою корзину, тепло простился Никитой, сказав на прощанье,– хорошо работаешь охотник, и люди тебя хвалят, я конечно тебя мало знаю, но теперь тоже верю, что в твоей истории не все так просто как говорят. – И может со временем тебе удастся изменить мнение о себе.
Никита покрутил в руках пакет с деньгами, после ухода Валентина, столько он еще не зарабатывал никогда, а радости не было. Хотя добрые слова Валентина приободрили его, он ведь не стал оправдываться перед травником, а ведь тот ждал что Никита будет оправдываться, и даже показал ему, что готов ему поверить. Насторожили Никиту слова Валентина что сообщество охотников стало другим, люди им перестали доверять, и он тоже чувствовал свою вину в этом. Им сейчас тяжело, охотники потеряли веками наработанную репутацию и теперь чистят кадры, искореняя зло в своих рядах, а обычные люди снова страдают. Ведь сюда давно уже должны были прибыть охотники и все зачистить, а они оказывается даже не отвечают на просьбы и никак не объясняют почему. Свою вину Никита не пытался переложить на Черепа, даже если его одурманили и очаровали, он в первую очередь охотник и должен был почувствовать ложь. А теперь что жалеть о прошлом, просто жаль, ведь если б ему эти деньги заработать, когда у него семья была и любимая, а теперь то что, ради кого ему жить. Никита вздохнул, дорога в Москву и Тамбов ему закрыта навсегда, даже если он здесь будет героем, там не простят. Здесь то нужен и то вон как его каждый встречный из мира ночи попрекает, но хоть жить можно спокойно, осесть навсегда. Если лето проживет, можно будет этот участок земли с лесом выкупить, деньги уже точно будут заработает, да будет здесь приживаться, а что делать, здесь он хоть нужен, а там что дальше будет, кто знает. Может, местным бедолагам поможет, да это хоть часть грехов ему в зачет пойдет. Смерть Василинки и своего ребенка ему никогда не замолить и никакими добрыми делами не исправить, он это точно знал. Ладно, что теперь думать да без конца рану ворошить, нужно жить, тем более у него и так проблем выше крыши. Продуктов в обрез осталось, нужно после похода в лес еще в магазин съездить, да уже можно будет закупиться надолго, дорога как раз просохнет. А лето здесь и впрямь короткое, нужно уже думать и планировать, как местные жители, а работы у него больше чем хотелось бы. В лес сходить, затем к водянику, затем на кладбище и переживет ли он все эти встречи, Никита вздохнул, печалится рано. С Водяником уже договорился, Леший хоть к нему не вышел, но подношение принял, значит жизнь налаживается и местные постепенно принимают его и с остальными сладит и договорится постепенно. Никита поглядел на оставшегося петушка, вот ведь дурень, нужно было не съедать всех сразу, а оставить одного куренка себе. Совсем забыл, что петухи тоже нечисть гоняют, вот он сейчас здесь один в доме, а каждое утро поет, так что на все село слышно и люди здесь улыбаться стали, слыша петушиный крик, вроде как даже тьма над селом рассеивается стала, даже вон травник не испугался к нему по темноте прибежать. После того как Никита отлежался, да отоспался несколько дней дома, в лес стал собираться с охотой и теперь перебирал все что ему может понадобится. Палатка и спальник у него были, а вот дотащит ли он все. Пока здоровый был, об этом не думал, а сейчас как представит, что с собой нужно брать, уже страшно. Никита никогда не убивал зверей в лесу, не охотился на них даже если голодал, ведь и раньше ему приходилось по нескольку дней выслеживать какую ни будь нежить. Но вот зверей жалко было всегда, и всегда он таскал продукты с собой, чем вызывал насмешки других, охотников которые не понимали, как можно с тушенкой ходить в лес. Да, а ведь кроме продуктов нужно и котелок тоже прихватить. А что мучится, в лесу мало кто теперь ходит, нужно будет постоянный лагерь сделать, да там все и оставлять, а уже осенью домой все сразу и притащит. Ничего отнесет основное, и там все спрячет, может даже какой навес на первое время сколотит, и ему гораздо легче уже будет. Хорошо, что крохотных озер много в округе, без воды он не останется. С такими мыслями, он и собрался, уложив все максимально плотно, пойдет в лес медленно, не торопясь, лучше день потратит на устройство лагеря, там же и переночует, а уж отдохнувший пойдет на охоту, заодно может и поймет кто там бродит в ночи. Защитить свою стоянку от любой нежити он сможет, так чего заранее переживать, он и так последние три года живет в долг.
Первый раз ушел в лес на четыре дня, ну если не считать, что нагруженный тащился целый день, далеко в лес на первый раз не пошел, и так пришлось круг делать чтоб болото не зацепить. Выйдя из дому в сторону леса Никита удивленно приостановился, еще вчера деревья были грязно серыми, зимними. А тут вроде всего несколько дней прошло, и хоть грязь и лужи вокруг, но трава стремительно зазеленела, на деревьях появились крохотные почки, превращаясь в разворачивающиеся зеленые листы, а запах то какой, весенний яркий, насыщенный именно весной и молодой зеленью. Он ведь сомневался, когда шел, какие растения, когда еще в некоторых местах снег лежит, ан нет, уже что-то растет, и даже цветет. Весна и лето здесь короткие, но стремительные, неяркие, но такие нежные краски разлиты вокруг. Никита сразу же оставил подношение Лешему на тот же пенек. И с радостью отметил, что оно принято, только положил на пенек пакет с нехитрыми дарами, хлеб сахар, конфеты, отвернулся на секунду буквально, как и в прошлый раз, а уже пенек пустой, как и не было ничего на нем, и это без звука или шороха. Хорошее начало для установления отношений с лесным Хозяином. Ведь Леший хоть и являлся сам по себе нечистью, а чертовщины, нежити, и тьмы в лесу не терпел. Никита подумал, что именно по этой причине Леший к нему и благоволит, надеется на помощь, а значить и сам помогать будет. Сколотил простой навес из сухих деревьев, закрыл его сосновыми лапами, там он сделал тоже из сухостоя подобие небольшого столика, притащил удобный чурбан вместо стула, выложил очаг из камней, запалил костер и сразу же повесил над ним котелок. Рядом поставил палатку, а пока ее благоустраивал, наварил кашу с тушенкой. Вот и будет ему на первое время удобный лагерь, а там если все сложится будет продвигаться постепенно в глубь плохого леса, так Никита стал его называть для себя. В первую же ночь в лесу удивился, спокойно, тихо, и тревоги нет, удивительно конечно, но выспался он прекрасно и встал легко. Утром встал до восхода солнца на сбор росы, все пузырьки ему Валентин заранее пронумеровал. Никита посмеялся, но отметил на карте где будет собирать первый пузырек и во сколько он начал сбор росы. Никита собирал росу, когда обучался, но это было давно, и он был здоров, да и скорость сбора с него не требовали. А теперь ему за это платят и требуют четкого исполнения, и от каждой капли зависит его заработок, так что пришлось ему поскакать по лесу и вприпрыжку, да с поклонами. Тем более что на сбор росы дается очень мало времени, пока темно еще нельзя, когда расцвело, то уже нельзя, вот он и скакал как заяц, но быстро понял, что так больше проливает, и вроде только дело у него пошло и все время уже вышло. Не так это оказывается просто собирать росу, когда выглянул солнечный луч, пузырек был не заполнен даже на половину. Но делать нечего, сколько смог, столько и собрал, и Никита карандашом подписал время окончания сбора, вернулся в лагерь и сразу же упаковал пузырек, еще раз проверив все ли правильно он сделал. Валентин сразу предупредил, росу не смешивать и не халтурить, у них есть свои способы проверить правильно ли собран заказ. И здесь никаких оправданий или поблажек, слишком большие деньги платятся за правильные ингредиенты и зелья. Никита промок насквозь и весь, хорошо, что взял запасную одежду. Развел костер и пока переодевался в сухое вскипятил в котелке воду для чая, решив вчерашнее варево поесть холодным. После легкого завтрака сразу же в путь уже за травами, да корешками. Валентин дал большой список, включив все что здесь произрастает. Никита только отошел от лагеря и понял, что здесь никто уже ничего давно не собирал, все перечисленное в списках свободно растет. Никита решил, ну травы то будет собирать гораздо легче чем росу. Ведь ему уже приходилось, если случайно наталкивался во время контрактов, связанных с работой в лесу собирать для себя травы. Но быстро понял, что ошибался, одно дело срезать кустик, когда ты случайно наткнулся на него в лесу, и совсем другое заниматься сбором планомерно, переходя о одного растения к другому. Нашел, определил, встал перед ним на колени, пока срезаешь нужно прочитать заговор чисто и четко и так без конца и края. Колени и спину ломило нестерпимо, в глаза как пыли сыпанули от яркого мельтешения, голос осип. Никита механически орудовал деревянным ножом и лопаткой, только успевал собирать и сразу же аккуратно все укладывать в короб, но не расслаблялся, не просто же так тут постоянно люди пропадают Сколько он так провозился даже не понял, оглянулся в один момент и увидел короб полон, нужно возвращаться в лагерь и разложить травы для просушки. Спину выкрутило от боли, когда он попытался выпрямится и нацепить на себя короб, а еще до лагеря идти, хорошо хоть рядом. Дотопав до лагеря, расслабится не получилось, Никита сразу же стал сортировать травы, перевязывать их, подписывать название, место сбора, и дату, и затем уже развешивать для просушки под навесом. Пока возился уже вечереть стало, да и устал он непривычно сильно, вроде привык же к постоянной физической работе, а сегодня то напрыгался, наклонялся и теперь у него болело все что только могло. Есть не хотелось, только спать, но Никита заставил себя развести костер и плотно покушать, понимая, что сегодня он выложился, а завтра снова такая же предстоит работа и ему нужны будут силы, а откуда им взяться то если он не будет есть. Вторая ночь тоже прошла спокойно, Никита спал как младенец, хотя и прислушивался ко всем звукам в лесу, он верил своей интуиции которая пока молчала. Вот только встать утром было гораздо тяжелее, но Никита мужественно встал, оделся не мешкая, взял пузырек и снова на охоту за росой. Видимо от того что сегодня он не торопился, и от боли в суставах собирал росу аккуратно не бегая от капельки к капельки которая кажется больше, чем та что рядом. Ему удалось собрать росу до первого луча в пузырек почти под пробку, все равно он расстроенно вздохнул про себя, ему казалось, что он соберет больше и не один пузырек, но как говорится мечтать не вредно. Наполнил короб травами так же примерно, как и вчера и та же монотонная сортировка, и развешивание для просушки, скромный ужин и сон. Третий день тоже ничем особенно не порадовал, только что Никита уже всю работу стал делать ловчее и быстрее, к росе это не относилось, третий пузырек также был заполнен не до конца. Но вот короб он заполнил уже до обеда и сегодня же решил вернутся домой. Дотопал уже привычным маршрутом до лагеря, перебрал все собранное, подписал и снова уложил, только плотнее в короб, собрав и подсохшие растения, которые за короткое время усохли значительно. Даже расстроился глядя на свои труды, вроде столько много всего собирал за эти дни, а все влезло плотно правда, но в этот же короб, который он каждый день таскал наполненный с горкой. Так он за лето ничего и не заработает, но быстро отогнал хандру, собрал палатку пристроив ее под навес, все убрал, прикрыл еловыми лапами и домой, нагруженный как мул. Хорошо хоть все оставил в лагере, порадовался он своей предусмотрительности, вроде столько всего оставил там, а еле тащусь. Короб, сменная одежда, термос, и прочие мелочи, оказались весьма тяжелым грузом, но вечером Никита был дома главное цел, почти здоров, только уставший. Следующим утром только встал, а Валентин уже у дверей ждет, стучит, Никита удивился, караулит он его что ли. Вместе с ним и короб разобрали, Никита быстро вытащил на терраску табуретки и небольшой столик и вот теперь сидя напротив друг друга они и занимались тем, что Никита вытаскивал сверток, а Валентин проверял и оценивал, записывая что-то себе в блокнот и подсчитывая тут же на калькуляторе свои вычисления. Валентин все выспрашивал, где и как собирал травы Никита, сверялся с картой, что-то шептал под нос, крутя какое ни будь растение в руках, проверяя правильность сбора трав.
– Ты сильно – то не расслабляйся,– тебе просто повезло, что никто не напал, берегись, может специально ждут, что ты расслабишься, или просто не заметили, ты ведь глубоко не заходил в лес еще,– напомнил Валентин охотнику, когда сговорились о цене, и он стал собрался уходить. – Мне понравилось, как ты работаешь, так что будем сотрудничать и дальше. – У тебя талант к сбору, и травы все как на подбор, хорошо, я рад, что мы с тобой договорились. – Отдыхай до следующего сбора, в календарь посматривай старайся не пропускать дат, а я тебе снова все расписал, что мне особенно нужно, держи вот, – протянул Валентин Никите плотно исписанный тетрадный лист памятку.
Махнул на прощанье рукой потащил как муравей добытое Никитой богатство. Хоть Никита и переживал что мало собрал, но блеск в глазах Валентина, а главное сумма, полученная от него подтверждала, что он поработал весьма неплохо. Деньги Валентин скинул в тот же день целиком на карту Никите. Никита от машины периодически подзаряжал телефон, тем более он ни с кем не общался и теперь глядя на пришедшее сообщение из банка радовался, что деньги дают ему чувство уверенности и их у него уже много, особенно если считать, как ему пришлось жестко экономить последние годы, и здесь он даже представить себе не мог именно сейчас на что он их потратит. Первые успехи Никиту не расслабили, он считал, что теперь то только началась его жизнь и нужно успевать. Закрепить, придержать у себя удачу, ведь как давно он с ней не сталкивался, а деньги потом придумает на что потратить.
Никита пару дней занимался домашними делами, собирать дрова это стало его персональным проклятьем, прогулялся к погосту, но подойти к нему пока было невозможно, само кладбище хоть и на холме, а внизу непролазная грязь, пока еще не просохшая. Он только поглядел с тоской в сторону кладбища, идти туда ему ну очень не хотелось, и он решил, что время пока подождать с визитом к Погостнику. А дров Никита притащил много, заметив про себя, что после его освящения ограды, находится там теперь спокойно, но сам Погостник этому вряд ли рад, привык он к свободе и как еще отреагирует на ограничение его прав, непонятно. Поработав пару дней на свою печь, и уложив хорошую поленницу дров, Никита упаковал петушка в мешок, и пошел вечером к Водянику, как и обещал, хотя петушка ему стало жаль, привык к нему, но решил, что теперь персонально для себя заведет и петушков, и кур тоже на яйца. Проглотив слюну от видения сковороды яичницы с салом, Никита завтра же решил заняться ремонтом курятника, который обнаружил во дворе в полуразрушенном состоянии. Пока планировал да размышлял, уже оказался на мостках у реки. Водяника даже звать не пришлось, он уже Никиту ждал, и нервничал, явно переживая что не получит черного петушка.
