Сергей Савочкин
Тишина камней

Никто больше не шевелился и не произносил ни звука. Так продолжалось довольно-таки долгое время. Ри почти перестал дышать, он натянул покрывало до подбородка и спрятался бы совсем, если бы от этот чужаки исчезли, как кошмарный бред. “Только не это. – Парень начинал мелко дрожать всем телом. – Бежал от одних и попал к другим.” Томительное молчание, повисшее на поляне, обретало осязаемое величие. Громоздкое, тяжелое, пробирающее до костей – оно давило на плечи, превращая Ри в ненавистное самому себе ничтожество.

– Кто ты такой? – прогремел голос крупного. – И что ЭТО?

Он вытянул руку и показал прозрачный камень. У Ри внутри что-то ухнуло и опустилось низко-низко, уперевшись в желудок. Волнение выступило испариной на лбу.

Молодой подскочил с места и, замахав рукой, как будто отбивался от невидимых мух, присел возле Ри.

– Полегче, Кос! – попросил он мягко. – Не видишь, в себя никак не придет.

– Да мне плевать! – Голос, не терпящий ни малейших возражений – громкий и властный. – Мы его выгребли из грязи, ты его выходил и перевязал раны, так что у нас есть право знать.

Юноша лишь раздраженно отмахнулся:

– Ну подожди, он хоть оклемается.

“Сколько же времени я был в отключке? Всю ночь? А может и дольше? Вряд ли они знают, – превозмогая головную боль, лихорадочно соображал Ри. – Сейчас главное понять, опасны ли эти охотники”.

Рыжебородый недовольно закряхтел.

Доброжелательный поудобнее устроился возле Ри, похлопал его по плечу и, заглянув в глаза, вкрадчиво начал расспрашивать:

– Повезло тебе парень, что мы тебя нашли. Вряд ли ты валялся без сознания в той яме, весь в ссадинах и ушибах, по собственной воле. На ноге-то у тебя порез хороший я заделал, можешь даже не беспокоится, заживет до конца горба Льяд. И мы тебя не обидим. Если у тебя в голове нет злого умысла, то и у нас к тебе его никогда не будет.  Скажи нам хотя бы свое имя.

– И это что! – рявкнул охотник с черной, густой бородой и снова ткнул камнем, который папа оставил Ри.

Молодой вздохнул и покачал головой.

– Спасибо, – процедил Ри.

– Ну вот! – обрадовался спаситель. – Уже кое-что!

Он поискал взглядом поддержки у своих друзей, но один хмурился, другой ворчал, а третья и вовсе никак не реагировала.

– Рийя Нон. Мое имя.

– Прекрасно! – Единственный пока что собеседник лучезарно улыбался. – Позволь представлю тебе наш скромный отряд. – Он выпрямился и положил руку на грудь, объявлял красноречиво и деловито, с приподнятой головой: – Я Инзима! Люблю пошутить, покуролесить и красивые шмотки… На эти не смотри, мы только что с охоты. Исполняю роль лекаря и трезвомыслящего, когда остальные упиваются в хлам. – Указал на самого большого. – Наш предводитель и командир – Косаль Таг! У него всегда есть план, и он добивается намеченной цели во что бы то ни стало. Да, суровый мужик, но справедливей я не встречал. – Тот, о ком так страстно рассказывали, только отмахнулся. – Напротив него наш нюхач Матаара, он же ворчун и вечно недовольный скряга.

– Поговори мне! – Представленный погрозил кулаком и насупился.

– И наконец… – Инзима выдержал торжественную паузу. – Наш небогляд! Чистая хлаза среди дремучего невежества Старых земель! Лодисс Антэя!

Рийя чуть наклонился в сторону, чтобы попытаться рассмотреть ее. Тряпья поменьше, кожаный костюм без единой вставленной пластины, но со множеством ремешков затягивал стройное тело по самое горло. Светлые волосы зачесаны назад и собраны в тугой пучок, скрепленный несколькими длинными спицами, больше похожими на тонкие зазубренные лезвия, а не предмет женского обихода. Она была грациозна и строга. Изящный взлет бровей, румянец на щеках, потрескавшиеся губы, рубец на мочке уха, – Ри почудилось, что он стал ближе и мог увидеть все детали и каждую пору на ее коже, вдохнуть аромат корицы и редьки. Наверное, он даже приоткрыл рот. А когда небогляд резко взглянула на Ри, как хищная птица, он часто заморгал и смущенно опустил голову.

– Дочь самой известной смотрящей в небо Старых и Новых земель Тэи, нашедшей самый крупный мелин – Антеи Гаро! – продолжал разглагольствовать Инзима. – Молчаливая и неприступная, как скалы Макарири. Не подходи к ней близко без разрешения, если не хочешь быть умерщвленным никому неизвестным способом!

Увидеть бы выражение лица Лодисс Антеи после такого представления, – а скорее всего она просто слегка скривила губы, – но Ри не рискнул показаться невеждой.

Инзима стоял некоторое время, довольный собой, с вытянутыми в стороны руками, будто желал объять весь мир. Косаль Таг покряхтел в кулак, чтобы балагур отрезвел, и это подействовало. Тот присел возле костра, шустро орудуя палкой, выудил из углей черную штуковину с ладонь и ловко подкинул. Дымящаяся и вкусно пахнущая картошка упала к ногам Ри. Освободившись из-под покрывала, он поднял печеный корнеплод. Обжегся и, немного пожонглировав им, чтобы дать остыть, откусил. Инзима ухмыльнулся:

– Расскажешь, что с тобой произошло?

Ри не спешил с ответом и был благодарен, что никто из охотников больше его не торопил. Даже Матаара, который не скрывал своего раздражения и недовольства, молчал с кислой миной на лице.

– Я бежал… от дяди, – все еще сомневаясь в безобидных намерениях людей, что спасли его и пригрели, Ри, бормоча и запинаясь, тщательно подбирал слова: – Папа умер, а дядя пришел, чтобы забрать… имущество. И меня.

– Так из какого ты селения? – строго и совершенно спокойно спросил Косаль Таг. В каждом его слове чувствовалась сила и абсолютное владение положением. Он говорил: “Откуда ты?”, но слышалось: “Тебе лучше рассказать нам всю правду”.

– Энфис.

От Ри не ускользнуло легкое удивление, коснувшееся лица Коса.

– Цнои?

– Ну да, – подтвердил Ри.

– Так вот почему от него так воняет, – скривившись, вставил свое брезгливое мнение Матаара.

Какое-то время Кос больше ничего не спрашивал. Инзима и Матаара нервно переглядывались.

– Этот камень… – начал было командир отряда, но Ри его прервал:

– Это просто предсмертный подарок отца! Это не карг – честно! У нас они запрещены!

– Откуда ты знаешь, – жестко пресек взволнованные излияния Матаара, – если ни разу не видел каргов?

– Папа рассказывал о них. Он не всегда жил у цнои. Дедушка был кузнецом, а отец ему помогал.

Ри остановился. Что-то его понесло. Зачем он рассказывает о том, о чем и не спрашивали? Лучше поесть картошку и занять рот.

Кос сощурился. Достав камень и покрутив им так и сяк, он продолжил допрос:

– Допустим, я поверю, что это просто безделушка, по какой-то причине важная лишь твоему отцу… Но почему ты не захотел уйти с дядей?

“Ага, – подумалось Ри, – так ты и поверил мне на слово. Наверно, что только не делали с моим камнем, чтобы убедиться, что он не карг, пока я в отключке-то был. Нужно быть настороже и не трепать лишнего. Но и обманывать не стоит. Какие-то они все же странные: один слишком благосклонен, другой слишком подозрителен. Будь осторожен, Ри”.

 А вслух твердо заявил:

– Я должен выполнить предсмертную волю отца. Жить с дядей не входило в мои планы.

– Планы, говоришь, – хмыкнул Кос и будто расслабился, даже смягчился. – Планы – это хорошо. Видишь ли, Охота окончена. Впереди нас ждет Тишина и дом. Мы планируем разъехаться без приключений и проблем. Понимаешь?

Ри кивнул. Он понимал.

– Так кто твой дядя? – голос Матаары прозвучал вкрадчиво и хитро.

Сухая картошка комом встала в горле Ри. Пока он делал вид, что с трудом глотает застрявшую еду и не может сразу ответить, мысли лихорадочно крутились в голове: “Наверняка, они знают дядю. И наверняка бросят меня, если я скажу правду. Но если совру, и дядя найдет меня у них… Всякое может случится. Пока ничего плохого эти охотники мне не сделали. Не стоит их подставлять”.

И Ри сознался:

– Коган Халла.

– Брось мальчишку! – выкрикнул Матаара, сплюнул и как-то по-новому,  презрительно пригвоздил взглядом Ри.

– Цыц! – рявкнул Кос.

Инзима вскочил, попытался возразить:

– Но мы же не можем…

– И ты молчи! – предводитель отряда выпрямился и рассудительно сложил руки на груди. – Знаю я каждого из вас, как облупленных. Знаю, что хотите сказать. Потому молчите, пока вас не спросят!

Нюхач звонко хлопнул себя по щеке, посмотрел на ладонь, зло скривившись, тряхнул ей и отвернулся. “Ага, – мысленно среагировал Ри, – и комара тебе тоже я подослал”. Парень тяжело вздохнул. Картошка уже не лезла в горло, аппетит пропал.

– Я никогда не встречался с твоим дядей, – Косаль Таг говорил четко и  бесстрастно, – но наслышан о нем. Обворовывает охотников, устраивая засады у кузниц. Убивает любого, кто ему помешает. Любого, кто не может дать должный отпор. Коган Халла – охотник без чести и достоинства, и если у тебя о дяде иное мнение, то мне жаль тебя.

– Да я сам-то до сих пор его ни разу не видел! – почти возмущенно воскликнул Ри, но тут же осекся.

– А оружие его видел? – проявил интерес Матаара. На этот раз Кос не стал осаждать товарища.

– Меч, – еле выговорил Ри, не желая погружаться в ту ночь. – Длинный, с мой рост. Он вставлял его во что-то вроде гнезда в протезе. Правой руки у него нет. И крутил им, будто тот невесомый.

Инзима ахнул и удивленно уставился на Ри:

– Ты был от него так близко и сбежал?

– Я не был близко. Он меня даже не видел… Надеюсь.

– Тогда объясни, где прятался? – Кос недоверчиво нахмурился. – Как смог сбежать?

– Это трудно объяснить… – Ри вспомнил, как его самого ошеломила связь с Мельзингой через нити сущих. – Если вы не цнои, то не поймете.

– За идиотов нас держит! – ехидно бросил Матаара. – Уйти от мелинового оружия с такой вальзивой, как у Когана? Этому простаку не по зубам!

– Да нет же! – У Ри сжались кулаки и затряслась губа. Рубец у глаза застонал и налился острой тяжестью. – Это сущие! Они помогли мне увидеть издалека!

– Ну-ну, – усмехнулся нюхач. – Знаем мы, какие вы, цнои, дикари: воняете, как обделавшиеся овцы, вываливаете на крышу трупы, чтоб воняло еще сильнее… – Матаара с отвращением сплюнул. – Носитесь со своими сущими…

– Ничего вы не знаете, – с обидой и злостью процедил сквозь зубы Ри.

– Хватит!

Косаль Таг поднялся. Охотник оказался выше, чем предполагал Ри, намного выше – он навис широченной горой, невозмутимой и непоколебимой, грозной мощью над тощим и остолбеневшим беглецом, заслонив добрую часть рассвета.

– Что за вальзива? –  прогремел Кос. –  По слухам же у него только половина мелина?

– Да, –  Матаара виновато пожал плечами. –  Говорят, когда он завладел мелином, половина камня рассыпалась в прах. На даже такой вальзиве противостоять почти невозможно, потому что она лишает воли. Опять же… если верить слухам.

Несомненно, Косаль Таг был грозным, опытным каргхаром, но сейчас растерянность коснулась его лица. Он переводил взор от одного своего соратника к другому, и Ри, нужно признать, совсем не понимал возникших колебаний. Любой охотник, каким представлял себе Ри этих смелых, но алчных и кровожадных искателей осколков тела Шенкарока, немедленно избавился бы от недоросля, представляющего хоть малейший риск для безопасного возвращения домой, и в лучшем случае, сохранил бы ему жизнь. Но в душе Косаль Тага происходила борьба. И только верные друзья с пониманием сохраняли молчание и ожидали командирского решения. Но не все имели дюжее терпение.

– А давайте бросим камушки выбора! – вдруг с воодушевлением предложил Инзима.

– Кому что, а тебе лишь бы цирк устроить, – устало отмахнулся Кос и снова присел. – Послушал бы сестру, говорила она тебе: иди в странствующие артисты, те и зарабатывают получше и живут спокойней. – Он несколько раз важно погладил бороду и добавил нетерпеливо: – Давай уже, раздавай свою гальку.

Инзима ожил, вскочил, как ужаленный, суетливо достал из подвешенного на поясе мешочка камушки и раздал каждому, кроме Ри, конечно же, по два: черному и белому. Свой белый он положил у ног Ри со словами:

– Белый – за тебя. За то, чтобы помочь тебе.

Матаара без раздумий кинул черный, попав в первый камень и оттолкнув его чуть в сторону.

– Черный – за то, чтобы предоставить тебя самому себе, – пояснил лекарь и по совместительству шут отряда, и оба высказавших свои заключения уставились на командира.

“И почему они вообще решили, что мне нужна помощь? – думал Ри, с интересом разглядывая Коса. – И странно – небогляд же еще не бросила камень, а они ждут вердикта от этого великана. Может она не имеет право голоса? Или же ее голос решающий.”

Косаль Таг покатал пальцем на огромной ладони крохотную гальку, потом подхватил черный камушек и бросил в сторону Ри. Поджав губы, он тут же стал тереть виски, словно обдумывал что-то важное. Расстроенный Инзима и ухмыляющийся Матаара повернулись к Лодисс Антее. Ее облик размывал сизый дымок и искаженный от жара костра воздух.

Одинокая искра, вырвавшаяся из прогоревшего и разломившегося полена, закружилась и тихо легла на голую стопу Ри. Он дернул ногой, потер обожженное место и накрылся одеялом.

Диск Нари  над горизонтом подмигнул красным хребтом и потух, поглощенный кудрявой, густой тучей, заслонившей полнеба.

Тишина, облаченная в стрекотание ночных насекомых, погружала в промозглое утро.

Лодисс наклонилась, подобрала что-то и швырнула через огонь к Ри. Пара сапог гулко  плюхнулась на землю. За ними последовал камушек выбора, и у ног молодого человека, ожидающего окончательного решения, оказались два черных и два белых ответа.

Озноб мурашками погладил спину Ри. Глаза защипало от навернувшихся слез. Приятные смятение и трепет переполнили душу. Он не знал наверняка, но будь то чутье или напряжение нитей предков, оно подсказывало, что его не оставят сегодня в беде, что двое против двух – не всегда ничья.

– Ты уверена? – Все были удивлены, а командир больше других. Но недовольства, в коем почти беззвучно задыхался Матаара, не выказывал.

Ри не решился утолить свое любопытство прямо сейчас, да и охотники не утруждались объяснить, он спросит позже о том, почему галька небогляда перевесила любую другую. Завидя, что охотники начали подниматься, он достал из сапог подсохшие портянки, намотал их на ноги и торопливо натянул обувку.

– Возьмешь Паутинку. – Кос кивнул Ри на илори коричневой с белыми пятнами масти, пасущуюся на опушке. – И вот! – Он подкинул прозрачный камень, который Ри ловко поймал и тут же спрятал в карман. – Возвращаю. –  Они не грабители, не бесчинствующие мародеры.

Косаль Таг подошел к своему илори, черному, с белыми, ухоженными фризами, похлопал по могучей шее и прижался лбом к голове коня. Животное тихо и протяжно фыркало, будто общалось с хозяином на каком-то одном им известном языке. Не всякий из илори, самых мощных и выносливых ездовых, выдержал бы такого охотника, как Кос, но этот… этот мог.  Охотник погладил загривок, прошептал что-то на ухо, от чего животное довольно закивало. Огромные, спокойные глаза его излучали ум и силу. Кос легко запрыгнул в седло. Рийя, приоткрыв рот, завороженно следил за ними и смутился, будто подглядел за воркующими влюбленными.

Ри подошел к Паутинке.

– Мы едем в Атаранги, – объявил Кос, – напиться и набить брюхо. Отметить завершение Охоты. Потом до Зирона, а там расходимся.

Ри уловил интерес и внимание к собственной персоне только от Инзимы.

– Мне нужно в Ноксоло, – робко поделился он. – Но я не знаю, где это. Буду благодарен, если подскажите, как туда добраться.

– Ноксоло? – переспросил Инзима. – Граница с Новыми землями, на западе отсюда. Дней семь пути пешим. Зачем тебе туда?

– Хочу поступить на службу к ученым эклиотикам. Изучать карги. – Про поиски родственников матери Ри решил умолчать. Он запрыгнул на Паутинку. Ездить верхом умел с детства, поэтому держался в седле уверенно.

– Ученые? – Инзима хохотнул. – В Ноксоло нет ученых! Давно перебрались в столицу, в Гавань Гирей, служат  теперь при дворе. А в Ноксоло только цепные.

– Мы можем проводить тебя до Зирона, оттуда рукой подать до Ноксоло. – Кос прервал Ри, когда тот собирался узнать о цепных эклиотиках, пришпорил коня и поскакал за отбывшей первой Лодисс Антеей.

Матаара затягивал подпруги, закреплял топоры, и Ри, чтобы не волочиться в хвосте с нюхачом, который морщился, словно тому навозом под носом намазали, поспешил за Инзимой, единственным, кто охотно отвечал на вопросы.

– А что за обитель – Зирон?

– Не обитель. – Инзима улыбался уже устало: от объяснения очевидных вещей ему становилось скучно. – Зирон – перекресток дорог. Знаковое место для охотников. Много гвальд назад там произошла первая хеллизия. – С каждым словом азарт рассказчика просыпался и добавлял истории искр задора. – Семьдесят восемь смельчаков, больше десятка отрядов, сошлись на месте падения самого крупного на тот момент мелина, чтобы выяснить, кто же из них заслуживает вальзивы Отщепенца. Так назвали потом этот мелин. – пояснил Инзима, не дожидаясь уточнения Ри, и продолжил: – В той кровавой резне погибли все до одного. Представляешь? Семьдесят восемь обезображенных трупов. Вот только трупы обнаружили не человеческие, а зверья всякого. Мелина и след простыл. Видно какой-то отщепенец спрятался, выждал окончания битвы, убил победителя  и забрал камень.

– Почему?..

– Почему трупы зверья?

– Да.

Инзима ответил не сразу. Они скакали вдоль леса, по длинному пути к Атаранги, огибая овраги, не спеша. Ри подумал, что Инзима, скорее всего, замешкался, потому что никак не определится: то ли завидовать новому знакомому, в целом не ведающему о многом интересном в новом для него мире, то ли сочувствовать, ведь мир этот по большей части жесток и несправедлив.

– Там, где падают мелины… пока их не забрали, творится всякая несусветная хрень. Что угодно. Но не то, к чему ты готов.

– А ты охотился на мелин? – при этом вопросе у Ри кровь заиграла в жилах, настолько будоражило воображение всего лишь озвучивание вслух запретных слов, да еще самых опасных и романтизированных в шепотливых историях детства.

– Мы в таком составе вторую Охоту, – пока из трофеев только гвирты, но попадались крупные экземпляры. А для меня так поход вообще впервые. Сестра не отпускала. Но я настырный. Она сдалась. Под ответственность Коса. Он ее муж, если что. – Инзима широко улыбнулся и пожал плечами, будто извинялся. – Но Кос бывал на охоте на мелин. С другим отрядом. Там он не был командиром.

– А почему?.. – Ри заметил каплю раздражения на лице молодого лекаря. Погладил гриву лошади, прежде чем закончить вопрос:  – Почему Паутинка?

Инзима ухмыльнулся, вспомнив о чем-то.

– Когда мы ее нашли… – Растерянность на лице Ри заставила Инзиму пояснить: – Такое случается. Охотники-одиночки не выживают. Их скакуны сбегают. И бродят. Так вот. Смотрим – идет. Одна. Без всадника. А жопа вся в репьях и паутине. – И засмеялся громко, отрывисто, высоко задрав голову. – У Мата илори зовут Полоска. За светлую полоску на ребрах. У Ло – Узелок. Хвост у нее короткий, узелком. – Ри пригляделся – небогляд скакала впереди, но развевающиеся волосы и прямую, в строгой выправке, спину было хорошо видно. И хвостик лошади. – Мою зовут Трещинка. Не спрашивай почему. Раньше на ней ездил Мат. Я пытался узнать секрет клички. А он машет руками и орет. Как бешенный.

Ри обернулся. Матаара скакал замыкающим. От неожиданного внимания со стороны незваного гостя нюхач встрепенулся и натянул на лицо недовольную мину.

– У Коса как зовут, никто не знает, – закончил Инзима рассказ о кличках илори охотников отряда. – Это их личное дело. Коса и Деловуши. Я ее так про себя назвал. Только смотри не проболтайся. Не поздоровится.

Тут Инзима смолк, потому что Косаль Таг чуть подотстал от Лодисс, чтобы поравняться с Ри.

– О чем это вы тут? – грозно пробасил, сверкнув глазами, командир.

– Да так. – Инзима зевнул. – О бабах. О пиве…

Кос принюхался и скривился:

– Как ты?..

– Терпимо. – Отмахнулся.

– На счет этого у меня есть хороший план.

– Обожаю, когда ты так говоришь.

Они рассмеялись, и Кос, ударив шпорами по бокам Деловуши, поскакал догонять небогляда.

Ри предположил, что таким образом они обсудили вонь, которой сам он, понятное дело, не чуял – вонь цнои. Устойчивый запах навоза, глины и одному Шенкароку ведомо чего еще. Это немного обидело Ри. И очень сильно опечалило. Потому что напомнило об Энфисе, смерти старухи Мельзинги, рвущихся нитях и неизвестной судьбе жителей обители. Мысли тяжким грузом сдавливали грудь. Он притих и больше уже не досаждал своим спасителям глупыми расспросами об обычных для них вещах, которые страшили, тревожили и затягивали Ри в мрачное уныние.

Мир вокруг преображался. Нари освободился от оков туч и поспешил озарить и согреть землю благодатным теплом. Более сочными и яркими красками наполнились цветущие луга. Впереди, на горизонте заснеженные шапки Макарири сверкали режущим глаза светом. А за лесной толщей величаво возвышались родные скалы. Там, в пещере, покоилось тело отца Ри – Кабиана Халлы, а дикие псы, возможно, уже рыли мягкую землю могилы, чтобы вытащить, растерзать и растащить труп по норам.

Путь до Атаранги Ри провел в тягостных раздумьях, прижавшись к Паутинке и изредка поглядывая на спины путников. А сзади доносилось недовольное фырканье. Возможно, так свой капризный норов выказывала Полоска. Но не обязательно она.