Сергей Владимирович Сущёв
Неизвестные страницы
– Вход тут один, через этот блиндаж, тоннель в укрепления за дорогой разрушен, – раздался негромкий голос из небольшого коридора слева. А следом помещение осветил слабенький свет масляной лампы, прикрытой аккуратно тряпицей. – Пулемёты на месте и даже исправны, патронов навалом. Вот только тащить их нам с собой не с руки будет, – добавил Тимур и поставил лампу на стол в центре блиндажа.
Из темноты коридора вышел третий красноармеец и аккуратно положил на стол три самозарядных винтовки, два пистолета-пулемёта Дегтярёва. За спиной висело несколько подсумков.
– Тимур, определи ребят для дозору, на дороге моторы шумят, – оборачиваясь к принесшему оружие, добавил, – это всё, что есть из стрелкового?
– Нет, есть ещё мосинки, возможно есть и ещё что-то, но в оружейке кроме патронов ничего, у входа гансы оружие собрали, а вглубь, видать, заходить побоялись. Так что это лучшее из того, что есть.
Бойцы быстро и молча расходились по определённым им местам наблюдать за дорогой и лесом. Как бы ни было тяжело, каждый понимал: прозевал появление врага – погубил всех.
– Кирьян, как нога?
– Плохо, даже на костылях с трудом ходил бы… сюда на руках дотянули. Дальше… вы уже без меня, – при тусклом свете было видно, с каким трудом даются ему слова, – так что Петя, идти вам без нас, а мы тут пошумим, коли пулемёты в исправности. Глядишь, они более за вами и не пойдут.
В дверях появился Тимур.
– Ребята на местах.
– Хорошо, разбирай гостинцы. И поднесите патронов к пулемёту, а потом выдвигаемся дальше.
Всё было сделано. Стас сидел на месте пулемётчика, пристально вглядываясь в далёкий обрыв через бойницу. Кирьян за столом, уперевшись в стену, он был готов принимать вошедших немцев. Их товарищи распределили остатки оружия в исправном состоянии, готовили подсумки, набирая в них патроны. Оружия оказалось негусто, пять винтовок Мосина, три самозарядные и пистолет-пулемёт. Остальное было основательно покорёжено или требовало ремонта. В общем, было не пригодным для войны хламом. Все были готовы к дальнейшему бегу. Шум автоколонны удалялся от укрепрайона, оставив поверженные доты без внимания. Захватчики чувствовали себя расслабленно, считая эту местность своим глубоким тылом.
В блиндаж ворвался чернявый паренёк, облизывая пересохшие губы, быстро выпалил, – на обрыве немцы!
Блиндаж ожил. Солдаты распихивали по карманам патроны, брали исправное оружие и готовились покидать блиндаж. Двое стоявших ближе всех к выходу направились осмотреться. Двери в блиндаж не было, вместо неё были неровные края бетона. Прижимаясь к ним, бойцы начали медленно продвигаться, осматривая каждый свой сектор. Всё казалось спокойно, лишь собачий лай приблизился и раздавался на обрыве. Оторвавшись от стены, широкоплечий парень, пригибаясь, сделал несколько шагов по открытому пространству перед блиндажом и завернул за насыпь, где столкнулся лицом к лицу с немецким солдатом. Тот, расслабленный тёплым солнышком осматривал траву со стороны дороги, удерживая карабин на согнутом в локте предплечье.
Страх быстро прошёл, сменившись злостью к стоящему перед ним солдату вермахта. Рука словно сама вскинулась вверх, ударив опешившего по горлу. Подкатившее удушье и боль заставило немца вскинуть к её источнику ладони. Карабин выскользнул и начал падать на землю, руки красноармейца сами потянулись к нему. Подхватив его, тело красноармейца начало делать разворот, подаваясь немного назад, давая оружию больший размах. Приклад с жутким хрустом соприкоснулся с головой, ломая кости черепа, и продолжив движение, увлёк за собой тело врага.
На шум падающего тела, со стороны дороги послышались оклики и шаги. Вышедшие из-за бруствера немцы, немедленно открыли по красноармейцу беглый огонь. Парень кинулся назад за насыпь, пули свистели и подымали фонтанчики земли у его ног, но не прицельная стрельба не причинила убегающему вреда. Звук стрельбы раскатился по округе, как приговор. На дороге вновь послышался гул моторов, к месту стрельбы направились, тарахтя мотоциклы. Стрелявшие же бросились к своему солдату, лежащему на земле, тот же не подавал признаков жизни. Унтер-фельдфебель проверил у лежащего пульс, лицо его исказилось от ярости, и, крича проклятия, метнул одну, а затем ещё одну ручную гранату через холм укрепления.
Стрельба и крики немцев насторожили вышедших красноармейцев, готовых двигаться через поле, чтобы продолжить свой бег со смертью.
– Назад!!! – Взревел лысоватый мужчина, бросаясь на землю перед своими товарищами.
Первая граната угодила в нишу над входом в укрепление. Взрыв прогремел высоко, немного контузив, но не причинив сильного вреда беглецам. Второй же, подбросил над землёй мужчину, чьё тело щитом оградило товарищей от смертоносных осколков. Красноармейцы вновь подались назад вглубь укреплений, а им вдогонку захлопали выстрелы, и смертоносный свинец застучал по бетонным стенам.
– Чёрт, эти откуда взялись!?
– Патруль? Или трофейная команда? Может, попробуем вылезти через пролом у орудийного гнезда.
– Нет, как пить дать, с обрыва заметят.
– Петро, там немчура кличет сдаваться. Слышь? Что-то балакают, желают нас на выход.
– Сейчас мы им, ответ дадим, Микола – и тут заработал пулемёт, что прикрывал луг и часть обрыва, – вот они сейчас удивились, – усмехнулся Пётр, – давайте по прежним местам, держите каждую лазейку. У кого автоматы? Пойдём, удивим гансев.
Цепь преследователей, шедшая вдоль края обрыва, вначале присела, заслышав стрекотание пулемёта, а когда первые убитые стали падать вниз на песок, и вовсе кинулась за деревья, подальше с открытого пространства. Пули жужжали, сбивали ветки и листву. К монотонному звуку пулемёта Максима, добавился ещё один, обращённый на дорогу, по которой бравые мотоциклисты вермахта пытались объехать укрепление. Стальной конь первого кувыркнулся набок под весом трёх мёртвых тел, прикрыв немного другой мотоцикл, старавшийся свернуть на обочину и завалиться в кювет. Но свинец продолжал жалить их и следовавший за ними бронетранспортёр.
Закипел бой, трое бойцов заняли пролом возле искорёженного орудия. Немцы у них были, как на ладони, чем и воспользовались красноармейцы, опустошая один магазин за другим, заставляя врага прижиматься к земле или бежать без оглядки назад. Всё казалось хорошо, неприцельные ответные выстрелы противника не заставляли красноармейцев даже пригибаться к укрытиям. Лязгали затворы, звякали гильзы по бетонному полу, как вдруг деревянное цевьё винтовки с жутким звуком расщепилось в руках бойца. От неожиданности произошедшего никто и опомниться не успел, как стоявший посреди пролома во весь рост красноармеец вскинул голову и упал навзничь.
– Снайпер! Пригнись!
– Что ж теперь нам делать?
– Ничего, мы им тут как кость в горле встанем, – боец прижался к стене и стал приподыматься над бетонным проломом.
