Светлана Хорошилова
Призрак, осыпанный снегом – 2
– Куда это ты бежишь? – заинтересовался он с подозрением.
Инга остановилась вздыхая.
– Навязался ты на мою голову… – заворчала она. – Никогда не слушаешь, когда тебе говорят, что надо делать, а что не надо!
– Ах, я тут лишний? – возмутился Кирилл. – Тут свершаются великие дела, а я видите ли путаюсь под ногами…
– Тебе лучше уехать в город, – оборвала она его недовольства. – Не надо тебе здесь маячить, поезжай домой!
Тогда Кирилл, наблюдая, что она вот-вот готова выдвинуться вместе со своим «ритуальным набором» явно «на дело», а «квартиранта» с собой не брать, решил воспользоваться последним приёмом. Он произнёс одну фразу:
– А Иконников Фёдор Алексеич… как себя чувствует?
И Инга не оборачиваясь замерла.
Парень обогнал её, галантно открыл перед ней дверь, приглашая поторопиться туда, куда она так спешила, но женщина переступила порог замедленно, в ней закружились мозговые бури, она пыталась понять: кто осведомлён больше из них двоих – он или она? Слова стали комом, она не знала с чего начать. Кирилл облегчил ей задачу.
– Так куда мы идём? – вопросил он, поднимая брови и добавив нотку сарказма.
Ей расхотелось гнать его в город. Пока они выходили на дорогу, Инга наконец начала делиться информацией:
– В светлое время суток Голубева покидает дом, чтобы сходить в магазин, на почту за пенсией или куда там ей надо… Бывают дни, что она вообще никуда не ходит. Отсутствует она минут сорок пять, в лучшем случае – час. Сегодня нам повезло: она выходит… Уже вышла. Стой! Сейчас она пройдёт мимо…
Оба остановились. В месте, где улицы расходятся в три стороны, и где стоял дом Ивана Ивановича показалась женщина – с сумкой в руке она двигалась в прямом направлении, мимо поворота к дому Инги, уткнувшись себе под ноги, не интересуясь, что происходит вокруг. Инга с Кириллом замерли, будто ведут беседу, только они молчали. Женщина лет шестидесяти была в малиновой куртке, толстой розовой шапке не по погоде и резиновых сапогах. Выражение её лица было не таким уж счастливым, как его подавал Иван Иванович – оно казалось в крайней степени скорбным и нахмуренным, что говорило о бремени, выпавшем на её долю.
– Я так понимаю, ты получила звонок от своего наблюдателя? – процедил парень сквозь зубы, делая вид, будто не смотрит в сторону объекта слежки. – Он тебе дал сигнал, что она вылезает из своей норы?
– Я не собираюсь с тобой обсуждать работу других людей… И о тебе никому не рассказываю. – Инга произнесла полушёпотом, будто разговор могла услышать та, которая в данный момент пересекала улицу.
– А в дом мы как попадём? – Парень продолжал говорить практически не открывая рта, с заговорщицким видом.
– Что значит «мы»? Ты постоишь на стрёме, раз увязался на мою голову. – Инга осмелела, так как Голубева скрылась из виду. – Погнали быстрей!
Она прибавила шаг.
– Погоди… А как мы в дом попадём? – Кирилл старался не отставать.
– Мне сделали ключ… по слепку. Только не спрашивай – кто!
– Ни фига себе, как у вас всё поставлено! Прямо целая организованная бандитская операция!
– Может всё-таки свалишь из банды, пока не поздно? – Она убавила шаг, пристально глядя на него, надеясь на положительный ответ.
– Всё, молчу!
Кирилл втянул голову в плечи и двинулся уверенно вперёд.
– Убери звук в телефоне, – посоветовала она.
Впереди показался приметный гараж. На удачу, по улице никто не шастал. В доме напротив в холодный сезон никто не жил – Инга уже выяснила, поэтому вела себя уверенно: в округе не было никого, кто бы мог заметить, как эти двое, озираясь по сторонам, быстро проходят через калитку одинокой вдовы. Инга бросилась вставлять в замочную щель новоделанный маленький ключик.
– Дай сюда! – Кирилл её отодвинул, так как в её руках болтался пакет, мешающий делу.
Дверь открылась, и на этом быстрота закончилась. Оба стояли на пороге, прислушиваясь к звукам изнутри и снаружи, боясь сделать шаг. Спланированная операция давно пошла не согласно сценарию – пристроился Кирилл, свалившийся, как ком с горы, тогда и дальнейшее могло пойти не так, как ожидалось.
Инга, отбросив сомнения, шагнула в дом, парень проследовал за ней. Он приоткрыл перед женщиной дверь, ведущую в отапливаемое помещение. Их обзору открылась кухня – всё, как у всех, типичная обстановка. Две двери отдельных комнат были плотно закрыты – привидение должно было находиться в одной из них.
Продвигаясь через кухню, они озирались по сторонам. Обратили внимание, что приборов у одинокой вдовы на столе по два – две чайные кружки, две ложки. На одной стороне стола скопились лекарства, несколько видов – Инга взяла коробку, изучила, затем другую, третью, – на всех препаратах срокам годности пришёл конец. Их стоило выбросить лет восемь-девять назад.
Первой выбрали комнату слева – Кирилл медленно открыл дверь. Это была большая хозяйская спальня с кучей вещей. На заправленной кровати валялась одежда, верх шкафов оказался забит коробками и чемоданами – давно ничего не выбрасывалось, скапливалось и хранилось. Из-за ненужного старья комната казалась слишком мрачной. Бордовые шторы с бахромой прикрывали окна с боков, оставив узкий просвет. На полу был расстелен старый половик в широкую полоску. Здесь пахло пылью. Чтобы не терять драгоценные минуты, Инга показала знаком намерение осмотреть другую комнату.
Тем временем вдова, завидев вдалеке продовольственный магазин, полезла в сумку за кошельком, остановилась. Расстегнула её до конца, проверила все отсеки – кошелька в сумке не оказалось. Сетуя на забывчивость, отругала саму себя, назвав «беспамятной курицей», поздоровалась с односельчанкой, развернулась обратно, чтобы сходить за деньгами домой.
Кирилл напряжённой рукой тянул на себя дверь. Оба забыли про роль, первоначально отводящуюся ему – стояние на стрёме. Их захватил процесс – то, что находилось в этих стенах было куда важнее того, что могло вторгнуться к ним с улицы.
Другая комната оказалась мрачнее предыдущей. Шторы в ней были плотно задёрнуты. Инга включила свет, такой же тусклый, как всё остальное. Как ни странно, но во второй спальне они тоже никого не нашли. Где же она прячется, подумали оба. На письменном столе и тумбочке бок о бок сидели игрушки: зайцы, медведи и всё в этом духе… Постель была разобрана, будто из неё только что вылезли. Коробки с лекарствами лежали и здесь – все просроченные.
Парень начал заглядывать в шкафы, набитые вещами, спустился на колени, чтобы оглядеть, что находится под кроватью, растерялся, не зная где теперь искать. Инга повернулась к нему спиной, тщательнее изучая содержимое шифоньера, перебирая вешалки – именно в этот момент они услышали звук хлопнувшей калитки. Испуг пронзил их обоих – кто-то приближался. На фоне общей тишины угадывалась тихая поступь – чьи-то ноги поднимались по ступеням крыльца. Напрягшиеся до предела Инга и Кирилл надеялись, что этот кто-то сейчас постучит, да уйдёт, но звук звенящих ключей говорил о срыве плана – возвратилась сама хозяйка.
У обоих возникло желание спрятаться в любом подходящем месте: за шкафом или под кроватью, только в тот момент, когда Инга закрывала ту самую дверцу шифоньера, в зеркале, что висело в полный рост на этой дверце отразилось оно – явление, ради которого они сюда пришли.
Бледное создание стояло на пороге спальни – той самой комнаты, где провела последние дни та, что стала донором для этого существа. Тут же в замке провернулся ключ, наружная дверь открылась, сразу за ней другая, и в доме возникла немая сцена.
Голубева смотрела глазами удивления, непонимания и волнения – не на покойницу с фарфоровым лицом, скользящую по воздуху, а на чужаков, оказавшихся неизвестным образом в спальне её дочери. Затем она замешкалась, обернулась к выходу, но не двинулась с места. Все потеряли способность к речи, наконец первой заговорила Инга:
– Женщина, не пугайтесь! Оксан Михална… Мы здесь для того, чтобы помочь вам… Мы знаем про ваши беды.
– И какие же у меня беды? – удивилась хозяйка, глядя на непрошенных гостей недоверчиво исподлобья.
Голубева плотно припёрла за собой дверь, подошла ближе к явлению, готовая встать на защиту. Одновременно бегающими глазками она оценивала всё вокруг: не украдено ли чего, не пострадала ли дочка…
– Оксан Михална… – продолжала Инга. – Посмотрите: кто стоит рядом с вами? – Инга будто проводила тест на вменяемость, и женщина его тут же провалила.
– Катенька, моя дочь! – с уверенностью ответила она, гордо выставив вперёд подбородок. Не делая резких движений, она искала выгодную позицию, располагаясь между явлением и молодыми людьми. – И я никому не позволю забрать её у меня! – Голубева загородила привидение своим телом, растопырив в стороны руки.
Кирилл оказался прав: хозяйка не бросилась сразу звать на помощь, не кинулась звонить во все службы, скорее наоборот – сейчас подобных действий боялась она сама.
– Оксан Михална… – Инга смотрела с состраданием. – Взгляните сами… Вы же видите: она не настоящая.
Взгляд хозяйки стал более безумным, и она начала вести себя неадекватно.
– Как это не настоящая?! О чём вы таком говорите? Кто вам дал право так о ней говорить?! Катенька моя – настоящая, и я её в обиду не дам!
Инга хотела вступить с ней в спор, попытаться разубедить, донести, что у матери от несчастья глаза замылились, и на этой почве она впустила в дом не человека, а сгусток эфира: бестелесный и бесчувственный, но тут вмешался Кирилл:
– Оксан Михалн, а давайте чайку попьём? – Он хлопнул ладонью о ладонь и потёр ими друг о друга. – Посидим, поговорим по душам… И Катенька с нами попьёт. – Юноша повернулся к привидению улыбаясь, скрывая чувство отвращения.
Инга тут же закрыла рот, уставилась в недоумении на парня, который, не дождавшись ответа, начал распологаться за столом, после чего предложил остальным сделать то же самое. Недоверчивая хозяйка дома будто под принуждением включила газ, поставила сверху чайник со свистком и присела с другой стороны стола, скрестив руки на груди, говоря всем своим видом: я вас внимательно слушаю.
– А вы чего стоите? – обратился Кирилл к оставшимся.
Инга повинуясь присела между ними, привидение осталось стоять. Парень вдруг спохватился, выдвинул из-под стола четвёртый табурет, поставил между Ингой и Оксаной Михайловной, произнеся:
– Для Катеньки!
Привидение по-прежнему не двигалось с места. Никто не знал, что означало подобное зависание, и от чего существо приходило в движение. У присутствующих здесь исследователей паранормального всего лишь на секунду мелькнула мысль: а может оно действительно всё понимает и слушает, может осознаёт: где находится и кто перед ним. Инга чувствовала себя не в своей тарелке, но так просто не готова была сдаваться, шла до конца. Кирилл – единственный, кто говорил, не закрывая рта, в какой-то степени он походил на ведущего программы, сейчас он по очереди будет давать слово её участникам.
Засвистел чайник. Хозяйка соизволила встать, сняла с сушилки ещё две чистые кружки, поставила, разлила кипяток. Гостей терзал вопрос: что будет с чаем в четвёртой кружке, кто его выпьет? Чай так и остался стоять нетронутым, над ним поднимался пар, он становился крепче. Остальные трое монотонно помешивали, позвякивая ложками о стенки.
– Оксан Михалн, приглашайте Катеньку! – настаивал Кирилл. – Чай стынет.
– Не хочет она! – Голубева решительно отставила кружку дочери на подоконник. – Пила недавно.
А баба-то не совсем сбрендившая, подумал Кирилл. Вместо того, чтобы звать к столу стала хитроумно выкручиваться. Инга опустила глаза на пакет, вмещавший ритуальные принадлежности, парень поймал её взгляд. Стоило поторапливаться с завершением опыта, да только Голубева вряд ли обрадуется, если они здесь разложат свою атрибутику. Ничего не приходило в голову – надо было обосновать необходимость проведения «обратного» ритуала в доме вдовы. Кирилл успел прикинуть, как можно подсыпать ей в чай этих самых таблеток, что повсюду лежали в достатке, но тут же осёкся – она не уснёт, а отравится. Нет, здесь нужен хитрый подход.
– Оксан Михалн, – заговорил он. – Вы же видите, какая она у вас бледная, явно отстаёт в развитии, не ест, не пьёт, наверняка не спит… Это говорит о том, что обычная медицина тут не подвластна. – Голубева обострила внимание, даже вся напряглась, но не смогла произнести ни единого слова. – Медицина с её диагнозом бессильна. Но! – Взгляд непрошенного гостя стал гипнотическим, сейчас Кирилл походил на удава, подползающего к жертве. – Мы знаем, что вылечит вашу дочь.
Он подался вперёд, сверля хозяйку глазами. Та ждала.
Гость нарочно умолк, будто отвлёкся на чай, дождался самого апогея интереса в глазах Голубевой, явно возросшего за время паузы. Надо сказать, интереса в глазах Инги тоже, так как и она не знала, о чём пойдёт речь.
– Есть специальная магия, – вернулся он к теме. – Очень древняя, настолько древняя, что, когда она появилась, людей на земле практически не существовало. И несмотря на дикие условия жизни, эти древние умудрялись исцелять себя.
До этого момента взгляд Голубевой выражал вовсе не интерес, а обычное любопытство. Настоящий интерес, жадный, безумный, проявился только сейчас. Кирилл не умолкал:
– А тогда на медицину даже намёка не было! Но были болезни – такие же, как и сейчас. И вот в Древней Африке придумали способ… – Женщины застыли. Кирилл пытался для начала сформулировать в голове. – Тогда и холодильников не было. – Последняя фраза Ингой была абсолютно не понята, но юноша уверенно двигался к своей цели.
– Люди заметили, – продолжал он с видом научного сотрудника, – что мёртвые тела и дохлые тушки зверей… в определённой позиции долго не портятся. А общее в них было то, что лежали они в одном направлении согласно сторонам света, и тогда люди изобрели Квадрат.
Инга заслушалась – такого не найти даже в её, годами накопленной, информации.
– Ну чтоб обозначить стороны света… – уточнил Кирилл, создавая образы при помощи рук. – Люди выкладывали специальный квадрат в углублении пещеры и помещали в него, к примеру, мясо, добытое охотой. И что вы думаете? – Он сделал многозначительную паузу. – Оно вообще не портилось! Не протухало, его не трогали черви, не разлагали бактерии… Покруче наших холодильников! И тогда… Тогда стали помещать в Квадрат умерших…
Кирилл закончил мысль максимально-завораживающе:
– И они не тлели.
Женщины замерли вместе с ним, затем начали крутить головами, но парень вновь завладел их вниманием, продолжая рассказывать:
– Было замечено, что живые так же успешно выздоравливают, если их разместить в правильном направлении, согласно Квадрату, со временем преобразовавшемся в Пирамиду.
Катенька под молчаливые взгляды присутствующих начала перемещаться. Остановилась возле входной двери, благодаря чему вход оказался ею заблокирован. Кирилл решил прибавить темп, ситуация стала накаляться. Привидение могло в любой момент вырваться наружу средь бела дня. Странно, что кроме случая, рассказанного Иваном Ивановичем, аномальную сущность до сих пор никто не засёк.
– Со временем эту процедуру обогатили дополнительными средствами, – продолжал Кирилл, восстановив нить беседы. Слушатели снова уставились на него. – Например к лечению добавили масло, добытое… м-м…
Он начал вспоминать. В голову ничего не приходило, что могло бы впечатлить Оксану Михайловну, и тогда он решил уточнить у Инги, слегка наклонившись к ней плечом:
– Из чего оно добывается?.. Масло и порошок.
Ингу наконец оживили.
– А-э-э… – примкнула она к беседе. – Это не совсем масло, это такая жидкость маслянистой консистенции, её добывают из внутренних органов человека, не тронутых хищниками, питающимися падалью. То есть, обычно обгладывается всё, вплоть до скелета, но в крайне редких случаях, очень редко, можно найти среди костей некоторые части, которые обходят те виды зверей, кто обязательно должен был вылизать всё дочиста. Это может быть, к примеру, селезёнка. Из полежавшей на открытом воздухе селезёнки получается микрокапля этой жидкости.
Очередь открывать рот от удивления дошла до Кирилла. Он был поражён. В это время он пытался представить весь процесс, хотя не знал наверняка – подыгрывает ли ему Инга или пересказывает один из реальных этапов получения своих уникальных средств. Он хотел уточнить про порошок, но заговорила сама хозяйка:
– И как же потом этим лечат? Больного заставляют пить эту гадость?
В душе Кирилл ликовал – Голубева зацепилась. Сразу поспешил перехватить эстафету у Инги, чтобы та не наговорила лишнего.
– Не-ет… Что вы! – воскликнул он. – К больному никто даже не прикасается! Средства смешиваются в отдельной ёмкости и нагреваются с помощью специальной свечи, сырьё для неё тоже привозят из племенных поселений Африки. Затем тело больного перемещается в невидимую нашим глазам камеру, которая находится в специальном сосуде, и оно начинает там исцелятся… Затем надо выжидать.
Последнее Инга слышала будто издалека, так как в неё вонзилась гениальная мысль. Кирилл, конечно, уже придумал, как уговорить Голубеву дать разрешение на проведение ритуала, но наверняка он не думал о последствиях: Катенька внедрится в сосуд, а дальше? Оксана Михайловна, завидев, как её дочку уносят вместе с ёмкостью, устроит такой скандал… Она побежит за ними, будет пытаться вырвать из рук эту «камеру», где будет «исцеляться» её Катенька. Какой же будет толк от того, что начиналось с таким трудом?
– А сосуд-то я забыла… – Она уставилась на Кирилла в испуге. Он сразу не понял, но она стала незаметно под столом давить ему на ногу. – Я забыла сосуд в машине. Мне надо сбегать за ним.
Парень не мог её понять – он прекрасно видел незадолго до выхода, как она укладывает ёмкость в пакет. Что всё это значит?
– Я принесла жидкость, свечу… – продолжала, вставая, Инга и вытягивая из пакета для достоверности перечисленные предметы. – А за сосудом придётся возвращаться…
То, что лежало на самом дне, она доставать не стала. Пакет перешёл в руки Кирилла.
– Постойте! – сказала Голубева. – А вы мне случайно голову не морочите? Ценностей в доме нет, знайте! И платить мне вам нечем!
– Оксан Михална, – обратился к ней Кирилл, – ваша ценность стоит сейчас у двери, и мы пришли, чтобы помочь ей. Никто не возьмёт с вас денег, нисколько, ни рубля.
– За это нельзя брать деньги, – заговорил он таинственным шёпотом.
Инга, не дожидаясь чьего-либо одобрения, направилась к двери, притормозила – оценила, что проём слишком узок, нельзя пройти не зацепив привидения. В результате, она решилась – резко протиснулась, толкнув дверь. Сгусток эфира разлетелся, словно побеспокоенная пыль, поклубился подобно дыму над костром, сформировался заново. Катенька повернулась к оставшимся: лицо у неё стало более перекошенным – она собралась неправильно.
Хозяйке явно что-то не нравилось, нервозность в ней нарастала. Кирилл провожал взглядом Ингу, маячившую за окном – та быстро закрыла калитку, через мгновенье из обзора исчезла её спина. Что она задумала? Забытый сосуд – это повод куда-то смотаться? Зачем?
Кирилл произвёл тяжёлый, точнее тяжелейший вздох, когда ему стало ясно, что теперь он один должен отвлекать Голубеву, нельзя было дать её опомниться.
– Вот та самая жидкость… – Продемонстрировал он бутылку, чтобы Голубева поменьше сомневалась в его рассказе. Консистенция действительно была необычной, бутылка тоже, странной формы, неизвестного производства.
– Сколько же в ней селезёнок? – спросила хозяйка с явным недоверием. – Уж если она говорит: микрокапля, то здесь должны быть селезёнки всего человечества, ныне живущего и умершего. А она говорит: в очень редких случаях звери не съедают эти органы…
– Ну что вы зациклились на селезёнке? Органы – это не одна селезёнка. Есть ещё печень, лёгкие – а они относительно крупные. Представляете размер печени? Хватит на-а… ну не на пол, а на пятую часть бутылки с лихвой. К тому же эта субстанция собиралась столетиями.
Его язык, не умолкая, обрисовывал предмет культа уверенно, со знанием человека, якобы специализирующегося на древних ритуалах африканского народа. Но это только с виду – Кирилл сам завороженно разглядывал артефакт вблизи, можно сказать, впервые, не считая мимолётного январского изгнания, проводимого вместе с Князевым.
– Да-а-а, действительно… Сколько же здесь органов… – забубнил он себе под нос, взвешивая в руках бутылку. – Неужели это правда…
Хозяйка на него недоверчиво покосилась.
– А вот свеча! – бодрым голосом приступил он к следующей реликвии, достав её из пакета. – Тяжёлая. – Он потряс ею как бейсбольным мячом. – Это бомба! Знаете из чего она?
Он должен придумать нечто такое, чтобы она действительно удивилась – до жути поразилась происхождению свечи. Это должно быть эдакое впечатляющее, необыкновенное… Нельзя давать тётке опомниться, её надо продолжать удивлять беспрерывно.
– Она-а… Из-з-з… О! Из сала вымерших мамонтов! – Кирилл собою был доволен. – В Центральной Африке есть места, в пещерных лабиринтах, где во время раскопок находили стоянки очень древних людей, а вместе с ними части скелетов мамонтов. Среди скелетов находили предметы быта. Вот эти древние люди и выплавили такие свечи. Стоянка была разграблена ещё до появления археологов и находки успели растащить местные шаманы.
Чай в кружке Кирилла оставался нетронутым, периодически он о нём вспоминал и побалтывал ложкой чисто автоматически. В кармане джинсов он почувствовал вибрацию мобильника, аккуратно его вытащил, тайком посмотрел в экран – Инга прислала сообщение.
«Нам понадобится два сосуда, – написала она, – один мы заберём с собой, а другой, точно такой же, подарим ей».
Теперь стало ясно – Инга рванула в свой подвал, чтобы вернуться с запасной ёмкостью. Теперь он должен придумать, как совершить подмену, но это не сейчас – после проведения ритуала. А сейчас он должен развлекать вдову, и если понадобиться, он вспомнит самые яркие небылицы, отложившиеся в его памяти. К ним он добавит порцию своей бесконечной фантазии, чтобы вдова впечатлилась основательно.
Время шло, Инга не появлялась. За окном начинались осенние сумерки, Катенька сместилась, говоря иначе, удалилась к себе, в свою спальню. Уму не постижимо: она сидела на кровати, свесив ноги. В такие моменты закрадывается сомнение – а может она всё-таки настоящая?
У Кирилла отваливался язык, ему удалось собрать воедино обряды народов мира, превратить их из демонических ритуалов в оздоровительные процедуры. Хозяйка слушала молча, с недоверием, но иногда вставляла реплику, типа «настоящих целителей нынче не встретишь, враньё одно». Когда ей надоело, а быть может она проголодалась, Голубева неожиданно произнесла:
– Вижу, твоя напарница не торопится… Только время на вас потратила. Хватит, потешились и ладно – мне пора делами заниматься.
– Стойте, стойте! Оксан Михална! Может её по пути отвлекли посторонние, а сами знаете – тут надо держать секретность.
В последний момент, когда у обоих терпение подходило к концу, скрипнула калитка – Кирилл повернул голову к окну: Инга неслась, как угорелая. В руке она сжимала предмет, замотанный в полотенце. Раздался топот за соседней стеной и вот она показалась в дверях.
– Тебя только за смертью посылать, – не сдержался Кирилл.
Сказанный им фразеологизм в данном случае подходил более чем, его оставалось слегка подправить: за тарой для смерти.
– Я тебе позже расскажу… – произнесла она. Было видно, что за это время с ней происходили нерадостные события.
Рассчитывая на то, что за предоставленное время парень Голубеву давно «обработал», Инга, не дожидаясь одобрения хозяйки, приступила к проведению ритуала. На столе тут же была установлена пирамида, загорелась свеча. Кирилл пробежался по кухне, прикрывая окно занавесками и замыкая дверь изнутри на крючок. Голубева с сомнением наблюдала за их действиями.
Катенька пребывала в состоянии полной прострации – происходящее её не касалось. В какой-то момент хозяйка напряглась. Подогретые в сосуде жидкость «из селезёнки» и сомнительный порошок отвратительно завоняли. Глаза присутствующих блестели от бликов пламени. Тишина охватила дом, было непривычным молчание Кирилла.
Когда Катенька вспорхнула над кроватью, словно в один миг обрела космическую невесомость, процесс можно было считать запущенным. Привидение двинулось к сосуду, несколько раз ударившись спиной о потолок. Все открыли рты, задрав головы. Оно искало цель, а именно: открытое горлышко, зазывающее внутрь, хранилище душ или портал, пройдя который эти существа попадают в другое измерение. Они давно обитали в другом измерении, с очень давних времён, вероятно с самого начала, когда на Земле жизнь только зарождалась и появлялись первые существа, движимые неведомой энергией, той, что даже смерть её не в силах уничтожить.
Массу в форме человека ломало и затягивало в сосуд, а Инга крутила зрачками, показывая Кириллу на пакет, давая понять, чтобы он приготовился к подмене. Как только Инга кинулась закрывать крышку, парень встал перед хозяйкой, загораживая собой сосуд. По завершении он собирался проинформировать мать, как успешно Катенька проникла в «лечебницу». Голубева смотрела на парня, мелькающего перед её лицом, совершенно без эмоций, а Инга тем временем меняла сосуды местами. Тот, что стал хранилищем для духа, оказался в пакете.
Когда Кирилл отошёл в сторону, Инга будто заканчивала укладывать использованные предметы, шурша пакетом, последней она впихнула пирамиду.
– Теперь вы можете свою Катеньку поставить в сервант, на хранение. – Парень вручил Голубевой пустой сосуд. Та его приняла и небрежно отставила на стол. – А когда Катенька исцелится, вы получите её обратно здоровую и невредимую.
Оба двинулись к выходу, словно воры, получившие чего хотели. Оксана Михайловна проследовала за ними на улицу. Во дворе уже давно стемнело. По правую сторону от дороги светили редкие фонари – без них деревня напоминала бы ночной дремучий лес, так как горящих окон вблизи не наблюдалось. Молодые люди нащупали шпингалет, открыли калитку, вышли.
Голубева им крикнула:
– Берегите её! Несите – не уроните! – Она развернулась, уходя в дом. До них донеслось её бормотание: – Катеньку мою…
Дверь за ней закрылась. Исследователи паранормального уже никуда не торопились, шпингалет они закрывали не спеша, уходили, оглядываясь на дом.
– Ты слышала, что она сказала?
– Слышала!
По улице они брели молча – несли украденное, миновали светящиеся окна Ивана Ивановича – Кирилл бы с радостью завернул.
– Теперь какие планы? – спросил юноша. – Заберём из дома мои вещи, и я подкину тебя до Никольского? – Ответа не последовало. – Или ты опять должна остаться… наводить порядок там, в подвале… Типа что-то прибирать и уничтожать…
– Сюда полиция наведывалась. – Инга ошарашила ответом. – Когда я бегала за сосудом.
Она по привычке полезла искать ключ, хотя задняя дверь по-прежнему оставалась открытой. Кирилл остановился.
– В смысле?
– В смысле, продолжаются поиски Яны. Кто-то из допрашиваемых сказал, что она мной интересовалась… Поэтому меня и разыскали, чтобы устроить допрос. – Дверь отворилась. – Когда я прибежала, они как раз ходили вынюхивали вокруг дома.
Парень почесал затылок, вошёл с опаской, оглядывая, нет ли здесь кого лишнего. Его вещи лежали-висели на местах, на полу появились пыльные следы мужского размера.
– Они заходили сюда? – спросил он.
– Да. Или я должна была кинуться и перекрыть своим телом вход, когда мне спокойно предложили: «Давайте пройдёмте, побеседуем»? Мы зашли сюда, спокойно побеседовали…
– Что ты им сказала про мои вещи?
– А разве они похожи на вещи Яны?
Кирилл поспешил всё собрать, заполнил рюкзак, снятые резиновые сапоги он приготовился нести в руке.
– Так что ты им сказала?
Холодильник издал финальное дребезжание, отключенная вилка повисла сверху. Инга начала выгребать из него и укладывать в свободный пакет продукты.
– Ничего, – ответила она. – Когда мне сунули фотографию, сказала, что вижу её впервые. А разве не так? Я эту Яну в глаза не видела!
– Так что вы делали здесь так долго?
Женщина молча протянула ему пакет, глядя на него. Свободных рук у него не оказалось.
– Я ждала, когда они свалят. Они ходили по огороду, высматривали, вынюхивали, потом прошлись по улице…
– К Иван Иванычу наведывались? – спросил Кирилл. Инга отреагировала удивлённо. – Ну к старику, вон из того дома… Он её видел здесь, печку учил растапливать.
– К старику, слава богу, нет. Но возле машины твоей топтались.
– Этого ещё не хватало! Там в разрушенном доме… – он показал рукой, – стоит её Ауди. Внутри самого дома, как в гараже. По моим предположениям, её туда определил твой красавчик Нунэ. – Кирилл завёлся всерьёз. – Знаешь что!.. Закрывай-ка ты свою богодельню в подвале, в смысле, ликвидируй! И отгороди нас, хотя бы на время – пока полиция интересуется, от своих заколебавших сосудов! Ладно Нунэ – к нему особых нареканий нет. Этот заберётся под кровать, на глаза лишний раз не покажется. Ну покормит кого-нибудь, если тому жрать нечего… А эти твои безмозговые… или как их там?.. На фига они тебе сдались? Зачем ты их производишь? Куда ты собралась их применять? – Содержимое рук он поставил на пол. – Ну какой толк от этой хромой малолетки? Какая от неё польза?
Инга погасила свет в спальне и приблизилась к выходу. Парень молчал, ждал ответы на шквал вопросов, но она не отвечала. Наконец она решила высказаться:
– В этой жизни никогда не угадаешь – от кого будет польза, а от кого вред. Тебе напомнить про змеиный яд? – Она сделала паузу. – Люди мрут от укусов, но в тоже время он спасает жизни массам, когда его используют в медицине. Я получала Недумающих намного больше раз, чем ты себе представляешь, и успешно отправляла обратно – ничто мне не мешало. Кто знал, что в дом заберётся какая-то Яна? Между прочим, твой хвалёный Нунэ тоже не без греха – ведь он её запер, поэтому она полезла по подвалам от скуки. Кстати, откуда ты узнал, как зовут его донора?
Парень думал, что сможет улизнуть от самого нежелательного вопроса, но не угадал. Рассказать ей про перепись кладбища, думал он, или придумать что-нибудь более безобидное… А может ей сказать, что Нунэ собрал свою фамилию из букв списка клиентов-заказчиков? Подчеркнул где надо карандашом, Кириллу оставалось только сложить.
– Вся деревня пересказывает страшилку про покойника, который воет по ночам, как волк… – в результате отмазался он.
Он не стал вдаваться в подробности и толкнул боком дверь, шурша пакетами и вещами. Женщина поплелась за ним, заперла обе двери, накинула на калитку обруч. Дом постепенно приобретал затуманенный вид, когда они оглядывались на него отдаляясь. Кирилл щёлкнул сигнализацией, открыл багажник. Заслышав на улице возню, вышел Иван Иванович, расстроился поняв, что парень уезжает. Напоследок Кирилл, когда Инга уже сидела в машине, обратился к старику с просьбой:
