Сергей Михайлович Кравцов
Секьюрити номер тринадцать, или Дневники «топтуна»
– Ну, он и скотина! Я сколько уже прошу себе замену, а он только одно в ответ: «Менять некем, людей не хватает». А тут – сразу нашёл, куда тебя забросить. Слышал я про этот Заречный, слышал. Дыра из дыр, магазин – не лучше, чем в Стукачихе. Если не хуже. От него все открещиваются, как черти от ладана. Не вздумай согласиться!
– Да я и не собираюсь соглашаться. Я с Васиным прямо сейчас созвонюсь и скажу, что согласен подменить, но только тебя. Вот и всё. Устроит его – поеду завтра же. Не устроит – вообще не поеду.
Позвонил Васину, и сразу же выдал ему своё встречное предложение: на вахту поеду, но только в Рогожное, во «Вкус». Он тут же закусил удила:
– Что это такое? Что это за наезды? Здесь я решаю, кому и куда ехать. Будет и твоему Володьке замена! Обещаю!
Но я упёрся: сменю только сына! У него уже от этой походной сухомятки гастрит развился. Он ещё молодой, ему ещё жить да жить, а у него без пяти минут язва желудка. Поэтому поеду только в Рогожное. Слышу – в трубке: пи-и, пи-и, пи-и… Ну, что ж, не хочешь соглашаться – как хочешь. Значит, не судьба.
А вчера, часов в восемь утра, звонит Володька:
– Бать, Васин даёт добро! Сейчас позвонил, сказал, что ты можешь ехать ко мне на подмену. Сегодня выедешь?
Ну, понятное дело! Чего тянуть-то? В темпе уложил сумку, и – на вокзал. Ночь продрых в поезде, и вот, я уже в столице. Сразу же отправился на Казанский, взял билет на электричку. Пока ехали, начался плотный снегопад – в окне, считай, ничего не видно. А вышли на перрон – ветер сырой, промозглый… Ну, это, прямо, уже закономерность какая-то: в день прибытия на объект – обязательно непогода, снег и слякоть. Как по заказу! Ещё в дороге я созванивался с Володькой, и он объяснил на каком автобусе и куда ехать.
. До Рогожного добираться с полчаса. «Вкус» находится в глубине квартала. Его здание очень похоже на кадухинский «Купи!». Поднимаюсь на крыльцо (правда, здесь оно намного выше), захожу внутрь, и вижу своего Володьку, который стоит возле касс, о чём-то балагурит с кассиршами. Направляюсь к ним. Одна из кассирш на ходу интересуется:
– Алексей Петрович? Добро пожаловать!
Да уж спасибо… Смотрю на Володьку: твоя реклама? Он разводит руками – есть маленько!.. Идём с ним к директорше. Зовут её Александра Юрьевна. Вопросы у неё стандартные: сколько вахт, сколько задержаний? Как и всех прочих магазинных начальников, мои ответы её тоже – этого следовало ожидать! – не впечатлили. Но возражений, наподобие того, что: ты нам не годишься, не высказывает. Заполняем журнал приёма-сдачи дежурства, отправляем эсэмэску Васину.
Приехал я обратно в Боровки, погулял по улицам. Вечером с работы вернулся Володька, с ним Пашка Гречкин – наш бывший сосед по деревне Лимпоповке (где некогда я трудился агрономом), и, заодно, Володькин однокашник по школе. Сейчас он проживает где-то в Астрахани. Сюда приехал охранником, работает тоже в Рогожном, тоже во «Вкусе», но в другом. Как рассказал Пашка, в их магазине режим гораздо жёстче, чем в том, куда сегодня я заступил. Вскоре приехал с работы ещё один наш давний знакомый – Федька, ему за пятьдесят, он работает в дальнем конце Боровков, в «Купи!». Оттуда на автобусе добираться до общаги почти полчаса.
Последним появился Ромка. Он родом из Белоруссии, пашет в здешнем, в боровковском «Вкусе». Ромка заканчивает работу чуть ли не раньше всех, но здесь у него с некоторых пор завелась зазноба, и, как считают парни, дело идёт к свадьбе. Поэтому он и «зависает» у неё, иной раз, за полночь. Володька и Федька пакуют сумки. Завтра им в офис за расчётом. Оба предвкушают возвращение домой. Даже не стали себе готовить ужин. Пожевали всухомятку, и – на боковую.
Двадцать первое февраля
Да, правильно говорят, что во всякой работе самое тяжёлое – это её начало. Особенно, если за месяц домашней жизни от цельнодневной ходьбы основательно отвык. А я здорово отвык. Я ещё в поезде заранее «предвкушал», как к вечеру будут гудеть ноги после целого дня беготни по магазину. И ожидания меня не обманули.
…Позавчера, девятнадцатого, в восьмом часу утра, мы с Пашкой пошли на автобусную остановку. Как ни странно, но моя первая ночь в общаге оказалась на редкость спокойной.. Единственное, что пару раз разбудило – жуткий Ромкин храп. Бедная его будущая жена! Вот кому достанутся эти децибелы. Володька с Федькой ещё в пять утра убежали на электричку. Ромка прямо перед нами помчался на свой объект. До его «Вкуса» идти пешком всего каких-то минут пятнадцать.
Идём с Пашкой к остановке, он рассказывает про своё житьё-бытьё, про бывшую работу, про рыбалку. Спрашиваю его про семью – как жена, как детишки? Он жмёт плечами, морщится и признаётся, что женат не был ни разу. Во, даёт! Чуваку уже далеко за тридцать, а он всё бобылюет. Что за причина-то? Здоровье не позволяет, или в Астрахани женщины перевелись? Так, их здесь, вон, полно (на остановке две молодайки постреливают глазами в сторону Пашки). Эй, Пабло, чего ушами-то хлопаешь? До автобуса ещё минут пять, есть время познакомиться. Гусар ты или мокрая курица? Увы! Он отмалчивается, безропотно соглашаясь на «почётный» статус мокрой курицы…
Приходит наш, пятый автобус, и мы отправляемся в Рогожное. Во «Вкус» попадаю через грузовой терминал. Началась моя первая смена в этом «шопе». Директриса сидит в своём кабинете, дверь настежь. Здороваюсь, отмечаюсь в журнале, беру ключи. Она – то ли не выспалась, то ли такая медлительная по своей природе – когда я уже выхожу, вдогонку даёт «ЦУ» («ценное указание»):
– Алексей Петрович, максимум внимания на отдел алкоголя!
Тоже мне, открыла Америку! Это уже четвёртый магазин, где я работаю, и уже в четвёртый раз слышу про первоочередное внимание к «алкашке». В зале традиционная для сетевых магазинов нынешней поры, замена этикеток на товарах. Кассирши работают спешно, только ножницы клацают. Знакомлюсь с этой командой поближе. Самая старшая здесь – Римма, ей за сорок, но смотрится существенно моложе. Таисия – тоже в годах, крупная и грузная. Женька, ей около тридцати (это она вчера со мной здоровалась), проворная и подвижная как ртуть, весёлая и жизнерадостная, по-свойски подмигивает. Галина, высокая и медлительная, с ликом и взглядом великомученицы, как будто вся в себе. Под стать ей уборщица Алия – тоже, судя по взгляду, как будто пережила подвалы инквизиции. Она постоянно что-то сердито ворчит себе под нос. Грузчик Шухрат, напротив, очень оживлён и общителен.
Подходит время открытия магазина, иду в вестибюль, отпираю замок внутренней раздвижной решётки, а её где-то немного клинит. Рывком её сдвигаю, после чего, наконец-то, открываю стеклянную входную дверь. Стоявшая перед ней мадам за семьдесят в небедном пальто и с ярко напомаженными губами, недовольно брюзжит:
– Что так долго возитесь? Заставляете людей мёрзнуть на ветру!
«Люди», которых я злодейски (причём, умышленно!) заморозил в течение полуминутной заминки, это – она сама, и какой-то щупленький шарамыжка в заношенном армейском бушлате с чужого плеча, впопыхах докуривающий свою цигарку в самом низу возле мусорной урны. Ну, что ж, здравствуй, неведомый мне рогожнинский народ! Вот мы и познакомились…
Вскоре покупатели пошли валом, как будто кто-то дал команду «свистать всех наверх!» И пришлось мне, скажем так, на всю катушку тряхнуть стариной. Как и везде, здесь тоже хватало не знающих, где что лежит. И здесь хватало «болящих и страдающих», кто пришёл за спиртным раньше положенного времени, потому что душа требует и «трубы горят» … Ближе к обеду в зале появилась Александра Юрьевна. Она вручила мне ключи от элитной «алкашки», и от шкафчика с красной икрой. В этом магазине, оказывается, по заказу покупателей я сам должен брать из-под замка эти товары, и нести их на кассу. Во, прибабах! Правильно говорят: что ни город, то – норов, что ни деревня, то – обычай.
К обеду я вымотался очень даже здорово. Что и говорить – отвык. Поэтому, как и на прежних объектах, сразу же присмотрел себе место вне зоны обзора камер наблюдения, подле оборудованного у входа цветочного киоска. Теперь, хоть на полминуты, можно чуточку расслабиться. Расслабляюсь… В этот момент из киоска появляется и вышагивает мимо меня какой-то мордастенький тип под пятьдесят в понтовейшем пальто и шляпе. Глянул в мою сторону, и с «деловыми» интонациями мне талдычит:
– Вы охранник? А что же вы подпираете стенку вместо того, чтобы контролировать зал? На такой работе сидеть не положено!
Вот, думаю, нарвался на какого-то контролёра. Принесла его сюда нелёгкая! На всякий случай спрашиваю:
– А вы кто будете?
Думалось, он скажет, что работает каким-нибудь инспектором, там, ГБРовцем, или кем-то ещё. А он мне – многозначительно, с эдакой даже горделивостью:
– Я тоже работаю охранником, и у нас это строго запрещено!
Тю-у-у-у-у-у-у!.. Охранником?!! А я уж было подумал невесть что! Отвечаю, в тональности частушки, позаимствованной из репертуара участников давнишней телепередачи «Эх, Семёновна!»:
– Ну, я не знаю, как у вас, а у нас, «в Японии», посидеть совсем не грех, вас бы там не поняли.
На это он обалдело похлопал глазами, и изобразив на своей физии нечто типа: «Какой кошмар! И этот разгильдяй смеет носить славное, гордое звание охранника?!! Я огорчён и возмущён!», зашагал дальше. После двенадцати я отправился к Шухрату узнать, когда он сможет подменить меня на время обеда. Он вздыхает и разводит руками. Ближе к часу поесть мне, всё-таки, удалось. Когда я был в столовке, туда зашла Женька. Хитро так улыбается и спрашивает:
– Петрович, а вы как относитесь к просрочке?
– В каком смысле? Если насчёт того, что, есть её или не есть, то – только положительно.
– Ну и отлично! Вечером пакет вам организуем.
Ух ты, думаю, вот это попёрло, так попёрло! Спрашиваю:
– А директорша как к этому относится?
– А её после обеда не будет. Её сменит заместительница, Светлана Михайловна. Она, как бы, «ничего не видит», поэтому проблем ни у кого не возникает.
После такой новости вторая половина дня у меня прошла, прямо, как канун большого праздника. И усталость не так уж сильно ощущалась, и работалось гораздо веселее. Можно сказать, открылось второе дыхание.
Ближе к вечеру я взял «на прицел» одного очень мутного на вид мужика. Лоб по габаритам не хилый, почти баскетбольного роста, в пальто из искусственной кожи. А глаза – бегают, бегают, бегают… Сразу понял: этот тип – тут не просто так. Держу его в поле зрения, сам к кассиршам – как он вам? Не светился здесь? Они жмут плечами – вроде, не попадался. Впрочем, Женька припомнила, что неделю назад Володька задерживал какого-то ломовика по подозрению в выносе товара. Но найти ничего не смог. Пришлось извиняться. Уж не тот ли самый? Самое малое, полчаса, этот «шопмэн» кружил по отделам, видимо, надеясь, что мне надоест его пасти, и я отстану. А я не отстаю. По пятам за ним, конечно, не хожу, но из поля зрения не выпускаю. Видимо он понял, что умыкнуть ничего не удастся, взял пачку спагетти и – на кассу. Ну, уж тогда я на все сто убедился: крадун. Если он приходил за одними лишь этими макаронами, то какого беса надо было играть во всякие там кошки-мышки?
В десять вечера, сразу после закрытия, я вышел в грузовой терминал. У вагонетки с просрочкой наши девчонки шарятся, заполняют пакеты. Камеры там не берут, Светлана в директорском кабинете что-то пишет, понятное дело, «ничего не видит». Женька вручает мне пакет.
– Петрович, это – вам!
Да, увесистый пакетик. Тут харчей – дня на три выше крыши хватит. Девчата инструктируют: когда выйду, надо хорошенько оглядеться. Когда-то был случай, ГБРовцы в тени притаились и сцапали ту, что вышла первой. Хорошо, она успела крикнуть, и остальные свои пакеты побросали обратно в вагонетку. А то бы всех выставили за дверь.
Выхожу. На улице тишина и покой. Только за углом, на крыльце магазина, алкаши закуску меж собой никак не разделят. Ну, всё, иду на остановку. Долгонько жду автобус – ночь, теперь они ходят редко. Когда зашёл в общагу, в комнате увидел и Володьку, и Федьку. Ничего себе! Я уж думал, они на полпути к дому, а на самом-то деле, ещё и за пределы Боровков не выбрались. Что случилось? Оказывается, парни полдня простояли в очереди за расчётом, и когда, наконец-то, зашли, им объявили: деньги кончились, приходите завтра. И пришлось им опять бежать на электричку и ехать обратно в Боровки. Ну и ну!
В этот момент из-за стенки донеслись какие-то голоса. Было похоже на то, что двое, скорее всего, мужчина и женщина, выясняют отношения. Кто это там? Парни рассказывают, что соседняя комната – частное жильё, проживают там муж и жена, Толик и Ирина. Им обоим, где-то, под тридцать. Он частенько выпивает, она с ним из-за этого скандалит. Бывает, даже уходит к родителям. Детей не нажили, хотя сошлись ещё три года назад. Вроде бы даже расписаны. Но Ирина, видимо, боится, что даже если она и родит, пить он всё равно не бросит. А он из-за этого психует, и, как напьётся, орёт на неё что попало. Когда она от Толика уходит, он тащит сюда всяких ухажёрок из числа таких же пьянчужек, как и сам. Потом опять бежит к ней, просит прощения, она возвращается, а через неделю всё повторяется по новой.
Пашка, который пришёл во время этого разговора, многозначительно ухмыляется.
– Дядь Лёш! Ну, вот видишь, на какие «вилы» можно напороться с этой семейной жизнью? И на кой бы мне это было нужно?
Спрашиваю его напрямую:
– Паш, признайся честно: женщин ты панически боишься, поэтому и строишь из себя такого разборчивого и привередливого. Ведь так же?
Парни смеются:
– Да ему на рыбалке, наверное, щука кое-что откусила, вот он и ищет отговорки…
Вспомнили Ромку – он же нашёл себе нормальную, приличную девчонку, не дуру, не алкашку? Весь вопрос в том, что и где себе ищешь. Как говорят, рыбак рыбака (в смысле, рыбачку) видит издалека…
На пороге появляется Ромка, вид жизнерадостный – оптимист, каких поискать. Хотя его дела вовсе не оптимистичные. Сегодня на работе он задержал одного деятеля – нашёл у него припрятанную большую шоколадку. Но тот сумел открутиться, мол, её я купил в другом магазине! Ромка парень не хилый, и этого умника при задержании, когда тот надумал взбрыкнуть («Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?!») слегка помял. Но теперь на него самого начались наезды со стороны директора: как ты посмел превысить свои полномочия?! Вот такая она, эта наша работа: и не задержал – клюют, и задержал – клюют.
…Ну а вчера, двадцатого, встал аж в четыре утра – теперь уже Федька поднял своим храпом. Что за безобразие? То один храпит, то другой. Так больше и не уснул. Пошёл на кухню готовить завтрак, у двери туалета – лужа. Заглянул внутрь, а там – потоп! Давай скорее закрывать кран. Ну, а что удивительного? Всё ветхое, всё изношенное, всё давно пора менять… Впрочем, дело это уже привычное – «ЛОМ» для своих сотрудников арендует только бомжатники.
Пока завтракал, поднялись и все остальные. Володька и Федька ещё раньше укатили в Москву. На работе вчера была сплошная суматоха. Пригнали сразу две фуры с товаром, девчонки и грузчик пахали, как крепостные на барщине. Вижу, время уже первый час, уже давно пора пообедать, а кого вместо себя оставишь? Шухрат бегает безостановочно, весь загнанный и измученный. Ну и ладно! Пошёл в столовку, забрал свой «сухпай», нашёл среди стеллажей место потише, чтобы меня там никто не видел (зато, чтобы я сам имел хороший обзор), и – вперёд! Уминаю гречку с ветчиной, и тут появляется замдиректора Светлана. Увидела меня, руками всплёскивает.
– Петрович, здесь же обедать нельзя категорически!
Да-а-а?.. А где прикажешь устроиться поесть? Шухрат, может быть, только часам к трём освободится.. Все свободные кассиры тоже в грузовом терминале пашут, как пчёлки. В общем, кандидатов на подмену – ноль. А я голодать не обязан. Так что, извини, уважаемая, иных вариантов я не вижу. Она огляделась, машет рукой:
– Ну, ладно! Только быстрее заканчивайте!
Да, без проблем! Пока мы спорили, я почти всё уже и закончил. И только собрался отнести пустую тару в столовку, как вижу всё того же «баскетболиста» в пальто из кожзаменителя. Идёт, сутулится, глаза красные, как включенные стоп-сигналы – с другого конца зала видать. Смекаю: похоже, вечером он «нагрузился», и нехило, а теперь пришёл за «лекарством». А он всё по сторонам озирается, озирается, видимо, меня высматривает. Не обнаружил, и шустренько зарулил в сторону стеллажей с пивом. Подошёл, огляделся и тут… Увидел меня – я специально вышел так, чтобы быть на виду. Ой, как же он расстроился! Смотрит в мою сторону с такой ненавистью, что, наверное, дай ему волю – загрыз бы.
Достал он из кармана мелочь, давай её пересчитывать. Оборачивается ко мне и хрипит:
– А где тут пиво самое дешёвое?
Да, у тебя перед самым носом – «Ячменное поле» в стеклянной поллитровке, за тридцать два рубля. Он – хвать, и побежал на кассу. Видать крепко его пробрала похмелюга! Расплатился, пошёл к выходу, и всё через плечо косится, как будто хочет получше запомнить.
Звонит телефон. Это Володька. Получили они с Федькой расчёт, уже едут домой. Говорит, что опять чуть было не остались на бобах – приехали в «ЛОМ» уже в десятом часу, а там – как и вчера, толпища. Как будто все там и ночевали. Ну, они тогда в наглую прорвались в свой отдел, и деньги им, наконец-то, отдали.
Часу уже в третьем иду по залу, вдруг в дверях вижу Васина. Ну, думаю, сейчас что-то будет. И – точно! Как в воду глядел. Он с ходу затребовал мой договор с компанией. А бумажки-то у меня в общаге – чего их с собой таскать? Но он зашёл с другого боку:
– А почему договор не отмечен в администрации магазина? Ты же должен был его показать сразу, по прибытии! За это полагается штраф тысячи на три!
Вот это «счастья» привалило!! Ну, раз уж так приспичило – штрафуй! Что я ещё могу сказать?
Он почесал темя, морщится.
– Ну, ла-а-дно… Но завтра же чтобы всё оформил, как положено. Что у вас тут, как обстановка?
– Пасу одного крадуна. Его Володька уже задерживал, но он, зараза, сумел открутиться. Хитрый, чертяка!
Васин одобрил – лови, задерживай. Задержания – как воздух нужны! Как и обычно, сфотографировал меня, забежал к директорше, и – на выход. Ну, и на том спасибо, что штраф из-за ерунды не припаял. В десять вечера закрылись, в одиннадцатом пошёл на остановку. Подле магазина опять алкаши отираются. Только теперь обосновались у грузового терминала, что-то меж собой обсуждают.
В общагу приехал, из кухни выходит парень лет тридцати, ростом пониже меня, худой, щупловатый, хотя, в целом, довольно-таки жилистый, главное, трезвый. Поздоровался, спрашивает:
– …Вы – Володькин батя? Хороший пацан, дельный. Вы вместо него? А я – Толян..
Следом за ним – пригожая молодайка. Всё понятно – Ирина. Это наши соседи.
…Ну а сегодня – суббота, день запарочный и суматошный. Как и в любом другом магазине, выходной – маленькое стихийное бедствие. Правда, на работу ехать сегодня было одно удовольствие – автобус полупустой, места свободны. Ну а магазин, как только открылись, сразу заполнился покупателями, как будто двери мёдом намазали. Идут и идут, идут и идут…
Пришёл толстый, здоровенный цыган, и начал допытываться, где тут его любимое пиво «Клязьминское»? Ну, вот, ещё один поклонник персонально «любимого пива» выискался! Ну, прямо, сюжет – один в один, как с тем пивным гурманом в Чихалове. А я вообще не слыхивал про это самое «Клязьминское». Что за пиво? Спросил у девчонок – тоже не припомнят. Может, и этот любитель пива магазины перепутал? Утверждает, что – нет, брал именно здесь, во «Вкусе»! Кассирши разводят руками: нет у нас такого! Но этот чёрт настырный и приставучий всё равно не унимается: вот, вынь, да положь ему «Клязьминское»!
Позвали директоршу. Она молча сходила куда-то в грузовой терминал, и минут через пять принесла «фугас» «Клязьминского». Оказывается, завозили сюда и такое, но его мало кто брал, и поэтому заказывать перестали. А одна коробка как-то сохранилась, вот и повезло ромалу. Правда, совершенно непонятно, чем же оно ему так понравилось, если все прочие пить отказались? Может, у него какие-нибудь проблемы со вкусом – нравится то, что другим поперёк горла?
Сегодня, вообще, много брали пива – и авоськами, и ящиками, и сумками. Это и понятно – завтра же двадцать третье, народ праздновать собирается. Много покупали и закуси к пиву. Впрочем. водки и коньяка тоже брали много. Я замотался то и дело открывать шкаф с «элиткой» и доставать оттуда пойло, стоимостью от полутора тысяч и выше. Отчего-то вдруг появилось много поклонников отечественных вин и ликёров. В общем, полки пустели на глазах, Шухрат то и дело бегал на склад за пополнением спиртного. Спрашиваю его:
– К празднику тоже готовишься, или у вас дома его уже не отмечают?
Уверяет, что многие и у них тоже отмечают двадцать третье, но сам он сейчас уже ничего не празднует, поскольку со спиртным «завязал». Хотя, пару лет назад квасил – будь здоров! Случилось так, что в какой-то момент он вдруг счёл свою жизнь греховной, поэтому стал ходить в мечеть и три раза в день совершать намаз. Делает его и здесь – Шухрат договорился с директоршей, что днём ему выделят время на все эти религиозные дела. А в счёт этого, если будет такая необходимость, на любой срок он задержится вечером.
Перед обедом случилась небольшая катавасия. Пришла бабулька, которая осталась недовольна купленной у нас вчера копчёной рыбой. Доказывала, что её покупка пахнет соляркой (у этой, похоже, проблемы с обонянием). Директорша к этому времени уже ушла, за неё отдувалась Светлана. Понюхала рыбу, жмёт плечами – вроде, всё нормально. Покупатели – все, кто рядом оказался, тоже нюхали: копчёнка, как копчёнка… Мнение у всех одно: рыба нормальная. Нет!!! Бабка не сдаётся: соляркой пахнет, и – всё тут. Девчонки сомневаются: а не сама ли ты её куда-нибудь уронила? Она аж запрыгала от злости. Начала стращать жалобой в головной офис. Ну, Светлана спорить больше не стала, дала ей другую рыбу, но заставила бабку при всех её обнюхать: эта-то какова? Бабка признала, что эта – очень даже ничего. Ушла она, а ту рыбину, что она вернула, девчонки потом втихаря отправили в тачку с просрочкой – так, на всякий случай. Бабка на вид была какая-то дёрганная, нервная, можно даже сказать, припадочная. Мало ли что у такой может быть на уме?
Ну и, наверное, в честь праздника перед вечером напротив нас посреди улицы шандарахнулись две машины. Какой-то «ас» на «Фольксвагене» ехал мимо и, видимо, решил завернуть к нам во «Вкус». Не включил поворотник, и резко пошёл на левый поворот. И не поглядел, балда, что следом за ним шла «десятка», которая именно напротив нас пошла на обгон… Соприкоснулись они, конечно, здорово, можно сказать, смачно. Бумкнуло очень громко. Ну а потом, как и полагается, началось… Оба водилы из машин выскочили, и закипела дискуссия, кто из них «слепой раздолбай», а у кого «мозги усохли».
Учитывая накал дискуссии, в конце концов, дело могло бы закончиться даже рукопашной, однако прибыли гаишники, и бесплатный цирк закончился. Служивые порекомендовали «асу» из «Фольксвагена» в глаза вставлять спички, чтобы не проморгать аварийную ситуацию в следующий раз. Катастрофических повреждений машины не получили, поэтому с места ДТП уехали своим ходом.
Вечером, когда я зашёл расписаться, что смену закончил, Светлана что-то писала за своим столом. Стал выходить из терминала, она мне вслед с такой обидой:
– Алексей Петрович, а что это вы вчера, вот так, молчком: раз – и домой? А мне потом пришлось идти одной мимо толпы пьяниц. Хорошо ещё, что всё обошлось!
Это что-то новенькое! Ну, так, сразу и сказала бы, когда я только заступил, что тебя надо провожать! Где живёшь-то хоть? Оказывается, довольно далеко. Прикидываю, что пока её провожу, автобусы в Боровки ходить уже не будут. И куда мне тогда? Не к тебе же идти ночевать?! Тогда останется только одно – около часа топать пешком. Понятное дело, выспаться уже не удастся.
Вышел, сижу в терминале. Девчонки собираются уходить, интересуются, почему я не иду на автобус. Объяснил ситуацию. Они молча плечами пожали, и – на выход. Жду. Выходит Светлана, спрашивает:
– Алексей Петрович, а почему вы ещё здесь?
Ёшкин кот! Так, сама же сказала, что тебя надо провожать домой, охранять от криминальных элементов. Вот и жду. Или уже не нужно? Она:
– Вы выйдите, гляньте. Если поблизости выпивох не видать, можете идти.
Ну, вышел, глянул. «Синяков», и в самом деле, ни рядом с магазином, ни в отдалении, не заметно. Бегом на остановку, а автобус уже отходит. Пролёт! Подошли двое мужиков, разговаривают про то, что сегодня в Рогожном было, как минимум, пять ДТП. Ну, вот, думаю, и наш «Вкус» внёс свой посильный вклад в этот «день жестянщика». В общагу приехал – у нас новенький, прислали вместо Федьки, зовут Маратом. Он на вахте впервые, по части охраны – ни бе, ни ме. Пока ужинал, объяснял ему всякие тонкости и нюансы.
Двадцать четвёртое февраля
Ох, вчера и денёк был! Приключения начались ещё в общаге. И – какие! С более идиотской ситуацией сталкиваться ещё не доводилось.
Двадцать третье для нас началось с того, что всей комнатой мы проснулись в пять утра от громкой музыки из комнаты Толяна. Все глазами хлопают, но ничего понять не могут. Потом сообразили, что Толян уже праздновать начал. Ну и обормот! Ромка пошёл к нему, начал стучать в дверь. Слышим, долбит он так, что даже штукатурка посыпалась. Через пару минут музыка затихла. Ромка вернулся, рассказывает. Оказывается, Толян ещё вчера так надрался, что потерял ориентацию во времени, и пять утра принял за пять вечера. Пашка резюмируют:
– Зря он так ужрался водкой. Ирина теперь от него опять уйдёт.
Ромка смеётся.
– Так она от него уже ушла, ещё вчера днём. Он там с какой-то девахой квасит. Где он только откопал эту пьянюгу?..
Парни снова легли досматривать сны, а я вошёл умыться, приготовить завтрак и что-нибудь состряпать на обед. Где-то в полседьмого всех их разбудил, они тоже начали собираться на работу. И вот, в начале восьмого, к нам в комнату неожиданно вплывает ухажёрка Толяна. Идёт зигзагом, что-то пытается сказать, но вместо слов выдаёт какую-то кашу из нечленораздельных звуков. Одновременно начинает расстёгивать на себе и блузку, и джинсы. Я ей сразу указал на дверь:
– На выход! Дуй, дуй отсюда!
Она вышла. Через минуту, гляжу, опять тащится, блузка уже нараспашку, штаны сползают. Марат её уже выталкивать начал. Ещё пара, минут проходит, она снова к нам заваливает, всё уже напоказ. Я её вывел, дверь запер. Она постучала, постучала и, наконец-то, ушла. Ещё минут пять проходит, в дверь – бешеный стук. Открываю. Вбегает Толян. Морда багровая, пьянющая, глаза выпучены, волосы дыбом, и начинает орать, что мы совсем оборзели, что он нас собственноручно линчует. Да, что случилось-то?
Оказывается, мы смертельно обидели его подружку. Она только что ему рассказала, будто мы затащили её к себе в комнату, и пытались учинить над ней групповуху. Во, как!
Спрашиваю его:
– Ты с головой хоть иногда дружишь? На кой чёрт она бы нам сдалась, если прямо сейчас все уезжаем на работу?! Да эта пьянюха сама нас заколебала своим идиотским «стриптизом»! Три раза отсюда выгоняли. Пришлось закрыться на замок, чтобы не лезла.
Но Толян стоит на своём:
– Хорош мне всякую чушню тут городить! Вы же к ней приставали?! Она пришла – всё на ней расстёгнуто. Сама она, что ли, это сделала?
И тут на пороге появляется эта его мадам, и снова пытается устроить «сеанс стриптиза». Он смотрит на неё, как будто видит впервые. Потом хватает за руку, жмёт плечами, спрашивает:
– Яна, ты чего? Яна… Ты же сказала, что это они… О, зараза! А ну, давай, пошли отсюда! Быстро!!!
Уже без церемоний тащит её за собой, но она сопротивляется и мычит:
– Я з-зде-е-сь х-хочу-у-у… Здесь лягу!
Утащил Толян эту Яну к себе, там у них началась потасовка, что-то грохнулось на пол…
Пошли мы с Пашкой на остановку, он всё никак не успокоится:
– Ну, коза тупая! Дядь Лёш, ну и, вот, что теперь скажете? Опять будете мне доказывать, что я был неправ?
Смешной пацан, который годами уже за тридцать, а соображение – как у десятилетнего. Похоже, он даже рад этому дурацкому инциденту, поскольку есть возможность оправдать перед самим собой свою собственную, мягко говоря, наивность.
В магазине вчера народу поутру было немного – все ещё с вечера наквасились. Но ближе к одиннадцати толпа привалила не хилая. И опять – пиво, водка, коньяк… Сумками, коробками, ящиками… Кассирши меня поздравили. Кстати, сегодня новая смена. Спрашивали, как мне в их краях живётся, как нравятся здешние люди… Как-как… Живётся весело, люди – супер! Ну и в общих чертах, не вдаваясь в пошлые детали, рассказал о том, какой «подарочек» сегодня утром нам устроила их землячка со своим собутыльником. Смеялись долго.
Перед обедом появился всё тот же «баскетболист» (как же он достал, обормотина!). В зал прошмыгнул, видимо, надеясь, что я его не замечу. Идёт вдоль рядов пригнувшись, за стеллажами хоронится… Подошёл к сырам, для контроля ещё раз огляделся, и тут снова увидел меня. Я, конечно, на него не гляжу, рассматриваю водочные этикетки. Но он сразу понял – облом. Зыркнул волком в мою сторону, взял бутылку пива и – на кассу.
Кого только сегодня небыло! Приходила интеллигентного вида бабуля за семьдесят, прочитала мне целую лекцию о целебных свойствах ликёра. Если ей верить, то он – панацея чуть ли не от всех болезней и неудач. Купила себе бутылку итальянского, какого-то, то ли Бурупуччи, то ли Аризатти. Гляжу ей вслед, и разбирает любопытство: это она для гостей взяла, или в одиночку хочет этот пузырь «уговорить»?
Ближе к вечеру чуть не проморгал две продуктовые корзины-тележки. Первую чуть не увезли на японском джипе. Мне наша директорша (как это было и в других магазинах) в самом начале вахты дала установку: тележка пропадёт – будешь за неё платить! Поэтому, как только кто-то везёт покупки к своему авто на тележке, иду и отслеживаю, куда и зачем покатил. И вот, чуть начало смеркаться, вижу, что мужик тележку разгрузил, а потом и её саму начал пихать в багажник. Я сразу же вышел: в чём дело? Он, не моргнув глазом (недаром говорят, что наглость – второе счастье!), объявляет:
– Да мне – вот, рядом! Там до дома метров пятьдесят, думал, довезти на ней покупки, а потом вернуть.
Ну, уж нет! Знаем мы, как в таких случаях «возвращают». Забрал, откатил внутрь магазина. Через полчаса – глядь! – одна мадам тоже покатила тележку с покупками прочь от магазина. И покупок-то столько, что уместятся в не самый большой пакет. Кинулся вдогонку. Она развозмущалась:
