Сергей Владимирович Сущёв
Неизвестные страницы
Распределив найденные продукты, красноармейцы разделились на группы, и первая из таковых заступила в караул. Незанятые скучились в неплохо освещённом блиндаже. Трофейная пачка сигарет стала переходить из рук в руки, и хмурые бойцы закурили. Сизый дым повис в помещении и медленно уплывал в вентиляционные отверстия, закрытые решётками.
– Что будем делать, мужики? – Окидывая взглядом красноармейцев, спросил Пётр, – Мы вновь в окружении.
– Нужно бы поглядеть, как плотно они успели его сомкнуть, собак больше не слышно.
– Собаки-то там, вероятнее всего будут приданы патрулям, – ответил Тимур, – а вот поглядеть на плотность окружения не помешало бы.
– Так-то оно так, – призадумался Пётр, делая очередную затяжку, – но те, кто пойдёт, может уже не вернуться. Большая группа будет заметна, а…
– Да что вы там гутарите? – Раздался голос Миколы из коридора, ведущего к выходу, – Они парой бронемашин освещают наши двери без засова. Прошмыгнуть там не выйдет ни разу. Так шо не вариант.
– Дождёмся темноты. А там посмотрим, – подытожил Пётр.
Луна в эту ночь была такой яркой, что разглядеть можно было каждую травинку, колышущуюся в поле, а на небе как назло ни тучки. Решено было обождать до рассветного часа, самого глухого и тёмного перед восходом солнца.
Ранним утром со стороны дороги немцы устроили активное передвижение, слышался рёв моторов, свет фар выхватывал куски поля, разделявшего укрепрайон и лесной массив. Пытаться выбраться через пролом при таком оживлённом движении противника, скорее всего, обернулось бы провалом и неминуемой гибелью для осмелившихся на вылазку. А выход из укреплений сторожил бронетранспортёр с несколькими пулемётами МГ-34. Вечерний план красноармейцев провалился, не успев начаться.
Через час забрезжил рассвет, тьма уходила в сумрак, серела и таяла на глазах. Внутри полутёмных коридоров оборонительных укреплений бойцы РККА сменяли друг друга на постах. Отдохнувшие заступали на места бдящих, уступая им импровизированные постели. Где-то на улице продолжала работать пропагандистская машина, призывая сдаться, но утренний ветер уносил эти слова куда-то в сторону. Казалось, всё будет так же, как и вчера. Но тут стены содрогнулись от сильного удара, пришедшего во внешнюю насыпь рядом с пулемётным гнездом. Секунд через десять, дот снова потряс удар, а затем ещё один. Болванки бронебойных снарядов рикошетили от бетона, рыхля землю, не принося какого-то значительного урона стене. Укрепления дрожали, но выдерживали натиск вражеских снарядов. Сон как рукой сняло у защитников, и все бросились назад к боевым постам.
– Какого ляда происходит!
– Танки?
– Что происходит?! – Сыпались вопросы со всех сторон.
– Они зенитное орудие подтянули, – как можно спокойней проговорил Тимур, – пытаются выковырять пулемётное гнездо.
Пулемёт огрызнулся в ответ длинной очередью, пока не закончилась лента, а последняя гильза не звякнула о медный гильзоприёмник. Немцы у орудия забегали, кто-то падал на землю, отползая за лафет и огромные колёса 88 миллиметрового орудия, кто-то сползал в кювет в поисках укрытия. Но ответный огонь только переполошил немцев, не причиняя какого-либо значительного ущерба. Пули поднимали брызги земли то тут, то там, впиваясь в почву, изредка лязгая по металлическим конструкциям зенитного орудия. Однако из-за удалённости о какой бы то ни было точности говорить не приходилось, жалящий свинец хаотично выбирал, куда ему угодить.
– Что б вы… – брань Стаса, сидящего за пулемётом, оборвалась, а помещение сотряс слабый взрыв явно фугасного снаряда. Сквозь незакрытые шоры в помещение ворвался огненный вал взрывной волны с мелкими осколками. Вспышка была невелика и быстро погасла, словно неудачно зажжённая спичка. Пулемётная лента выпала из руки назад в ящик, а тело бойца накренилось вперёд и повисло на спусковых рычагах. Вражеское зенитное орудие выстрелило вновь, помещение вздрогнуло, но стойко держало удар.
Артиллерийский натиск стих. В ушах звенело от внезапно наставшей тишины. Красноармейцы приникли к позициям, осматривая лес и дорогу там, где закрепился враг. Всё казалось тихо, только у орудия копошился расчёт зенитчиков.
– Похоже снаряды закончились. Думали, нас с кандачка тут сковырнуть, – послышалось из орудийного пролома.
– Ушёл бы ты оттуда. А то, не ровен час, там и останешься.
Нескладный долговязый парень вошёл в помещение пулемётного гнезда, где за оружием так и сидел Станислав. Лицо, руки и грудь было посечено осколками, гимнастёрка начала пропитываться кровью. Подхватив погибшего, он вынес тело товарища в коридор из тесного помещения. Аккуратно уложил товарища по правому краю коридора, а затем вернулся назад. Бегло окинул взглядом пулемёт. Сквозь посечённый кожух местами сочилась вода. Со временем это могло привести к перегреву ствола и отказу оружия, но до этого он ещё вполне был пригоден к выполнению своей функции. Подняв упавшую ленту, парень вставил её в патроноприёмник и передёрнул затвор, готовясь к продолжению стрельбы.
Бойцы шушукались на своих местах, не зная чего ожидать дальше. Тишина становилась гнетущей, даже ретранслятор, стоящий где-то не так далеко, казалось, умолк. Изредка виднелись небольшие группки солдат, пробегающие то в одну сторону, то в другую. Солнце показалось из-за горизонта, и время медленно стало двигаться к полудню.
– Что-то замышляют, псы безродные, – откашлялся Алхас, – сейчас как кинуться со всех сторон.
– Не, не кинуться. Кишка тонка у них, – послышался шёпот в ответ.
– У них всего две возможности нас выкурить… – послышался голос Петра, проходящего по коридору. Но стену укрепления вновь сотрясло взрывом, оборвав его на полуслове. Минуя ребят у орудийной комнаты, он спешно направился к выходу.
В блиндаже стояла тишина. Кирьян полусидел – полулежал на лавке у стены, сжимая немецкий МП-38. У дверного проёма стоял Микола, напряжённо вслушиваясь в шёпот товарищей, охраняющих разбитый выход из укрепления.
– Что там? – Спросил Пётр, вставая с другой стороны проёма.
– Шо-то наши у входа затихарились, ни шуточки, ни тебе смешка.
Заработали пулемёты. Короткими очередями бойцы вновь стали прочёсывать траву, отгоняя немца за линию своей досягаемости. Звуки выстрелов сливались в единый гул вместе с раскатистыми ударами снарядов в стену. У входа всё было спокойно. Мельтешение гансев на горизонте и бестолковое расходование боекомплекта зенитного орудия не давало Петру покоя. Выкурить их отсюда могли, только пробившись сквозь заслон у орудийного пролома или смять оборону у входа. Второе казалось более реальным, так как попытка проникнуть в орудийную уже была. Мысли оборвал очередной разрыв снаряда. Он казался намного сильнее и ближе.
Неужели они начали пристреливаться к пролому в орудийном гнезде, подготавливая дорожку для пехоты. Мысль промелькнула у Петра в голове и тут же, скрежет металла и страшный удар по барабанным перепонкам раскатился по коридорам. Дрожь прокатилась по бетонным стенам, оглушая красноармейцев у дверного проёма. Те же, кто находился внутри комнаты, был растерзан градом осколков. Влетевшая следом увесистая болванка врезалась совсем рядом с входом, отрывая солидные камни от стены, усеивая крошкой и огнём комнату и часть коридора. Защитники лежали, припорошённые пылью, защищённые от смертоносного металла. Они не были защищены от страшных разрывов в замкнутом пространстве. Уши ребят закровоточили. Контуженные, тяжело дыша, они стали отползать подальше от звенящего помещения. Пыль клубами вздымалась, вылетая из пролома наружу.
