Талани Кросс
Врата

Город горел. Город был исчерчен рыжими проплешинами там, где проходили «Стены Огня». Раненные огненные гончие истекали огнем, кровью своей вычерчивая ловушки для векш и их псов, и пожары множились. Город стал похож на лабиринт – лабиринт смерти, из которого не оставалось выхода, и повезло лишь тем, кто убежал сразу. Только риши под сенью Храма Огня держали пламя на расстоянии и молили бога, чтобы тот помог им. Агни молчал, но риши того не замечали, думая, раз векши не суются в верхний город, то все будет хорошо. Впрочем, для них все и впрямь могло закончиться хорошо.

А вот векшей, не ожидавших встретить сопротивление в принципе, успели потрепать люди Ратана. Затем Калки своим мельтешением и гончими создал сумятицу в их рядах, и теперь синекожие отступали туда, откуда пришли. Это было плохо, ведь чем больше их собиралось вместе, тем сложнее давалась победа. Но в то же время они должны привести его к Пуластье, а потому риск оправдан.

Усталости он не чувствовал. Да, он не всесилен, и векшам удалось несколько раз его ранить, но не смертельно, хотя и не легко. Прижигание помогло остановить кровотечение, а пылающий внутри огонь снял боль и наполнил силой, потому ран своих он не замечал. Просто уворачиваться от чужих заклятий становилось сложнее, и чтобы избежать новых атак, он все чаще и чаще использовал «Стену», в которую вкладывал все больше и больше Изначального Пламени. И пожары Ти Нагарама пылали все ярче.

Пока он побеждал, это было неважно. Но вот очередная «Стена Огня» столкнулась с черным маревом и истлела, не пройдя дальше. Конечно, марево тоже исчезло, но пришлось остановиться, обновить щиты и призвать новых гончих. Тот, кто шел навстречу, тоже не торопился – не думал, что силы окажутся равны. Впрочем, вскоре чужак все-таки вышел на освещенную заревом пожаров улицу, и не узнать его оказалось невозможно.

– Пуластья…

Странно, но монстр внутри не кинулся на векша сразу же, стоило ему показаться, наоборот, насторожился и замер. Монстр знал, что этого врага так просто не одолеть, и победа потребует выдержки.

– Калки, – усмехнулся Пуластья, у него уверенности было куда больше.

– Разве я не уничтожил твою тень шесть осеней назад?

– Уничтожил. Богиня подарила мне новую, куда сильнее прежней. Куда сильнее той, что владел Яма.

– Значит, я уничтожу и ее, – и Калки, на ходу призывая «Стену», бросился вперед.

Использованные ими заклинания оказались равными и испарили друг друга. В ход пошли новые руны и даже чистая сила, рассыпая по округе разноцветные искры при столкновении. Бой был неравным. Арсенал рун Пуластьи оказался куда обширнее, чем у Калки, и вскоре векш начал предугадывать, куда Калки телепортируется, и посылал туда тень. Огненных гончих вскоре не осталось, кровь быстро прогорела, хоть и сумела подпалить немного тьмы. Финал казался предрешенным.

Очередной удар он пропустил. Тень впилась в правое плечо, и рука плетью осела вдоль тела, более не способная плести руны. Калки призвал в левую ладонь чистое пламя и попытался отодрать от себя липкую от крови черноту. От новой атаки закрыться было нечем, и от безысходности он начал вливать пламя прямо в удерживаемое щупальце тьмы. Подобного Пуластья никак не ожидал и в шоке отпрянул, притянув тень к себе, и пока не торопился атаковать снова. Калки слышал его негромкие ругательства на векшском, но сил радоваться не осталось. Он приложил все еще пылающий огонь поочередно к ранам, но толку от этих действий не ждал – рука не поднимется, а без нее даже простенькой руны не сотворить. Вот и все. Оставалось заострить пламя и перерезать себе горло, лишь бы не достаться врагу.

Только внутренний монстр не желал сдаваться. Он не мог отпустить Пуластью живым, не после того, что тот сделал с Рамешем. Не после того, как Рамеш убил своего брата Ананду. Не после потопа и горя, что принесла вода. Не после того, как Калки все потерял, а Виджай не дал ему забрать хотя бы сына за сына. Нет. Он не сдастся. Не здесь. Не сейчас. Как можно сдаться сейчас, когда вокруг столько огня? Разве сила его не в огне? Нужно лишь призвать его ближе, вылить немного своего пламени, чтобы заполнить пустоты, чтобы весь город превратился в единую «Стену Огня» – в Изначальное Пламя. И он опустил ладонь, и с нее вместе с кровью на землю полились алые всполохи, а со всех сторон к нему уже стекались потоки местных пожаров.

Все закончилось внезапно. Треск заглох, жар уступил ночной прохладе, искры больше не тянулись вверх к звездам, надеясь к ним присоединиться. Небо и вовсе просветлело, и на востоке догорающим пламенем алел рассвет. Калки и принял его поначалу за затухающий пожар, но вскоре глаза перестали слезиться от дыма, ведь и он развеялся. И оказалось, что вокруг ничего нет. Вообще ничего.

Первая мысль пришла о смерти, и он бы поверил, если бы так сильно не болела рука, а рубаха и дхоти не были мокрыми от крови. Нет, смерть ждала впереди, а короткое время до нее оставалось лишь для того, чтобы он осознал, что натворил, выпустив монстра на волю. Потому что сделанное им нельзя перекрыть ни одной потерей, даже если боги решат их умножить. Потому что города не осталось – ни руин, ни осколка кирпичика, ни черепка. Изначальное Пламя слизало все подчистую: и напавших векш вместе с ненавистным Пуластьей, и риши, призывавших Агни спасти их и горожан. Спаслись лишь те, кто с самого начала сбежал, да еще химеры, отосланные Калки.

Агни не отозвался на молитвы. Река не вступилась. Не их вина – они не правили городом, бразды правления принадлежали ему и никому больше. Что есть власть как не обязанность защищать свой народ? Калки знал это с самого рождения, знал не одну жизнь и верил в незыблемость этого. Многие инкарнации он следил, чтобы истинно бессмертные не сбились с правильного пути, не забыли своей веры, не потеряли души. Под его рукой Ти Нагарам рос и ширился, обрастал торговыми связями, копил богатства и знания. Город процветал.

Калки не заметил, как сам сошел с проторенной дорожки, и пока остальные шли вперед верным курсом, он злился и пытался согнать их в пучину, в которой тонул. И чем дальше они уходили, и чем глубже он увязал, тем жарче становился огонь ярости в его груди. Пламя ширилось и ярилось, а он все хватал и хватал из бесконечного источника, не заметив, как вычерпал разум и доброту. Кто в силах заставить дурака остановиться? Кому поверит он в сказанное: «Время ушло»? Пришла иная пора – сложить с себя бремя, уйти на покой, смешаться с рекой. Но он все цеплялся за власть, за свою избранность, за осени полные урожая и счастья. Он ли был причиной тех урожаев и людской радости? Или то было просто такое время, а он лишь удачно рождался и становился во главе? Кто объяснит дураку, где больше правды?

Нет, они не то чтобы не пытались – он слушать не захотел. Ни Агни, и бог просто создал себе нового избранного. Ни Виджая, и Калки оставил побратима на вечные муки. Ни Ями, и он повелел сестре пойти на верную смерть. Ни Яма, хотя векш-великан был ближе всего к цели – рано отпустил, понадеялся на бессердечного. И Киран, мальчишка, которого он проклял из-за сиюминутного страха потерять власть, сын, которого следовало любить и лелеять как единственного живого, но Калки так и не смог снять проклятие – не было искренности в желании спасти мальчика, да и желания спасать не было. Ведь спасти его – потерять власть на многие эпохи вперед, как будто уже не потерял ее навечно.

От осознания содеянного он упал на колени и заорал от бессилия, кричал недолго – сорвал голос. Но выжившие успели найти Калки. Они собрались вокруг него, пытались остановить кровь, расспрашивали о том, что здесь произошло. Потом никак не могли поверить, что это он сжег город, а когда осознали – сами превратились в монстров. Сначала просто кричали и толкали его, затем стали бить, после и этого им показалось мало…

Демон Максвелла вырвал Дэна из воспоминаний до того, как тело Калки стали раздирать. Но слова благодарности не шли, а на экране перед ним крутилась сцена убийства, и юный Нараян поднял на вытянутых руках вверх сердце предавшего свой народ правителя. Мальчик что-то крикнул на незнакомом теперь языке и впился зубами в еще теплую плоть. Дэна передернуло.

– Кровь, – пояснил демон. – Они в ней перепачкали, пока тело кромсали. А Калки столько огня в ту ночь через нее прогнал, что и другим досталось в качестве дара. Я еще подумал тогда, что любопытно получилось, и принялся выжившим помогать и магии своей обучать. Через Нараяна – наследник все-таки. И у него неплохо получалось, правда, с контролем проблемы были, но да на безрыбье… А потом снова пришли векши и развязали уже третью войну, и мальчишка со своим контролем быстро выгорел, даже жалко. – Пузыри взметнулись вверх и лопнули с протяжным вздохом.

– Наследник? – не понял Дэн. – А Киран?

Вместо ответа, к нему подплыл новый экран, на котором показывали погоню. Огненные Псы бежали вдоль горной реки и несли на себе маленького мальчика, а за ними следом на повозке, запряженной буйволами, несся Ратан. Он пытался на ходу стрелять в псов, чтобы заставить их разбежаться в разные стороны, и тогда появилась бы возможность подъехать поближе и попробовать схватить внука. Но собаки держались кучно, а стрелы были им нипочем, они лишь ускоряли бег, пытаясь оторваться.

Тому, на чьей спине сидела ноша, бежалось не так легко, как товарищам, и на одном из поворотов пес оступился и вместе с Кираном упал в бурный речной поток. Вода вспенилась и закипела, но другому псу удалось вытащить обмельчавшего товарища обратно на берег. Стая принялась кружить рядом с местом падения не зная, что им делать, потому что в реку они сунуться не могли – она их убивала. Ратан притормозил буйвола и теперь приближался к ним не столь быстро, внимание мужчины занимало место падения мальчика. Наверное, собирался броситься в воду вслед за внуком, в надежде того спасти, но псы вдруг резко задрали головы вверх и истошно завыли. Выли долгую минуту, а потом развернулись и пошли на Ратана. Тот не сразу понял, что пора разворачивать повозку, а когда осознал, буйвол, напуганный псами, метнулся к воде, опрокидывая туда мужчину.

Поднявшаяся волна выплеснулась в экран, заставляя Дэна отпрянуть, а когда он вновь поднял взгляд, там уже показывали юную векшу, достающую из реки амулет Кирана.

– Перемотай! – приказал он демону, не осознавая, что переходит границы.

– Зачем? – фыркнул тот, и вопрос прозвучал весьма риторически.

– Я не увидел, что в итоге стало с Кираном.

– Неужели? – острозубая улыбка на безглазом лице растянулась еще шире. – Он умер, Дэн. Надо было постараться, чтобы этого не понять. Киран умер, да и был ли у него шанс, после того как Калки его проклял? Мальчик все свои последующие реинкарнации тяжело болел и умирал, редко доживая до пяти лет, пока ваши души однажды снова не пересеклись, и вы не поделили проклятие.

– Но амулет…

– Мьялиг подобрала его тысячелетия спустя ниже по течению, когда река уже обмелела. Это ее единственное путешествие за закрытые Врата с целью разузнать о судьбе отца и душе Брамы. Надо признать, узнала, хоть и не поняла, как вернуть Браму обратно. Вот и пришлось потом со мной договариваться.

– Ты потому меня и простил, что идеальнее кандидата для спуска в Лабиринт Смерти за кровью Брамы не нашел?

Пузыри взорвались с отчетливым «не-а», а демон весело покачал головой. Разговор его неимоверно забавлял.

– Я давно тебя простил. Ну, ладно, давно понял, простил, когда Нараяна учил. Задним умом все-то мы умные, вот и до меня поздновато дошло, а то, глядишь, и сердце бы не прибрал. Думал, без чувств оно проще будет. Когда лучше не стало, решил, что с этим избранным все и надо нового. Кстати, Канта так сильно ненавидела Калки из-за отобранного Нараяна, что решила обмануть его. Она не избавляла Пуниту от плода, но нечаянно промыла той мозги, и сказочку «про доброго Калки» несли в мир рожденные от Гириша близнецы. И-ирония, особенно потому, что алый поток твоей семьи дальше в мир понесла девочка, та самая внучка, чье имя Калки не удосужился запомнить. Крови-то оно неважно, что там было между ног, чтобы душа по ней нашла свою семью, – он задумчиво завис в воздухе, совсем как старик, заболтавший сам себя.

Самое время развернуться и уйти, но Дэн не знал, как и куда. А еще в голове свербел вопрос, который лучше задать сразу, чем потом мучиться и мучить других.

– Если ты давно придумал, как достать душу Брамы, и простил меня тоже давно, почему так долго тянул?

– Опять риторические вопросы… Вот что у вас, людей, за привычка такая дурацкая, на каждое понятное событие вопросы задавать? Душа у тебя после уничтожения Ти Нагарама была слишком тяжелой от налипшей на нее грязи свершенных поступков – еще бы тысячелетия и тысячелетия крутиться ей в сансаре, пытаясь очиститься, если б не разделенное проклятие. Да и то ты после с дыркой в сердце родился, так бы и помер, если б душу Кирана к тебе не притянуло, и она себе проклятие не вернула.

– Но Илья…

– Не болел? Ну так и проклятие уже разбитым было – срасталось долго, но срослось, хоть его и Мьялиг заморозить пыталась, и амулет… Задолжал ты пацану, Денис, много задолжал – попробуй теперь расплатиться.

– А не много ли ты требуешь от бессердечного? – разозлился Дэн, которого достали привычные для демона перепрыгивания с темы на тему, а еще Илья, знавший все это, но молчавший.

– Бессердечного? – промурлыкал демон, а потом вдруг когтистая лапа пронзила грудь Дэна, сжав зашедшийся в бешенному пульсе от ужаса орган. – Скажи-ка мне, Денис, а у тебя его точно нет? – и выпустил в него столько Изначального Пламени, что Дэна выкинуло обратно в реальный мир.

Заметив, что он очнулся, Илья подорвался со своего места, торопясь помочь, неважно чем, лишь бы помочь. Там, где недавно сидел брат, собралось множество окурков и смятая пачка. Настороженный Декстер лежал рядом – пес что-то почувствовал, но не решался действовать на опережение.

«Лежи спокойно, хороший мальчик» – мысленно перебирая в голове заклинания, действующие на животных, подумал Дэн и принял протянутую руку Ильи.

– Как все прошло? – взволнованно спросил брат. – Получилось разузнать ритуал воззвания к Агни? – Кивок в ответ его воодушевил, и губы дрогнули в улыбке. – Это хорошо… Ты же не забыл о моей просьбе, да? Мы с тобой здесь поговорим или у тебя в квартире?

Он заметно нервничал и говорил быстро, словно боялся куда-то не успеть. Но этого времени хватило, чтобы сплести «поводок» для Декстера и кое-что для самого Ильи.

– Дэн? Так мы поговорим, да?

– Нет, – щелчок, и уже собравшийся подняться пес настороженно замирает. – Мы не поговорим, – удар в солнечное сплетение заготовленной руной.

Тело рухнуло к его ногам. Декс, несмотря на «поводок», тихо зарычал, правда, с места не сдвинулся. Дэн собрал на кончиках пальцев чистую силу и склонился над братом, но ничего не успел сделать – зазвонил телефон Ильи. Черный прямоугольник обнаружился во внутреннем кармане ветровки рядом с заколкой с навершием-бабочкой, отобранной когда-то у Шанкьяхти-хи. Звенела напоминалка, призывающая не забыть забрать заколку, ведь она поможет спасти Лану.

– Сученыш! Ты и после смерти командовать будешь?!

Никто не ответил, но ответ и не требовался – Дэн в очередной раз просто не смог не задать риторический вопрос.

Глава 6. Наставление кланам

Несмотря на ужасную ночь, безумный день и столкновение с ненавистным Дереком Штаутом, спать не хотелось. Скорее всего, дело было в целительницах, которым передал ее Коичи. Они влили в Лану столько магии, что в какой-то момент ей показалось, будто кожа от их усилий позеленеет в тон чужим рунам. Зато настолько хорошо она давно себя не чувствовала, последний раз, наверное, за пару месяцев до их первой с Дэном ссоры. И дело не только в исцелении, теплой ванне и плотном вкусном ужине, просто Лана поверила, что теперь в безопасности, ведь Коичи собирается помочь ей со снятием браслетов!

Интересно, может, он ее и тенью пользоваться научит? Конечно, в последнее время она со своим недовеномом вполне ладит, только все же лучше знать, как правильно его использовать. Тень – штука мощная, такой, по идее, ушатать Дерека одной левой ничего не стоит. Только есть ли смысл идти искать Коичи сейчас и приставать к нему с внезапными просьбами или лучше дождаться, когда снимут браслеты? Без них отказать будет сложнее – попробуй откажи Искре!

Она успела представить, как они с хозяином поместья сидят на деревянной веранде-энгава, любуются садом, в глубине которого в самые ответственные моменты ударяет бамбуковой палкой по камню сика одоси. Ну, акценты правильные расставляет, прям как в аниме.

«В твоем случае, скорее всего, акценты будет летающая туда-сюда ворона расставлять» – съязвил внутренний голос, намекая, что она слишком расслабилась.

К сожалению, он был не так уж и не прав. Вспомнить про ту же пощечину – целительницам в первую очередь наказали вылечить ее последствия, остальное на их усмотрение. Синяк мозолил ему глаза, а про то, как ей досталось от Люси Маруни, он не знал и не спросил, как все прошло. Ну да, Дерек Штаут и острое желание поставить его на место из-за отработавшей свое клятвы. Если подумать, то ведь и ударил ее Коичи, когда их договор оставался в силе…

– Ладно, сначала пусть снимут браслеты, а потом, когда влияние Искры Огня подействует, попрошу, – решила Лана.

Она ждала, что внутренний голос снова возразит, но в дверь постучали и игры разума пришлось отложить.

Вошла очередная незнакомая девушка, низко поклонилась и сообщила, что Коичи-сан просит спуститься в восточное крыло. Которое именно восточное девушка обещала показать, а Лану вдруг заинтересовало, куда это подевались все мужчины. Или других, кроме Коичи с братом и их дяди Сецуну, в природе не существовало? Нет, вряд ли. И остаться с Дереком, после того как Иссин умер, а Коичи ушел, они не могли. Неужели, Рубеж? Если да, стоило ли добавлять это плюсом к колонке «Коичи-союзник»? Другом после памятной пощечины назвать его язык не поворачивался. Но за браслеты можно будет подумать о прощении.

«Хватит уже делить шкуру неубитого медведя! – не дождавшись внутреннего голоса, разозлилась на себя Лана. – Сначала сними, если получится…»

Восточное крыло нашлось и впрямь быстро. Коичи ждал на улице у тропинки, ведущей вглубь череды строений. В отличие от Ланы, одаренную одобрительным взглядом, выглядел мужчина неважно. Откуда-то взялись бледность и испарина на лбу, а еще руки были до предела напряжены, как будто чудовищным усилием воли пальцам не позволяли дрожать. И этот человек управляет гончей смерти, перепугавшей Дерека Штаута до усрачки. Она сказала бы «Славно драпал», но телепорт – штука чересчур шустрая, не оставляющая возможности насладиться созерцанием спины врага.

«Выжечь ему глаза не такая уж плохая идея» – прошелестела тьма на задворках сознания, и Лана мысленно шуганула ее, чтобы та сидела тихо и не высовывалась. В поместье клана, контролирующего тени, показывать собственную лучше не стоит, чего бы там Коичи не имел в отношении самой Ланы. А то ведь отберет и не поморщится.

– Ты хотел поговорить?

– Не совсем. Скорее показать кое-кого, – он мотнул головой вглубь построек. – Помнишь про онибабу, которая может помочь? – Лана кивнула. – Чем скорее мы ее посетим, тем лучше.

Она снова кивнула. Ей и впрямь было на руку быстрое избавление от «Пальцев Смерти», да и нехорошо заставлять старших ждать.

«Блин! Я же не думаю всерьез, что это он свою премудрую бабушку ласково обзывает демоном?»

А Коичи тем временем уже ушел вперед и не собирался ждать или оборачиваться, чтобы проверить, идет ли она следом. Догнать его труда не составило, а вот придать голосу небрежности и праздного любопытства, маскируя пробудившийся вновь страх, пришлось постараться.

– А кто такая ваша онибаба?

Следующие пару шагов он сделал медленнее предыдущих, отчего показалось, что споткнется, но нет – быстро выровнял темп.

«Любопытно» – прошелестела неугомонная тьма.

Переспросить Лана не успела. Хозяин поместья взял себя в руки и заговорил бесстрастным будничным тоном, словно не о случившемся со своей семьей, пусть и много лет назад.

Клан Абэ был многочисленным, но слабым. Последнее списывали на то, что основатель по окончании второй войны двух рек настолько сильно хотел забыть об увиденных ужасах, что сбежал в будущую Японию на остров Канто. Он и его потомки мечтами слиться с коренным народом, потому женились только на местных девушках. Союзы выходили плодовитыми, детишки здоровыми, а вот сила огня из-за этого постепенно угасала. Правда, последнее никого не волновало, пока сообщество творцов по совету Агни не призвало на Землю богиню Сарасвати.

Да, векш, носящий имя их бога, запер богиню в подземелье Шамбалы, но все в сообществе понимали – это ненадолго. Сила стала не блажью зажравшихся кланов, а необходимым ресурсом для выживания, и клану Абэ он был жизненно необходим. Сиро Абэ, тогдашний глава, стал одержимым идеей найти для себя и своих людей силу, что не только защитит их в будущем, но и заодно поднимет наверх, помогая занять достойное место в сообществе, некогда презираемом. На пути к своей цели Сиро творил страшные вещи, но кто из творцов тогда не делал подобного? В конце концов, он добился своего, разработав технику подчинения теней своей воле, и научил ей своих сородичей.

Сам Верховный Творец приблизил его к себе, родичи благословляли, прочие восхищались. И только его жена Наоки отказалась от нового дара, хоть и сама являлась целительницей. Она все твердила, что тени Сиро однажды уничтожат их клан, пыталась выкрасть и спрятать внуков, чтобы их не смели обучать, мешала занятиям в додзе. Сиро любил ее, но не стал терпеть выходки, в один прекрасный день изгнав Наоки из родового поместья. Конечно, та не смогла уйти тихо, устроив величайший скандал, пообещав, что еще вернется и докажет мужу, как сильно тот ошибался.

Много лет прошло с тех пор, Сиро успел умереть, внуки, опекаемые Наоки, вырасти и обзавестись детьми. Главой клана стал Хирохито, проводивший много времени при дворе Верховного Творца, а управление поместьем и сородичами передал своему сыну Исао. Работа эта была нелегкой, потому Исао почти перестал видеться с семьей, но однажды ему во сне явился сам бог Огня и сказал, что, если тот не бросит все и срочно не повидает своих сыновей, может случиться страшное.

Младшим никто не рассказывал про прабабку Наоки, в доме не имелось ни портрета, ни фотографии с ней, и добрая женщина, рассказывающая сказки и учащая разным магическим фокусам, очень скоро пришлась им по душе. Когда она однажды попросила у них немного крови, дети с удовольствием с ней поделились. Просила-то всего ничего – одну лишь капельку, а взамен предлагала попробовать свою.

Обмен не состоялся. Наоки успела выпить крови детей, а затем в комнату ворвался Исао и схватил бабку, после чего заточил ее в одном из дальних сараев, который тщательно опечатали. Детям строго-настрого запретили приближаться к нему, и они пару десятилетий не смели нарушить запрет.

История ясности не добавила. Лана допускала, что они идут к Наоки, но чем ей могла помочь древняя старуха-целитель? Да и были у нее уже целители, вылечили, а толку? Браслеты-то вот они – никуда не делись. Или бабка все-таки вампирша, и Коичи хочет сотворить оную из Ланы? Нет, это совсем бред, может, он и поругался с Дереком, но закрытие Врат все равно в его интересах, а разные превращения Ключа, демон Максвелла знает во что, могут этому помешать. Какой тогда смысл?

«Он говорил, будто бабка снимет с меня браслеты…»

Ну или попытается. Только раз Исао легко с Наоки справился, то и силы в ней никакой нет, получается. Или женщина просто не захотела драться с любимым внуком, потому сдалась на его милость? Хотела уговорить? И вот еще – как она стала вампиром? Или вампиризм Лана сама выдумала, услышав про несостоявшийся обмен кровью? Вампир бы больше одной капли выпил… Вон как у Кинга, например. Или у Стокера.

Кто там еще про каких кровососов писал или снимал фильмы с сериалами, вспомнить она не успела – пришли. Впереди чернела земля на добрые пару метров, окружив собой ветхий деревянный сарайчик, увешанный белыми полосками заклинаний онмедзи, как будто нельзя было обойтись только рунами. Последние тоже имелись, просто при свете дня оказались незаметными. А еще вокруг сарая стояли знакомые камни с впаянными в них амулетами, наверное, это они питали местные руны.

Конечно же, Коичи потащился к дверям сарая, и Лане ничего не оставалось, как пойти следом. Внутри оказалось светло, благодаря многочисленным щелям и окну, находящемуся на противоположной от входа стене. На угольном полу огромная сдерживающая руна с камнем в центре, только уже без амулета. К камню железными цепями была привязана старуха, распластанная по поверхности на манер несчастных жертв Водолея на косых крестах. Голова упала на грудь, и поредевшие седые волосы закрыли лицо. Тонкие высохшие руки с запястьями, которые легко переломить. Просторный черный балахон, болтающийся на теле, как мешок, свисающие над полом тощие ноги. Но зримое было не так ужасно, как то, что амулетом для удерживающей руны оказалась сама пленница

Лана почти бросилась к ней на помощь, желая разбить чужие оковы, пусть и ценой всего добытого огня, но Коичи ухватил ее за шкирку и притянул к себе.

– Внешность обманчива, – тихо сказал он, практически прошептал. – Наоки-сан однажды выпила досуха охранника, решившего, как и ты, ее освободить. И раз общество Дерека тебе больше не грозит, не спеши в круг. Хорошо?

Ее хватило на короткий кивок, однако Коичи не торопился отпускать – дождался, когда организм Ланы свыкнется с волнами, источаемые старухой, и острое желание помогать сменится сначала удивлением, затем стыдом за то, что так легко поддалась чужому влиянию. Новый кивок получился уверенным – говорить она побоялась.

– Молодец. Стой тут.

«И как старуха нам поможет, если настолько опасна, что к ней не подойти?!»

Очевидных ответов не было, спрашивать хозяина поместья казалось небезопасным, а внутри зрело желание выбежать отсюда на свежий воздух. Она же в Японии! Где-то здесь Макс! И мама. Да прям сам бог велел руки в ноги и!..

– Эй, онибаба, дело есть, – голос Коичи стал грубым и немного хрипловатым, как будто он пытался сойти за якудзу.

«Он что – боится?» – пронеслось невероятное в голове.

Цепи заскрипели. Старуха медленно подняла голову и уставилась на пришедших алым взглядом. Лицо ее оказалось изрыто глубокими морщинами, щеки впали, глаза провалились в череп, лишь огоньки ярко горели где-то глубоко внутри них. Тонкая линия рта растянулась в белоснежной улыбке, обнажая длинные острые клыки.

– Ко-тян, – прохрипела Наоки, не переставая улыбаться. – Как же ты вырос, Ко-тян.

Лана покосилась на спутника, тот и бровью не повел, услышав детское прозвище. Спокойно достал нож из крепления на голенище, спрятанное до поры до времени брюками, повертел в руках, демонстрируя старухе. Улыбка той стала еще шире, хотя казалось куда еще.

– Помнишь, однажды ты пообещала исполнить любое мое желание, если я дам тебе свою кровь? Не просто пообещала – поклялась.

– Конечно. Для тебя – что угодно. Но я слишком слаба, мне бы капельку крови…

– Нет проблем. Только кровь будет ее, – небрежный кивок в сторону Ланы.

Она дернулась, но сама себя остановила. Вряд ли он стал бы драться за нее с Дереком, чтобы потом скормить вампирше. Да и тень не позволит – от Люси Маруни тогда защитила же!

– Тощая, – протянула старуха капризно и скривилась, хотя сама была куда худее Ланы.

– Зато огня в ней немерено – одной каплей согреешься, – принялся уговаривать Коичи. – К тому же просьба будет заключаться в помощи для нее, – он взял Лану за руку и помахал ее кистью так, чтобы старуха заметила один из браслетов на запястье. – Нужно снять.

– «Пальцы Смерти»? – голос из капризного мгновенно преобразился в строгий, каким обычно отчитывают детей, чтобы те «бросили каку». – У вас хватило глупости их использовать? Хотя о чем я спрашиваю – и так видно, что хватило!

– Подожди отказываться. В документах создателя браслетов говорилось, что «Пальцы Смерти» можно снять с помощью крови невинных, закалив в ней оружие. Кто лучше тебя в нашем мире умеет работать с кровью? Никто. Твои когти острее и крепче любого меча. А она, – кивок в сторону Ланы, – вполне невинна, а ее кровь сильна. Нам нужно снять с нее браслеты, чтобы без проблем закрыть Врата.

На последнем словосочетании старуха было дернулась вновь начать отчитывать правнука, но в итоге промолчала, лишь глаза недобро сверкнули алым. Какое-то время она думала, попеременно сверля внимательным взглядом то Лану, то Коичи, потом медленно кивнула.

– Хорошо, я попробую. Именно что попробую – за результат поручиться не могу. Зато могу поклясться, что не причиню Искре Огня вред. Не причиню вреда этой девушке.

– Лане Смирновой, – уточнил Коичи.

– Не причиню вреда Лане Смирновой, в данный момент являющейся носителем Искры Огня, – послушно повторила Наоки. – Теперь давай кровь.

Лезвие скользнуло по запястью, почти безболезненно. Проступившую кровь собрали в подобранную с пола чашу. Получилось немного – тень, почувствовав рану хозяйки, кинулась затянуть порез. Лана вздрогнула, испугавшись, что Коичи попробует ту поймать, но он просто отпустил ее руку и, крепче сжав чашу, пошел к прабабке.

Вампирша пила долго, хлюпая и чавкая, хотя жидкости там было чуть-чуть на стенке и донышке. Потом вылизывала остатки, заставляя правнука держать чашу и поворачивать в нужную ей сторону. Она как будто издевалась, но он оставался спокойным. Неужели так сильно рассчитывал на результат? Если да, то почему Лане кажется, что ничего не получится? Может, потому что старуха так и осталась старухой, хотя кровь вроде как насыщенна магией по полной. Ну уж точно была кровью, то есть питательным веществом, позволяющим вампирам сохранять молодость! Или это просто байки из книжек, никак не сочетающиеся с реальностью?

– Невкусно! – выдала вердикт Наоки, в голосе вновь звучали капризные нотки.

– Главное, что огня много, – Коичи недовольно посмотрел сначала в чисто вылизанную чашку, потом на прабабку.

– А десерт?

– Моей крови ты не получишь! И освобожу лишь одну руку.

Несколько минут они препирались, причем говорили так много и быстро, что в какой-то момент лингво-сфера начала сбоить, и до Ланы долетали лишь фразы на японском. Она даже пожалела, что столько хотела выучить этот язык, но так и не приступила. А просмотры аниме с субтитрами позволяли запомнить лишь легкие фразы вроде «привет», «пока» и тому подобное. К счастью, вскоре спор прекратился, и старуха протянула: «Ладно», и лингво-сфера вновь заработала.