Стефани Лоуренс
Сколько стоит любовь?

– Мой кабинет там.

– А реестр? – вырвалось у нее.

Игривый тон заставил его подавить улыбку. Она не только сказочно красива, но и умна.

– Последний том – в кабинете.

Она молча шагнула вперед. Он, чуть отстав, шел за ней: вполне достаточное расстояние, чтобы оценить изящную фигуру, тонкую талию и изгиб бедер, не скрытый модным платьем с завышенной талией. Он живо представлял длинные стройные ножки в удивительно маленьких полуботинках, едва выглядывающих из-под изумрудно-зеленой юбки.

Маленькая плоская шляпа с крашеным пером залихватски сидела на затылке в гнезде крупных локонов. Спереди виднелся только кончик пера, загибавшийся над правым ухом.

Диллон достаточно разбирался в моде, чтобы по достоинству оценить и наряд, и шляпку, явно изделия рук дорогих модисток. Очевидно также, что их обладательница недавно прибыла из Лондона. Кем бы ни была леди, ее трудно назвать нищей.

– Следующая дверь справа.

Ему не терпелось поскорее заманить в кабинет неизвестную девицу, где можно будет без помех рассмотреть ее и допросить.

Она остановилась перед дверью, он повернул ключ в замке.

Леди, величественно наклонив голову, переступила порог, он последовал за ней, жестом показал на стул у письменного стола, сам же обошел стол, стоявший между высокими окнами, и опустился в кресло.

Барнаби скользнул в комнату, тихо прикрыл дверь и уселся напротив книжного шкафа. На мгновение встретившись глазами с Барнаби, Диллон понял, что тот решительно устранился от происходящего и предоставил другу задавать неприятные вопросы.

Скользнув взглядом по незнакомке, Диллон улыбнулся:

– Прошу прощения, мисс…

Удобно устроившись на жестком стуле с прямой спинкой, предусмотрительно снабженном подлокотниками, девушка улыбнулась в ответ:

– Даллинг. Мисс Даллинг. Признаюсь, что совершенно не разбираюсь в скачках, не интересуюсь скаковыми лошадьми, но надеялась посмотреть реестр, о котором так много слышала. Швейцар дал мне понять, что именно вы – хранитель столь знаменитой книги. Я считала, что реестр выставлен на публичное обозрение, как Книга записи рождений и смертей, но, очевидно, ошиблась.

Она обладала мелодичным, почти завораживающим голосом из тех, что присущи талантливым рассказчикам и заставляют вас безоговорочно принимать на веру каждое слово.

Диллон подавил неизвестно откуда взявшееся желание исполнить любую ее просьбу, с некоторым трудом обрел самообладание и с этой минуты придерживался своей обычной бесстрастной манеры поведения.

Он сразу заметил, что это не он, а его допрашивают под видом ни к чему не обязывающего светского щебета.

– Реестр пород, на который вы ссылаетесь, на публичное обозрение не выставляется. Он принадлежит архиву «Жокей-клуба». Вкратце – это список лошадей, допущенных на ипподромы под эгидой клуба.

Леди явно упивалась каждым его словом.

– Понятно. Предположим, кто-то желает удостовериться, что та или иная лошадь имеет право участвовать в скачках, проводящихся на этих ипподромах. – Еще один вопрос, замаскированный под утверждение. – Значит, существует возможность просмотреть Реестр пород?

– Нет. – Он улыбнулся намеренно снисходительно при виде ее нахмуренного лица. – Если хотите получить справку о какой-то лошади, вам необходимо подать прошение.

– Прошение?!

Наконец-то прямой, откровенный вопрос.

– Заполняете специальный бланк, и один из моих клерков снабжает вас необходимой информацией.

– Бланк, – повторила она с нескрываемым отвращением и, прищелкнув пальцами, добавила: – Что ж, ведь мы – в Англии, этим все сказано.

Диллон не ответил. Когда стало ясно, что он не попался на удочку, она попробовала зайти с другой стороны. Чуть подалась вперед, заговорщически взглянула на него огромными зелеными глазами, одновременно привлекая внимание к впечатляющей груди, не слишком большой, но восхитительно обольстительной.

Но он продолжал пристально смотреть ей в лицо. Девушка улыбнулась нежно, маняще.

– Но вы, конечно, позволите мне просмотреть реестр одним глазком.

Он чувствовал, что тонет в омуте изумрудных глаз. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы освободиться от странного гипноза.

– Нет, – твердо отказал он, но тут же смягчился: – Боюсь, это невозможно.

Она нахмурилась и умоляюще прошептала:

– Почему нет? Я всего лишь хотела взглянуть.

– Почему? В чем причина столь неподдельного интереса? Вы же сказали нам, что ничего не понимаете в подобных вещах.

Она спокойно встретила его взгляд, вздохнула и, по-прежнему не теряя спокойствия, откинулась на спинку стула.

– Это для моей тети.

Диллон изумленно вскинул брови, но девушка, жизнерадостно помахав ручкой, пояснила:

– Она славится своими чудачествами. Ее последняя страсть – скачки. Поэтому мы и приехали сюда. Где-то она наткнулась на упоминание о реестре и теперь не поддается ни на какие уговоры. Требует, чтобы я узнала о нем все возможное. Понимаете, я подумала, что вряд ли кто-то из служащих «Жокей-клуба» потерпит капризы пожилой придурковатой особы. Потому я и вызвалась прийти. Теперь вы понимаете, почему мне это так необходимо.

Последнее было сказано почти издевательским тоном. Диллон помедлил, обдумывая ответ.

Он вполне мог подойти к книжному шкафу, достать реестр и положить перед ней. Но внутренний голос остерегал от столь неосторожного поступка. Можно было бы объяснить, какая информация содержится в записях, но это означало искушать судьбу, особенно если кто-то планирует подмену лошади. Риск слишком серьезен, и поэтому всякая беспечность преступна.

Может, действовать ее же оружием и потребовать, чтобы она предъявила свою тетку? Да и существует ли тетка на самом деле?!

– Боюсь, мисс Даллинг, что могу сообщить вам только самые поверхностные сведения. Записи в реестре содержат список лицензий, позволяющих определенным лошадям участвовать в скачках под эгидой «Жокей-клуба». Простите, но излагать подробности – не в моей компетенции.

Взгляд зеленых глаз стал жестким.

– Какая таинственность!

– Уж позвольте нам иметь свои секреты, – усмехнулся он.

Ему показалось или она сверкнула глазами? Ретируется ли она или попробует другие, более сильные средства убеждения?

Она снова вздохнула, взяла с коленей ридикюль и одним гибким движением поднялась со стула.

Диллон тоже встал, пораженный собственным весьма реальным порывом продлить ее визит. Обойдя вокруг стола, он подступил достаточно близко, чтобы увидеть выражение ее глаз. Она держала себя в руках, но все же была определенно раздражена, зла на него.

Ей следовало бы сразу понять, что он не собирается пасть жертвой ее прелестей.

– Спасибо, что потратили на меня время, мистер Кэкстон, – бросила она, и в голосе, несмотря на мягкий выговор, зазвенели льдинки. – Я сообщу тете, что ей придется жить с вопросами, на которые нет ответа.

– Очень жаль разочаровывать пожилую леди, но правила есть правила, и созданы они недаром, – сообщил он, пожав плечами и ожидая ее реакции: нахмуренных бровей, резкого жеста… Однако она недоверчиво подняла брови и, изобразив полнейшее разочарование, отвернулась. – Я провожу вас до выхода, – предложил он, открывая дверь.

– В этом нет необходимости, – пробормотала она, протискиваясь мимо. – Уверена, что сама могу найти дорогу.

– И тем не менее…

Он вышел за ней в коридор. Она была оскорблена тем, что он ни на секунду не желает выпустить ее из поля зрения. Но оба знали, что, если предоставить мисс Даллинг себе, она начнет рыскать по клубу.

Она вышла в фойе и, не оглядываясь, поплыла к выходу.

– До свидания, мистер Кэкстон.

От нее так и веяло холодом. Диллон, остановившись в коридоре, наблюдал, как ошеломленный швейцар подскочил, чтобы распахнуть дверь. Девушка сделала шаг и исчезла в ярком свете дня. Дверь захлопнулась, и Диллон вернулся в кабинет. Барнаби выглядывал в угловое окно.

– Шествует, как разгневанная королева, – заметил он, поворачиваясь. – И что ты об этом думаешь?

Диллон снова уселся за стол.

– Весьма недурной спектакль. Представляет огромный интерес, по крайней мере для меня.

– Совершенно верно. Считаешь, что ее послал тот самый ирландец?

Развалившись в кресле, Диллон легонько побарабанил пальцами по столу.

– Не думаю. Судя по виду, она если и не аристократка, то по крайней мере из мелкопоместного дворянства. Врожденную надменность не подделаешь. Вряд ли она напрямую связана с тем ирландцем. Однако если спросишь, не послал ли ее ирландский хозяин, думаю, возможность вполне реальна.

– Но почему ей всего лишь требуется взглянуть на реестр?

Диллон пожал плечами:

– Когда при первой встрече швейцар сказал, что один из нас – мистер Кэкстон, она понадеялась, что это ты. Ты ее видел. Как по-твоему, сколько мужчин остались бы равнодушными к ее убедительным доводам?

– Я остался непоколебим.

– Верно, но ты насторожился, лишь только услышав, чем она интересуется. А уж ее акцент… Правда, она и тот, кто ее послал, этого не ожидали.

Барнаби задумчиво хмыкнул:

– Поняв, что Кэкстон – это ты, она была неприятно поражена.

Диллон вспомнил момент встречи. Поражена, это точно.

В то первое мгновение она словно узнала его и загорелась неподдельным любопытством. Странно, что и он испытал абсолютно то же самое.

– Но ты прав, – продолжал Барнаби. – Взглянуть на реестр одним глазком, потом двумя? А почему бы не позволить милой девушке поизучать записи часок-другой? Дело такое…

– Совершенно верно, – сухо согласился Диллон. – Полагаю, именно так все и произошло бы, окажись я чуть более доверчивым.

– Так или иначе, ее приход позволяет нам вести расследование сразу в двух направлениях, – с энтузиазмом начал Барнаби, но тут же поморщился. – Я попрошу тебя проследить за ней. Сам же сосредоточусь на неизвестном ирландце и всех, кто может рассказать мне о людях, шатающихся по ночам поблизости от клуба.

Диллон кивнул.

– Встретимся завтра днем и обменяемся полученными сведениями.

Барнаби поднялся.

– Путешествуя по подозрительным кабачкам, – усмехнулся Диллон, – можешь утешаться мыслью, что слежка за мисс Даллинг приведет меня в те самые гостиные и бальные залы, которых я предпочел бы избегать, как чумы.

– Каждому свое, – ухмыльнулся Барнаби и, лихо отсалютовав другу, вышел.

Тем временем Диллон, не сводя глаз со стула, на котором еще недавно сидела таинственная дама, предался размышлениям.

Глава 2

– Я нигде не вижу Раса, – пробормотала Прис, оглядывая жокеев, тренеров, конюхов и мальчишек, занятых тренировкой лошадей на ньюмаркетском скаковом кругу. Вскоре должна была состояться одна из менее значительных скачек, и владельцы многих конюшен не преминули воспользоваться такой возможностью. Кроме того, тренировки помогали подогреть интерес к отдельным участникам.

Этим, вероятно, и объяснялось присутствие большого количества зрителей, которые, подобно Прис и Аделаиде, стояли за перилами по другую сторону круга, изучая лошадей. Разгоряченная толпа служила неплохим прикрытием.

Аделаида близоруко прищурилась.

– Ты никого не видишь из конюшен лорда Кромарти?

– Никого, – покачала головой Прис, изучая пестрое собрание. Жокеи уже сидели на гарцующих лошадях, готовых сорваться с места. – Я не уверена, что могу узнать кого-то, кроме самого Кромарти. Толстенький кругленький коротышка. Его здесь нет, но я как-то видела старшего конюха Харкнесса. На вид настоящий громила. Пока что он тоже отсутствует, хотя здесь есть парочка парней, весьма на него похожих. Пойдем. Может, Рас или Кромарти на другой стороне круга.

Раскрыв зонтики для защиты от утреннего солнца, они медленно пошли по выложенной дерном дорожке. Мужчины оборачивались вслед Прис. Подобные вещи давно уже ее не трогали. Обойдя большую компанию веселых джентльменов, она увидела стоящего в нескольких ярдах высокого, стройного, неотразимо красивого брюнета.

Мрачный взгляд Кэкстона был устремлен на нее.

Она подавила порыв схватить Аделаиду за руку, повернуться и зашагать в противоположном направлении: подобный поступок мог вызвать у него подозрения. Прис надменно задрала носик, делая вид, что все вокруг ей безразлично.

Он подождал, пока она подойдет ближе, и слегка раздвинул губы в улыбке. Ей почему-то страшно захотелось лягнуть его… да и себя заодно. Следовало бы остановиться в нескольких шагах. Пусть бы сам подошел к ней!

– Доброе утро, мисс Даллинг. Изучаете поле… действия?

– Совершенно верно.

Она не отреагировала на скрытый намек.

– Это мисс Блейк, моя близкая подруга.

Диллон наклонился над рукой мисс Блейк. Они обменялись обычными приветствиями. Мисс Блейк была хорошенькой молодой леди с золотисто-каштановыми волосами и яркими зеленовато-карими глазами. В обычном обществе она сияла бы звездой и все же рядом с мисс Даллинг казалась бесцветной и поблекшей картонной куклой.

– Это ваш первый визит в Ньюмаркет?

При этом он взглянул на мисс Даллинг, словно адресуя вопрос ей. Она не протянула руки, мало того, крепко вцепилась в ручку зонтика.

– Да, – ответила она тоном принцессы и повернулась к скаковому кругу. – Кстати, вы не знаете, все ли конюшни тренируют лошадей перед скачками?

Интересно, зачем ей это нужно знать?

– Нет. Тренеры могут готовить коней любыми способами. Просто большинство пользуется преимуществом тех дней, когда круг свободен, и знакомит лошадей с дистанцией, которую им предстоит пройти. Каждый круг имеет свои особенности. Различная длина, различная форма, все это имеет огромное значение в любом забеге.

– Я должна все рассказать тете Юджинии.

– Но, кажется, она помешана на скачках и поэтому должна знать подобные вещи.

– О, она лишь недавно воспылала страстью к скачкам, вот и старается узнать побольше, – пояснила она, прикидывая, насколько он может быть полезен.

Он отлично видел, что она пытается обвести его вокруг пальца, и сделал все, чтобы довести до ее сведения свое открытие. Она это поняла и с вызовом спросила:

– Поскольку вы не желаете показать мне реестр, нельзя ли узнать, какие записи он содержит? Тогда я по крайней мере объясню тетушке эту часть головоломки.

Он долго молчал, но, заметив, что мисс Блейк удивленно поглядывает на них, неожиданно обратился к ней:

– Эта леди и ваша тетушка тоже?

Мисс Блейк бесхитростно улыбнулась:

– О нет, она тетка Прис. Я крестница леди Фаулз.

Диллон оглянулся на Прис… Присциллу? Она тут же вежливо улыбнулась и подняла на Диллона ясные глаза.

– Как насчет записей?

Как много можно ей открыть? Совсем чуть-чуть? Или достаточно, чтобы подтолкнуть на неосторожные поступки? Чтобы она выдала себя? Обнаружила, почему и для кого задает вопросы?

– В каждой записи содержится кличка лошади, пол, масть, дата и место рождения, клички родителей и их родословные. Только чистокровные лошади могут участвовать в скачках «Жокей-клуба».

Они стояли совсем рядом с перилами. Будущие игроки, «жучки», букмекеры и обычные зеваки теснились все ближе, чтобы лучше разглядеть происходящее. Какой-то мужчина, засмотревшись на мисс Даллинг, даже толкнул мисс Блейк. Сжав ее локоть, чтобы не дать упасть, Диллон поймал взгляд мисс Даллинг. Мисс Блейк смущенно поблагодарила его.

– Может, нам стоит удалиться в более спокойное место? – спросил он, показав чуть в сторону от толпы.

Мисс Даллинг кивнула:

– Тетя Юджиния все равно еще не успела выбрать фаворита.

Губы Диллона дернулись. Его так и подмывало спросить, существует ли тетя Юджиния на самом деле. Но вместо этого он подхватил дам под руки и зашагал к хорошо ухоженным газонам, уходившим в сторону от круга.

– А что еще включено в реестр? – не унималась мисс Даллинг.

Как лучше возбудить ее аппетит?

– Есть и другие детали, но, к сожалению, они не подлежат огласке.

– Итак, всякий, кто хочет участвовать в скачках на ипподроме «Жокей-клуба», должен зарегистрировать лошадь, сообщив о ней те подробности, о которых вы упомянули, и только потом получить лицензию?

– Верно.

– Это устное разрешение?

Черт возьми, зачем ей это нужно знать?

– Это бумага с гербом «Жокей-клуба». Для того чтобы выставить лошадь на скачки, владелец должен предъявить этот документ.

Последовало молчание. Между бровями девушки появилась тонкая морщинка: очевидно, его ответы очень для нее важны.

– Этот листок бумаги… содержит ту же информацию, что и запись в реестре?

– Нет. В ней приводятся только кличка, пол, масть и дата рождения лошади, которая допускается на скачки.

– Значит, никаких конфиденциальных подробностей там не указывается?

– Нет.

– Понятия не имею, что все это значит, – вздохнула девушка, – но уверена, что тетя Юджиния будет довольна. И конечно, непременно захочет узнать, что это за конфиденциальные подробности.

Судя по взгляду, ее следующей целью будут именно «конфиденциальные подробности».

Но тут она улыбнулась:

– Кто знает, может, когда я передам ей ваши слова, она удовлетворится и перенесет свое внимание на другие, не менее интересные вещи?

Диллон нахмурился. Ее веселая, чуть таинственная улыбка, играющая на красивых губах, тревожила его. Прис отвернулась, предоставив ему разгадывать истинный смысл ее последней фразы. Можно подумать, она пыталась уверить его, что больше не будет вытягивать информацию, но он хотел, чтобы она вернулась, чтобы продолжала допрашивать его, чтобы вместе с решимостью в ней росла беспечность.

Она именно из тех людей, которые со временем теряют осмотрительность. Ирландский нрав рано или поздно возьмет верх, и тогда Диллон узнает все необходимое.

Он завел светскую беседу с мисс Блейк, расспрашивая, что она думает о лошадях, о самом Ньюмаркете, бывала ли в «Сучке и ветке».

Все, что угодно, лишь бы подольше побыть в обществе мисс Даллинг, побольше узнать о ней и ее окружении.

Странно, что столь умная и хитрая femme fatale^[1] не погнушалась обществом молодой невинной особы вроде мисс Блейк.

Он еще раз оглядел ее совершенный профиль, прежде чем сообразил, что и она, и мисс Блейк не просто разглядывают толпу, а ищут кого-то.

– Вы потеряли знакомого в толпе?

Прис медленно повернула голову, выиграв несколько секунд на обдумывание ответа.

– Как вы уже догадались, мы из Ирландии. Тетя Юджиния утверждает, что здесь есть и ирландские лошади, и попросила нас проверить, не узнаем ли мы соотечественников.

– Всякого, кто похож на ирландца, – пояснила Аделаида. – И говорит как ирландец.

– А вы знаете, какие ирландские конюшни будут выставлять лошадей на следующих скачках? – вмешалась Прис.

– Таковых немало, но почти все они арендуют стойла на Пустоши и приводят участников в местные конюшни только в день скачек. Кроме того, владельцы обычно нанимают местных жокеев: те хорошо знают дистанцию. – Он кивнул в сторону конюхов. – Так что из ирландцев вы можете здесь встретить только владельцев, тренеров да, может, старших конюхов.

– Ясно, – коротко обронила Прис, стараясь поскорее закончить беседу и не выдать себя.

– Если желаете, я могу вас туда проводить. Дамам не стоит появляться там без эскорта, но со мной вы будете в безопасности.

Прис встретилась с ним взглядом, втайне желая набраться храбрости и принять его предложение. Она уже отчаялась отыскать Раса и была бы рада увидеть хоть кого-то из конюшен Кромарти. Она растянула губы в легкой улыбке.

– Возможно, как-нибудь в другой раз. Боюсь, мы и так задержались. Тетя Юджиния, наверное, уже волнуется, – ответила она, протягивая руку. – Спасибо за компанию, сэр. Тетушка будет благодарна за все, что вы мне сообщили.

Он сжал ее руку, и она немедленно ощутила жар его ладони и странное покалывание в тех местах, где их пальцы соприкоснулись. Безмятежно глядя ему в глаза, она дала себе зарок ни в коем случае более не подавать ему руки.

– Хотя информация весьма ограниченна, не так ли?

Черт возьми, он продолжает ее изучать!

– Совершенно верно.

Она попыталась отнять руку. Он задержал ее на мгновение, но тут же отступил. Она чувствовала некое предостережение, исходящее от него, но не совсем понимала, что оно означает. Какую границу ей не стоит переходить?

Бесстрастные лица обоих ничего не выдавали. Аделаида мило покраснела, прежде чем распрощаться.

И прежде чем Прис успела увести ее, Диллон поинтересовался, где они остановились. Аделаида ничтоже сумняшеся немедленно выдала, что они оставили коляску в «Короне и арапнике» на Хай-стрит.

Прис следила за ним, как ястреб за добычей, но Диллон ничем не показал, что информация его заинтересовала. Учтиво улыбнувшись, он поклонился и пожелал им благополучно добраться до места.

Прис величественно наклонила голову, взяла под руку Аделаиду и решительно повела прочь. Потребовалось немало усилий, чтобы не оглядываться, хотя его мрачный взгляд буквально сверлил ей спину, пока они не скрылись из виду.

– Необходимо каким-то образом найти Раса, – объявила Прис за обедом в уютном особнячке, снятом Юджинией, и добавила, рассеянно ощипывая виноградную гроздь: – Должно быть, Кэкстон прав: Кромарти нанял конюшню где-то на Пустоши.

– Она очень большая, эта Пустошь? – осведомилась Юджиния, поднимая свое кружево.

Прис наморщила носик.

– Насколько мне известно – огромная и не имеет четких границ. Это участок, расстилающийся вдали от города, и там хватает места, чтобы проминать лошадей дважды в день.

– Так что найти конюшню, снятую Кромарти, будет нелегко.

– Да, но если мы будем объезжать Пустошь во время тренировок, рано утром и во второй половине дня, может, и встретим кого-то знакомого. Рас говорил, что помогает тренировать лошадей, по крайней мере помогал в Ирландии.

– Может, поедем сегодня днем? – оживилась Аделаида.

Прис очень хотелось согласиться, но она покачала головой:

– Кэкстон и без того что-то заподозрил. Мы сказали, что ищем ирландских лошадей, чтобы удовлетворить твое ненасытное любопытство, тетушка. Если он увидит нас сегодня днем на Пустоши, поймет, что мы чересчур торопимся и преследуем некую цель. Не хотелось бы привлекать излишнее внимание.

Юджиния, вскинув голову, устремила вопросительный взгляд на племянницу.

– Ты боишься его. Почему?

Прис вскинулась было, но тут же прикусила язык. Она давно уже убедилась в проницательности тетушки.

– Наверное, потому, что он очень красив… совсем как я. И, как в случае со мной, люди не видят дальше его лица и фигуры. Забывают, что Господь наградил его острым умом и за этим завлекательным фасадом кроется отнюдь не пустота.

– Он и вправду красив, – подтвердила Аделаида. – Очень смуглый, темноволосый, но какой-то жесткий, с ним как-то неловко.

Прис не возразила. Нетерпеливо барабаня пальцами по столу, она перебирала в памяти все, что успела узнать, и пыталась найти выход.

– Так что ты собираешься делать дальше? – спросила Юджиния.

Прис пожала плечами:

– Можем поехать туда завтра на рассвете. Владелец гостиницы сказал, что все команды тренируются там каждое утро. Кэкстон просто не ожидает встретить нас так рано. Если уж он что-то заподозрил, станет искать нас днем. А пока… – Она нахмурилась и отодвинула стул. – Если бы мне только удалось взглянуть на чертов реестр, я бы лучше поняла, что за пакость готовит Харкнесс. И лучше, чем Рас, сообразила бы, что делать.

– Одно из преимуществ близнецов, – усмехнулась Юджиния. – Они читают мысли друг друга.

Прис, поднявшись, выдавила улыбку.

– Прошу простить меня, я хотела бы немного погулять по саду.

– Сегодня утром я увидел ее у скакового круга. Она была с подругой, мисс Блейк, – сообщил Диллон, развалившись в кресле за письменным столом. – Мисс Даллинг пыталась выведать побольше о реестре. Она уверяла, что пытается найти ирландские команды, но вполне возможно, солгала.

– Ты узнал, где они остановились?

Барнаби развалился в кресле напротив книжного шкафа и вытянул перед собой ноги, явно отдыхая после дневных трудов. Диллон кивнул:

– Проследил за ними до самого дома. Они поселились в старом особняке Кэрисбрука. Я поспрашивал кое-кого. Тетушка, леди Фаулз, действительно существует и сняла дом на несколько недель.

– Хм… – пробормотал Барнаби. – Что ты думаешь о мисс Даллинг? Она действительно интересуется реестром из-за чудаковатой тетки?

Диллон выглянул в окно, любуясь живописным закатом.

– Я считаю ее прожженной лгуньей, постоянно балансирующей на грани правды. Заметь, она говорит неправду только в случае крайней необходимости.

– Таких сложнее всего уличить, – согласился Барнаби.

– Именно. А что удалось узнать тебе?

– Ирландец, темноволосый, высокий, худой, лет двадцати пяти. Больше мне никто ничего не смог сказать, хотя один старик считает его разорившимся аристократом.

– Я знаю всех ирландских тренеров и владельцев конюшен в этом сезоне, по крайней мере с виду: ни один не подходит к этому описанию.

– Как и прелестная мисс Даллинг, он не обязательно связан с чьей-то конюшней. Может, он имеет совершенно иное отношение к этим событиям.

– Верно. Ты узнал что-нибудь о неудавшихся взломах?

– Только то, что это место – подарок для любого грабителя. Оно очень далеко от дороги и к тому же скрыто густыми деревьями. Легче легкого приблизиться к нему ночью. В первый раз он пришел неподготовленным: попытался влезть в одно из окон, но не сумел сломать защелки и удрал, заслышав шаги ночного сторожа. Во второй раз ему удалось проникнуть в кухонное окно, но дверь оказалась закрытой снаружи на засов, так что ему снова пришлось ретироваться. В последний раз он разбил стекло и вломился в коридор. Стал шарить на полках, но споткнулся о ящик. Ночной сторож примчался на шум, и грабитель поспешно бежал.

К несчастью, сторож не смог внятно его описать. Разве что рост, сложение и цвет волос. Судя по тому, как он резво бегает, можно предположить, что это и есть тот молодой ирландец.

– Готовится что-то нехорошее. Ты, я, комитет, все мы это знаем, но, кроме предположений и подозрений, у нас ничего нет. Нужно изловить этого ирландца. Только он сумеет пролить свет на все, что происходит.

– Я согласен, – кивнул Барнаби, – но как?

– Ты сам сказал, что это место – подарок для грабителей. Ему удалось трижды подобраться так близко, возможно, он еще вернется. Что, если мы предложим ему соблазнительную приманку, подождем, пока он сделает ход, и появимся на месте преступления?

– Что ты предлагаешь?

– Поскольку он успел побывать в кабинетах, значит, знает, в каком крыле хранится реестр. Он использует деревья для прикрытия, чтобы обойти дом и удостовериться, где пребывает ночной сторож, а заодно проверить, не работает ли кто-то допоздна. Мой кабинет – угловая комната. Что, если он, придя сегодня, обнаружит, что это окно слегка приоткрыто?

– Полетит сюда, как мотылек на огонь, увидит, что это кабинет, и… – ухмыльнулся Барнаби.

Диллон мрачно улыбнулся:

– И, подобно мотыльку, обожжет свои крылышки.

Поздно вечером Прис соскользнула с седла на опушке леса, позади здания «Жокей-клуба». Бледный полумесяц был затянут облаками, почти не пропускавшими света. Под густыми деревьями царил мрак. Было темно и страшно.

Подавив дрожь, она решительно выкинула из головы глупые фантазии и привязала кобылу к низко нависшей ветке.

Прис углубилась в заросли. В мужских бриджах, сапогах, куртке, с платком на шее и в мягкой широкополой, низко надвинутой на лоб шляпе, под которой укрывались волосы, она вполне могла сойти за молодого конюха. В Ньюмаркете их хоть отбавляй.

Она всматривалась вперед: кто знает, какому мошеннику вздумается пробраться в «Жокей-клуб»?

Между стволами уже виднелось здание из обветренного, потускневшего красного кирпича. Только белые оконные рамы поблескивали в случайно пробившихся лучиках лунного света.

Ей вспомнился разговор с Юджинией. Странно, но она действительно знала, о чем думает Рас. Из последнего письма было ясно, что пока брат не знает, что представляет собой реестр и каким образом он связан с задуманной Харкнессом аферой.

Возможно, именно у него Кэкстон и его дружок услышали ирландский акцент. Им наверняка показалось подозрительным, что два человека с одинаковым произношением и даже с одними и теми же интонациями справляются о реестре, да еще на протяжении очень короткого отрезка времени. Неудивительно, что Кэкстон насторожился, опасаясь какого-то подвоха.

Они могли заподозрить Раса, и тут явилась она. Кэкстон скорее всего посчитал ее соучастницей. Но невзирая ни на что, она должна взглянуть на реестр. Только после этого она узнает столько же, сколько Рас, а может, и больше.

Судя по тому, как плотно сжимал губы Кэкстон, характер у него не из легких. И ошибок он не прощает. Так что не стоит тратить время, обхаживая его клерков. Только в том случае, если все другие способы будут исчерпаны.

Она молилась о том, чтобы Рас пришел сюда сегодняшней ночью. Все, о чем она просила Бога, – дать ей возможность взглянуть на реестр и найти брата, увериться, что, несмотря на все беды, он жив, здоров и в безопасности…

Добравшись до опушки, она прислонилась к стволу толстого дерева и медленно осмотрела здание. И при этом мысленно соотносила вид снаружи с теми деталями интерьера, которые успела заметить только вчера. Кэкстон упоминал, что реестр – это часть архива, а значит, томов должно быть несколько. Но она была уверена, что самый последний наверняка хранится в его кабинете, на одной из полок.

Все, что ей необходимо, – один пристальный взгляд. Вполне достаточно, чтобы убедиться, в чем состоят «конфиденциальные детали».

Угловое окно справа, то, что ближе всего к ней, было приоткрыто на несколько дюймов. Ее мозг лихорадочно заработал. Она прикинула расстояние от центра здания, где находился холл, мысленно прошлась по коридору, ведущему в кабинет Кэкстона, где было открыто окно.

В душу закралось подозрение.

Прис снова взглянула в сторону окна, и ей стало еще больше не по себе. Так ли уж случайно Кэкстон оставил окно открытым?!

Легкое движение на другом конце здания привлекло ее внимание: едва заметная тень мелькнула и мгновенно растворилась в мрачном лесу. Прис снова взглянула на открытое окно и осталась на месте, неподвижная, едва дыша, становясь одним целым с ночью.

Явная ловушка! И чья это тень? Раса? Или несущего вахту Кэкстона? Несмотря на его элегантность и изысканный вид, он не погнушается маячить в кустах темной ночью, готовый схватить всякого, кто посмеет вторгнуться в его святилище.

Она напряглась, пытаясь расслышать любой звук, любой шорох, легкий треск, щурясь в темноте, чтобы различить хоть какой-то знак чужого присутствия.

И увидела фигуру, медленно крадущуюся в ее сторону. И хотя мысли беспорядочно метались, она так и не шевельнулась. Если это Рас… поймет ли он, что открытое окно – ловушка?

Но что, если даже в этом случае у него хватит безрассудства полезть в нее?

Воцарилась тишина, полная и абсолютная. Стук сердца громом отдавался в ее ушах. Она больше не видела и не слышала неизвестного. Минуты тянулись, как часы. Глаза от напряжения заслезились, она сморгнула.