Сергей Васильевич Ковальчук
От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов
А потом про еду. Я думаю: «ну, надо же зарабатывать, кушать», и вот как раз вот эта мысль сразу остановилась на Евангелии. Не думайте, что есть, что пить. То есть, все это приложится вам. Ищите Царствия Небесного, а все это вам приложится.
Вот эта мысль мне сразу пришла. Просто вот этот момент, что поверил, пошел и вот это сыграло свою роль. И вдруг, как раз я вижу, что на самом деле все устроено. Вот все вещи, что хочешь – надевай, что думать-то об этом? И потом уже все-таки я не мог весь день там оставаться, монастырь должны были закрывать, и я потихоньку хотел уходить. И вот, ребята-студенты идут в трапезную.
Я с одним студентом разговорился.
– А вы что, прямо здесь кушаете?
– Ну да, кушаем.
– Что, прям бесплатно?
– Ну да, – говорит, – трапезная, бесплатно кушаем. А как иначе?
То есть, они еще удивляются. Я-то знаю, что я зарабатывал деньги, чтобы платить за еду, когда учился в Сельхозакадемии. Там все платно было. А тут все бесплатно. Оказывается, вообще ничего не надо было. Не надо мне зарабатывать, чтобы не отвлекаться. То есть, все условия есть. Вот учись, служба, молись. То есть, все есть, все условия есть для учебы на самом деле.
И я был поражен, что оказывается есть такие места, где можно именно уединиться, да. Именно побыть, узнать побольше о Боге. Но, самое интересное, что эта призывающая благодать, она еще держалась у меня как-то. Потому что, когда я взял Молитвослов и начал читать, оказывается, все, что я сочинял, как помолиться, там все есть уже. То есть, все написано (смеется).
Хочешь вот такой-то – такой-то молитвой помолиться, оказывается, все есть. То есть, святые отцы постарались. Каких только молитв там нету. Каких только случаев из жизни. То есть, все расписано, не надо ничего изобретать. И вот, на самом деле, для меня это тоже было интересное открытие. То есть, оказывается, можно читать у святых отцов. Все это есть. Зачем мне заново что-то думать?
И вот, действительно, начал, и как-то были случаи, что отец у меня там, допустим, жалуется, что сколько уже дней дождя нету, точно неурожай будет. И вот, я это один раз послушал, второй раз послушал, потом – нет, так не пойдет. А там Молитвослов прочитал, там как раз у пророка Ильи, да, молитва, еще какие-то молитвы идут.
И взял Молитвослов, пошел на поле (смеется), на наше поле, помолился, и действительно пошел дождь. И вот, сам того не понимая, какая-то такая связь наладилась с Богом, что – что я не спрашивал, ответ получал. А иногда что-то спрашивал и получал: «да вон, там же, смотри». И, действительно, открывал Евангелие, там, оказывается, все есть.
Вот это еще большее изучение Евангелия меня действительно привело к тому, что все, уже не могу без этого. То есть, мне надо обязательно место уединенное, где я буду изучать это все: святых отцов читать, которые, оказывается, столько молитв они сочинили. То есть, я сам сочинял, как помолиться, да, а тут, оказывается, все есть на самом деле.
И все, решил: иду в монастырь. Именно в тот монастырь, где я побывал уже. То есть, я место уже знаю, куда пойти, где уединиться. Вот. Ну, здесь, конечно, конфликт с отцом немножко. Отец говорил: «куда ты пойдешь? Куда ты меня оставишь? Столько дел, столько земли. Если хочешь читать, то читай, веруй в Бога, но зачем, – говорит, – так углубляться?» (смеется).
То есть, куда-то идти в монастырь. «Нет-нет, – говорит, – не нужно». И несколько дней я все-таки думал, как же ему сказать, что все-таки я пойду. То есть, уже не могу, чувствую, что все мне мешает. И даже то, что родители мне все-таки до сих пор не объясняли о Боге, не рассказывали, даже обида какая-то на родителей. Почему мне до сих пор о Боге не рассказали на самом деле? Почему я сейчас сам все это узнаю? Почему я только сейчас все читаю? Почему мне не сказали, что вот есть Библия, Евангелие?
То есть, одним словом, ничего мне не рассказали. Даже такая вот обида: «нет-нет, все, отца не буду слушать, пойду в монастырь!» Потом я вот как раз поехал в монастырь, и вот поступил в духовное училище. И как раз я там жил, в монастыре, а в духовном училище учился. Потом университет сразу же, там же, все в одном здании.
Одним словом, пять лет, они пролетели. Первые года я еще как раз пока как-то мало значения придавал, что там, за стеной-то, происходит. На самом деле, там жизнь же идет в городе, там друзья мои. Кто-то пытался наладить связь со мной, увидеть, пообщаться. Потом постепенно начал уже общаться. И вот, как-то потом, после уже, вижу, что на самом деле эти несколько лет жизни в монастыре, они мне очень многое дали. Очень меня, действительно, вознесли как-то над этой мирской жизнью.
Я многие страхи свои поборол, с Божией помощью, конечно. Что-то еще где-то пыталось меня притянуть обратно, конечно, мир привлекал, но уже, конечно, сил, как таковой, не имел. И мне все, в принципе, нравилось. То есть, еда мне нравилась в монастыре, все мне нравилось, службы нравились. А службы у нас были каждый день.
Вот этот, который я вам сказал полковник запаса, да, отец Виктор, спаси его, Господи, он прям нас воспитывал, можно сказать. Подъем каждый день в шесть часов утра. Каждый день службы, Правила, каждое утро служба, потом занятия. Одним словом, мы каждый день ходили на службу. И вот это меня закалило очень.
Потом дальше продолжил учебу, и вот уже когда пять лет эти прошли в Царицынском Православном университете, у меня мысль: «а куда дальше?» И однажды, ну, я читал жития святых в это время, много уже прочитал. И вот, самое что меня тронуло, это житие преподобного Сергия Радонежского. А у нас как раз Царицынский Православный университет имени преподобного Сергия Радонежского. И думаю: «должно же о нем известно где-то быть». И вот, я спрашивал. Мне говорили: «ну да, ты что никогда не слышал? Есть же Троице-Сергиева Лавра». То есть, такой, один из основных духовных центров таких.
А я думал: «как хорошо было бы попасть туда!» Такие вот размышления пока не знал еще, что дальше, куда дальше. И вот, когда я так закончил университет, а там было так: кто заканчивает с красным дипломом, владыка благословляет. И вот, Господь помог мне закончить с красным дипломом, и мне сказали, что можно, тебе можно дальше ехать учиться в аспирантуру. И потом, владыка волгоградский, Герман, благословил как раз ехать поступать в аспирантуру.
И я как раз попадаю в Московскую Духовную Академию, в Троице-Сергиеву Лавру. Потом, со временем, как-то вот я чувствую, что все-таки вот эта первая жизнь с Богом, она более живая была. Сейчас вот, когда я начал научной деятельностью заниматься, богословской, да: переводы книг, изучил древний армянский, тексты переводил, чтобы, ну, для своей научной работы, чувствую, что это все немножко как-то отвлекло меня, иссушило. И даже в последнее время и молитва какая-то слабая, и чувствую какую-то очень сильную слабость.
Еще и отношения какие-то разные. Часто стал ходить по разным делам, ну, в мир выходить, к родственникам, друзьям. Сюда вот, в Москву к родственникам приезжаю. Вот это вот все со стороны, оно как-то немножко охладило. То есть, первое горение это, первый призыв, он, конечно, особенно запомнился. И даже вот сейчас думаю, что скоро, дай Бог, окончу аспирантуру, и именно нужно взяться за духовную жизнь. Как в первые годы, когда я в Свято-Духов монастырь пришел.
Как он объясняет свой выбор в пользу Православия. Первая информация, когда я узнал, что, оказывается, между Православной Церковью и Армянской церковью есть различия в вероучении, и, оказывается, у нас нет евхаристического общения. Церкви разделились, оказывается, еще когда-то в Средние века. Я узнал уже в духовном училище. То есть, когда вот я пришел учиться, я об этом мало думал. Почти не думал об этом. То есть, есть Господь, Который меня призывает, я хочу о Нем побольше узнать. Хочу именно уединенное место найти, где я побольше изучал бы это. То есть, одним словом, это прежде всего для меня было, вот этот поиск Бога.
А потом уже, по ходу учебы в училище, преподаватель Николай Дмитриевич Барабанов, историю Древней Церкви у нас преподавал, и вот как-то раз мы с ним заговорили на эту тему.
– А вот ты армянин. Как ты здесь?
– Ну да. А что, тут есть же и другие нации, что тут удивительного?
– Да, – говорит, – но есть же и Армянская церковь.
А он-то историк, то есть, он все знает. А мы только эту историю изучать начали. То есть, Первый, Второй Вселенский Собор, пока еще про Армянскую церковь там не было. Но я уже как раз про христианство в Армении прочитал, про просвещение Армении. Про жизнь Георгия Просветителя я прочитал, то есть, тоже меня вдохновила жизнь Георгия Просветителя.
У нас же были в Армении такие великие святые, такие деятели. То есть, одним словом, вдохновляло тоже его житие. А он про разделение это, которое произошло. Оказывается, Армянская церковь не приняла Четвертый Собор, Халкидонский.
– Ты как к этому относишься? – Ну, я сказал:
– Николай Дмитриевич, на самом деле я пока мало об этом знаю. Но вот, как раз я буду сдавать доклад… – Он говорил, что каждый студент должен будет готовить доклад, и о какой-нибудь Церкви рассказать. То есть история этой Церкви: возникновение, кто основатель, да, какой Апостол основатель, история его жизни и, вообще, историю этой Церкви.
– И ты как раз приготовь по Армянской церкви.
Вот, я взялся. В библиотеку пошел, там всю литературу, книги, побольше узнать об этом. Сопоставив все, я понял, что именно из тех святых отцов, которые действительно в Церкви признаны великими святыми отцами, да, они говорят на самом деле об учениях Халкидонского Собора. То есть, вот это учение, оно неслучайно. И история Церкви показывает, что на самом деле Церковь всегда так веровала.
И вот, как раз очень печально то, что представители Армянской церкви в то время не приняли учение Халкидонского Собора. Но меня утешило, что были и православные армяне. Как раз мне попалась статья «Армяне-халкедониты» Арутюна Федоняна. Он такой известный деятель. В МГУ, по-моему, преподает. Его статья мне попалась, и вот, я как раз узнал. Потом сам разные материалы начал собирать. На самом-то деле не все отделились. Большая часть западной Армении, которая сейчас входит в состав Турции, а когда-то это была большая великая Армения. Западная Армения, восточная, вот, после разделения между Римской Империей и Персией на две части в конце 4-го века, западная Армения была под сильным влиянием тогда еще потом впоследствии Византийским влиянием.
И когда был второй раздел, в 592 году там возникает Армянская Православная Церковь тоже. Но хотя, конечно, короткое время. Вот этот Католикосат Халкидонийский, он недолго просуществовал. Но был Католикос Православный, наш, армянский, вот. А в 610 году, когда он погиб в плену, кстати, одним словом, потом уже не избирали Католикоса, но были епархии. Православные армянские епархии.
И вот, кстати, интересен этот момент. Как раз я столкнулся с этим спором. Был ли он, Халкидонийский Католикосат или нет. И вот, тогда как раз, уже впоследствии, когда я начал курсовую работу писать, и как Николай Дмитриевич Барабанов мне дал тему иконопочитания, искусства и иконопочитания в Армении, как это все развивалось, я как раз встречал вот именно тексты, где об армянах-халкидонитах тоже много говорилось. В «Повествовании о делах армянских», кстати, и в истории Армении разных писателей.
Писали вот об этом. И даже встречал моменты… борьба даже: «ну, ты сам армянин!», на самом деле, внутри самой Армении шло противоборство. Между «халкидонитами» и «нехалкидонитами». И даже были такие периоды, когда, например, в начале 8-го века Каталикос Елиазар, когда устроил гонения на православных армян, а был такой деятель – Нерсес Бакур, тогда еще Албания армянская еще была, ее так называли, Кавказская. Сейчас, конечно, этого нет уже. Там уже территория Азербайджана находится. Ну, и часть еще современного Арцаха, современного Нагорного Карабаха тоже входило как раз в эту Албанию Кавказскую.
Там очень много православных армян жило. Вот этот вот Нерсес Бакур, епископ как раз Агванский, он был православный. Он принял православие и наладил связи с Константинопольским Патриархатом, Грузинской Православной Церковью. Одним словом, чуть ли не вся эта Албания Кавказская стала православной. То есть, очень много было епископов православных, священников.
И вот, Каталикос Елиазар устраивает гонения на православных армян с помощью арабских правителей и воинов. И начинаются гонения. Там целые сундуки книг православных армянских уничтожали, литературу православных авторов. Сейчас вот, например, когда мы находим какую-нибудь книгу в Ереване, в Институте древних рукописей Армении, древний перевод какого-то святого автора, нашли в начале двадцатого века доказательства апостольской проповеди, какое это было открытие. Что сохранился текст в армянском переводе!
То есть, когда-то с греческого перевели на армянский язык, греческий оригинал утерян. Вот, перевод сохранился на армянском языке. То есть, какая это находка была! А тут, представляете, целыми сундуками книги уничтожали православных авторов. Сколько сокровищ на самом деле уничтожено. И только из-за того, что они, можно сказать, признавали две природы во Христе. Учили, что во Христе две природы. Одним словом, были гонения, на самом деле.
И потом, в десятом веке, Католикос Анания тоже устроил тяжелые гонения на армян. Православных именно армян. Даже были такие меры, что перекрещивали тогда. Потому что считали все-таки тогда, что Халкидонское учение, оно ересь все-таки, и открыто Собор осуждали. Ну и вообще, многие видные деятели армянской Церкви писали об этом.
Даже вот открываешь книгу посланий, и там каждое второе послание этой теме посвящено. То есть, что эти греки уклонились в ересь, и вместе с ними и грузины потом пошли. Вот как раз Вартанес Киртов, и потом Авраам Первый, Католикос, пишет Кириону Грузинскому как раз об этом.
Это очень печальные, конечно, страницы истории, но факт этот присутствовал. Я обнаружил очень много действительно разногласий, противоречий. Очень много смуты, которой было в течение истории. Но это мою веру никак не поколебало, потому что на самом деле связь с Богом я наладил еще до этого.
Вот, бывало, в Церкви всякое. Человеческий фактор тоже присутствует, но все-таки главный в Церкви Господь. Идешь в Церковь к Богу же».
Рассказ четвертый
Эдуард, 44 года, пастор
(Россия, г. Санкт-Петербург)
«Я очень рад и благодарен Господу, что я могу сегодня быть у вас на служении, что я могу свидетельствовать о Нем, о Его милости, той, которую Он мне явил. В «Деяниях Апостолов» говорится: «верой в Иисуса Христа спасешься ты и весь дом твой». Я бы хотел засвидетельствовать, каков был мой путь к Богу. Каким он был.
Родился я в Казахстане, рос в Киргизии. У нас в семье не было верующих. Мои родители никогда не верили в Бога. Они, может, что-то слышали, но веровать они не веровали. И только моя бабушка, которая читала Библию, которая говорила о Боге. Вы знаете, я всегда над ней насмехался. И она мне с самого детства, когда я был маленьким, она мне читала эту притчу, или говорила об этой притче – «О блудном сыне».
Когда я сегодня вспоминаю о том, что она мне говорила, и что произошло, и какой путь был, очень тяжело где-то на душе. Потому что хотелось бы пообщаться, но это время прошло, ее уже нет. Я бы хотел зачитать эту притчу и дальше рассказать то, что сделал Господь в моей жизни.
Текст притчи: «у некоторого человека было два сына. И сказал младший из них отцу: «отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться.
И пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней. И он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествует хлебом, а я умираю от голода. Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих!
Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. (Евангелие от Луки, Глава 15, Стихи 12-20).
У нас в семье мои родители… отец у нас никогда не пил, но в доме как такового не было мира. Отец сильно ревновал маму. Очень сильно ревновал маму. И постоянные были какие-то скандалы, какие-то недопонимания. Мы как дети очень сильно страдали от этого. Я и мой старший брат.
Мой брат очень рано женился, ушел из дому, а я начал заниматься спортом. Когда я начал заниматься спортом, я очень много был в дороге. Я уезжал, я был на сборах, я был на соревнованиях. И я, как бы, находил в этом себе утешение. И меня уважали, меня любили, я показывал очень хорошие результаты. Но я приезжал опять домой, и видел какие-то скандалы.
Вы знаете, мне, как ребенку, очень неприятно было видеть, как родители друг друга недопонимают. Я хочу сегодня сказать: родители, храните мир в семьях, чтобы дети ваши видели этот мир. Любите друг друга. Это очень важно. Это очень важно в дальнейшем, чтобы дети видели от вас эту любовь.
Я, может, какую-то любовь и получал от своих родителей, да, но мне бы, конечно, хотелось видеть эту любовь между ними. Но не было этого Я их за это не осуждаю. Они сегодня тоже верующие люди. Они покаялись. И Слава Богу. И служат Господу. Я всегда думал, что я в своей жизни сделаю все по-другому. У меня будет лучше, чем у моих родителей. Я всегда был уверен, что у меня будет лучше. Но это было не так.
В девяносто первом году мы переехали из Киргизии. И мы попали на другое место. И вы знаете, там началась новая жизнь у меня. Я перестал заниматься спортом. Я начал жить вольно. Я начал делать так, как мне нравится. И встретил девушку. Вы знаете, я думал, что все-таки я буду лучше, чем они. У меня будет в доме мир. Я смогу жить хорошо. У меня были закрыты глаза. Я никогда не обращался к Богу. Я никогда, можно сказать так, не верил в Бога. Потому что для меня это было очень незнакомо.
Очень недолгое время, и эта девушка стала беременной, и мы женились. Мы прожили вместе тринадцать лет. Но у нас в доме не было любви. У нас было то же самое, что и у моих родителей. Мы не понимали друг друга, мы ругались друг с другом, мы не любили друг друга. Одним словом сказать: у нас в доме не было Иисуса Христа. У нас не было Бога в доме. Мы обращались не к тому, к Кому надо было бы обращаться.
В какое-то время я решил открыть дискотеку. Что такое дискотека? Это притон. Это такой сатанинский притон, что упаси Господь каждого. Там делать нечего. Вы знаете, открыв дискотеку, я начал жить вольной жизнью. У меня начало появляться больше знакомых, у меня начало появляться больше контактов. Я начал себя вести так, как мне нравится. С женой мы разошлись. Я оставил ей дом и ушел. У нас родился сын, на тот момент ему было девять лет, когда я ушел. И это время, когда у меня была дискотека, конечно, я делал то, что мне нравилось.
У меня начали появляться деньги, у меня начали появляться возможности. Я начал вести себя очень вольно. Слава Богу, что Господь меня сохранил от того, что я не брал наркотики. Но я начал выпивать, я начал гулять. Это, конечно, сказалось на моей дальнейшей жизни. В один день очень большой суммы не стало хватать в кассе. В моей кассе очень большой суммы не стало хватать. Напарник, обманув меня, забрал эти деньги, и пропал.
Я не знал, что мне делать. Я просто не знал, что мне делать. Для меня это было как конец жизни, на тот момент. Я не мог себе представить, как же дальше, что же теперь дальше. И мне оставалось только оформлять банкротство. Оформив банкротство, я потерял вообще все. У меня ничего не осталось, у меня все забрали. Я остался без семьи, без финансов, без бизнеса, – без ничего я остался.
Вы знаете, на тот момент так же, как этот блудный сын, сидя, я думал: «ну как так? Ведь я же хотел, чтобы у меня все было хорошо. А у меня не получилось так, я не смог так». Вы знаете, где-то в себе, я, может, уже и сдался. Хотя я всегда был духом… что вперед и смело, да. Но тут я сдался. Потому что я видел, что не получается, что я ничего не могу сделать.
На сегодняшний день я понимаю, почему это было. Я понимаю, что Господь, Он учил меня. Он уже в то время видел меня, и Он учил меня, что такое ценности в этой жизни. Что ценить в этой жизни. Но на тот момент я это не понимал. Для меня это было большое разочарование. Для меня это было большое падение. Для меня это была большая боль.
Если бы я хотел видеть своего сына и приезжал, то, конечно же, моя бывшая жена мне бы его не давала. Потому что, как я всегда сам говорю, я был виноват сам. Я никого не виню, я был сам виноват. Я был или выпивший, или я был агрессивный, или я был неадекватный. Какая женщина даст ребенка? Ну, и с ней, конечно, я не общался.
И вот это все, оно у меня собиралось. Оно у меня не днями, а годами собиралось. И где-то во мне пришло такое большое разочарование, и я решил просто отомстить напарнику. Я нашел напарника. Вы знаете, я следил за ним очень долго. Очень долго я следил за ним. Я выслеживал, когда он приходит, когда он уходит. Я просто хотел его убрать из этой жизни, несмотря ни на что. Потому что на тот момент я считал, что моя жизнь закончена, и я больше ничего не смогу.
Вы знаете, каждый раз, когда я за ним следил, во мне больше, и больше, и больше поднималось ожесточение. Поднималась какая-то злость, какая-то ненависть. Я был очень жестоким изнутри. Я становился таким жестоким, я не знаю, на тот момент, что бы я смог сделать с этим человеком, да, но я выжидал момент. Я понимаю, что Господь не допустил этого.
Почему? Я начал встречать на своем пути людей, которые ходят в Церковь. С которыми когда-то, когда мы были молодыми, мы встречались вместе. И так сделал Господь, что я начал их встречать. Одного встретил, второго встретил, третьего. И я видел, что очень много, с кем я раньше встречался, кто были в этом мире, они стали верующими.
Вы знаете, что меня начало привлекать? Меня начало привлекать отношение между мужем и женой, когда я их встречал. Когда они меня приглашали в гости. Я не смотрел, как они живут, что они имеют. Мне это было неинтересно. Для меня было интересно, какое у них взаимоотношение. Как жена относится к мужу, как муж к жене. Вы знаете, для меня, на тот момент, это все казалось наигранным. Я когда смотрел, то думал: «ну, такого не может быть». Что жена нормально разговаривает с мужем. Что муж нормально разговаривает с женой. Я этого не видел, для меня это было чужим.
И меня это сильно начало привлекать. Вы знаете, к тому времени я начал очень много делать, по-черному работать на стройках. Я любил ложить плитку. И так Господь повел, один брат говорит:
– Эдик, а ты мог бы у меня положить плитку? – Я говорю:
– Конечно, мог бы.
Почему я это начал делать? Мне неинтересны были деньги, мне было интересно само взаимоотношение. Как они друг к другу относятся. Меня это очень сильно привлекало. Я когда-то мечтал о такой жизни. Я хотел, чтобы у меня была дружная семья. Чтобы у меня были: любимая жена, любимые дети. У меня этого не было. И когда я приходил и это видел, это не была зависть, мне было приятно быть с этими людьми. Потому что, когда я видел такое отношение, я думал, что это присутствие Духа Святого в домах, где Христос – Глава семьи. Для меня это было непонятно на тот момент, но было очень приятно проводить время.
И этот брат мне говорит: «Эдик, мы ходим в церковь, приходи в церковь».
Вы знаете, мне как-то стало неудобно. Как-то… ну как я пойду в церковь? Ну что я туда пойду? Но где-то внутреннее, оно меня тянуло. Оно меня очень сильно привлекало к этому. И второй раз. Я встретил другого друга. Получилось так, что мы встретились на таком месте, где они отдыхали вместе, всей церковью. И я был там тоже. Но с другими людьми, которые отдыхают по-своему, – с бутылкой.
Понимаете? Мне не было интересно с той группой, с которой я приехал. Я смотрел на них. Мне было очень интересно само взаимоотношение: как они разговаривают, как они себя ведут. Они не матерятся, они не пьют, они ведут себя адекватно. Понимаете? Меня это привлекало. Меня это очень сильно привлекало. Я хотел быть таким же, как и они. Но я не знал, как мне это сделать.
Другой друг, который уже служил в этой церкви, тоже пригласил. Говорит:
– Эдик, приходи, ну приходи, – говорит, – к нам на служение.
Где-то и «да», а где-то и «нет». Я вроде говорю:
– Да, я приду. – Но сам думаю: «ну что я пойду туда? Ну что мне там делать, в этой церкви? Они идут с женами, с семьями, им хорошо там. А мне там делать нечего». Понимаете, враг мне шептал в уши, чтоб я не шел туда. То в одно, то в другое ухо. Я очень много раз отказывался. Они меня очень много раз приглашали. Дошло до такого момента, что… вы знаете, я сидел дома, и Бог… я думаю, что это Господь, Он мне говорит: «не делай этого с напарником. Не делай! Ты видишь другую сторону».
Вы знаете, мне стало внутри себя очень стыдно. И меня начала судить совесть. Я понимаю, Кто (сегодня) меня начал судить, да. Когда я думал об этом, я думал: «да будь теперь, что будет». Я оставил его, я не хотел уже с ним какие-то счеты сводить. Меня интересовало другое. Меня интересовало вот это отношение. Меня это очень привлекало. И я не мог этого сделать. Понимаете? Меня Господь-Бог останавливал: «не делай этого!»
В одно прекрасное воскресенье… Знаете, наверное, скажу так: у меня сил не хватило духовных, или где-то, может быть, я боялся, я своему отцу говорю:
– Пап, ты поедешь со мной в церковь? Ну давай съездим, посмотрим!
Он говорит:
– Конечно, я с тобой поеду. Поехали.
Знаете, приехали мы в церковь на служение, на воскресное. Когда начали петь Псалмы, когда начал петь хор, когда начали петь дети, я начал плакать. Я начал очень сильно плакать. В моем сердце что-то перевернулось. И так сильно перевернулось, для меня это была такая боль и так приятно – быть и находиться в этом месте, но и боль, что я не такой, как они. Я не знал, что мне делать.
К концу служения, уже был призыв к молитве, и брат мне говорит:
– Эдик, выйди, покайся.
Вы знаете, я посмотрел направо, налево. «О каком покаянии, – думаю, – ты говоришь? Какое покаяние? Какой я грешный человек? Что я в этой жизни только не делал, о каком покаянии ты мне можешь сейчас говорить?» Я ему говорю:
– Знаешь, я на следующее воскресенье покаюсь. Ну, я не готовый сейчас. Вот не готов я сейчас, и все! – Он говорит:
– Ну, ты выйди, покайся. – Я говорю:
– Нет, я не готов.
Не было следующего воскресенья. На следующее воскресенье я лежал в коме. Это трудно, тяжело об этом говорить, но это было так. Это правда.
Выйдя из церкви, мне враг шепчет в уши: «смотри, они все святые, а ты кто? О каком покаянии ты можешь говорить? Ты посмотри на себя!»
Вы знаете, всю эту неделю я начал пить. Я начал очень сильно пить. Выпивая бутылку водки, я даже не замечал, мне мало было. Я мог еще одну взять. Мне было этого мало. И внутри, вы знаете, с каждым днем, до следующего воскресенья, с каждым днем после этого служения враг мне говорил, сатана мне говорил: «вот видишь, ты не такой! Ты не можешь! Ты недостоин этого!»
И знаете, я с ним соглашался. Я с ним соглашался: «да, я недостоин! Да, я не такой! Да, я не должен был жить вообще на этой Земле! Я вообще недостоин этой Земли!»
Подходит суббота, вечер, вы знаете, как будто, в моей голове вот так сделалось (щелкает пальцами). И враг мне говорит: «тебе не надо жить! Покончи жизнь, и все!» «Как?» Вы знаете, я веду с ним диалог, я спрашиваю: «как?» Я еду на машине, и спрашиваю у него: «как?» Он говорит: «а ты подожги себя!» Знаете, я не понял: «как, подожги себя?» Он говорит: «у тебя в багажнике есть канистра. Купи бензин, облей и подожги!»
Вы знаете, это была такая реакция… очень быстрая. Я не раздумывал. Я заехал на заправку, купил бензин, пять литров бензина. Я облил себя и поджег.
Глаза я открыл только через два месяца почти. Эти два месяца я был в коме. Находясь в коме, мне Господь показал такое интересное явление. Он мне показал чистое небо. И Он мне показал, как горит Земля.
Когда меня вывели из комы, вы знаете, я первым делом начал плакать. Я увидел маму, я начал плакать, я начал каяться пред Богом, я начал каяться пред мамой. Я начал пред всеми каяться. Я понял, что я неправильно поступил, что я был неправ, что нельзя было так делать.
