Светлана Медофф
Алиса в стране чудес в стихах
–Подавлена, но фанфарон
Имеет бледный вид.
– Так вот что значит подавить!
– А массовый протест,
Понятно, трудно усмирить
Войскам в один присест.
Сломать восстанию хребет
Не то что там свинье! –
Канючил Шляпник: «Я обет
Даю, что на вранье…»
Король устало: «Я учёл.
Пошёл! Смени трусы».
– Спасибо, я бы предпочёл,
Чтобы пошли часы.
Вмешалась Королева: «Эй,
Проводите его?
До плахи, а не до дверей».
Но Шляпник был таков.
«Второй свидетель!» – во весь рот
Глашатай прокричал.
Народ, что занимал проход,
Безбожно зачихал.
«Кухарка», – у Алисы мысль
Как ветер пронеслась.
Она ей приказала: «Брысь!»,
Но мысль не убралась,
А подтвердилась. Та вошла
Аж волосы назад.
И перца едкого волна
Слезила всем глаза.
Из старой перечницы след
Тянулся на полу,
А главное, крутое «нет»
Кухарка Королю
Отрезала, поднявши бровь.
Аплодисменты вдруг
Раздались с места свинки вновь.
Наверно, её друг.
И тоже был подавлен он.
Глашатай произнёс:
«Чтоб строгий соблюсти канон,
Необходим допрос.
Вам перекрёстный, ваша честь,
Придётся применить».
Судья решил прямее сесть
И, кроме рук, скрестить
Глаза и дико окосеть.
– Кухарка, из чего
Печенье сделано, ответь.
– Из перца в основном.
«Да из сгущёнки, – за спиной
Прошамкал голосок, –
Колись уже, пора домой
Заваривать чаёк».
– Откалывать коленца здесь –
Плевать в высокий суд! –
У Короля взыграла спесь.
Схватив с водой сосуд,
Её Величество – бабах–
И в мелкие куски.
Валет из кандалов едва
Не выпрыгнул таки.
А Королева, встав на трон,
Стараясь не упасть,
Кричит: «Хватайте её! Вон!
Казнить, заткнуть ей пасть!
Надрать ей уши! Подавить!
Повыдергать усы!»
Все Соню кинулись ловить,
Как преданные псы.
Когда же буча улеглась,
То оказалось, что
Подбит у Попугая глаз,
У Зайца нет пальто,
Валет остался без сапог
И без хвоста Геккон.
Король, издав протяжный вздох,
В короне сел на трон.
Глядит: Кухарки след простыл –
Сбежала под шумок,
Ломая горестно персты,
Забился в уголок
Дрожащий Кролик. Взял Король
Судейский молоток:
«Желает к Герцогине кроль
Спуститься в погребок? –
И громко стукнул. Тот вскочил. –
Ещё свидетель есть?»
Б.К. глашатая включил:
«Так точно, ваша честь!»
А между тем у Короля,
Развеселив весь зал,
Корона медленно сползла,
И он ее поймал.
Прижав руками к парику,
Промолвил он жене:
«Я отойду, попью кваску,
Неважно что-то мне.
В висках заныло, ой-ой-ой.
Теперь, душа моя,
Ты представляй себя судьёй.
Мы всё-таки семья.
Допрос крестовый проведёшь:
Глаза вот так, смотри».
Алисе интересно, кто ж
Свидетель номер три.
Алиса даёт показания
И вдруг, как утром клич муллы,
Как выкрик канюка,
Как звук стартующей стрелы,
Что бьёт наверняка,
Как рвущийся в натуге нерв,
Раздался этот зов:
«Алиса!» Словно пионер
На возглас «Будь готов!»,
Она вспорхнула с криком: «Здесь!»–
Пошла, но по пути
Смахнула краем юбки весь
Присяжных коллектив.
«Ах-ах, я снова подросла,
Хотя и в этот раз
Сама не ела, не пила.
Наверно, это квас».
Алиса стала собирать
Упавших – кто там был:
Зверушек, птичек и сажать
Обратно. Крошка Билл–
Геккон, который без хвоста,
Куда ни поверни,
Был одинаков – смехота.
«Вот глазки! Извини».
Но их отсутствующий взгляд
Алисе подтвердил,
Что Билл не здесь, что он в Багдад
На «Бентли» укатил.
Король, Алису увидав,
Вернулся на свой трон
(Шнурком корону подвязав,
Оторванным от штор).
– По делу знаешь что-нибудь? –
Алиса: «Ничего».
– Совсем? – «Совсем». – «Ну что ж, не суть».
Замыслив шельмовство,
Взглянул стыдливо снизу вверх
И книгой зашуршал.
На рукавах пригладив мех,
Он громко зачитал:
– Все лица ростом с километр
Должны покинуть суд.
– Но километра во мне нет!
– Все два и веса пуд!
Тут километр одно лицо.
– А вы всё врёте. Да?
Я видела, как вы словцо
Вписали в ваш устав.
– Нет, это самый старый пункт.
Вот – номер сорок два. –
Король потыкал в свой талмуд
И вытер пот со лба.
– Тогда он первым должен быть,
А не сорок вторым.
– Позволил бы тебя казнить –
Не выглядел смешным.
Тут Белый Кролик подскочил:
– Улика, ваша честь, –
Записку Королю вручил, –
Но следует учесть,
Что там какие-то стихи.
– А кто их написал?
– Сдаётся, раз они плохи,
То подсудимый сам.
– Раз он сдаётся, то учтём.
– Не он, а кто-то сдал.
Опять без козырей причём.
– Ты сам письмо читал?
– Я? Нет. – А адресат там кто? –
Из зала донеслось
(Присяжный, это был Додо).
– Никто. – «Ещё вопрос:
А почерк чей? Валета?» – «Нет,
Но в этом и подвох».
– Я не писал, – вскричал Валет, –
Классический подлог.
– Подделал почерк, да и всё, –
Король его осёк.
– А есть ли подпись под письмом? –
Гусь подал голосок.
– Её тут нет, – судья сказал.
Валет вскричал: «Ну вот!»
– Порядочный бы подписал,
А ты наоборот:
Задумал преступить закон! –
Зал громко загудел.
– Доказано! Виновен он. –
Валет опять сомлел,
Повис, как кукла на шнурках.
Король позвал: «Врача!»
А Королева впопыхах
Вскочила: «Палача!»
Алиса громко: «Как по мне,
Прямой вины тут нет!
Нет доказательства в письме –
Вы не читали текст!»
Возникла пауза. Судья
Потёр свои виски:
– Я вижу, тут галиматья,
Хоть и забыл очки.
С поклоном Кролик: «Вот мои!»
– Не надо, сам читай.
И ничего не утаи!
Но и не добавляй!
«Сказали мне, что вы были у ней61,
Меня считая за его,
Она хвалила, в общем, всё окей,
Но как пловец я не того.
Он дал им слово, что меня послал
К себе (и это знаем мы),
Вы торопили дело, утверждав
О том, что вторглись в мои сны.
Он дал мне раз, а вы им дали два,
Они нам три, потом ещё.
Но всё вернулось не ко мне, а к вам,
То, что не брали мы в расчёт.
По вас глазами вниз скользя62,
Хотелось быть свободным, быть одним.
Он был обоими руками за,
Но вы сказали: мало половин.
Она винила самую себя,
Пока в припадке не забилася затем.
Я стал препоной, обо всём трубя,
Что между им и нами, этим всем.
Вот так измучившись, секретами томясь,
Скитаются они в поисках славных,
Так и придётся увядать, таясь
В их соисканиях желанных63».
– Так, доказательств здесь с лихвой.
Присяжные, вердикт! –
Победно рубанул Король.
«Тогда пусть объяснит
Хоть кто-нибудь, при чём стихи», –
Переходя на крик,
Встряёт Алиса. Все глухи,
Как умственный тупик.
Судья: «А что тут понимать?
Валет не смог уплыть.
Его послали. Он бежать
Хотел, но был избит.
Вернулось то, что он украл,
Печенье – вот оно.
Вообще я дорого бы дал,
Чтоб знать, к кому письмо.
Не бьёшься ты хоть иногда
В припадке, ангел мой?»
Жена ехидно: «Никогда.
Ни разу, дорогой!»
И после этого она,
Чернильницу схватив,
В ригидного Геккона – на! –
Швырнула что есть сил,
Вернув его с Таити в зал.
Билл с кляксой на щеке
Чернильным пальцем написал
«Виновен» на листке.
Туз пик, вельможа Короля,
Пригнувшись, уволок
Чернильницу из хрусталя,
Тяжёлую, как рок.
Судья, стремясь замять сумбур,
«Не бьётся! – пошутил. –
Вообще-то это каламбур».
Народ не оценил,
Но среагировал в момент,
Натужно хохоча.
Король застыл, как монумент,
С величием в очах.
Потом призвал в который раз:
«Присяжные, вердикт!»
«Нет, приговор! – войдя в экстаз,
Мегера верещит. –
Вердикт потом!» И локтем в бок
Беднягу Короля.
Алиса: «Да у вас заскок!
Какая-то фигня!
Так не бывает: приговор,
А уж потом вердикт».
Её Величество: «Не спорь!
Попридержи язык!»
– А не хочу! – Алиса жжёт,
Взирая сверху вниз
На Королеву. Та орёт,
Краснея, как редис:
– Срубить ей голову долой! –
Но в шумном шапито
Никто не шевельнул ногой,
Не сдвинулся никто.
– Кому вы сдались! – полный рост
Алиса набрала,
Заметив, как знакомый хвост,
Мелькнув, исчез в дверях,
И громко, чтобы отогнать
Нахлынувшую грусть:
– Вы только лишь колода карт,
И я вас не боюсь! –
Тут карты вихрем собрались
В пятнистое кольцо
И на Алису понеслись,
Стремясь попасть в лицо.
Алиса, ручками взмахнув,
Встряхнулась ото сна.
Глаза в смятении распахнув,
Увидела она,
Что на коленях у сестры
Лежала головой,
И ветра свежего порыв
Осыпал их листвой.
С лугов душистых он донёс
Бубенчиков трезвон.
– Я видела чуседный нос!
– Что-что? – «Чудесный сон!»
– Так расскажи его, пока
Он не слетел с ресниц. –
Над ними плыли облака,
Похожие на птиц:
Орлёнок, гусь и попугай,
Носатый дронт Додо,
Сорока, кенар и бугай,
Ещё бог знает кто.
Вот белый кролик, голова
Чеширского кота,
Вот небосвод пересекла
Сгущёнки борозда.
И билась лодка о причал,
И дребезжал сверчок,
Вдали отчаянно мычал
Отбившийся бычок.
Пах ветер мёдом и травой
И часом приносил
То крики пастуха: «Домой!»,
То бульканье трясин.
Когда Алиса свой рассказ
Окончила, сестра
Сказала: «Круто, но сейчас
Домой уже пора.
Напьёмся чаю с пирожком.
Пусть не волшебный он,
Потом усядемся рядком,
В тетрадь запишем сон.
Когда ты вырастешь, прочтёшь
Племянникам моим.
Мы вместе под осенний дождь
Немного погрустим
О том, как здорово, когда
Есть ключ от всех дверей,
Однако жизнь твоя тогда
Становится скучней.
Пусть кто-то перец полюбил,
А кто-то бланманже,
Важней, чтоб сад чудесный был
Всегда в твоей душе.
Где торжествуют доброта
И справедливый суд,
Где не прикажут убивать
И сами не убьют.
