Сергей Зверев
Черное золото

– Горюет, – протянула бабка из толпы. – Вишь, горе какое у человека.

Нестарый еще мужчина, по виду бывший военный, ухмыльнулся.

– Это у кого горе-то? У него, что ли? Ворюга! – взвился он. – На какие шиши все это построено? На заводе заработал?! Да ему самое место в тюрьме!

В одном из окон от страшного жара со звоном лопнуло стекло.

– Да что же это такое? – бесновался дагестанец, мотая головой. – Горе мне, горе!

Полундра отвернулся.

– Все наши здесь? – спросил он.

– Все, – мотнул головой водитель. Секунду спустя раздался его же глухой голос: – Главного инженера нет.

Сергей мгновенно сорвался с места.

– Куда?! – застонали в толпе. – Стой, парень, сгоришь!

Не обращая внимания на испуганные крики, Полундра подскочил к балкону первого этажа. Этот балкон был на высоте человеческого роста. Сергей подтянулся на руках, сунул ногу между прутьями решетки, снова сделал усилие и в два счета оказался на балконе – в тренировочных штанах это легко было сделать, а тапочки он сбросил по дороге. Номер инженера располагался выше, и иначе, чем снаружи, до него добраться было нельзя – со стороны входа все было объято пламенем.

Сергей осторожно встал на ограду, повторил операцию и оказался на нужном балконе. Полундра толкнул рукой балконную дверь и с удивлением услышал звук, который почудился ему ночью. Балконная дверь оказалась не заперта.

В комнате, кроме дыма, чувствовался еще какой-то слабый запах. Полундра затаил дыхание.

Человек неподвижно лежал на кровати.

– Вставай! – Сергей подскочил к нему, но инженер не подавал признаков жизни. Полундра схватил его под мышки, потащил на балкон. Едва они сделали несколько шагов, как в спину им ударило пламя.

– Что такое? – вздрогнув, сонно пробормотал инженер.

– Пожар! – крикнул Полундра ему в самое ухо. – Давай, двигай поршнями. Шевелись, говорю!

– Ноутбук, надо взять ноутбук, – дернулся инженер.

Но было поздно. Оглянувшись, они увидели, что уже весь номер занялся огнем. Нестерпимый жар от пламени бил так, что, казалось, затрещали волосы.

– Что делать, а? – зашевелился инженер. – Куда деваться, а?

Он судорожно схватил Полундру за руку.

– Успокойся! – прикрикнул на него Павлов.

Полундра осторожно перелез и встал с наружной стороны балконной ограды. Помог перелезть инженеру, который уже приходил в себя. Теперь они стояли на кромке балкона и цеплялись руками. Внизу чернело Каспийское море.

– Что делаем? – спросил инженер. От страха его трясло, словно в лихорадке.

– Прыгаем. – Сергей мотнул головой вниз. – Пошел!

Двое оторвались от балкона, и в тот же миг балконный проем выстрелил огнем – в номере обрушились перекрытия.

* * *

Полундре пришлось-таки попробовать водки из бутылки, которую припрятал водитель. Кто-то сунул ему алюминиевую кружку. Сергей сидел под деревом и пил аккуратно, маленькими глотками. Не столько чтобы опьянеть, сколько чтобы согреться.

Мокрые пряди волос падали на лоб. По лицу бегали тени – от огня.

– Я тебе говорил, парень, что продукция пригодится? – суетился возле него пьяненький водитель. Он уже успел отхлебнуть «из горла». – Это, брат, продукт универсальный.

– Не мельтеши, – отмахнулся Павлов. – И без тебя в глазах рябит.

– Нет, ну ты, конечно, парень, герой, – восхищенно заявил водитель. – Как ты этого дохляка вытащил… Из огня, из самого пекла, да в последний момент! Кстати, этого спонсора нашего, Бунчука, увезли уже.

– В смысле? – собирался с мыслями Сергей.

– Ну, «Скорая» увезла. Он не то угорел, не то обгорел, не то его балкой по голове пристукнуло. – Водитель заморгал белесыми ресницами. – Погулял, одним словом. Теперь в ближайшее время по палате гулять будет…

Полундра, слушая его краем уха, перевел взгляд на своего незадачливого спасенного подопечного. Инженер едва не утонул. Плавать он умел, но, видимо, только одним-единственным стилем – «топориком». Упав в воду, он камнем пошел вниз, но его удалось вытащить. Несколько доброхотов постарались, чтобы его душа раньше времени не покинула нашу грешную землю, – выловили. Сейчас он лежал на траве в метре от старшего лейтенанта, стонал, тер лицо ладонями.

– Компьютер… Там важная информация. Где он?

– Молчи! – бросил ему Полундра. – Говорил я тебе…

Тот притих, но вполголоса продолжал всхлипывать:

– Господи… Господи… Что же теперь будет?

Его плаксивое бормотание ничего, кроме справедливого возмущения, не вызывало. Сам виноват, проворонил ведь, придурок!

В пятидесяти метрах от них красиво, как-то даже по-киношному, догорал дом. Фактически это уже был не дом, а просто остов – деревянные перекрытия сгорели полностью и обрушились, мало что осталось и от крыши. Чернела каменная коробка, груда балок, перекрытий ярко горела внутри нее. На стоянке у крыльца дома замерла пожарная машина, пожарные из брандспойтов поливали угли. Веселые струи с шипением боролись с языками пламени. Двое пожарных растягивали обугленные поленья баграми. Вдруг один из них, оттащив очередную балку, наклонился, поднял с земли черный прямоугольник и направился к инженеру.

– Об этом кричал? – Пожарный держал в руках расплавленный, обгоревший ноутбук. – Держи!

– Вот тебе твоя информация, – сказал Полундра.

Несчастный инженер с воем бросился к долгожданному предмету. После всего пережитого ноги его подкосились, и он упал на землю. На четвереньках, словно какой-то огромный таракан, он на удивление быстро преодолел последние метры. Истошный крик показал, что находка не слишком его обрадовала.

– Боже… мой… – Инженер в отчаянии попытался открыть черную коробку. У него ничего не получалось, и он снова обессиленно присел на траву. – Это же катастрофа… – Его пальцы дрожали.

Полундра, откинувшись спиной на могучий ствол дерева, провел рукой по лицу.

– Вот черт! – лицо было черным от копоти. Шершавый ствол тер затылок. Ночь заканчивалась.

Наступил рассвет. Пожарные уехали – жизнь не стояла на месте, у них был уже новый вызов. Постепенно толпа разошлась. Кого увезли «Скорые», кого – автобусы МЧС. Местные, из любопытства наблюдавшие за пожаром, пошли по домам – досыпать. Тема, чтобы посудачить в ближайшие дни, у них уже была. У дымящегося пожарища остался милицейский «уазик». Растрепанный, невыспавшийся старшина, сидя на переднем сиденье, опустил одну ногу на землю. Перед ним у открытой дверцы стоял дагестанец. Старшина проводил допрос:

– Вы хозяин строения?

– Я, – дагестанец кивнул. – Конечно, я, кто же еще?

Он растерянно оглянулся, как будто кто-то у него за спиной мог бы оспорить это утверждение.

Старшина сонным, бесцветным голосом продолжал:

– В пожарку кто звонил? Вы? Вы заявляли, что имел место поджог?

Дагестанец растерянно заморгал.

– Да я, собственно… – Он наклонился к уху милиционера и что-то прошептал. Старшина, явно чем-то заинтересовавшись, изредка кивал головой, слушая торопливый шепот бывшего хозяина бывшего здания.

На пожарище, среди еще дымящихся груд обгорелого дерева, бродили два сержанта, производя осмотр. Один из них периодически записывал что-то в блокнот. Наконец они направились к машине.

– Ну что здесь?

– Хозяин дома утверждает, что причиной возгорания послужила неисправная электропроводка, – деревянным голосом заявил старшина. Теперь он составлял не то акт, не то протокол.

Дагестанец, что-то бормоча, шел вдоль дымящихся остатков, еще несколько часов назад бывших прекрасным зданием. Воздевая руки к небу, он словно призывал его в свидетели своей трагедии. Остановившись, он нагнулся и поднял что-то. Это был кусок резной оправы огромного зеркала, висевшего в гостиной. Лицо дагестанца внезапно исказилось от злобы. Он швырнул обгоревший кусок под ноги и, схватившись за виски, застонал, покачиваясь из стороны в сторону.

Сергей вздохнул, поднялся. Покрутил в руках бесполезную кружку, бросил в траву. Неспешной походкой направился к милиционеру.

– Товарищ старшина, – обратился Полундра, глядя на милиционера сверху вниз.

– Что такое? – раздраженно бросил милиционер.

– У нас самолет через два часа, – сказал Полундра охрипшим голосом. – Не дадите команду подбросить нас? Вам все равно по пути, если поедете в дежурку. А нас четыре человека.

Часом позже Сергей Павлов шел к самолету в аэропорту города Махачкала. Могучий «Ту-154» готовился принять на борт пассажиров. Люди, занявшие места в зале ожидания, с интересом разглядывали прибывшую в последний момент группу. Четверо мужчин – усталого вида, растрепанных – выглядели довольно странно. Спортивные костюмы, сидевшие на них, были перепачканы сажей, а у одного на спине вообще зияла прожженная дыра. У всех были мокрые волосы – пассажиры едва успели умыться в туалете аэровокзала. Наиболее странно выглядел светловолосый молодой парень здоровенного телосложения. На ногах у него были стоптанные тапочки, штаны порваны на коленях, а поверх майки – какой-то невообразимый пиджак. Сидевший рядом мужчина зашептал что-то своей спутнице, кивая на него головой, но вдруг встретил взгляд блондина, осекся и стал смотреть в окно. И было почему. Здоровяк посмотрел на мужчину так, что всякая охота шутить у того отпала. Единственное, что было в порядке у прибывших, – это документы.

* * *

Через месяц после описанных событий Федор Бунчук в офицерской столовой хлебал украинский борщ, обхватив миску волосатой рукой. На правой щеке виднелись следы недавних ожогов. После того случая, когда, выбираясь из охваченной огнем гостиницы, он получил балкой по голове и едва вышел живым из этой передряги, три недели он провалялся в госпитале. К счастью для него, все еще обошлось более-менее нормально. Разве что после того случая он стал мрачнее и менее разговорчивым. Брякая ложкой, он то и дело бросал взгляд в сторону входной двери, откуда появлялись новые люди.

Какой-то смешливый офицер точил лясы с молоденькой Наташей, сидевшей за кассой.

– Вот вы мне не верите, Наташенька, а я вам – как на духу. Если я вас с утра не увижу – и день пойдет как попало, и настроение ни к черту. – Он полез рукой в нагрудный карман и достал два билета. – Как хотите, а в воскресенье я приглашаю вас на концерт.

– А что за звезда приезжает? – поинтересовалась миловидная Наташа. И все бы ничего, только слишком вздернутый нос немного портил ее свежее, как майская роза, лицо.

– Главная звезда там – это вы.

– Вам бы все шутить, Андрей, смеяться над одинокой девушкой, – игриво покачала головой Наташа.

– Смеяться? Да вы что? Ни-ког-да! – Мичман картинно поднял руку. – Я вызову на дуэль каждого, кто позволит себе хоть что-то такое в отношении вас.

Наташа захихикала.

Рядом со столиком, за которым сидел Бунчук, послышались шаги. К нему подсел капитан третьего ранга Чередниченко.

– Привет, Федор.

– Здорово, – флегматично отозвался Бунчук, не переставая поглощать содержимое тарелки.

– Как сегодня борщ, ничего?

– Ничего, – прозвучал односложный ответ.

– Я тут слышал, что ты в целую катастрофу недавно попал?

Бунчук поморщился.

– Катастрофа… Да, случился пожар. Обгорел я малость, сам видишь.

– Ну, а на сегодняшний день как ты? В порядке? – облокотился на стол Чередниченко.

– В полном. – Бунчук выловил из борща кусок мяса и, разжевывая крепкими зубами, исподлобья внимательно взглянул на капитана.

– Не потому ли ты выходишь на пенсию? – улыбаясь, произнес тот. – Или просто служба надоела?

Бунчук отвлекся, оставив миску.

– Ты зачем интересуешься?

– Надо! Я вообще, если знаешь, лишних вопросов не задаю.

– Ладно! – Бунчук показал два пальца. – Ухожу через два месяца, но пенсия такая, – он криво улыбнулся, – что только дурак согласится жить на нее.

– А что ж делать будешь?

– Икрой на базаре торговать!

В Дагестане икрой в последние годы торговали от мала до велика все, этот браконьерский промысел приобрел просто невиданные масштабы, в том числе и благодаря милиции, которая прикрывала браконьеров. Те отчисляли процент с прибыли коррумпированным милицейским начальникам. Черная икра была востребована – она с большим успехом продавалась на развес и в самодельной таре во многих городах бывшего СССР.

– Послушай, Бунчук… – начал было Чередниченко.

Из громкоговорителя, висевшего на стене, донеслось:

– На ближайшие сутки объявляется штормовое предупреждение, каботажные рейсы в Астрахань отменены.

– Смотри ты, бедному жениться – ночь коротка, – усмехнулся Чередниченко. – Свою завтрашнюю рыбалку не отменяешь?

Бунчук махнул рукой.

– Мне все равно! На моем веку было столько этих штормовых предупреждений! Если налетит шторм, я успею вернуться.

– Ну, дело твое, – задумчиво сказал капитан. – Береженого бог бережет.

– Ладно-ладно, – Бунчук отставил миску и вытер рот. – Знаем, бывали.

В столовую вошла группа офицеров. Один из них махнул Чередниченко рукой. Тот поднялся и подошел к нему. Они недолго о чем-то переговорили, и капитан третьего ранга, оглянувшись, быстро вышел на улицу.

Бунчук взялся за второе. Видно было, что он о чем-то напряженно размышляет. На его лице возникла и несколько минут не сходила однобокая застывшая усмешка.

* * *

Вечером того же дня у берега, где стояли лодки, у деревянного причала покачивался на волнах небольшой катер, выкрашенный в синий цвет. На носу катера затейливой вязью было выведено: «Анжелика». На палубе суетился сосредоточенный Бунчук. В его руках были две тяжелые герметичные сумки. Зазвонивший мобильник ненадолго отвлек его, и, коротко переговорив, он снова взял сумки в руки и стал спускаться по трапу в каюту.

В эту минуту на причале рядом с катером остановился пожилой мужчина в тельняшке.

– Как дела, Бунчук? Куда собрался?

Бунчук замер на полпути, скривился.

– Хочу выйти на рыбалку на пару дней.

– А это что? – мужчина кивнул на тяжелые сумки.

– Как что? – Бунчук посмотрел на мужчину. – Жратва. Запаяна, чтобы дождь не намочил.

– Ну-ну.

– Что – ну-ну? Что ты здесь ходишь? Я за стоянку заплатил? Заплатил. Какие претензии?

– Да ты, Бунчук, не кипятись, – примирительно сказал человек на берегу. – Все в порядке, я просто хотел увидеть живого человека. Издали видишь, кто-то копошится, а кто – не знаешь. И потом, поговорить тоже не с кем. – Старик вздохнул и поковылял дальше.

Бунчук посмотрел ему вслед и покачал головой. «Смотри ты, ему на тот свет уже пора собираться, а надо влезть во все: что, куда и почему». Раздраженно плюнув, он пошел в каюту.

От города к причалу спускалось шоссе. Вдали на нем показался быстро приближающийся мотоцикл, который нес двух седоков. За рулем сидел молодой человек в шлеме. К нему прижалась красивая девушка в кожаной куртке, шлем на ее голове отсутствовал, длинные белокурые волосы развевались на ветру.

У причала мотоциклист заглушил двигатель. Девушка сошла с мотоцикла. Мотоциклист махнул рукой и потянулся к спутнице, чтобы обнять, но ничего не вышло. Та, рассмеявшись, хлопнула парня по плечу и отстранилась.

– Но-но, не забывайся.

– Зря ты так… – умильно склонил голову мотоциклист.

– Мне лучше знать, Славочка. Бай-бай, – она легонько помахала пальчиками.

– Так когда же мы увидимся, Анжелика?

– Не знаю, – пожала плечами красавица. – Позвони…

Она отвернулась, дав понять, что разговор окончен.

Мотоцикл, взревев, укатил, девушка осталась. Рядом с ней на асфальте лежала большая спортивная сумка.

Спустившись с катера, к девушке подошел Бунчук.

– Все так же динамишь парней? – подмигнул он ей.

– Да, а тебе какое дело?

– Ну… – Отец с улыбкой рассматривал ее лицо. – Пора бы уступить хоть одному…

– Не лезь в мои дела! Говорила же тебе – не лезь! А ты лезешь.

– Хорошо. – Бунчук принял серьезный вид. – Теперь к делу. Ты привезла все, что я просил?

– Ну да, разумеется. – Девушка указала рукой на спортивную сумку. – Вот, здесь запасной баллон. Ты не передумал?

Он медленно покачал головой.

– Назад пути нет. Ты не волнуйся, все будет в порядке. – Он подхватил сумку и зашагал с ней по узкому трапу на катер. Там он отнес сумку в каюту и поднялся на палубу. Затем снова спустился на причал.

– Ну…

Отец и дочь обнялись.

– Может, все-таки ты со мной? А, дочка? – отстранившись, спросил Бунчук, держа ее за плечи.

Девушка смотрела на отца с любовью, однако помотала головой.

– У меня важное выступление перед французами. Сегодня одно, завтра еще два. Поток… Я, папа, не пропаду! И вообще – не пытайся изменить мою жизнь. Мы же договорились: у тебя своя жизнь, у меня – своя.

– Да, милая. А ты не забывай мои уроки. – Бунчук погладил красивые волосы дочери.

…Мотоциклист, тот самый, который отвозил Анжелику на причал, выехал с территории порта на дорогу, ведущую вдоль моря. Он остановился, поставил мотоцикл на подножку и присел на обочине. Достав мобильный телефон, он набрал номер.

– Да, это я. Все нормально. Отвез ее на причал… Катер здесь. – Он повернул голову в сторону моря. Ветер трепал его льняные волосы. – Нет, его я не видел. Хорошо, я понял. Все.

Закончив связь, он достал пачку сигарет и закурил, глядя на море, раскинувшееся внизу. Затем, встав, вновь оседлал мотоцикл и через несколько минут исчез за поворотом.

* * *

Рядом с пирсом стоял небольшой щитовой домик. Внутри уютно горела лампа, за столом сидел тот самый загорелый старик в тельняшке, который разговаривал с владельцем катера. На столе лежала газета «Каспийская правда». Рядом дымилась большая кружка с горячим чаем. В руках у старика был бинокль, он через окно осматривал море. Действительно, как и обещал прогноз, погода быстро портилась. Небо, еще недавно солнечное, затягивали темные тучи. Они угрожающе наползали одна на другую, окрашивая небо в почти черный цвет.

Увидев синий катер, старик покачал головой. Волнение на море усиливалось, но катер, несмотря ни на что, отдалялся от берега.

– Вот, черт побери, отчаянный, – прошептал сторож.

Несмотря на небольшие размеры, катер Бунчука был прекрасно оснащен. На нем имелись система GPRS, запас пресной воды, продовольствия и другие очень полезные вещи, так необходимые в море. Довольно быстро кораблик исчез среди белых бурунов.

Увлеченный своими наблюдениями за морем, старик не заметил, как рядом с домиком затормозил военный «уазик». За ним остановились милицейские «Жигули» со включенной мигалкой. Мигалка погасла, хлопнули дверцы. Двое милиционеров вышли из «Жигулей» и устремились за высоким человеком в сером пиджаке, который вышел из «уазика».

Все трое поднялись по лестнице, без стука вошли в домик.

– Добрый день! – обратился к старику высокий. – Я старший следователь городской прокуратуры Гордеев Петр Валентинович… – Мужчина предъявил служебное удостоверение. – Нас интересует катер номер… – Он зачитал номер по бумажке. – Хозяин катера – Бунчук Федор Данилович, 1946 года рождения. Где он?

Загорелый пожал плечами и подвинул к гостям журнал.

– Вот, сами убедитесь, катер взят хозяином, все по закону, – прошепелявил он. – Стоянка оплачена на месяц вперед, а вот роспись владельца. В восемнадцать, – сторож бросил взгляд на часы, – восемнадцать двенадцать, то есть полчаса назад. Подпись его, вот, смотрите.

Гордеев поглядел на милиционера, нервно теребя щеку.

– Ха, упустил, значит, – хмыкнул милиционер.

Высокий скривился, выхватил мобильный телефон, набрал номер:

– Товарищ военный прокурор, он на катере. Нет, далеко уйти не мог, придется звонить пограничникам. Отследить радаром? Пожалуй, не получится. У него судно меньше ста тонн…

И правда, все знали, что судно водоизмещением менее ста тонн радар не брал.

Высокий и милиционеры так же стремительно, как и появились, покинули домик на берегу. Порыв ветра открыл дверь. Она, скрипя, заходила взад-вперед. Старик приподнялся из-за стола, притворил ее и задумался, стоя у окна. Он был в недоумении, не мог понять, чем мог заинтересовать милицию и военную прокуратуру Федор Бунчук.

Затем он махнул рукой. Шаркая старческими ногами, вернулся к столу, присел на стул и взял в руки кружку.

– Вот и чай остыл, – пробормотал старик. Зевнув, он раскрыл газету и, близоруко щурясь, углубился в чтение.

* * *

На все более усиливающихся волнах покачивался сторожевой корабль. Его командир кричал в трубку телефона:

– Что? Бунчук? Перехватить катер? С какой стати? Объявлен в розыск? Что ж вы, черти, до шторма не сказали? Военная прокуратура? ФСБ? Черт! – Он хлопнул трубкой по рычагу и сказал в переговорное устройство: – Все машины – вперед. Самый полный.

– Что такое? – в рубку вошел старпом.

– Бунчука помнишь? – произнес командир сторожевика, не отрывая взгляда от приборов. – Того самого, что так замечательно поил нас коньяком год назад? Ты еще приставал к его дочке?

– О да. – Старпом помнил девушку, которая сперва вроде как была не против, но едва он в темном коридоре позволил себе лишнее, отправила его на землю вполне профессиональным приемом дзюдо. – Если доченька такая, то и папашка – ого-го.

Командир кивнул на телефон.

– Сейчас ему шьют измену Родине, шпионаж. Приказ – перехватить катер, на котором Бунчук только что вышел в море.

Старпом присвистнул, но быстро взял себя в руки.

– Приказ есть приказ, наше дело маленькое, приказ поступил – мы выполняем.

– Это точно.

Сторожевик снялся с якоря и, вздымая вокруг себя буруны белой пены, поспешил в указанный квадрат. Шторм надвигался неумолимо.

* * *

Катер перехватить не удалось. Его обломки были обнаружены приблизительно через полчаса после окончания шторма, который, несмотря на то что бушевал с огромной силой, кончился довольно быстро. Среди обломков, покачивавшихся на воде, нашлась как раз та доска, на которой стояли название «Анжелика» и номер, указанный в журнале лодочника. Все было ясно, версия о крушении катера – учитывая непогоду, волнение и шквалистый ветер, – не вызвала сомнений.

Выловили и несколько личных вещей Бунчука. В числе остальных была его шутливая кепочка, которую Бунчук носил в свободное от работы время.

Следователь Гордеев продолжал заниматься этим делом. Свой следующий визит он нанес Анжелике, дочери Бунчука.

Машина военной прокуратуры, въехав в арку, остановилась у восьмиэтажного дома. Гордеев, выйдя из машины, подошел к подъезду. Маленькая собачонка, выбежавшая откуда-то из-за угла, с яростным лаем обрушилась на него. Гордеев, остановившись, топнул ногой, но она не отставала.

– Вот дрянь! – пробормотал он, открывая входную дверь в подъезд.

Собак Гордеев ненавидел еще с детства. Впрочем, эта ненависть была взаимной. После того как в десятилетнем возрасте его жестоко искусала немецкая овчарка, Гордеев с огромным удовольствием отправил бы всю эту четвероногую братию на мыло, однако его скромная должность не обеспечивала такими полномочиями.

Войдя в лифт, он сверился со своими бумагами и нажал на кнопку седьмого этажа. Девушка-блондинка, открывшая дверь квартиры номер 124 после звонка, отступила на несколько шагов назад. Лицо ее было очень ярким, красивым, но вот глаза выдавали человека совсем не сентиментального.

– А вы кто? – спросила она, вглядываясь в бесцветное, незапоминающееся лицо незваного гостя.

– Здравствуйте, я старший следователь городской прокуратуры Гордеев Петр Валентинович. Позвольте войти? – корректно спросил незваный гость.

– Да… Заходите, – растерянно произнесла Анжелика, явно не ожидая такого гостя. – А в чем дело?

– У меня к вам есть несколько вопросов, – ответил Гордеев, снимая туфли.

Пройдя в гостиную, он удобно расположился в предоставленном кресле. Достав папку, он раскрыл ее и поднял лицо к Анжелике, которая, не присев, нервно стояла напротив.

– Когда вы последний раз видели своего отца? – внимательно взглянул на нее следователь.

– Он вчера собирался на рыбалку. Мы виделись с ним вечером, перед отходом катера. – Девушка обеспокоенно стиснула губы. – Что случилось?

Когда следователь рассказал о гибели катера, девушка приложила руки к бледным щекам и медленно осела на пол.

– Вот черт! – растерялся Гордеев. Такого он никак не ожидал. Внезапный обморок поломал все его планы нажима на Анжелику. – Эй, есть тут кто-нибудь? – крикнул он.

В квартире было тихо. Гордеев вскочил и быстро обошел все комнаты. Но никого, кроме него и потерявшей сознание прекрасной девушки, в квартире не оказалось. Следователь, вернувшись, склонился над ней.

– Э-э-э, послушайте, – тихонько потряс он ее за плечо. – Девушка…

Та не отвечала. Гордеев вконец растерялся. Как быть в такой ситуации, он не знал. В голове пронеслось что-то насчет искусственного дыхания, но делать он его тоже не умел. Да и как бы это выглядело? Он набрал «03».

– «Скорую» срочно! – выкрикнул он в трубку. – Девушка потеряла сознание. Да! Проспект Космонавтов, четырнадцать.

Затем, положив трубку, он еще раз попытался самостоятельно привести Анжелику в чувство. Набрав воды в стакан, он подошел к ней и задумался, а что же с ним делать? Он уже было набрал воды в рот, чтобы прыснуть девушке в лицо, но раздумал. «А, пусть доктора разбираются!»

Сколько Гордеев себя помнил, он никогда не был особенно романтичным. Да и специфическая работа не располагала к проявлению чувств. Но вот подобная ситуация, да еще с такой красавицей, как-то выбила его из душевного равновесия. Взглянув на лежавшую Анжелику, он еще раз прошелся по квартире, осматривая ее взглядом профессионала. На кухне у окна лежал толстый и пушистый кот. Он приоткрыл глаза, посмотрел на Гордеева и снова погрузился в блаженную дремоту. На столе стояла недопитая чашечка ароматного кофе. Рядом – пачка сигарет, зажигалка. В спальне внимание следователя привлекла приоткрытая сумочка. Он подошел и нагнулся над ней, но тут в дверь позвонили. «Скорая» приехала на удивление быстро.

– Ну, кто тут у нас сознание потерял? – громогласно пробасил вошедший врач, мужчина лет пятидесяти, с пышными, уже седоватыми усами.

– Проходите вот сюда.

Анжелика уже к тому времени очнулась и старалась привести себя в порядок.

– Вот, выпейте, – суетился рядом Гордеев со стаканом воды.

Врачи сделали девушке укол. Гордеев проводил врача до дверей.

– Ну что с ней, доктор? – обеспокоенно спросил он.

– А вы ей кем приходитесь? – врач поправлял рукав своего белого халата.

– Я следователь.

– Следователь? Забавно, – хмыкнул врач. – У нее был глубокий обморок.

– Понимаете, доктор, я сообщил ей по долгу службы, так сказать, о гибели ее отца. Вот она и…

– Все ясно. У вас что, к ней какие-то вопросы?

– Да, действительно, есть ряд вопросов.

– Послушайте, молодой человек, как врач я вам могу сказать одно: на три дня оставьте ее в покое. – Врач остановился в дверях и взглянул на Гордеева. – Дайте девушке прийти в себя. Понимаете?

– Все понятно, благодарю вас, доктор. Всего хорошего.

Врач, выходя, буркнул что-то себе под нос, закашлялся и пошел к лифту.

Гордеев постоял еще немного в дверях, что-то обдумывая, и вернулся в гостиную, к Анжелике.

– Лежите-лежите, вы что же, не слышали, что сказал врач? Ну что ж, я вам соболезную, Анжелика Федоровна, и пока оставлю вас.

– Пока? – Девушка быстро подняла все еще бледное лицо.

– Да, пока. Мне бы хотелось с вами еще поговорить о некоторых проблемах.

– Чьих проблемах? – резко проговорила Анжелика.

– Всего хорошего, я вам позвоню. Лежите, дверь я сам закрою, – Гордеев улыбнулся одним только ртом.

Когда щелкнул замок входной двери, Анжелика еще несколько минут лежала, уставившись в потолок. Затем ее лицо исказила резкая гримаса, и она, схватив цветастую подушку, с криком швырнула ее от себя.

* * *

Военный «уазик» остановился у здания прокуратуры. Из нее вышел с папкой в руках следователь Гордеев. Войдя в здание, он предъявил пропуск и стал подниматься на второй этаж. Остановившись перед кабинетом прокурора, он пригладил волосы и, помедлив мгновение, вошел. Прокурор Алексаненко, грузный мужчина лет пятидесяти, с густыми бровями, кивнул на стул напротив себя.

– Пришел? Рассказывай, как дела! – резким, неприятным голосом сказал он.

– Спасибо! Нету дел! – в тон ему, присаживаясь, отозвался Гордеев.

– Не тяни! Что конкретно ты можешь сказать? – Прокурор выразительно смотрел на Гордеева, постукивая пальцами по столу.

– Не верю я в то, что он погиб! – взволнованно говорил следователь. – У него друзей – полный город и не только. Сам он в прошлом – боевой пловец, один из опытнейших в Каспийской флотилии. И причин бежать у него было многовато – наверняка подготовился! Безусловно, все это – имитация…

– Вашей веры мало, нужны доказательства…

– Доказательства будут, я работаю над этим.

– Работа, работа… Мне факты нужны!

Гордеев развел руками.

– Пока что насчет фактов мы не богаты.

– Ладно, допустим. – Прокурор что-то записал на полях напечатанного документа, лежавшего на его столе. – И все же – какова ваша версия?

– Версия проще некуда, – осклабился Гордеев. – Удрал в Иран Бунчук, вот и все!

– Причина? Основания?

– Основания для моих выводов – квадрат, в котором были найдены обломки катера, в нейтральных водах! Бунчука запросто мог подобрать иранский корабль. Но основная причина в том, что против него заведено следствие. А он знал об этом – и что он, сложа руки сидеть будет? И денег мог поднакопить, вот месяц назад, например, было непонятное дело с пожаром в частной гостинице, этой, как ее, «Путь к причалу»… – Гордеев раскрыл папку, которую принес с собой, посмотрел. – Я поднимал материалы, так участковый акт составил, какой полагается при пожаре. Бунчук находился там в ночь пожара! Правда, сам погорел, да и причину установили – неисправность электропроводки. Однако это ничего не меняет, ему могли такие деньги отвалить за эту чертову торпеду…

– Какую торпеду? – прокурор прищурился.

– Да эта торпеда… «Шквал»…

Прокурор резко встал из-за стола.

– Послушай, Петя, меня на этот раз очень внимательно. А я тебе скажу – не суйся не в свое дело. – Он налил воды из графина и медленно выпил ее мелкими глотками.

Гордеев недоуменно посмотрел на начальника. Они работали вместе долго, но порой он не мог понять прокурора. Так было и в этот раз.

Алексаненко тем временем заключил:

– Спасибо, ваш рапорт остается у меня, сами можете быть свободны.

– Как свободны? – уставился прямо ему в глаза Гордеев. – Я же все изложил и думаю…

– Товарищ Гордеев, напоминаю о субординации! – Прокурор почти кричал. – Думать за вас будут другие. Если я говорю вам заниматься делом, вы занимаетесь! Если я говорю – стоп, вы прекращаете дело! Как поняли?

– Вас понял, так точно… – Гордеев побледнел.

– Прекрасно. Если поняли – я вас не задерживаю, – прокурор хлопнул ладонью по столу, ясно давая понять, что разговор окончен.

Гордеев встал и на подрагивавших ногах вышел из кабинета. Он многое понимал, но из внезапно переменившегося настроения прокурора не понял ничего.

…Прокурор же, оставшись один, набрал номер телефона.

– Да, это я. Товарищ генерал, упустили, похоже, Бунчука, – сказал прокурор. – Все материалы дела я вам передам. Что?

– Разумеется, прокол. Но докладывать о проколе не будем, – подумав, ответили на другом конце провода. – Обойдемся своими силами.