Стася Андриевская
(Не) просто сосед
Глава 8
В начале третьего в салон заявилась Светка.
– Какие люди! А как же личная жизнь? – беззлобно подколола её Полина, на что Светлана фыркнула:
– Да кто бы говорил! – и надулась.
В молчанку играли почти до пяти, впрочем обстановка не угнетала – во-первых, вспышки дурного настроения водились за Светкой и раньше, а во-вторых, к Полине плотно, один за другим, шли по записи. Ну и, конечно, не отнять того, что со Светкиным появлением прибодрилась заскучавшая-было Маруська. Она даже уболтала тётю Свету сходить на качели.
Около шести вечера Полина подумала, что надо бы позвонить мужу, узнать вернулся ли, да и как вообще дела… Но не стала. По-прежнему не хотелось ни видеть его, ни слышать. Да и домой, если честно, не хотелось.
– У тебя много ещё? – маясь от безделья, зевнула Светка. – А то, давай, может, коррекцию тебе сделаю?
– Ещё один, и я вся твоя! – с готовностью отозвалась Полина, а потом посмотрела на тоскливое лицо подруги, и всё-таки не выдержала: – Свет, ну а серьёзно, у тебя что-то случилось? Пупс чудит?
– Да ну его! Надо нового надо искать. Этот жмотить стал, да и надоел уже. Пройденный этап.
– А как же твои царские хоромы? Съезжать ведь придётся?
– Так я ж и говорю – надо сначала нового подыскать.
Минут через десять позвонил последний клиент и сказал, что застрял в пробке, поэтому сегодня уже не приедет.
– Ну вот, и у меня на сегодня всё, – положила Полина трубку.
– Отлично! – активизировалась Светка, расстилая на столе перед собой салфетку. – Что-нибудь крышесносно-яркое забубеним, да?
– Ну да! Чтобы меня Марк из дома выг…
Звякнули колокольчики над входом, и в салон вошёл мужик. Тот, из лифта. Полина замолчала на полуслове. Он тоже замер. Светка же окинула его оценивающим взглядом и игриво повела плечами:
– Вы что-то хотели?
– Ну… – после короткой паузы прохрипел он, – мне бы подстричься. Можно у вас?
– Нет! – испуганно выкрикнула Полина.
Светка кинула на неё удивлённый взгляд через плечо, мужик его заметил. Небрежно сунул руки в карманы.
– Это почему ж?
Растерянность первых мгновений исчезла, и в его манерах сквозили теперь сила и своенравие. Как тогда в лифте. Может, поэтому и Полину снова замкнуло.
– Я мужчин не стригу!
– Почему?
– Не умею!
– Ну, давайте я, – томно наматывая на палец локон, вклинилась в их схватку Светка.
Мужик оторвал, наконец, взгляд Полины, окинул им Светку, плотоядно усмехнулся.
– А ты, значит, умеешь?
– А то… – хихикнула Светка, и в этот момент дверь распахнулась, и в салон ворвался Полинин клиент. Тот, который отменил свой визит из-за пробки.
– Полин, привет! Ничего, что я всё-таки нагрянул? Я, прикинь, прекрёсток проехал и по объездной рванул… Гнал как сумасшедший. Ничего? Не задержу тебя? – и, не дожидаясь ответа, ринулся к креслу, развернул его к себе. – Ой, а это кто у нас тут? Пустишь меня, малыш?
Маруся беспрекословно сползла с кресла, и, увидев, наконец, мужика из лифта, ткнула в его сторону пальцем и закричала:
– Мамочка, смотри, это тот дядя!
Полина готова была под землю провалиться, но вместо этого упрямо взяла себя в руки.
– Так, Маш, иди, пока, мультики посмотри. – Сунула ей планшет, затем решительно развернула кресло с клиентом к зеркалу. – Что делаем, Серёж?
– Как обычно, Полин! Ты же знаешь, я только у тебя стригусь.
Светка ворковала с мужиком. Намывала ему голову, словно эротический массаж делала, а потом с таким видом зарывалась пальцами в чистые, сильно отросшие волосы, что, казалось, ещё чуть-чуть, и верхом на него залезет…
Тьфу! Полине на это аж смотреть тошно было – казалось, глаза режет от концентрации феромонов. Мужик же в основном молчал и поглядывал через зеркало… на Полину.
А её, как назло, и саму так и тянуло на него глянуть! На свежевыбритый волевой подбородок, который ещё сегодня утром был заросшим, как у бандита. На резко очерченный, хищный профиль и ссадины, придающие образу геройской харизмы.
Держалась, как могла. Но стоило только отвлечься на мгновенье и ослабить самоконтроль, как – опа! – и она, словно рыбка на крючок, тут же накалывалась на его цепкий прищур в зеркале. Злилась на себя. И предательски краснела.
После стрижки Светка всучила ему свою визитку, несколько раз сакцентировав на том, что сегодня вечером совершенно свободна.
– Нет, ты видела, какой мужик? – едва он вышел за дверь, она сразу же начала спешно собираться. – Надо брать, пока клюёт! Вот сто пудово позвонит сегодня. Хочешь, на бутылку шампусика поспорим?
Полина бросила взгляд на Марусю, убедилась, что та в наушниках.
– Свет, ты что, собралась с ним встречаться? Серьёзно?!
– А что не так, Щербакова? Ты нос своротила, а я с первого взгляда всё, что надо разглядела. Ну и всё, твой поезд уехал. Иди к своему благоверному, привет ему передавай. Прям так и скажи – Светка, прошмандовка такая, нового хахаля подцепила, а я всё с тобой да с тобой!
– Всё разглядела?! А руки его видела?
– А то-о-о! Классные руки, большие и крепкие. Самое, что надо! Главное, что у него ботинки чистые, Полин! А маникюр – дело наживное, тебе ли не знать? Будет чем заняться на досуге, в перерывах между… – подёргала бровями. – Ты вот на Марке своём зациклилась, а главного не понимаешь: все мужики разные, и нужны они тоже, для разного! Ты думаешь, мне мой Пупс для постели нужен? Да блин, ни разу! Мне баблишко его нравится! А этот – хоть и потрёпанный, но альфа самец чистой воды. Ты что реально не почувствовала, как от него сексом разит?
– Да наглостью от него разит и беспределом!
– А скулы его видела? И шрам этот на брови, мм… – не унималась Светка. – А подбородок? А нос? А ты знаешь, что по размеру носа можно определить, какой у мужика…
– Хватит! – сдавленно зашипела Полина. – Это тот мужик, Свет! ТОТ. Из лифта! Ты думаешь, я почему ему отказала? Думаешь, мне деньги не нужны?! Но подумай, чего он вообще тут кружит? Думаешь, случайно припёрся? Очнись, Свет!
– Ну коне-е-ечно! Зачем ещё до чертей обросший мужик может прийти в парикмахерскую, кроме как на нашу ненаглядную Щербакову полюбоваться, да? У тебя, дорогуша, крыша едет от бытовухи! Ты просто забыла уже, что такое нормальный мужик! И в лифте он тебя не трогал, ты сама говорила, что первая начала! И объявления сегодня развесили с лифтёром, и это вообще ни разу не Руслан!
– Какой ещё Руслан?
– Здра-а-асти! Ты где была последние полчаса, на луне что ли? Ой, всё! – Светка махнула рукой и принялась суетливо переобуваться. – Вот этим ты от меня и отличаешься! Вместо того чтобы без оглядки брать то, что идёт, терзаешься совестью и допотопной моралью. А поэтому, знаешь что, не делай мне мозг, иди к своему Маркуше, утешь его печали! Чёт он у тебя нервный какой-то последнее время, мало даёшь, наверное. А я уж как-нибудь сама со своей жизнью разберусь, лады? Марусь! – она помахала рукой, привлекая внимание Маши, и когда та повернулась, послала ей серию воздушных поцелуйчиков: – Пока, моя принцесса! Пока-пока!
Глава 9
Ближе к девяти Полина всё-таки позвонила мужу, но нарвалась на свекровь. Оказалось, Марк забыл у неё телефон.
– Спустись вниз и встреть его возле подъезда! – сходу принялась распоряжаться Лидия Петровна. – Он выпил.
Полина беззвучно выругалась. Ну вот как с ней говорить? Объяснять, что ему нельзя? А сама она не знает?!
– Слышишь меня? Надо встретить!
– Что, всё так плохо? Даже до лифта сам не дойдёт?
– Нет, ну вы посмотрите на неё! – нараспев протянула «мама», и Полина даже представила, как она при этом закатила глаза. – Ты, может, ещё и проверить хочешь, дойдёт или нет?
Полина посмотрела на ныряющую в клубах пены Маруську, представила, сколько сейчас будет рёва…
– Прямо сейчас не могу, у меня Маша купается.
– Она уже большая, прекрасно посидит одна.
– Нет, не посидит! – вспылила Полина, и свекровь тут же бросила трубку.
Подыгрывая Маруськиным забавам, Полина попыталась обмануть саму себя, что всё нормально, но в душе́…
…А если он и правда, сильно пьян и, не дай бог, свалится где-нибудь? Сломает что-нибудь, или голову разобьёт. Только этого ещё не хватало. Блин.
– Машунь, ну что, накупалась?
– Не-е-е-ет!
Полина вздохнула и незаметно выдернула из стока пробку. И по закону подлости, именно в тот момент, когда вода окончательно убежала, заявился Марк. Заглянул в ванную:
– А-а-а, привет, селёдка мокрая!
– Папа, я русалочка!
– Селёдка!
– Русалочка!
– Селёдка!
Маруся топнула ногой, глаза заблестели от обиды:
– Русалочка!
– Селёдка! – пьяно рассмеялся муж и добил: – Дохлая!
– Марк, прекрати! – не выдержала Полина.
Он окинул её мутным взглядом:
– Поду-у-умаешь. Тогда обе вы, селёдки дохлые! – и ушёл в комнату.
Полина замотала Марусю в полотенце, взяла на руки. Та уткнулась носиком ей в плечо, всхлипнула:
– Я русалочка…
– Ну конечно русалочка! Самая красивая и счастливая, да?
Маша кивнула, обняла Полину:
– И ты тоже, да, мамочка? Самая красивая и счастливая, да?
Едва успела переодеть Марусю в пижаму, как в дверь позвонили. Оказалось, тётя Валя. Без церемоний ворвалась в коридор, зашептала:
– Ну и что ты думаешь? Как я и говорила! Он это!
– Кто? – не поняла Полина.
– Подольский! Этот, – кивнула на стену смежную с соседней квартирой, – который на Севера́-то подался! Ну! Вернулся. Сегодня выхожу, а он уже барахлишко-то материно на мусорку таскает. Явился – не запылился, ага! А рожа – что твой уголовник, небритый, как чёрт и весь побитый! Я ему – то, сё, как твои дела, как здоровье, как сам? Ну, по-хорошему так, по-соседски, ну ты ж меня знаешь, да? А он мне: Какое твоё дело, бабка! Представляешь?! Вот он всегда такой был! Мать-то с придурью, а он и вовсе! Семейка…
– Погодите… – Полина растерянно ткнула большим пальцем на стену: – Отсюда?
– А то откуда ж! Слушай, Полин… Вот ты б на него глянула да и сказала мне – тот или не тот, который тебя в лифте-то зажимал. Потому что если тот, то мне это не нравится! Нам тут такие соседи не нужны, правда же?
Полина, в шоке, промолчала.
– Ну вот, – приняла её замешательство за согласие тётя Валя. – Ты как его увидишь, сразу мне сообщи. А я на всякий случай ещё у Наталки поподробнее узнаю, на каких таких Северах он бывал. А то знаешь, Никитична могла одно говорить, а на самом деле… Больно уж мне рожа его не понравилась. Больно наглая. – И, уже уходя, задержалась на пороге: – Вот бы жену его где-нибудь найти. Вот она бы точно рассказала!
Когда Полина вернулась в комнату, Марк попросил её позвонить маме. Она набрала номер:
– Сам говори. Мне Маруську укладывать пора.
А когда, уложив, снова вошла в зал, муж уже поджидал:
– И как это понимать?!
– Что?
– Пароль, зачем поставила?
– А что такого? Все ставят, и я поставила. Не задумываясь даже. У тебя, хочешь сказать, нету?
– Причём тут я?
– Так, Марк, я не хочу ругаться. Ладно? Я устала.
– Интере-е-есно, и чем же ты таким занималась, что аж устала?
– Хреном груши околачивала, представляешь! – вспылила Полина. – Зачем ты вообще в мой телефон полез?
– Потому что звонок сорвался! Хотел перезвонить и не смог.
– О, боже… – Полина заново набрала номер. – Держи! – и вышла на кухню.
Но не прошло и минуты, как Марк пришёл следом.
– Ну, что и требовалось доказать! Кто такой этот Сергей любимый, который сегодня три раза тебе звонил?
– Во-первых, не любимый, а Любимцев, глаза протри, а во-вторых – мне вообще частенько клиенты звонят, представляешь?
– Значит, поговорить с левым мужиком ты находишь время, а мужу хоть раз за день набрать, на это времени нет, да?
– Ой, Марк…
Хотела протиснуться мимо, но он перекрыл проход:
– Полин, ну не дуйся, ну? – попытался притянуть её к себе, но она вывернулась. – Ну Полин… – пошёл следом за ней. – Ну прости. Я же говорил уже, замкнуло меня, я не хотел! Ну хочешь, меня тресни, – протянул ей бадик. – Ну малыш… – полез обниматься. – Я сегодня весь день как пришибленный, только о тебе и думал. У меня аж сердце тянет, как будто останавливается. Полин… Я тебя больше жизни люблю, ты же знаешь… Мне без тебя вообще ничего не надо. Вообще ничего, понимаешь?
– Марк, зачем ты так напился? Ты же знаешь, что тебе нельзя. Ну ты что, гангрену хочешь заработать? Или свалиться где-нибудь и вторую ногу сломать, чтоб уж в коляску сразу?
– Мне так нравится, когда ты за меня волнуешься, – крепко сжал он её. – Я очень боюсь потерять тебя, малыш. Очень.
– И поэтому напился?
– И поэтому тоже. А что мне ещё было там делать? Я сидел весь день, жрал, пил и думал о тебе. Всё. – Разя перегаром, потянулся с поцелуем: – Ну не злись, малыш…
Полина отвернулась.
– Марк, иди спать, а? Нет, ну правда, ты проспишься, а завтра поговорим. Хорошо?
Он отстранился, глянул на неё с укором:
– Что, противный? Думаешь, я не понимаю? Или в зеркало себя не вижу? Пузо, ряха… А что я сделаю, Полин? Ну разве это я виноват вот в этой херне? – жестом полным отчаяния указал на ногу. – Это что, моя идея была, идти на завод? Или я для себя деньгу зашибать хотел? Всё же сделал, как ты сказала, а теперь, получается, крайним остался?
– Не говори глупости, Марк. И иди спать! – выбралась Полина из его рук. – Завтра поговорим.
– А я вчера на бирже пятьдесят тысяч заработал! – вслед ей сообщил он.
Полина обернулась.
– Серьёзно?
– Угу. А ты думаешь, я дармоед? Думаешь, сижу там, в танчики играю и ни хрена не делаю? А я тебе давно говорил, что биржи – дело стоящее, только время нужно, чтобы в систему въехать. Ну и начальный капитал, конечно. Чем больше вложишь, тем проще отбить.
– Марк, так это же классно!
Он довольно улыбнулся:
– Ну-ка, где там у меня кошелёк…
– Да потом…
– Нет, сейчас! В конце концов, имею я право жене зарплату отдать или нет?
Неспешно, как-то даже торжественно, вынул пятитысячные, раскрыл веером.
– Всё ради тебя, Полин! Ты только не бросай меня, ладно? Я же без тебя не смогу…
Когда вышла из ванной, Марк уже спал. Села на кухне, оставив лишь свет вытяжки над плитой, заварила чай. На душе было легко. Неожиданный эмоциональный подъём, от которого кровь бежала по телу так резво, что сна не было даже близко. Пятьдесят тысяч, это же, считай, и за аренду салона, и коммуналку оплатить, и даже отложить мужу на апгрейд компьютера получится. Или, лучше, пусть вложит их в акции, чтобы развиваться дальше? Да, лучше так.
Господи, да неужели же всё налаживается? После всего, что им пришлось вытерпеть?
В первый год после травмы Марка ломало особенно сильно, но Полина верила – он обязательно поймёт, что жизнь продолжается, ведь даже ногу удалось успешно реплантировать!
Вот только свекровь, вместо того, чтобы поддерживать, наоборот, подливала масла в огонь, постоянно подчёркивая, что Марк теперь неполноценный. Открыто обвиняла в случившемся сноху и словно бы даже торжествовала, что оказалась права на счёт глупости той Полининой идеи с заводом. Мол, говорила же я вам, что место Марка в районной администрации, а не в заводоуправлении какой-то там деревообработки! Подумаешь, «Зам по дровам»! Что за убогость мышления вообще, променять карьеру на зарплату! А вот послушались бы «маму» – был бы он сейчас полноценным уважаемым человеком, чиновником, а не никому не нужным инвалидом!
Она словно вела с Полиной войну – не на жизнь, а на смерть, совершенно забывая при этом, что речь идёт о её сыне! Нет, Полина, конечно же, была благодарна ей за подаренную им на свадьбу трёхкомнатную квартиру, но это же не значило, что свекровь стала хозяйкой их семьи!
Дошло ведь даже до того, что вскоре после травмы, несмотря на крошку-внучку, Лидия Петровна уговаривала сына развестись и выгнать Полину с Марусей к бабушке, обещая купить ему квартиру у моря и дать ежемесячное обеспечение.
Марк категорически отказался. На что любимая «мама» неожиданно присмирев, сказала: «Хорошо, тогда живите, как хотите. Но только и помощи от меня больше не ждите!» – и прекратила оплачивать сыну реабилитацию. Благо, на тот момент самый острый период уже был пройден. Полина же была настолько благодарна ему за верность, что с удовольствием взяла заботу о нём и дочери на себя.
Уют, моральная поддержка, хороший секс и возможность самореализации – вот что она постаралась ему дать. Создала для него все условия, вплоть до покупки самого продвинутого компьютера в кредит, чтобы муж мог осваивать удалённые профессии: программиста, или какого-нибудь администратора сайта, или что угодно ещё – на его выбор! Нужны обучающие курсы – пожалуйста! Нужно дополнительное оборудование – как скажешь! Даже свекровь, видя, как вьётся над его сыночком Полина, наконец успокоилась и признала её за сноху.
И кто бы знал, чего это всё стоило самой Полине! Почти пять лет жизни, из которых она могла вспомнить только работу и ежемесячный стресс, когда после оплаты всех счетов оказывалось, что надо снова пахать, пахать и пахать… для того, чтобы было чем оплатить счета в следующем месяце. Замкнутый круг. Она даже не помнила толком, как сделала первые шаги и сказала первые слова Маруся.
И вот, наконец, просвет! И ведь Полина знала, знала, что всё наладится! Чувствовала!
По пути к спальне заметила, что Марк не выключил комп. Пошевелила мышку, увидела на рабочем столе каскад полураскрытых окон – там и игра, и какие-то сайты. И окно соцсети, открытое прямо в диалоге с некоей Малышкой ЛиЛу.
На аватарке – тётка с голой грудью, в полумаске и ошейнике. А переписка…
Внутри у Полины всё задрожало. В переписке, которая продолжалась уже целых три года, Марк во всех подробностях рассказывал Малышке, как и в кой позе он будет её иметь и регулярно отправлял фото своего эрегированного члена, а иногда и видео. В ответ она тоже присылала ему интимные фоточки и видео. И фантазии, как хочет, чтобы он её…
Сколько Полина так сидела? Оглушённая. В ступоре. Не понимая, что дальше. Одно знала точно – в одну постель с ним не ляжет.
Будто зомби прошла в спальню, забрала свои подушку и одеяло. Марк храпел, раскинувшись на спине, в контражуре окна возвышался его действительно сильно округлившийся за эти годы живот. Как беременный. Странно, почему Полина раньше не обращала на это внимания?
И вдруг мяуканье. Она глянула на окно, ожидая увидеть Бублика, но оно было закрыто, да и подоконник пуст. Снова звук. И нет, это не мяуканье. Стон. Точно! И ещё. Тягучий, грудной. Сладострастный. И крик. И ещё… По нарастающей.
Полина, не веря своим ушам, повернулась к стене, за которой ни разу за все годы, что они здесь живут, не раздалось вообще ни одного звука, а теперь такое… Сначала подумала фильм. Но потом поняла – нет. В живую. Сразу же вспомнился и мужик, оказавшийся соседом, и Светка, готовая поспорить, что сегодня он ей точно позвонит…
А потом Полина сделала что-то совсем уж странное – затаив дыхание, воровато прижалась к стене ухом…
Глава 10
– Это не то, о чём ты подумала! Вообще не то!
Марк ходил за Полиной по пятам, а она словно бегала от него – с половой тряпкой и веником, и, кажется, уже по третьему кругу пошла намывать квартиру, лишь бы не останавливаться и не начать вслушиваться в этот бред.
– Это просто переписка. Вообще ничего не значит! Ну да, фотка члена. Рука, нога, ухо, член – какая разница-то? Тело и есть тело.
– И видео.
– Да, видео! А что такого? Я, в конце концов, мужик всё-таки! Мне, может, мало того, что даёшь ты! Приходится, знаешь ли, обходиться своими силами! И вообще, это тебе стыдно должно быть, а не мне!
Полину словно ударили. Выпрямилась, угрожающе сложила тряпку пополам… Но так ничего и не ответила. Всё-таки Светка права. Чтобы тебя уважали и ценили, надо быть стервой.
– У мужчин вообще полигамия заложена на генном уровне, а я только с тобой! – не унимался Марк. – Ценить должна бы, а не истерики закатывать!
– То есть, я ещё и виновата?
– А кто? Недодала, раз мужику мало!
Она резко развернулась к нему.
– А скажи-ка мне всё-таки, – с трудом сдерживая дрожь в руках, упёрла их в бока, – что ты делал тогда в цеху? Ну, когда тебе ногу отрезало? Тоже добирал то, чего не смогла дать жена с полугодовалым ребёнком на руках?
Марк замер, во взгляде проглянула ярость.
– Так значит, да? Решила по самому больному?
– Ага! По са́мому, Марк! Тогда ты отмахнулся, выставив меня виноватой – и за травму, и за то, что я в такой момент думаю о ерунде, но теперь-то, думаю, можно? Ну? Кто была та баба, которая выбежала звать на помощь, натягивая на голые сиськи кофточку?
– Да не было такого! Откуда ты вообще это взяла?
– А представь себе, когда с грудным ребёнком на руках пороги в заводоуправлении вашем околачивала, добиваясь, чтобы тебе всё-таки выплатили страховку, несмотря на то, что ты нарушил технику безопасности, припёршись в цех, где тебя быть не должно, и травму получил в нерабочее время! Вот тогда, сидела как-то в приёмной генерального, а секретарша его, которая даже не соизволила спросить, кто я и по какому вопросу пришла, по телефону рассказывала подружке ужасный случай на производстве. Во всех подробностях. И мне, поверь, было о-о-очень интересно их услышать!
– Фу, блин, да Наташка эта, та ещё стерва, без сплетен как без воздуха!
– Кто. Была. Эта. Баба?
– Да кладовщица! – заорал Марк, мгновенно подавляя в Полине решимость и нагнетая острый страх, что ругань слышит Маруся. – Кладовщица! Старая и страшная. А не веришь, езжай на завод и всё узнай! Давай, давай! Припозорься там сама и меня припозорь! Давай! Мало того, что я из-за тебя ноги лишился, так ещё и это теперь терпеть должен. Пять лет спустя! Ты вообще понимаешь, что у тебя с башкой проблемы?! У тебя как у бабки твоей, паранойя развивается! Осталось только полсотни котов развести.
– Заткнись! – сдавленно выкрикнула Полина и, швырнув в него тряпкой, кинулась в детскую. Спрятаться. Успокоиться.
Но отсидеться не удалось. Не прошло и получаса, как заявилась «мама». Вернув Марку забытый телефон, пошла по комнатам – придирчиво осматривая каждый уголок. Благо, что вёдра-тряпки Полина так и не успела убрать, и можно было смело ссылаться на уборку.
– …А денег тебе постоянно не хватает потому, что ты отвратительная хозяйка, уж извини, – ни с того ни с сего развела свекровь руками, словно продолжая давний разговор. – Можно работать и сутками напролёт, и совершенно забыть о семейных обязанностях, причём не только как матери, но и жены! А в результате так и продолжать вязнуть в бесконечных долгах. Я не знаю, почему бабушка не научила тебя элементарным вещам – экономии и благодарности. Может, у вас, там, в деревне, и так сойдёт – а в городе нет! И, похоже, твоим воспитанием всё-таки придётся заняться мне. И тебе придётся прислушаться, потому что я тоже, знаешь ли, не семижильная, терпеть это потребительское отношение! Тем более что ты обнаглела настолько, что даже перестала принимать людей, которых я к тебе присылаю! А среди них, заметь, есть очень полезные и влиятельные экземпляры! Не уважаешь их? Значит, не уважаешь и меня! И очень зря!
– Просто у меня всё расписано, а они приезжают, когда хотят. Я вынуждена принимать сначала тех, кто платит, а ваши люди не желают ждать и уезжают, – смутилась под её напором Полина. – А потом ещё и жалуются…
– Вот-вот, – кивнула свекровь. – Вот я и говорю, обнаглела ты! Много на себя берёшь! Значит так, со следующего месяца начнёшь вести тетрадь расходов. Я хочу видеть, куда ты тратишь деньги.
– А чеки надо будет собирать? – осторожно съязвила Полина. – И что делать с оптовкой, там ведь дешевле, чем в магазине, но частники в основном с машин торгуют, без бумажек. И сколько у меня будет на личные расходы – на прокладки, там, например? И можно ли будет покупать Машке конфеты? И сколько? И почём?
– Если скажу собирать чеки, будешь и их собирать, – ядовито, но вежливо улыбнулась свекровь. – А если решу, что мне нужно вмешаться и начну расписывать тебе статьи расходов, значит, будешь им следовать. Мы с Марком, знаешь ли, не богадельня, чтобы сирых и убогих приживать. Тем более что ты этого и не ценишь…
После того, как она наконец-то уехала, Полина закрылась в ванной и как следует проревелась.
Было тошно от самой себя, от своей беспомощности и зависимости. Хотелось одного – прямо сейчас собрать Марусю и сбежать, но сковывал страх, что это может ударить, прежде всего, по самой Марусе. Так же, как когда-то давно ударило по Полине бегство бабушки. Ведь бабуля хотя и хотела как лучше, и делала всё, чтобы Полина не чувствовала себя ущербной… Она всё равно чувствовала. Хотя и не сразу, конечно.
Поначалу, когда ты ребёнок и в одних трусишках и босиком гоняешь с оравой таких же чумазиков – это одно, но чем старше, тем сильнее проявляется контраст деревни из окружения и города в крови. Презрительное «городская» в спину, за то, что отказываешься есть вяленую рыбу из которой только что, при тебе, пацаны выковыривали палочкой опарышей. За то, что самогонку пробовать отказываешься, за то, что в тринадцать лет ещё не «ходишь с мальчиком» Да много чего ещё!
А потом Полина приехала учиться в город, и всё повторилось с точностью до наоборот – теперь она слыла деревенщиной за то, что в грязную погоду поначалу надевала галоши или за то, что на пары брала с собой бутерброд – простой хлеб с маслом, а не шла обедать столовскими горячими пирожками и пиццами. А ещё «кофе» иногда по привычке называла «кофий» – как говорили у них в деревне, и не брезговала дешёвой подработкой – мытьём полов, например. Или что в свои шестнадцать всё ещё оставалась девственницей. В общем, тоже – много чего ещё, по мелочам. Даже Марк сразу же почувствовал, что она деревенская, и просто чудо какое-то, что именно это его в ней и привлекло! В отличие от свекрови, которую, похоже, именно это больше всего и раздражало.
Все эти годы Полина упорно старалась стать «своей», городской, и уже давным-давно ею стала – но в глубине души всё равно так и чувствовала себя приживалкой. Умом понимала, как это глупо, но всё равно комплексовала. И это и злило, и расстраивало. Как будто внутри неё жила маленькая, в чём-то виноватая девочка, с которой никак не удавалось договориться!
А ведь не пойди бабушка тогда на поводу у своих страхов и останься в городе – всё могло бы быть иначе!
Вот так же и с Марусей теперь. Ну как можно вот так просто взять и уйти? Во-первых, Марк ей всё-таки отец, а во-вторых, квартира-то его! И если Полина не потянет съёмное жильё, придётся ехать к бабушке в деревню, а там ни садика, ни школы уже не осталось. Ни работы. Не говоря уж о стремительно стареющем и спивающемся населении. В идеале – бабушку бы сюда перевезти, а не наоборот…
А ещё, ну если уж смотреть правде в лицо, Марк прав, она действительно виновата в том, что недодаёт ему. Ему же с самого начала нужно было больше. И если поначалу она старалась соответствовать его запросам, то со временем погрязла в рутине и заботах, и муж отошёл на второй план. Другие мужики в таких случаях постоянных любовниц заводят или по проституткам шляются, а этот всего лишь в сети развлекается. Противно, конечно, и обидно, но… Лучше, чем если бы в реале, так ведь?
Постаралась вогнать себя во «всё будет хорошо» и, вроде, даже слегка успокоилось, но в душе всё равно тревожно ныло.
