Стася Андриевская
(Не) просто сосед
Глава 13
«Причиндалами», с которыми приехали на жительство в сервис люди от Мансура, оказалось оружие. Автоматы.
Один «постоялец» охранял ворота, другой наблюдал за территорией из окна пристройки на втором этаже, третий ходил по периметру снаружи. Все в брониках, неразговорчивые.
В тот же день четыре работника Руслана, пряча взгляд, попросили отгулы «пока всё не утрясётся».
К счастью, остались самые толковые: Влад, Кирилл и Серёга. Влад – стреляный воробей, бывший военный, его на слабо не возьмёшь, Серёга как обычно «на бетоне» – ему хоть чёрта покажи, даже не удивится, а Кирилл – адреналинщик по жизни, ему, кажется, вся эта бандитская романтика наоборот, в кайф пришлась. А вот самому Руслану было чертовски не по себе. Нет, он не боялся, но обстановка на территории сервиса теперь жутко напоминала то, о чём страсть как хотелось забыть.
После напряжённого дня, приёмки «конструктора», его осмотра и обсуждения с мужиками стратегии сборки, но главное – после постоянного нахождения под перекрёстным слежением Мансуровых людей, Руслан вырубился, едва коснувшись головой подушки. И приснилась ему очередная вариация «любимого» сна, в котором, на этот раз уже понимая, что глобально ничего не изменить, Руслан сразу повёл девчонку в баню.
Душный воздух, полумрак, необъятных размеров бассейн, а в нём – Калашников брасом плавает. По бортику мужики сидят, не разобрать, кто есть кто, но Руслан помнит некоторые фамилии, старается вспомнить остальные… Отвлекается от девчонки, зачем-то идёт в какую-то комнату. Там оказывается один из Калашовских гаражей – тех, что работали на угонах. Всё вокруг завалено разборками, так что приходится протискиваться между деталями и частями машин, а на сход-развале стои́т целёхонькая тойота. Его, Русланова, «Камри»
Ну как его – пока не его. Пока что он видит её впервые. Но уже знает про неё всё: тачке десять лет, а у неё пробег, как у двадцатипятилетнего рейсового автобуса – сумасшедший. Ходовая убитая – не берегли. Делать и делать. Ценник за всё-про всё нехилый выходит, но хозяин её вроде из серьёзных, денежных товарищей, не должен зажмотить. Руслан на это надеется. Он ведь не для себя, не то, чтобы нажиться – на таком ремонте разве нагреешься? Греться, это, вон, на угоны… Но ему реально хочется с ней повозиться, тянет она его, он её чувствует. И это не объяснить.
Потом тойоту забирает какой-то парниша, и Руслан ему даже слегка завидует. Потом снова этот парень, но уже на другой тачке, вроде внедорожника какого-то. Говорят о чём-то, куда-то идут. А может, едут. Какие-то люди, здания… Бестолковая кутерьма. Фоновая тревога. Снова эта девчонка – красит губы, строит Руслану глазки: «Чего смотришь, хочешь меня?» Он пожимает плечами: «У меня, вообще-то, жена» Она смеётся: «А мы ей не скажем!» Манит его пальцем и, виляя задницей, уходит по тропинке между высоких кустов. А когда скрывается из вида, Руслан вспоминает, что в этот раз хотел проследить за ней лично, кидается следом… Двери, люди… Снова кутерьма. Поиск… И вдруг – душная тишина, и он понимает, что лежит в кровати с этой девчонкой. Голый. Она тоже голая и лохматая, влажная от пота, на виске кровоподтёк, на шее синяки, губа разбита… Смеётся взахлёб: «А говорил, жена!», и уже нет смыла продолжать смотреть этот чёртов сон… Проснулся.
Стоял потом у окна, курил и пытался разобрать сон на детали. Хрен с ней с той девкой – тут всё понятно. Калашников, опять же, – хрен с ним. А вот тойота и тот парниша, что за ней пришёл – в вариации этого сна впервые.
Сейчас Руслан отчётливо вспомнил – пацанчик этот в середине девяностых работал водилой у местного авторитета и частенько пригонял его тачки на ТО в гаражи к Калашникову. Разные тачки, в том числе и эту тёмно-синюю «Камри», но, правда, никогда лично к Руслану. У Руслана, ведь, при Калашникове другая функция была, а поэтому работал он в основном в «секретных» гаражах за городом. Но иногда выходил подменить кого-нибудь из пацанов на нормальном ТО и там-то и пересекался с этим парнем на «Паджеро» Вот, точно! Одна из тачек, на которых тот приезжал – новенький «Паджеро»
А чего тогда приезжал, если новенький? Да хрен его знает, столько лет прошло… И что-то тут ещё… Что-то…
Руслан задумчиво побарабанил пальцами по подоконнику. Нет, не вспомнить – нет образа, только ощущение… Что-то мягкое и… И словно какой-то косяк со стороны Руслана, о котором знает только он. И почему-то в памяти встаёт цвет, как ассоциация, – золотистый беж. И какая-то неявная связь с тем парнишей…
«Максим» – выдала вдруг память, и Руслан кивнул своим мыслям. Точно! Парня звали Максим. Агеев, там, не Агеев – этого Руслан никогда не знал, но то, что они с ним пересекались по теме «Камри», когда она ещё не принадлежала Руслану, – это да. Да и потом, когда в девяносто шестом Максим пошёл в свободное плавание, занявшись перегоном тачек из ближнего зарубежья – тоже приходилось пересекаться на автомобильную тему.
В принципе, картина, слегка обрисованная Мансуром, складывалась. Если этот Максим увидел реставрированную «Камри» и признал в ней ту самую, на которой когда-то работал – вполне мог вспомнить и Руслана. И порекомендовать его Мансуру, потому что сам-то Макс в своё время тоже разные тачки гонял, в том числе и «серые», и Руслану частенько приходилось шаманить и над ними. В обход Калашникова, естественно. Собственно, на этом и заработал тогда на квартиру. И не только на неё.
Вот время-то было – девяностые, мать их! Воровали, вымогали, мошенничали… Крутились, как могли. Выживали сильнейшие, хитрейшие и те, кто сумели сбиться в стаи. Неформатных и идейных топили, как слепых щенков – чтобы не путались под ногами и не мешали неприкасаемым делить сферы влияния. Но иногда, правда, и неприкасаемым влетало, бывали громкие случаи. Пуля-то – дура, чего с неё взять. Кто не спрятался – она не виновата.
А кто-то и на пустом месте разяву словил. Как Руслан, например.
Вспоминать об этом было тошно, но образ девки из сна тут же упрямо полез на передний план. Растревожил как-то особенно остро, как-то… Руслан закрыл глаза, сосредотачиваясь на воспоминаниях.
Тёмная душная комната, девка эта на кровати – голая, истерично хохочет. Кожа её тёплая и мягкая, влажная. Воздух пахнет по́том и сексом. Волосы растрёпанные…
Открыл глаза. Поймал! Понял прикол подсознания, только шутка вышла ни хрена не смешная – сегодня в роли той девки выступала соседка из-за стены. Чёрт.
Скольких за все эти годы он видел в роли той девки! Она как ведьма, как проклятие собирала в себя едва ли не всех, с кем Руслану доводилось когда-либо спать – до хрена, одним словом. Но на этот раз это уже было слишком!
Вернулся на диван, попытался отогнать видение, но тщетно. Теперь его уже дорисовывало полусонное воображение: спутанные мягкие волосы соседки, её измятые до синяков тонкие запястья, кровоподтёки на скулах, разбитая губа… Растерзанная, безвольная поза… И сам факт того, что произошло. Как бы по его вине.
Снова сел. Растёр ладонями лицо.
Да, соседка ему запала. Он признал это ещё тогда, в парикмахерской, когда наблюдал за ней через зеркало. И вроде ничего особенного, девчонка как девчонка, к тому же, молодая ещё совсем, но во время секса той же ночью, чего греха таить, представил вдруг её. И это он тогда ещё не знал, что она вот, за стеной живёт.
…Интересно, сколько ей лет?
Закатай губу, Подольский! Ни мыслишки, ни, тем более, руки свои не тяни в ту сторону. Девочка чистая – её видно, а ты, считай, конченый. Делай ремонт, раз уж начал, и вали по холодку. Или сразу вали – ещё лучше будет. Для тебя же.
Мансуров наведывался в гараж по несколько раз на дню – у него от предвкушения мести московскому мажору аж огонь молодой в глазах появился. Даже Кирилл с Владом стали называть его между собой «маньячеллой»
Работы предстояло много, и вся она была тонкой, не терпящей суеты. И тут, как нельзя кстати, пришлась Виталькина «Ауди» – чтобы отвлекаться, отдыхать.
Реставрация была страстью Руслана. Он любил все эти «Победы», «Волги» и «Чайки», допотопные иномарки и просто рухлядь, которой можно было дать вторую жизнь. Вот именно – вторую жизнь. Может, он видел в этом железе себя? Кто знает.
Кстати, Виталькину «Ауди» он тоже вспомнил. Едва на следующий день после того дурацкого сна зашёл на территорию сервиса – ночная ассоциация «золотистый беж» и «что-то мягкое» тут же обрела очертания – золотистая, перфорированная кожа. Всё ещё не веря, полез в салон – и точно, на дверях в качестве элитной отделки была использована обтяжка кожей. Золотистой, перфорированной. Для верности, Руслан отодрал панель задней правой двери и там, возле самого порожка, обнаружил свой давний, старательно прикрытый алюминиевым уголком «косяк». Вернее, наглую недобросовестность – заплатку из куска похожей кожи. Похожей, но другой. А кусочек вот этой – дорогущей золотой, он тогда тупо украл и отнёс будущей жене. Она из неё, кажется, заколку для волос сделала.
Эти воспоминания потянули за собой цепочку других – хозяйкой этой ауди была женщина, а с Максом она ассоциировалась потому, что, кажется, была в отношениях с его хозяином, тем авторитетом. Да Руслан, кажется, и его самого видел пару раз. Серьёзный такой, хмурый мужик. Руслан был тогда совсем пацаном, только из армии вернулся, и этот вот авторитет жутко напоминал ему их военкома – выправкой и резкой, командной манерой общения. Потому и запомнился.
Пару дней спустя Руслан, задолбавшись ходить под дулом автомата, потребовал у Мансурова убрать охрану с территории сервиса. И оказалось, что это всё было для понта. Ну, шутка такая. На самом же деле Мансур, во-первых, никого не боится, а во-вторых, точно знает, что никто и не сунется.
– Ну круто, – усмехнулся Руслан. – А у меня из-за них четыре работника сбежали!
– Э-э-э, не путай хрен с пальцем, дорогой! Это не работники были, это бабы, – отмахнулся Мансур. – Работники остались.
На следующий день его люди, хотя и не съехали, но сняли бронежилеты и убрали автоматы. Теперь, несмотря на кобуру за спиной, они вполне себе походили на обычных ЧОПовцев. Мелочь, а вот Руслану показалось, что даже воздуха на территории сервиса стало больше. И свободы.
Глава 14
Всё более или менее вошло в колею. Полина проглотила обиду, Марк сначала на пару дней притих, а потом вдруг начал ходить гулять, в магазин, за Марусей в садик. Даже ужин пару раз сам приготовил. И это были реально классные, обнадёживающие перемены! И вроде бы радоваться, надеяться на то, что уж теперь-то точно всё наладится, но…
Но Полине словно было не до того. Внимание уходило совсем на другое – она, как одержимая, без конца бросала мимолётные взгляды за окно салона, затаённо реагировала на каждую подъезжающую машину, на каждого прохожего у парковки. И это почти неосознанное, но навязчивое ожидание соседа злило. Но в то же время, словно бы наполняло день смыслом.
Делая утром макияж или, в кои-то веки, колдуя над своими волосами больше, чем обычное расчёсывание, она представляла, как всё это увидит и оценит он. И если случалось, что они с ним всё-таки мимолётно пересекались – считай, день прошёл не зря, а грядущий наполнялся новым ожиданием.
Почти каждый вечер перед сном она стояла у открытого окна в спальне и ждала… Как параноик прислушивалась к звукам из соседней квартиры, особенно по ночам. Каким-то седьмым чувством определяла, когда лифт гудит потому, что едет к нему. А однажды поздно вечером, услышав голоса в подъезде, кинулась к глазку, и чутьё не подвело – это был Руслан. И он был с женщиной. Полина напряжённо всматривалась в её силуэт – Светка? – но возле их дверей царила вечная темень, и разглядеть не получилось.
Конечно, всё это было глупо, и поначалу Полина и ругала себя, и мучилась совестью, а потом решила – ну это же игра! Просто игра, ничего такого. Даже не проклятый вирт! Просто оказалось вдруг, что гораздо интереснее жить, когда есть вот этот странный, вдохновляющий стимул раньше вставать и лучше выглядеть. Когда настроение постоянно на подъёме и хочется улыбаться. И предвкушение каких-то ярких перемен впереди. Никогда раньше с ней не случалось такого помешательства, может, поэтому и захлестнуло теперь так сильно? Маленькая личная тайна. Разве кому-то от этого плохо?
Правда, самому соседу не было до Полины дела. Никаких больше «красивые волосы» или «привет, соседка». Сухой, дежурный кивок – и, не успела ещё она прийти в себя, как он уже умчал.
Машину поменял, стал приезжать теперь на тёмно-синей тойоте – какая-то старая модель, но в идеальном состоянии, будто новая. И как она ему подходила! Был в их союзе какой-то особенный шик, или даже вызов. Уверенный, самодостаточный, независимый. Сам по себе. Волк.
Однажды, увидев, что сосед подъехал, Полина суетливо открыла окно салона, чтобы полить цветы в подвесных кашпо снаружи. Руслан её заметил, она знала наверняка… Но не отреагировал. Вообще никак. Даже голову не повернул.
Это неприятно отрезвило, и она решила – хватит! Поигралась и будет! Пора бы и честь знать.
Но душе сразу стало пусто и тоскливо, как будто цветной фильм о приключениях и первой любви превратился вдруг в чёрно-белую хронику из жизни плесени. Всё труднее вставать по утрам, всё скучнее дожидаться вечера, повторяя изо дня в день одно и то же, одно и то же…
Но и это бы ничего, если бы в салон не начал захаживать Марк. Просто так, ни с того ни с сего, в любое время. Придёт, сядет на диванчик и сидит, в телефоне копается… А у Полины всё внутри пылает от раздражения. А когда клиенты мужчины, так и вовсе – из рук всё валится.
Не говоря уж о том, как напрягала неприкрытая, затянувшаяся ещё с учажной общаги антипатия между Марком и Светкой, от которой даже воздух в салоне словно становился тяжёлым.
Однажды вечером, забрав из садика Маруську, Марк привёл её в салон.
– Интере-е-есно… – встав у окна сбоку, так чтобы не светиться с улицы, протянул он.
Полина, сметая в совок волосы, не отреагировала.
– Нет, ты гля… – не унимался муж. – Откуда у него такая тачка?
Полина глянула в окно и даже не сразу поняла, о чём речь, а когда дошло – сердце привычно вздрогнуло, но она лишь сделал вид, что ей это не интересно. Вот только взгляд теперь так и тянулся на парковку, туда, где стоял здоровый внедорожник, за рулём которого сидел Руслан. Минут через пятнадцать подъехала другая сплошь тонированная иномарка и из неё вылезли трое в тёмных очках. Марк снова спрятался за откос.
– А вот и крыша приехала. Слушай, а сосед-то наш, похода, тот ещё олень.
– Где олень? – заинтересованно подняла голову от раскраски Маруся.
– Папа шутит, – улыбнулась ей Полина и глянула в окно. Мужчины обсуждали что-то, присаживались перед внедорожником на корточки, заглядывали под днище, обходили кругом. Руслан объяснял им что-то по ходу, эмоционально жестикулировал. Курили, громко смеялись. По очереди садились за руль, заводили, прислушивались. Снова обсуждали. Потом смотрели ту машину, на которой эта троица подъехала, снова ржали, снова что-то обсуждали…
– Зуб даю, бандюки… – пробубнил Марк, и Маша снова заинтересованно подняла голову – уж что-то, а «бандюк» она частенько слышала от прабабушки и поэтому, на секунду замешкавшись, всё-таки поддалась любопытству и залезла на стул возле окна. – Опа-на… – присвистнул Марк. – А вот и факты попёрли…
Один из мужиков, бородатый, в зеркальных очках, уверенными, чёткими движениями отсчитывал от толстой пачки деньги. Отсчитав, перепроверил и отдал Руслану, а тот, небрежно сложив их пополам, сунул в задний карман джинсов. Ударили по рукам.
– Слушай, а может, он наркодилер? Или…
– А может, он их просто заработал? – не выдержала Полина. – Или ему долг отдали? Такой вариант не рассматривается?
– Не-не, какой долг, говорю тебе – бандюк! У бабки своей проконсультируйся, она сразу весь расклад даст.
– Вообще-то, папочка, – копируя манеру воспитательницы, назидательно подняла указательный пальчик Маша, – этот дядя хороший!
– Ага, чего б понимала ещё, сопля, – отмахнулся Марк.
– Дядя хороший! – топнула ногой Маруся. – Он собачку прогнал! Правда же, мамочка?
Полина сжалась, но поздно, Марк среагировал мгновенно. Повторяя «дядя плохой», легко развёл Машу на подробности. Доказывая свою правоту и для убедительности, она тут же начала фантазировать, придумывать всякие новые страсти, а муж слушал, багровел и нарочито не смотрел на Полину, хотя она чувствовала – сейчас рванёт.
– Ну? – наконец повернулся он к ней. – А у тебя какая версия?
– Марк, Маша ребёнок, она просто испугалась тогда. Ну да, была собака, да сосед помог. Я виновата, не отрицаю. Но все живы и здоровы, поэтому, давай не будем раздувать из этого трагедию? Я свои выводы уже сделала, уж поверь! И больше такое не повторится.
– Какие ты выводы сделала? – сквозь зубы прошипел он. – Какие выводы? Что лучший любовник – это любовник по соседству?
Полина опешила. Вот уж чего-чего, а этого она точно не ожидала.
– Работаешь, говоришь? Упахиваешься? Ну-ну! Где вы с ним? У него? Или по мотелям тебя катает? Или прямо здесь?!
– Марк, я тебя прошу, успокойся! – боясь, что его вопли будут слышны с улицы, Полина закрыла окно.
– Нашла себе любовничка, да? То-то я смотрю, ты борзая стала! Всё, больше никто не нужен? Ни я, ни мама, ни Машка?
– Мамочка, а кто такой любовничек? – испуганно спросила Маруся.
– А это, доча, дядька чужой, который мамку твою… – Марк ожесточённо пошлёпал ладонью по кулаку.
– Прекрати-и-и, – зарычала Полина, подхватывая дочь на руки. – Не позорься!
– Другой папка, дочь! Который тебя ремнём по жопе будет пороть. Хочешь себе такого? Не-е-ет? А вот мамка твоя хочет! Плохого дядьку хочет, вместо хорошего папки!
Маша заплакала, Полина потребовала чтобы Марк ушёл, но он только зло рассмеялся. Она глянула на часы – самой уйти не вариант, с минуты на минуту должна была подойти клиентка, а топтаться, ожидая, с ревущей Марусей на улице – только привлекать внимание того же соседа. Беспомощно бросила взгляд за окно и увидела, что, разговаривая с мужиками, Руслан поглядывает на салон. Испугалась ещё больше – только бы он не решил зайти!
Спасением стала Светка – возвращаясь из магазина, увидела Руслана, махнула ему издали рукой, он ей кивнул, она подошла, начала привычно крутить хвостом: стрелять глазками, наматывать локон на палец, хихикать. Мужики заметно активизировались.
– А-а-а… Ну понятно… – аж затрясся от бешенства Марк. – Поня-я-ятно! Так вы тут уже на троих сообразили! Или он и дружков своих к вам водит?
Полине показалось, ещё немного – и он кинется на неё с кулаками, но этот момент наконец-то пришла клиентка, и мужу хватило ума замолчать.
А поздним вечером, когда Маша уже уснула, он зажал Полину в углу на кухне.
– Отстань… – отчаянно шепча, вырывалась она из его рук. – Не хочу я, понимаешь ты? Не хочу!
– Не хочешь? – шипел он в ответ. – А ему, небось, дала бы, да?
– Убери руки! – боясь пихнуть его посильнее, чтобы не оступился, трепыхалась Полина. От беспомощности и отчаяния накатывали слёзы. – Если бы ты только знал, как бесишь меня своей тупостью и ленью! Всё что ты можешь, это орать и обвинять! Слабак!
Он яростно сдавил её подбородок в пальцах:
– Бешу? – с силой отпихнул: – Ну и вали к нему!
– Да куда угодно! Только бы от тебя подальше!
– Проваливай!
– Да пошёл ты!
И, выскочив в подъезд, кинулась вниз по ступенькам. Куда, как, зачем – не думала, не успела. Просто не было сил оставаться.
– Хороша мамаша, ребёнка бросила! – крикнул ей вслед муж. – Так ей и расскажу.
Полина замерла. Он дохромал до лестничных перил, облокотился на них, с превосходством глядя сверху вниз. Усмехнулся:
– Хватит позориться, идиотка, – хозяйски мотнул головой: – Быстро домой!
Возле самой квартиры схватил её за шею, придавил к стене:
– Ещё раз что-то подобное и вылетишь у меня на хрен к бабке своей, поняла? А к Машке даже близко подойти не сможешь! Поняла? – тряхнул, стукнув головой об стену.
– Поняла…
– Не слышу?!
Громыхнул засов, и Полине в лицо ударил свет из соседской квартиры. Марк стремительно отдёрнул руку, Полина опустила голову. Боже, как стыдно…
– Чё за кипишь, соседи? – с хрипловатой ленцой спросил Руслан.
– Уважаемый, ты тут лишний, так что отвали! – прикрывая собой Полину, бросил через плечо Марк.
Руслан открыл дверь ещё шире.
– Соседка, проблемы? Помощь нужна?
– Не лезьте не в своё дело! – как можно злее выкрикнула она и сбежала в квартиру. Закрылась в ванной. Сердце выпрыгивало.
Ну зачем он вмешался? Как теперь доказать, что он сам? Достаточно ли грубо она ответила, поверит ли в это Марк?
Осела на корточки, уткнулась лицом в дрожащие ладони.
Господи, он вмешался! Он за неё заступился!
***
Соседка сбежала так быстро, что Руслан даже лица толком разглядеть не успел. Муженёк же её решил дёшево понтануться напоследок: в глаза посмотреть, правда, так и не осмелился, но выждал короткую паузу, высокомерно усмехнулся и…
Руслан пихнул его к стене, резко и жёстко придушил локтем. Рыкнул сквозь зубы:
– Слышь, фуцан, увижу на ней хоть один синяк – урою! Усёк?
…Потом долго унимал ярость, пытался досмотреть киношку, но не мог сосредоточиться.
Чем они там занимались, может, целовались, а он влез. А может, это их любимое занятие – разругаться в хлам, а потом, на эмоциях, в койку – мириться. Бывает и такое.
Чуйка, конечно, шептала – ни хрена они не целовались, но она могла и ошибаться, просто потому, что у Руслана теперь, получается, был личный интерес вмешаться.
Так, Подольский, завязывай уже с этим, а?
…А вот был бы на площадке свет – знал бы наверняка.
