Таисия Альбертовна Цой
Вселенные. Сборник рассказов
Вселенная № пять. Или «Головоломка
и
ма»
Сумерки сплотились над головой, окутав долгожданным безмолвием внутренние разногласия. В голове всегда становится тихо, когда на Город опускается темнота. Вернее, когда он видит, как на Город опускается ночь.
Любимые крыши, тонкий шарф, волосы в ветре, сигарета между пальцами, чай с чабрецом и мёдом. Ноги в потрёпанных кожаных туфлях свисают в бездну улиц внизу.
Только бы не мысли. Пожалуйста, хватит. Современная болезнь общества – слишком много думать. Или вы всерьёз считаете, что это только женская проблема?! О нет, вы искренне заблуждаетесь. Раздуть в голове стихийное бедствие из любой тени на асфальте не есть прерогатива исключительно прекрасной половины общества.
Он откинулся на спину, закинув руки за голову. Полы осеннего плаща взметнулись, распластавшись по сторонам серыми помятыми крыльями. Он прищурился в небо, только-только начинающее осыпаться звёздами. Яркие точки, маленькие, несущие радость. Веснушки. Весна. Скоро весна. И мы увидимся, обязательно увидимся.
Странная штука, если мысли роятся в голове не у женщины, то женщина непременно будет причиной. Не только наличия этого роя мыслей, но и темпа их хаотичного передвижения. Так или иначе, но это всё из-за них, из-за них, родных… Веснушки…
Из кармана выглянул им.
– Бааарр, мы снова на этой чёртовой крыше?! – Недовольным басом пробурчало создание из синего пушистого меха. На первый взгляд, им Барри выглядел вполне мило: эдакий пушисто-синий мышонок, с розовым носом и пронзительными глазами лилового цвета. Так бы и сделать ему утю-тю пальцами. Но те немногие, кто не сумел удержать себя в руках, были незамедлительно обложены самыми невероятными ругательствами всего Средневосточного Мира Бесконечной Середины. Причём голосом эдакого английского гангстера, всю жизнь курящего сигары в три затяжки, и пьющего виски безо льда и залпом. А ещё он кусается. Больно.
Имы – души тех, кто вынужден перерождаться в наших мирах до тех пор, пока не решит Головоломку жизни человека, которого ему выбрали рандомным образом перед перерождением. Имы абсолютно по-разному выглядят, но никогда не бывают больше одной трети фута в высоту. Эдакие плюшки на ладошке. И ни-ког-да вы не сможете найти двух одинаковых имов, даже если облетите все миры Бесконечной Середины. Не-а, даже не пытайтесь. Сколько временных лет ушло на исследования этих созданий, даже представить сложно. А всего-то и известно, что они смертны. Но чтобы их убить, это надо постараться. Даже не спрашивайте сейчас об этом, это ужасно, но такие исследования проводились. Но недолго, слава Всемирью.
Каким образом имы попадают к конкретному человеку тоже не известно. То ли они притворяются, то ли действительно перед рождением память отшибает.
И да, вполне возможно, что Свер был до перерождения самым злобным и опасным гангстером старого Лондона… А может, ворчливым рыбаком приморского городка, выходящим на охоту в шторм.
– Свер, не ворчи.
– Тебе бы к экзамену готовиться, а ты всё об этой рыжей думаешь, рот от уха до уха, в глазах ни миллиграмма интеллекта! Одни девичьи кудряшки на уме, тьфу.
Ветер трепал шарф Барри, развевая остатки запаха Лары. Это был её шарф…
– Не забывай меня. Ни на минуточку… – прошептала она ему в нос, и быстро клюнула в щёку. И в ту же секунду закинула на Барри концы своего шарфа так, что тот на миг потерялся в пространстве, выпутывая лицо из шёлка. А когда окружающий мир снова открылся ему, она уже смотрела на него сквозь окно реактопоезда, готового умчать её через сотни тысяч миль от этого места. Её глаза, зелёные в золотую крапинку, подрагивали от слёз.
– … Противная девчонка! Её место на кухне, у плиты! Негоже женщине по мирам шастать, да получать образований больше, чем у мужчины! – Деловито ругался Свер, назидательно вздёрнув в небо маленький указательный пальчик с чёрным коготком. Барри не удержался и хрюкнул от смеха.
– Да что я с тобой разговариваю, недоросль… – насупился Свер, и достал из кармана Барри сигару, размером под стать иму. Ну, точно гангстер! Подкурил хвостом. Ну, да, из кончика хвоста Свера можно добыть огонёк. Достаточный, чтобы поджечь его сигару. Но, на костёр его уж не хватит.
– Ну, Свер, не сердись. Ты же знаешь, я всё сдам.
– Ну-ну… Попробуй только не сдать, я тебе устрою! Ты у меня месяц спать не будешь, пока всё не выучишь…
– Да с чего ты взял, что помощь в сдаче экзаменов и есть твоя Головоломка?!
– Так ты ничего больше не делаешь! Только учишься – не учишься, да о девчонках думаешь! Бесполезное звеньеце, прости-матушка…
– Ну не дуйся. А то ты похож на мышь…
– Сам ты мышь, щенок! Спать пора уже, поздно.
Несмотря на все перепалки и откровенную неприязнь к Ларе, Свер был отличным приятелем. С ним всегда было о чём поговорить, он мог дать дельный жизненный совет, даже в отношении общения с Ларой. Хоть при этом и плевался страшно. Но, это всё показуха, на самом деле Свер был очень милым зверьком. Особенно если дать ему детского фруктового пюре в баночке. Пиршество неизменно заканчивалось тем, что Свер забирался в банку с головой, вылизывал сначала банку изнутри, а потом себя. Там же и засыпал. Иногда и банки доносилось посапывание и звуки икоты. Просто пюре действовало на него как лёгкое вино на человека.
Барру снился кошмар. Он не мог поймать его, уловить. Он метался по постели в холодном поту, вздёрнув руки, стонал, и снова падал на подушку. Во сне он пытался догнать реактопоезд, схватиться за крепления последнего состава. Уже вот-вот, только бы дотянуться пальцами… И в самую последнюю минуту крепления обращались в шёлковый шарф. Он выскальзывал через пальцы Барри, шелестел «не забывай меня, ни на минуточку». И гонка начиналась заново.
На тумбочке замер Свер. Он сидел неподвижно всю ночь, с тех самых пор, как первый сон накрыл Барри. Свер впал в подобие транса. Он не слышал звуков, не видел комнаты. Глаза горели ровным белым светом, освещая кровать и мечущегося по ней человека.
– Проснись, Барр! – кто-то опрокинул с тумбочки стакан с водой, и она пролилась на лицо, - собирайся, нам надо бежать!
– Свер, ты чего? Через три часа экзамен… Совсем ополоумел? – Барри вытер ладонью воду, стекавшую по лицу.
– Барр, головоломка сложилась. Дело не в экзамене. Нам надо сейчас же ехать за Ларой, она в беде, она ввязалась в плохую игру! – Басил Свер, бегая кругами по тумбочке на четырёх лапках.
– Откуда ты знаешь?
– Поверь, я знаю. Не могу объяснить. Оно само пришло. Нам пора ехать, собирайся. Иначе ты её потеряешь насовсем. В смысле она может погибнуть.
Барри выпрыгнул из смятой простыни и заметался по комнате, скидывая в кучу документы и одежду. Не в экзамене, значит… По спине пробежал холодок.
Вселенная № пять. Или «Наследие руин Песочного города»
– Рафаэль, твою-за-ногу! – Ютта, подобрав полы пышных юбок, летела вниз по лестнице, перемахивая через каждые две ступени, рискуя скатиться на первый этаж в клубке из длинных волос, кружев, оборок и отборного мата.
– Где эта зараза!
Тем временем, на чердаке хихикало.
Любая уважающая себя семья Межмирия имела чердак. При этом было абсолютно неважно, пользовалась ли семья чердаком или нет, он просто должен был быть. Семья Ютты не была исключением, посему чердак имела, и не провела там ни минуты. Даже если складывать время всех членов семьи, гостивших когда-либо в фамильном замке. Даже если включить тех, кто уже давно почил, а также самых дальних родственников, чьих имён уже никто не вспомнит.
В сантиметровом слое пыли, охраняющем полы чердака на протяжении всего многовекового срока существования дома, явно отпечатались чьи-то лапы. С когтями. В количестве четыре штуки. А ещё кончик длинного хвоста. С кисточкой.
Владелец этого всего богатства, обернувшись в кожистые крылья, прятался в темноте под крышей. И хихикал.
- И так каждое утро, да что ж за ритуал такой дурацкий! Я всё равно тебя найду, паршивец!! Все уже завтракать ушли, один ты шарахаешься по дому, в бирюльки играешь! А на десерт, между прочим, пастила! Я твою порцию Трэю отдам!!
На чердаке обиженно завозилось и упало.
– Это моя пастила! – заголосил Рафаэль из приоткрытой двери в полу. В щель выдувало клубы многовековой пыли.
– Совсем с ума сошёл! Вылазь немедленно!
Набегавшись за день, наигравшись, выслушав все лекции, намеченные по школьному плану, дети окончательно выдохлись к шести вечера. Солнце клонилось к горизонту. Рафаэль клевал носом, сидя за столом, с которого уже убирали остатки ужина. Хвост с кисточкой мирно лежал рядом – верный знак, что драконий ребёнок в край устал. Ютта смотрела на эту картину с теплом матери всея драконьего мелкого царства. Они доставали её чрезмерно, эти мелкие чертята, она бесилась и ругалась.
Но, никогда всерьёз. И не поднимала руки, и даже не думала о том, что можно причинить боль этим созданиям.
Они последние драконы Межмирия. Чудо, что удалось их найти в развалинах старого храма Песочного города.
Люди и не-люди покинули город много веков назад, оставив только оседающие стены из камня.
Экспедиция Ютты задержалась на объекте дольше, чем было запланировано, поэтому заночевать пришлось на руинах. В ту ночь она долго не могла уснуть. Сидела у костра, прислушиваясь к звукам ночи, словно ждала чего-то. И в спину толкнуло.
Порывисто вскочив на ноги, Ютта кинулась в темноту.
Когда участники экспедиции только-только собрались было осуществить план по паническому метанию и бесплодным поискам в ближайших пятидесяти метрах песка, Ютта выскочила из дыры в мостовой. Она валилась с ног, была перемазана пылью и грязью до макушки, юбка была разорвана и завязана на бедре. Сверху осталась только нижняя майка, неприлично спадавшая с плеч. А в рубашке, свёрнутой на манер сумки, лежало три больших розовых яйца. Синие крапинки не оставляли сомнений.
Драконы. И, поскольку в скорлупе не было отверстий и трещин, цвет не поблёк, значит, была надежда…
И теперь эту надежду надо каждое утро отдирать с трёх разных углов фамильного замка. Даже на чердак умудряются забраться, ироды. Не могут просто взять и пойти позавтракать. Обязательно надо сыграть в драконьи прятки....
– Ютта… – Рафаэль сонно потёр глаз лапой. – Ютта… Ты расскажешь мне про войну Алой и Белой роз на ночь?
– Конечно, милый…
– А про Гамлета и Офелию?
– Если не уснёшь сразу, то расскажу, милый.
Ютта перенесла Рафаэля в детскую заклинанием. Дети детьми, а весят они уже в три раза больше неё. Хорошее питание – залог здоровья детей.
Укрывая ребёнка пледом, Ютта погладила Рафаэля по голове, поцеловала в нос.
Ты выживешь, ты обязательно должен выжить, милый. Иначе предсказаниям не сбыться, а нам не выжить…