Талани Кросс
Врата

Пролог

Ветер дул с Финского залива, нагоняя еще больше жидкой серости на небосвод, уже несколько раз излившегося мерзкой моросью. Людей от этого меньше не становилось, люди, наоборот, множились, стекаясь на Невский, как заколдованные. Их не страшила перспектива простыть, некоторые и вовсе уже шмыгали носами, но все равно лезли в очередь на речные трамвайчики и катера, как будто для полного счастья им не хватало только пневмонии. Надеялись на алкоголь? Но ведь влитый что до, что после увеселительной прогулки по рекам и каналам Санкт-Петербурга не поможет, а магической защиты, как у Дерека, ни у одного из залезших вместе с ним на палубу не имелось.

Не было ее и у франта, что без спроса уселся рядом. Одет в лучших традициях творцов: черный классический костюм-двойка, в тон ему рубашка, только галстук отсутствовал. И магия… Магии в парне не чувствовалось совсем. Это, а еще затянутые белой пеленой глаза выбили Дерека из колеи, отчего ему захотелось спросить у незнакомца, не пророк ли он? Не успел – почувствовав на себе чужой взгляд, парень обернулся и, заметив чужое недоумение, заливисто рассмеялся, красиво так, отчего стоявшая рядом экскурсовод застыла, хотя собиралась предложить плед и сувенирку.

– Знаете, как давно в Питере идет дождь? – отсмеявшись, задал вопрос франт. Дерек мотнул головой. – С 1703!.. Ох, как все запущено, – заметив непонимание на лице Штаута, он раздосадовано покачал головой и, обернувшись к экскурсоводу, попросил: – Девушка, у вас же есть еще эти прекрасные магнитики? Моему другу просто жизненно необходим этот набор!

Дерек дождался, когда она уйдет, после чего раздраженно переспросил:

– Другу?

– Все хотят дружить с пророком, – философски заметил парень и, пожав плечами, добавил: – Но, если вы – нет, могу и уйти.

Он попытался подняться – пришлось ловить за руку и тянуть обратно вниз, чего никак нельзя было себе позволять. Пророк снова рассмеялся. Клоун… Плохо. Дерек надеялся на деловое партнерство, а не на паяца, кривляющегося точно так же, как тот придурок, которого около года назад Давыдов притащил в зал Ями. Еще и внешне напоминает кого-то до зуда в кулаках ненавистного, жаль, глаза белесые отвлекают, не дают собрать образ воедино и вспомнить кого именно. Вроде бы слепые, но из их глубины на Дерека кто-то смотрел, кто-то древний и сильный, знающий о нем то, о чем он сам еще не только не подозревал, но даже и представить не мог.

– Ну что ж, дамы и господа, мы начинаем наше…

С пальцев на автомате слетела руна «Купол», и только потом Дерек сообразил, что от чужих голосов это не защитит, и добавил пару плетений в уже активный узор. Тишина, как это случалось раньше, облегчения не принесла, а пророк повернулся к нему и замер в ожидании. Дереку и самому не терпелось поскорее закончить так и не начавшийся толком разговор, но никак не мог сосредоточиться.

– Вам не стоит искать убийцу топ-моделей. Лин Вей все равно не оценит – он уже выбрал для себя героя.

– Разве суть не в том, чтобы вы дали мне в руки козыря, что перебьют эту ставку?

– Я – пророк, а не коуч по личностному росту, чтобы давать бесполезные советы. Нет ни единой вероятности, в которой Верховный Творец выбрал бы вас своим наследником. Так почему бы не сыграть против него?

– Когда мой целитель спасала вас, договор шел совсем о другом!

– Уже не ваш.

– Что?

– Неважно, – пророк снова улыбнулся.

– Здесь я решаю, что важно, а что нет! – в пальцах сама собой зажглась атакующая руна, которую столь же легко погасила легшая сверху ладонь.

– Нет, – улыбка так и не сошла с его губ, – не решаете. К сожалению, на всем, что вскоре произойдет, напишут мое имя. Вы можете только выбрать степень осознанности своего участия в предстоящем представлении.

Пальцы обжег собственный огонь, но сразу отдернуть руку не получилось, хотя пророк ее не удерживал. Дерек сам замешкался, то ли от неверия в происходящее, то ли от ужаса, что его магия не просто не сработала – обернулась против него самого. Кто вообще мог такое сотворить, кроме Агни? Река? Кто из них двоих покровительствует слепому выродку? Оба сразу?

– Я этого так не оставлю!

Уголки губ парня потянулись выше, открывая красивые ровные зубы в ослепительном оскале.

– Уж я на это надеюсь.

Образ.

Вспышка.

Щелчок пальцами.

Дерек Штаут позорно сбежал, не удосужившись оставить после себя отвлекающего двойника, чего с ним отродясь не случалось. Сбежал, потому что осознал, с кем разговаривает. Сквозь белесые глаза пророка на него смотрела Вечность – монстрообразное полотно вероятностей, сшитое на живую огненными и водяными нитями, через которые их всех вскоре протащат. Протащат не потому, что того желает кукловод – не было оного у этой истории, просто они попали в артерию, и их затянуло течением, чтобы потом либо уничтожить как вредоносный объект, либо переварить.

Руки дрожали, словно он и впрямь замерз вместе со всеми на промозглой экскурсии, потому что проигнорировал предложенный плед. Дерек прошел в спальню, стащил с кровати одеяло, закутался, но теплее не стало. Тогда он попытался активировать бытовую руну, поднимающую температуру в комнате, но огонь сам собой сложился в слова:

«Выводы забудь. Встречу запомни».

Голова дернулась, кивая, потом тело замерло, а когда Дерек очнулся, с недоумением осмотрел себя.

– Какого черта я творю? Испугался мальчишки? – и рассмеялся нелепости подобного предположения. – Нет, я этого точно просто так не оставлю! – повторил он недавнее обещание. – Но сначала разберусь с Ольгой, сосватавшей мне эту встречу!

В квартире в Мюнхене он не нуждался ни ради статуса, ни по любой другой причине. Ее подарил кто-то из родственников то ли на день рождения, то ли на Рождество, а продать или передарить все руки не доходили. Потом Густаф устроил ему помолвку с Ольгой Романовой, чтобы заручиться поддержкой еще одного клана, и квартира пригодилась. Жениться на Ольге Дерек не собирался, как и тащить ее к себе домой, туда он даже Анжелику в свое время не приглашал. Впрочем, он никого из своих женщин не ценил настолько, чтобы допускать в святая святых – к одному из оставшихся мест Силы. Ольга же, мало того что была незаконнорожденной, так еще и долгое время якшалась с ненавистным Дэном Давыдовым! Последнего он не мог ей простить, несмотря на такой полезный дар целителя и добытые у Николаса Тернера «Пальцы Смерти». Как не мог смириться с мыслью, что Давыдов в свои четырнадцать прошел оба уровня Лабиринта, вместо того чтобы…

«Чтобы что? – раздраженно переспросил внутренний голос. – Ты где-то видел творцов, умирающих от переизбытка собственного огня?»

Не видел, но тогда ему это не пришло в голову, и опыт, полученный благодаря молчанию Давыдова, ни разу не пригодился. Раньше Дерек, вспоминая этот позорный момент своего прошлого, злился, что не заставил тогда пацана спуститься в Лабиринт Смерти, и понемногу утешался, представляя последствия подобного путешествия. Теперь осталась только злость, потому что сучий ученик Лин Вея умудрился вернуться и с третьего уровня тоже…

Пальцы до боли сдавили стакан, и Дерек наконец увидел, что подушечки усыпаны мелкими волдырями. Ожог. Он на самом деле обжегся собственной силой. Панику удалось погасить довольно быстро, следующим шагом стала выпущенная руна-скан, а потом пришел ответ, что Ольга дома. Поначалу он даже обрадовался, но и это чувство погасил так же быстро, как и панику. Где ей еще быть, когда об обычной врачебной практике он заставил ее забыть, фонд Элизабет Тернер от ее услуг отказался, а мамочка вот уже полгода как сдохла на радость главе клана Романовых?

– Ольга! – вслед за криком внутрь квартиры улетела руна-оповещение с приказом явиться к нему в кабинет, но на зов никто не пришел. – Ольга! – снова позвал Дерек и пообещал сквозь стиснутые зубы: – Ну я тебя взгрею, как только найду! – Он отставил стакан и порадовался, что сдержался и не стал разбивать, и новый окрик получился веселее и мягче двух предыдущих, хотя все таким же безуспешным: – Ольга!

Девушка обнаружилась у себя в комнате – собирала в дорожную сумку свои вещи. Их было немного: иногда Дерек злился так сильно, что сжигал на Ольге одежду, а когда этого казалось мало – переключался на и без того не самый шикарный гардероб невесты. Она никогда не пыталась его остановить, никогда не жаловалась отцу, только после похищения «Пальцев Смерти» что-то внутри нее поломалось, что-то ценное, из-за чего даже мучить ее стало совсем безрадостно, и он делал это больше по инерции. Но сегодня Ольга его удивила не только попыткой от него уйти – рядом с ней стоял тот самый клоун, которого почти год назад Давыдов притащил в зал Ями, вынуждая сообщество признать нового непотомственного творца, как будто от старых еще не избавились. И ведь не торопящийся сдохнуть Лин Вей успел сосватать клоуна Айзеку Нилану, даровав тому незаслуженную защиту одного из старейших кланов, бывшего, конечно, себе на уме, но ведь то чистокровные творцы! Ну да, конечно, химера! А кто-нибудь вообще видел, чтобы эта химера магию воды использовала? Только шутки свои глупые шутить может и все.

– Ты куда собралась? – решив проигнорировать клоуна, спросил Дерек.

– К нему, – не отрываясь от своего занятия, Ольга коротко мотнула головой в сторону Арсения Миронова.

– Ой-ой, – смех вырвался неожиданно, но унять его он даже не попытался, настолько нелепой показалась ему эта сцена. – Ты? К приспешнику Давыдова? Это у тебя компенсация такая?

Ольга не ответила, критично осмотрела содержимое чемодана, принялась застегивать едва поддающуюся молнию – не так уж и мало у нее осталось.

Смех выродился в презрительную усмешку, застывшую на лице гримасой. На обожженных пальцах родился крошечный фаербол – самое то поджечь остатки шмоток этой прошмандовки! Щелчок и… Следом за ним послышался еще один, и фаербол, недалеко отлетев от Дерека, поглотила водная сфера, истаявшая дымкой пара.

– Ого! Клоун возомнил себя рыцарем? Как мило! Но скажи-ка, дружок, ты вообще в курсе за кого заступаешься?

– Да, – Миронов смерил его долгим ледяным взглядом человека, не просто много знающего, но еще и готового на все, а потом, к счастью, повернулся к девушке: – Оль, ты все собрала?

Ольга кивнула. Парень подошел к ней так, чтобы закрыть собой, подхватил сумку с вещами, вызвал на левой руке руну, позволяющую телепортировать вместе с собой спутника, а следом раздался характерный хлопок, и оба они исчезли.

– Сука! – в голосе сквозило явное восхищение, и Дерек, заметив это, разозлился. – Сука!!! – заорал он что есть мочи, но осколки нежданного чувства все еще звенели по комнате то тут, то там, притворяясь обычным эхо.

Тогда он схватил первую попавшуюся под руку вещь и бросил ее в стену, потом подобрал следующую и снова бросил. В какой-то момент в ход пошли фаерболы, но Дерек остановился, лишь когда услышал звук приближающейся пожарной машины. Тушить огонь он не стал – просто телепортировался домой и продолжил пить там.

Запой продлился меньше недели, затем еще парочку он притворялся, что активно пишет очередной роман про Лиама Бенкса, которого творцы за глаза называли сублимацией на тему несостоявшейся избранности самого Дерека. Называли все, даже те, кто роман не то чтобы в руках не держал – в глаза издали не видел! Раньше обиду на эту ложь заглушала радость от отзывов настоящих читателей, но желание признания равных себе скоро испортило и это.

Родители с детства приучали его к сообществу и его правилам, чья строгость и нелепость компенсировались обещаниями великого будущего, мечтая о котором, он и начал сочинять свои первые истории. Творца не существует без творчества? Что ж, пиши, деточка, а мы уж постараемся, чтобы твое невинное хобби принесло плоды, непременно принесло плоды. И вот уже его подростковые рассказы печатают признанные литературные журналы, а скупые на похвалу критики становятся вдруг щедрыми. Он так сильно гордился этим тогда, как сейчас пытался заставить себя забыть.

Но первый роман на бумаге случился раньше первого на любовном фронте. В черновиках ждал редактуры второй, в голове зрел третий, и все, что ему хотелось – творить. Просто писать свои истории, радовать читателей, собирать урожаи восхищенных отзывов. И он писал, радовал, творил… Но с очередным урожаем в корзину упало червивое яблоко с рецензией от Августа Грема, такого же творца-писателя, как и сам Дерек.

Понять и оценить по достоинству творца может только другой творец? Ха! У каждого такого если не своя вселенная, то галактика минимум, и когда один соизволит снизойти до другого, то на своей черепашьей скорости будет плестись столько, что ждать не останется ни смысла, ни повода.

Читатели же… А что читатели? Случится ли у твоего детища, в которое ты вложил всего себя, хоть капля тех, кто подберет ключ к культурному коду, зашифрованному в переплетении букв и знаков препинания? Дерек слишком долго ошибался, что да, случатся, но получал лишь читающих по верхам и ищущих каждый свое. И он сначала намеренно пытался упростить, зная, что получит очередное гнилое яблоко от Грема, а то и целую корзину, но верил в читателя. Потом постепенно накатила усталость, и он стал кормить аудиторию отходами истиной работы своего мозга, переключившись на иные заботы, истинные заботы творцов. Раз уж ему не геройствовать вместе с придуманными персонажами, почему бы не сделать это на самом деле?

В реальности добровольцы на роль героев и спасителей не требовались, а если и случалась подходящая легенда, к ней уже имелся свой сонм достойных претендентов – на любой цвет, вкус и запах. Вроде бы никто не запрещал Дереку пройти испытания на звание Дваждырожденного, и многие творцы даже искренне болели за него, желая удачи, но сколько из них верило, что он сумеет разбудить псов? Псы предпочитали спать, как и тысячелетия до этого, и только в подземельях Шамбалы множились тени, снова множились тени, а Лин Вей продолжал опекать своего никчемного ученика, вместо того, чтобы начать действовать. Он и убийства моделей просмотрел, стараясь скрыть факт донорства огня Давыдовым своей полудохлой подружке! Вот смешно выйдет, если она и впрямь Ключ Огня. И кто тогда будет разбираться с богиней Воды, если Дерека на эту роль даже пророк не допускает? Ну и к теням их всех! А он просто будет писать книги, сколько успеет, пока их мир окончательно не навернется в бездну открытых Врат!..

Очередной роман застрял на шестой главе, набравшей в себя уже больше авторского листа, но до конца, как ее не пинай, вечно оставалась еще одна сцена – всегда эта чертова плюс одна сцена! Может, оборвать ее и начать следующую? И пусть читатель сольется в экстазе с критиком в возмущенном вопле: «Это что такое?!» Кому вообще сдалось слушать их вопли?

– Прибью героя, – пообещал себе Дерек. – Допишу роман и прибью героя – пусть фанатки пеплом голову посыпают и очереди на фестивалях выстаивают, а воскрешать все равно не буду.

В другое время его развеселило бы такое обещание, сейчас же сердце отозвалось печалью, а внутренний голос язвительно произнес:

«Ну прибьешь, ну погорюют немного и уйдут в другой сериал к живым персонажам. Нас, писателей, сегодня вон сколько развелось!»

– А пророк прав, – неожиданно для себя признал Дерек. – Лин Вей ни при каких, даже самых невероятных обстоятельствах не признает меня наследником, а делать что-то с нынешней ситуацией надо… Надо… Надо принять другую сторону и ускорить открытие Врат!

В новый визит неприветливый северный город встретил его теплым ласковым солнцем, словно намекал, что Дерек сделал правильный выбор. А вот пророк вдруг пошел на попятную.

– Вот, – он протянул листок А4 с распечатанной на нем картой, – здесь маньяк через три дня оставит свою новую жертву. К сожалению, это все, что мне удалось увидеть. Зато у вас все шансы проявить себя героем.

– А если я передумал и хочу объединиться с убийцей, чтобы вместе уничтожить мир?

Лицо пророка вытянулось в удивлении, и Дерек не сдержал победной улыбки. Кажется, этот идиот его просто проверял, а значит, не такой уж всевидящий, как показалось в прошлый раз.

– Шутка, – добавил поспешно, но парень начал говорить одновременно с ним, отчего начало он пропустил:

– …не сможет, а там будет прогуливаться Лана Смирнова.

– И что?

– Она убьет вас обоих.

– Высосет? – не понял Дерек, но раз девушка – выгоревшая, то что она еще может сделать двум сильным творцам?

– Очистит, – в голосе пророка прозвучало столько равнодушия, что в правдивости его слов сомневаться не приходилось.

– Она вернула огонь?

– Вернет. Вы станете этому первопричиной.

Дерек кивнул. На мгновение его желание предать Верховного Творца пошатнулось, но вскоре эта идея засверкала яркими красками, как бывает, когда в голове рождается новая история.

– Спасибо. Я ваш должник, только вот, увы, один клоун похитил моего целителя, так что дальше как-нибудь сами.

– Не стоит благодарностей, – улыбка пророка вышла неожиданно грустной, но Дерек увидел лишь как она растворяется в быстро меняющемся окружении, когда щелкнул руной-телепортом, а потому не придал этому значения. Его ждали великие дела. Темные дела.

Глава 1. Отражения в лужах

В клоповник, где ее ждала восьмая смерть из череды вероятностей, Лана так и не вернулась. В тот день, когда они очистили арктическую руну-сателлит, она долго отмокала в ванной, пытаясь согреться, но тело продолжала бить крупная дрожь, от которой аж зубы стучали. Коичи пришлось вытаскивать ее оттуда силой, хотя она не отбивалась – не могла пошевелиться, просто сидела и дрожала, пока он матерился на все подряд, включая кипяток, который его обжег, а ее отказывался согреть. Потом они сидели в соседней комнате, и он все задумчиво смотрел на алую щеку Ланы, как будто ее ударил кто-то другой. В конце концов ему надоело, хотя она ни капли не согрелась и не успокоилась, даже одеться оказалась не в состоянии. Но Коичи на правах сильного положил руку ей на плечо и телепортировал куда-то еще, после чего исчез, чтобы вновь появиться с вещами, забытыми в ванной.

Только когда она увидела свои джинсы, до нее дошло, что чуть не лишилась заветного брелка, и тогда Лана очнулась и взяла себя в руки. Нет, она, конечно, тихая домашняя девочка-интроверт, но не даст им себя сломать! Не даст!..

– Я выставил щиты. Можешь отдохнуть, здесь тебе ничто и никто не угрожает.

– Никто, кроме тебя? – не удержалась она от язвительного уточнения, хотя прекрасно понимала, что в ее состоянии лучше вести себя тише.

– Никто, кроме меня, – спокойно подтвердил Коичи.

Вновь язвить Лана не решилась. Подобрала свои вещи и перебралась на кровать, стоящую в плохо освещенном углу комнаты, где принялась вытираться, потом натянула неожиданно сухую футболку на голое тело и забралась под тонкое одеяло. Ей все еще было холодно, а где-то глубоко внутри пульсировал страх, что так теперь будет всегда. Пытаясь разобраться в причинах этого страха, она незаметно для себя заснула.

Сверху капало красным, глухо ударялось внизу, вспенивалось розовым, высыхало рыжим, разносилось по округе песком. И песок успел замести все на многие километры вперед, колыхаясь от несуществующего ветра, совсем как море перед штормом. Да, именно море, ведь барханы на горизонте вполне сошли бы за волны. Волны, которые двигались к ней, чтобы раздавить.

На мгновение показалось, что они и впрямь шевелятся, но это оказалась всего лишь поземка, сорвавшая тонкий слой песка. Однако этого хватило, чтобы Лана испугано отступила, оступаясь. Сзади подхватили теплые руки, не давая упасть. Она в надежде обернулась и на короткий миг совершила ту же ошибку, что три года назад, когда поверила обману Шанкьяхти, и имя успело сорваться с ее губ.

– Не он, – парень виновато улыбнулся и расцепил пальцы. – И даже не совсем я сам.

Она не смогла скрыть разочарованного вздоха и, торопясь скрыть свой промах, спросила:

– Где мы?

– Если ты про место, то в Лабиринте Смерти, – голос был спокойным, как будто парень говорил совсем про другой Лабиринт, из которого возвращались.

– Ты меня отсюда выведешь? – понадеялась на его спокойствие Лана.

– Что? Нет, – и вновь эта улыбочка, аж стукнуть его захотелось.

– Ладно. Тут же вроде Яма хозяйничает? Попрошу…

– Яму выбросило в иные миры, когда открылись Врата. Он, кажется, предупреждал тебя об этом.

– Тогда как?..

– Лана, – парень положил ладони ей на плечи и подождал, пока она повернется к нему, – ты еще не поняла? – Она покачала головой, он нахмурился. – Это – ты. Все это. Понимаешь?

Нет, не понимала. Да и кто бы понял? Ну, за исключением любящих говорить с ней загадками шутников. Яма, например. Или Сецуну. Или этот вот. Как только его?

– А ты?

– Кот, который гуляет по вероятностям. И раз сны – это вероятности, генерируемые нашим мозгом, значит, можно найти лазеечку и в них. Понимаешь?

– Я сплю, – она облегченно выдохнула. – Я сплю, и поэтому я – Лабиринт Смерти.

– Нет, Лабиринт ты не поэтому, хотя спишь, – парень улыбнулся.

– Но я же Искра…

– Да, ты – Искра Огня, – левой рукой он указал ей на сердце, правой погладил по ладони, где не так давно Яма вывел свою невероятно сложную руну, – но ты и Лабиринт, все его уровни. А еще ты – любящее сердце Калки. И сосуд, выбранный для…

Последние его слова заглушила сирена, прозвучавшая совсем рядом. Лана уцепилась за руки парня, боясь проснуться раньше времени и не услышать ответов. А он, в свою очередь, продолжал говорить как ни в чем не бывало, словно не заметил, что она отвлекалась.

– В тебе есть свет и есть тьма. Есть огонь, но есть и вода. В тебе есть все, чтобы совершить задуманное, потому не бойся страшных обещаний, хорошо? Только смертным чревато использовать руны божественного уровня, потому и последствия только для них. Поняла?

Она мотнула головой, совсем потеряв нить разговора.

– Ты все пропустила, да? – он усмехнулся и вдруг настороженно замер.

– Эй… ммм… Кот? Мистер Кот? Прием!

Лана протянула руку, чтобы постучать ему по плечу, но он столь же внезапно очнулся.

– Извини. Повторение объяснений откладывается на неопределенный срок.

– Почему?

– Потому что сейчас кто-то умрет, и мне надо поспешить поучаствовать, чтобы наша вероятность повернула в правильном направлении. Но я тебя найду, постараюсь снова найти, хорошо? Или скажу ему, где тебя искать. Ну, последнее точно сделаю. Главное, не бойся. Ничего не бойся – я хорошо просчитал эту ветку. Поняла?

Она неуверенно кивнула, и Кот наградил ее ободряющей улыбкой.

– Умничка. И это… Смотри под ноги, ок? Нет, не спрашивай, просто запомни. Смотри под ноги. В лужах случаются занятные отражения.

– Л-ладно…

Он снова улыбнулся, и когда его образ растворялся во тьме, эта улыбка сияла новорожденной луной и исчезла последней.

Сразу после этого послышались выстрелы, вырывая Лану обратно в реальность. И пока она лежала, сжавшись от испуга, вновь зазвучала сирена полицейской машины. Ну почему? Почему Коичи не поставил защиту и от звука тоже? Неужели он не проснулся из-за всего этого? Или он не здесь? От еще большего ужаса она подскочила на кровати и завертела головой в поисках своего надзирателя.

Коичи нашелся почти сразу. Он стоял у окна, но смотрел не на улицу, откуда доносились выстрелы и сирена, а пялился на свое запястье, где у него имелась маленькая татуировка в виде кланового герба. Первой пришла мысль, что он пытался украсть тень, пока Лана спит, однако Коичи выглядел слишком отрешенным, когда плетение сложных рун требовало предельной концентрации. Но других причин для такого поведения она не видела, как не могла ничего разглядеть на чужом запястье, чтобы попытаться суметь сделать хоть какие-то выводы. Что же такое выбило ее вечно собранного ядовито-вежливого тюремщика из колеи так надолго? Почему он все еще смотрит на тату на запястье?

«Потому что сейчас кто-то умрет» – повторил у нее в голове Кот, и мозаика сложилась.

«Нет, – возразила ему Лана. – Кто-то уже умер».

Народу в Макдональдсе было не протолкнуться. От них пахло сигаретами и суетой, они постоянно говорили: кто друг с другом, кто по телефону, кто диктовал голосовое сообщение. Конечно, имелись в очереди в кассу и хмурые одиночки, но общий гомон равномерно распространился по залу, накрыв собой все. Голова, и без того гудевшая из-за бессонной ночи, начинала потихоньку закипать, призывая выпустить на волю тень и заткнуть навсегда этих говорунов. Лана даже представила, как отпускает поводок, но дальше мыслей заходить не стала, да и ее очередь вскоре подошла.

Коичи ждал за столиком у окна, который заполучил явно не без помощи магии. А может, просто распугал всех своей хмурой рожей, вон и соседние столы не очень-то охотно занимали, хотя свободных мест почти что нет. Спрашивать смысла не было, и Лана просто поставила поднос и уселась на второй стул. Есть в принципе не хотелось, тем более гамбургер, но ребенка надо чем-то кормить, да и ей самой силы еще понадобятся. Жаль, что не для побега.

Еще ночью стало понятно без всяких вероятностей: здесь попытка к бегству равнозначна попытке самоубийства, а умирать Лана не собиралась. К тому же не факт, что они надолго задержатся в этом месте. Скорее всего, очистят руну-сателлит, расположенную поблизости, от которой смердело так, что вся кровь, пролитая во вчерашней перестрелке, даже немного не смогла сбить эту вонь. Наверное, обычные люди ощущали ее иначе, но она определенно на них влияла. Вряд ли, конечно, все преступления в этом районе происходили из-за оскверненной руны, а вот их рост точно на ее совести. И если на арктическую еще можно было забить, пожелав смерти всем, вообще всем, то здесь среди толпы обывателей даже мысленно сказать, что с нее довольно, Лана не могла.

Понимал ли это ее надзиратель и потому отправил одну к кассе? Или ночная апатия так и не отпустила, хотя на запястье он давно перестал пялиться. Сейчас Коичи, проигнорировав предложенный ему кофе, смотрел в окно. На улице шел дождь, но луж почти не было, и в них ничего не отражалось, только в окне тусклые копии посетителей кафе.

– Как это мило, – сказал вдруг Коичи, и Лана настороженно обернулась, но ничего достойного внимания не увидела. – Все эти люди, – пояснил он. – В Штатах очень много фанатов Лиама Бэнкса, потому, когда Дерек объявил себя маньяком, новость активно обсуждалась всеми, даже в этой дыре языки до крови стерли. Но вот ты здесь, и никто не обратил на тебя внимания.

Она и сама это заметила, жалея, что у нее нет кепки, чей козырек можно было опустить пониже. Потому что узнай ее кто и захоти сдать полиции, Коичи наверняка устроил бы здесь кровавую баню. А если нет, то ей все равно не хотелось бы побывать в местном участке, люди из которого вчера участвовали в перестрелке. Вдруг решат, что Лана не жертва – сообщница Дерека Штаута! И эти мысли тоже влияли на ее желание выбрать другое время для побега. К счастью, в очереди на нее никто не смотрел, как и сейчас никто не обращал внимания на них с Коичи. Стоило подумать про отвлекающие внимание руны, если бы не его замечание.

– Не их вина, что я так плохо выгляжу. Ну или наоборот, слишком хорошо для жертвы, которая должна сидеть в подвале.

Абэ смерил ее оценивающим взглядом, вновь задержавшись на свежем синяке, и почти раздраженно спросил:

– То есть, для них ты нашла оправдание?

– Для них нашла! – с вызовом ответила Лана, ожидая повторения вчерашней оплеухи.

Но Коичи просто вздохнул и вновь отвернулся к окну, лужи за которым заметно выросли. Лана, в свою очередь, продолжила давиться ненавистным гамбургером.

Люси Маруни, первую жертву Ивана Комарова, в сообществе творцов не любили.

Ее отец – Александр Маруни – был ярким членом Конклава Огня, сделавшим себе имя на помощи угасающим кланам и социализации новичков из непотомственных. После установки Системы Рубежей сообщество сильно поредело, потому его деятельность приветствовалась всеми. Но стоило Конклаву зализать раны, как они с неудовольствием отметили, что некоторые значимые места в Башне заняты людьми без связей и достойных родословных, и люди эти совсем не собирались давать потомственным творцам поблажек только за заслуги почивших предков перед сообществом, Конклавом и Верховным Творцом. Так появилось две партии, одной из которых суждено было проиграть. Как и Александру Маруни уступить на очередных выборах главы Конклава Огня молодому Армандо Фернандесу.

Никто так и не узнал, чем именно Армандо не угодил Александру помимо проигранной должности, что же толкнуло последнего на провальное покушение на убийство, но во время суда даже Агни выбрал сторону молодого главы Конклава. Александра Маруни скормил тени сам Исао Абэ, отец Коичи. Сразу после этого совершеннолетние дети Маруни, а он был очень плодовит, поспешили отречься от семьи, младшим просто не повезло. Про творившиеся с ними зверства много шептались по углам, но не смели говорить вслух, даже когда прогремела новая шокирующая новость – один из сыновей Александра зарубил отца во сне, после чего принялся за братьев и сестер. Люси оказалась единственной выжившей, и старший брат Марк не без принуждения со стороны Верховного Творца взял девочку под свою опеку.

За ней очень скоро закрепилось клеймо «некоторых не спасти», а еще «сломанные вещи не восстановить без изъяна» и много чего еще. Ей, конечно, поставили «Ловца Иллюзий», но он не избавил девочку от припадков, благодаря которым годам к пятнадцати Люси выжгла «Ловца» в ноль. К тому времени жене брата удалось увлечь ее миром высокой моды, таящим в себе много разных соблазнов.

Для истории совсем неважно кто и когда пристрастил девушку к кокаину – для нее наркотик и впрямь стал заменой успокоительных с антидепрессантами. А еще разжигал ярче едва тлеющий огонь, раскрашивая жизнь сплошь в позитивные тона. Может быть этим, а может своими тощими прелестями она соблазнила несколько молодых творцов попробовать табуированный в сообществе наркотик, и юноши как один выгорели. Поначалу выгорание и наркотик никак не связывали друг с другом, пока кто-то дотошный не выяснил, как именно опиаты влияют на огонь и жажду творцов им обладать. Но призвать к ответу наркоманку Маруни было нельзя – она никого не принуждала разделять свои пристрастия, потому девушку отправили на принудительное лечение.

Естественно, вскоре она снова подсела сама и подсадили нового поклонника, только в этот раз на героин. После чего Люси отправилась обратно в клинику, а несчастный парень в круг на перерождение. А потом все повторилось несколько раз, пока кто-то добрый не прибил сучку Маруни к косому кресту. В сообществе тогда посчитали, что она еще легко отделалась. Даже приютивший ее брат так считал.