Сэм Хейн
По другую сторону жизни
Я заглянул под стол. В небольшом углублении под ящик и, правда, лежали карты. Сколько бы они тут ни лежали, но время не тронуло их. Они не были трухлявыми. Достав их оттуда и разложив на столе, я стал смотреть чертежи проходов в пещерах. Где-то они пересекались, а где-то совпадали, открывая, тем самым, новые пещеры. Также среди карт я нашел письмо, лежащее в пожелтевшем конверте с кровавыми разводами. Я вскрыл его и прочел листок, на котором были кровавые отпечатки пальцев:
«Я понял закономерность пещер и переходов. Это необычная пещера. Если наложить все карты одну на одну, то можно будет найти вероятный выход из пещер. Он выглядит, как узкий лаз. Я приходил туда ни раз, и он там был. Куда он ведет, я не знаю. Последняя стачка с тварью не принесла никаких результатов. Взрыв динамита ее сильно ранил, не говоря уже о том, что зацепил меня. Ей все же удалось оторвать мне руку. И рана не заживает. Вероятно, что мелкие раны еще могут затянуться, но не потеря конечностей. Я чувствую слабость. Это последние слова, что я говорю. В одной из пещер по пути я оставил несколько связок с динамитом. На карте она тоже отмечена. Если вы оказались здесь, то знайте, нам не удалось уйти отсюда. Доберитесь до ящика, и положите конец этой твари. Может быть, вам удастся выбраться.»
Я сложил все карты точно так же, как указывалось в письме. Я поднял их, чтобы в свете свечи увидеть путь. Человек не обманул. Он описал все пещеры, выходящие из этого места. В одной из пещер виднелся узкий проход куда-то. Я запомнил число поворотов по карте к этой пещере, и где по пути найти динамит. Осталось только думать, что эта тварь, описанная в дневнике, не заметит моего присутствия.
Подняв со стола лампу, я отправился к проходу из этой пещеры. В другой руке я держал осколок кирки, валявшейся у стола. На карте проходы были намного короче, чем наяву. Я продолжал идти вперед, пока не нашел проход в другую область, куда, собственно, мне и было нужно идти. Я продвигался с особой осторожностью, и постоянно поджидал эту самую тварь, скрывавшуюся в этом месте. Мне казалось, что она уже рядом и вот-вот набросится на меня из-за очередного поворота. Я шел до тех пор, пока не уперся в пещеру со стоящим ящиком динамита. Чтобы открыть его, много усилий не пришлось применять. Крышка сломалась, лишь только я прикоснулся к ней. Под толстым слоем пыли в ящике лежала куча барахла и всего одна динамитная шашка. Я очень осторожно взял ее и, попутно схватив мешок, поместив связку в него. Я отправился дальше, в очередной проход, Спустя несколько поворотов, я вышел в ту самую пещеру, которая оказывалась последней, как было показано на карте. Однако, на самой карте, даже не было упоминания о том, что здесь есть большая пропасть, без перехода на ту сторону. На противоположной стороне что-то сияло при свете фонарей. Видимо там, в стене, и был тот самый узкий проход наружу. Я вздохнул, глядя в пропасть. У меня не было снаряжения, чтобы миновать его, не говоря уже об элементарной веревке. Пропасть была бездонна. Даже свет моего фонаря не мог показать ее дна.
Пещера была огромная. Посмотрев по сторонам, я приблизился к небольшому выступу над пропастью. Здесь, в породу, были вбиты штыри. Они тянулись в сторону криво висящей балки на креплениях. Похоже, это был единственный лаз на ту сторону, оставленный кем-то. Закрепив фонарь за ремень, я стал потихоньку подниматься по штырям. Они были не особо удобными для рук, но хвататься за них можно было. Дальше было гораздо труднее. Пришлось держаться только руками, переползая пропасть. Я, то и дело, чуть не обрывался в пропасть, не успевая дотянуться до штыря, и соскальзывая на том, на котором висел.
Вскоре начали дрожать пальцы от усталости, и я начал осознавать, что если я не дойду до балки, то просто полечу вниз, разжав руки. А глубину я, пока, не собирался проверять. Зацепившись за последний штырь, я, из последних сил, стал раскачиваться на нем. Балку я не мог достать руками, потому, единственная возможность была в том, чтобы долететь до нее. Сделав последнее движение, я сорвался с крюка, полетев к балке. Время как будто замедлилось для меня. Я как бы повис в воздухе, тянясь руками в сторону балки. Доли секунды, и я схватился за нее. Крепления дрогнули, и я повис на ней, пытаясь уцепиться и подтянуться. Сил не хватало, потому я просто барахтался, пытаясь не отпустить деревяшку. От моих действий крепление расшатались, и балка чуть просела. На меня посыпалась пыль с потолка. Однако я продолжал висеть, соскальзывая с балки. И, опять же, крепление дрогнуло и оторвалось вниз. Брус затрещал у второго крепления, и я, по инерции, набрал небольшую скорость, полетел через пропасть. Выпустив из рук балку, я, цепляясь за воздух, пытался долететь до уступа.
У меня не получилось схватиться, и я улетел ниже, ударившись о каменную стену. Фонарь отцепился от пояса, и улетел вниз, в пропасть. Я бы тоже улетел туда же, если бы не схватился пальцами за углубления между камней. Я был всего лишь в паре метров от поверхности ямы. Теперь свет доносился сверху, а мой фонарь исчез в темноте. Нащупав ногами углубления, мне удалось немного закрепиться на стене. Я шарил руками по сторонам, в поиске отверстий и уступов, за которые можно было бы зацепиться. Благо они попадались. Я медленно, почти на ощупь, продвигался к своей цели, периодически останавливаясь для отдыха. Вскоре я зацепился за уступ руками, и, держась уже из последних сил, подтянулся и выполз на уступ. Перевернувшись, я упал на спину, тяжело дыша и благодаря Бога, что не дал мне сорваться.
Раздавшийся непонятный визг прервал мой отдых. Опершись на руки, я увидел на противоположной стороне, в свете фонарей, темный силуэт твари. Освещение не позволяло рассмотреть ее полностью. Но и так было понятно, что она пришла за мной. Я посмотрел на пакет с динамитом, что был при мне. Достав его, я вскочил на ноги, и подбежал к небольшому углублению в породе. Писк твари огласил пещеру вновь. Открыв створку настенного фонаря, я зажег фитиль, и отбросил динамит от себя. Динамит отскочил от твари, показав ее местоположение. Она, молниеносным движением, преодолела пропасть и была почти рядом. Не задумываясь, я нырнул в проем. Он оказался узким, но достаточным, чтобы ползти по нему. Далеко я не отполз, мою ногу схватила лапа, и потянула назад. Я пытался высвободиться, как раздался взрыв, взметнув всю пыль. Пещера задрожала. Тварь испустила визг, разжав мою ногу. Я полз быстро вперед, как мог. Обрушивающийся проход сзади меня настигал быстро, пытаясь похоронить меня здесь. Я уперся в деревянную преграду. Не разбирая ничего, я выпихнул доски вперед, вывалившись, вместе с ними. За моей спиной грохотнуло последний раз, и проход был окончательно завален.
Я, немного полежав, откашливаясь от пыли, встал на ноги. Я оказался в каком-то странном, пустом доме. Он был из деревянного бруса, с небольшими оконцами и дверью. Кроме перевернутой деревянной лавки и каменной печи, здесь не было ничего. Подойдя к окнам, я не поверил своим глазам. Там была видна большая крепость, Я был в одном из десятков домов, которые располагались по территории. На улице было все также пусто.
Открыв скрипучую дверь, я вышел на улицу, осматриваясь. Массивные, каменные стены окружали это небольшое поселение со всех сторон, в центре которой была эта крепость. Дома были все деревянными, многие с заколоченными окнами и дверьми, над которыми был нарисован красный крест, за которыми доносились звуки тихого плача или просьб о помощи. Но помочь было некому. На некоторых висели вывески, или валялись оторванными, некогда указывавшими на то, какое это было здание. Сейчас же это уже не было важным. Местами горели костры, в которых на столбах свисали скелеты. Запах жженого мяса стоял в городе. Меня чуть не стошнило, когда я увидел в повозке трупы людей. И таких повозок было много. Все это чем-то напоминало обстановку средневековья, во время чумы. Оторвав от рубашки лоскут, я приложил его к лицу и взглянул на крепость. Я решил, что нужно идти туда. Может быть, там я найду ответы на все свои вопросы.
Замок был огромен. Одна из его башен упиралась в небеса, тем самым создавая эффект, что облака в округе вертелись вокруг этой башни. Периодически, черные молнии разрезали небеса, с диким шумом обрушиваясь на землю. Этот звук больше напоминал крики тысяч голосов в унисон. Я пошел по разломанному каменному мосту, который пересекал пропасть, разделяющий город от основной крепости. На этом мосту, повсюду, лежали скелеты людей. Одежда на них показывала то, что они были из разных временных эпох: от древних одеяний до почти современных. Многие из них были с мечами в руках, а многие с автоматами. Все они лежали на полуразвалившемся мосту. Я пересек его, направился к вратам крепости. Они были распахнуты. У меня сложилось чувство, что здесь меня ожидают. Но, не смотря на это, я, все же, решил пойти вперед.
Никакой стражи не оказалось, потому я свободно прошел во внутренний двор. Там располагалась центральная площадь, над которой возвышалась мрачная статуя и гильотина. По всему периметру горели костры, в которых догорали человеческие останки. А возле одного костра стоял человек в балахоне и с посохом в руке. Я быстро перебежал к бочкам. Затаившись, я стал наблюдать, что же произойдет дальше. Посох был изогнут, и чем-то напоминал косу. Сначала мне показалось, что это сама смерть стоит там. Но не тут то было. Этот человек стоял рядом с не зажженным костром. На столбе, возвышавшемся над ним, была привязана девушка. Она плакала и молила его о пощаде. Но он, видимо, был глух к просьбе. Он чуть повернулся, и я увидел маску на лице, чем-то напоминающую длинный, вороний клюв с двумя большими окулярами вместо глаз. Из спины, да и из всего него, местами, торчали перья. Он протянул руку к одному из костров. Пламя, как будто повинуясь, вылетело из костра в его направлении. Затем он отвел руку, и пламя приземлилось в не зажженный хворост у костра, который быстро вспыхнул. Девушка закричала. Я не выдержал, покинув свое убежище, я быстро стал приближаться к ним. Он обернулся в мою сторону, приняв угрожающий вид. Он поднял посох, из которого в мою сторону вылетела стая ворон, сбивая меня с ног. Я устоял. Тогда этот человек стукнул посохом по земле, и меня отбросило воздушной волной обратно к бочкам, при этом потухли все костры. А он сам развел руки в стороны. С самого низа, из-под балахона, в разные стороны, стали разлетаться стаи ворон. Вскоре только балахон остался на месте, где он стоял. Я поднялся и увидел, что все костры были потушены, а вместо девушки на столбе был обгоревший скелет. Полумрак воцарился на улице.
Я прошел мимо балахона, к главным дверям крепости, и поднялся по ступеням. Двери оказались заперты. Я не знал, стоит ли стучать в них, или же нет. И в этой нерешительности я стоял очень долго, взвешивая все варианты дальнейшего развития событий. Вдруг, сзади, я услышал стук копыт и скрип колес. Что-то приближалось к вратам. Мне ничего не оставалось, как нырнуть за гнилую подпорку навеса крыши. Там я спрятался. Вся площадь из этого укрытия была видна как на ладони.
Вскоре на площадь, на большой скорости, въехала карета, ведомая скелетом-лошадью. Зеленый свет пылал у нее в глазницах, и из дыр в носу исходил мрачный туман. Она сделала круг по площади, остановившись напротив ступеней к дверям. Двери замка со скрипом отворились, дверь кареты распахнулась. Из замка вышло какое-то странное существо. Это был человек в костюме дворецкого, или же мне так показалось. Он заговорил:
– Новая плоть прибыла! – сказал он, сделав жест металлической рукой, что была вшита в его плоть, как бы приглашая в замок.
Он чуть повернулся, и я смог разглядеть его полностью. Он был человеком, но лишь наполовину. С другой части тела у него была снята кожа. Мышцы были разрезаны, оголяя кости, сшитые металлическими пластинами. Из-под них, местами, свисали внутренности, сдерживаемые проволочным каркасом, закрученным вокруг ребер. После его знака металлической рукой, из кареты стали выходить люди. Четыре человека вышли из нее, следом вышли пара детей. Это были те самые дети, коих я видел в кинотеатре. Их руки были чем-то связаны. Когда люди покинули карету, дверь за ними сразу захлопнулась. Лошадь заржала, встала на дыбы, и быстро семеня костяными копытами, покинула площадь. Дворецкий улыбнулся так, как будто у них уже давно не было гостей.
– Хозяева будет довольны! – произнес он, как бы оценивая внешний вид людей.
Люди вошли в крепость, и двери стали закрываться. Я не стал медлить. Очень быстро я подбежал к входу, и успел проскочить до того, как они захлопнулись, чуть не раздавив меня. Дворецкий, как будто, растворилось в воздухе. В большом холле никого не было, лишь свечи горели в канделябрах, да доспехи различных форм стояли в углах. Я не знал, куда идти, и кто может меня здесь поджидать. Одно было понятным, что в этом огромном строении не безопасно.
Немного пройдясь по холлу, я обнаружил лестницу, ведущую на другой этаж. По левую и по правую сторону было много дверей, ведущие в различные помещения замка. Я подошел к лестнице, взглянув наверх. Оттуда, из темноты коридора, вышло другое человекоподобное существо. Я быстро заскочил за перила, под ступени, и стал ожидать, когда это существо спустится и покинет залу. Тяжело шатаясь по скрипящим ступеням, оно спустилось вниз, осматривая весь холл. Вероятно, оно не успело заметить меня, но, все же, продолжало исследовать мрачную пустоту коридора. Оно было человеком, ну или, по крайней мере, когда-то им было. На черепе кожа была стянута проволокой, вместо одной ноги был какой-то заостренный штык, и вместо руки была металлическая клешня. Он немного пощелкал ею, томно вздохнул, и удалился в одно из помещений. Я осторожно выглянул из-за лестницы, и как можно тише приблизился к двери, где был этот человек. Оттуда доносились голоса. Я прислушался.
– Как думаешь, что будем делать с нашим переписчиком? – раздался грубый голос. – Он уже не годен для того, чтобы писать.
– Но ведь он сам говорил, что будет писать в обмен на свою жизнь. Или ты уже не помнишь этого? – ответил другой голос, женский.
Послышалось хрипение и скрежет металла.
– Он уже не может писать, нужно присоединить его к одному из нас. Он уже давно служит нам.
– Вероятно, ты прав.– сказала женщина.– Но тогда кто будет переписывать нашу библиотеку. Книги все почти дряхлые.
– Туда можно поместить кого-нибудь другого, из вновь прибывших. Например, дитя.
– Что ж, пусть будет так! Тогда поторопись в подвал, пока наши братья не переделали еще всех. И объясни ему, что надо сделать в библиотеке.
Послышались шаги к двери. Я спрятался за массивный щит рыцарского доспеха. Человек вышел из комнаты. Он прошел к противоположной двери, открыл ее, зашел, не обращая внимания по сторонам. Когда он захлопнул за собой дверь, я немного осмелился, подошел к той двери и чуть приоткрыл ее. Тот разговаривал со свисающей с потолка головой. Она была прибита на крюк. И какой-то странный механизм торчал из левого глаза, чем-то напоминающий кусок видеокамеры. Она издавала звуки, как бы фокусируясь. Закрыв дверь, я задумался:
«Кто это – архивариус библиотеки? – пронеслось у меня в голове. – Раз они так отзывались о нем, значит он все еще живой. Как и я.»
Я решил, что нужно поискать эту библиотеку. И что-то внутри подсказывало, что она расположена где-то на другом этаже. Я стал подниматься вверх по ступеням, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы успеть спрятаться и не быть пойманным. Я не знал, сколько здесь бродит таких уродов, но все равно надо быть аккуратнее. Я не знал, что они имели под словом «переделать», но оно мне не понравилось. Поднявшись на второй этаж, я удивился тому, что увидел. На стенах висели различные картины. Они были красочными и мрачными, сочетавшими в себе нечто сюрреалистическое и страшное одновременно. Но, в основном, на них были изображены сцены, чем-то похожие на конец света. Наполненные мрачностью и депрессивностью, их краски сияли в свете факелов. Я направился прямо по коридору, где по бокам также располагались двери комнат, и в конце был лестничный пролет. Перила пролета были украшены человеческими головами, изуродованными до неузнаваемости. Я поднялся наверх, в большую залу, освещаемую из окон разрядами черных молний. Вероятно, здесь когда-то был бальный зал. Здесь было много окон, украшаемые обрывками штор. Несколько колонн подпирали потолок зала. Из этого зала выходила большая винтовая лестница, заканчивавшаяся дверью, почти под потолком. Я стал подниматься по ней, пока не достиг двери. Разряд молнии разбил мрачность залы. Я был впечатлен ее размерами, когда посмотрел вниз. Развернувшись, я чуть приоткрыл деревянную дверь, и заглянул туда. Огромная зала предстала передо мной. Она была темна, и лишь свет от небольших факелов, у дверных проемов, рассеивал темноту. Этого было недостаточно, чтобы увидеть ее всю.
Тихо закрыв дверь, я вошел в залу. Пол здесь был мягким, как будто под ногами что-то лежало, но не давало погрузиться в мягкость. Да и стены были такими же, даже слизеобразными. Куда же я попал? Дойдя до середины, я наступил на что-то. Небольшое отверстие разверзлось прямо под ногой. Я поскользнулся и упал, угодив рукой в еще одно отверстие в полу. Что-то начало стонать, кричать, всхлипывать подо мной, сам пол зашевелился. Множество голосов вмиг разлетелись по зале, оглашая ее всю. Что-то чиркнуло на стенах, и зажглись факелы из костей. Только сейчас я увидел всю комнату, обделанную человеческими лицами. Они все были сшиты между собой и прибиты к стенам, выражая дикую боль, агонию, страдание. Каждое лицо зашевелилось, включая подо мной. Моя рука попала в ротовое отверстие лица, которое своими выпуклыми глазищами уставилось на меня. Я попытался выдернуть руку, но лицо губами зажало ее. Было мерзко и противно по ощущению. Оно обслюнявливало мою руку. Я заслышал тяжелые шаги, сбоку от себя, раздающиеся из-за двери.
– Давай быстрее! Пока они не пришли! – донесся до меня голос.
Я посмотрел прямо. В противоположной стороне коридора, из-за приоткрытой двери, на меня смотрел человек с длинной бородой. Кое-как выдернув свою руку, я быстро побежал по полу из лиц. С каждым шагом, лица издавали стоны, которые должны были оповестить уже весь замок. Я быстро забежал в комнату, и тот человек закрыл за мной дверь. Сзади нас раздался звук открывающихся дверей.
– Да заткнитесь вы все! – проревело существо, и гул, издаваемый лицами, стих.
Я стоял рядом с длиннобородым человеком и тяжело дышал.
– Быстро, сюда! – сказал он, схватив меня за рукав.
Он подвел меня к куче с книгами, посадил, и как можно быстрее забросал меня ими, спрятав меня из виду. Я услышал тяжелые шаги, дверь распахнулась, и в комнату ввалился толстый человек с большим поршнем вместо руки. Одной ноги у него не было, и он опирался на поршень, передвигаясь так.
– Ты не видел случайно, кто сюда пришел?– произнес он, не входя в библиотеку.
– К-как видите, я тут давно уже совсем один, – пролепетал человек с бородой, – Сюда никто не сможет пробраться просто так.
– Даже не пытайся бежать отсюда! Ты знаешь, что тебя ждет. – произнес урод и с силой захлопнул дверь.
Как только томные шаги стихли за дверью, я стал выкарабкиваться из-под завала. Старец помог мне выбраться. Он усадил меня в чуть подранное кресло, подле стола со свечой и банкой с чернилами. На столе были разложены какие-то манускрипты. Старец смотрел на меня немного странным взглядом. После недолгого молчания, он нарушил тишину:
– Как долго я не видел никого живого здесь, – произнес он, глядя на меня, – Столько лет. Я даже не знаю, сколько я уже нахожусь здесь.
Он посмотрел на меня простым, добродушным взглядом. На его лице появилась небольшая улыбка. Он был очень рад моему появлению, как единственному человеку в этом мире.
– Кто вы? – спросил я.
– Прошу прощения,– произнес старик, немного растрясая свою мешковатую одежду, – меня зовут Седрик. С тех пор, как ты прошел через ворота, я наблюдаю за тобой отсюда. Как только ты вошел в этот замок, я и не думал, что ты зайдешь так далеко. Я видел многих, кто также как и ты, пытался пройти. Но они остались там, стали теми, одними из них. Бродящими снаружи.
Старик указал в сторону двери пальцем, имея в виду одного из тех уродов, которых я видел.
– Что это за место? – спросил я.
Седрик сел рядом со мной на стопку книг, у стола:
– Ты разве не знаешь, где ты сейчас?
– Нет.
– Откуда ты пришел? – задал он мне вопрос.
– Я пришел из города (…,), сейчас две тысячи двадцать первый год.
Вдруг старец уставился на меня такими глазами, как будто бы видел что-то странное перед собой.
– Как много времени прошло. Моя дорогая Элизабет. Четыре столетия прошло. С того самого момента, когда я попал в это ужасный мир.– он прикрыл руками лицо с дрожащими глазами, и немного зарыдал.
Я не знал, что и сказать человеку, которого я совсем не знаю, как его подбодрить.
– Ты хочешь сказать, что ты из шестнадцатого столетия?– спросил я.
Старик опустил руки, глядя на меня немного грустным взором:
– Тысяча шестьсот девятый год от рождества Христова, – произнес он, – Я живу в тысяча шестьсот девятом году, точнее жил. Хотя сейчас это уже не имеет значения. Четыре столетия я нахожусь здесь, как раб. И уже не смогу выбраться и убежать.
– Ответь мне, что за чертовщина тут происходит. И почему каждый попавшийся мне на пути либо умирает, либо пытается убить меня. Что это за кошмарный сон?– продолжил я.
Седрик посмотрел на меня, немного вздохнул, и начал:
– Этот мир – есть отображение самого худшего, что может случиться в нашем мире. Я не особо верил в то, что я умер, пока не попал сюда.
Я ошарашено посмотрел на него:
– Но это невозможно. Как я могу быть мертвым, если я сейчас разговариваю с тобой. Хотя нет. Может быть, просто я сошел с ума. Разговаривать с человеком, которому уже больше четырехсот лет.– я откинулся на спинку кресла. – Может быть, действительно, я сошел с ума?
– Нет. Ты не сошел с ума. – продолжил Седрик. – Я тоже сначала не поверил в это, когда оказался здесь. Это не страшный сон, и не кошмар. Видишь ли, мы все думали, что существует только Рай и Ад, по ту сторону жизни. И всегда боялись попасть не туда. Но, как оказалось, существует место, гораздо страшнее Ада, и вдали от Рая. Где даже сам Бог не слышит нас.
Старик встал, подошел к шкафу, достал с пыльной полки большой том, и положил на стол передо мной. Он сдул с него пыль и открыл, продолжив:
– Этот мир был создан задолго до того, как появилась жизнь. Эта периферия, находящаяся между. Она всегда находится между жизнью и смертью. Сюда попадают души людей, кто при жизни совершил тяжкие преступления или грехи. Именно здесь они пребывают в ожидании очищения или прощения. Или же они навсегда становятся потерянными, не попадая ни в Ад, ни в Рай.
Седрик повернул ко мне том, и стал показывать картинки. Я был человеком глубоко не верующим, да и атеистом меня сложно назвать было, но почему-то я сидел и слушал Седрика. Слова старца были убедительны, и я начал верить ему. Он в действительности знал об этом мире многое, за свои четыреста лет пребывания здесь. И все, что я видел на своем пути, подтвердилось его словами. Он рассказал мне о том, что душа не может перейти в Рай или Ад, полностью не очистившись от своих деяний. И то, что в этом мире существует множество опасностей, которые поджидают душу. Это не какие-либо соблазны или уловки. Душа может быть разорвана на части, уничтожена, или проще говоря, убита. Я вспомнил людей, которые были убиты на моих глазах. Также Седрик поведал и о том, что в этом мире можно встретить кого угодно. Из прошлого ли, или из далекого будущего. В этом мире нет времени, и все кажется, как один день. Сюда даже попадают те, кто не совсем умер, но спит в беспробудном сне, ожидая прощения или смерти. Мне было сложно поверить в это. Но это было единственным объяснением всего того, что я видел. Однако, смириться со своим положением я тоже не собирался.
