Сергей Леонидович Скурихин
Ода чистоте
Ксенорад Полугаечный, для своих просто – Сеня, считался опытным звездолётчиком и уже не раз участвовал в ответственных и опасных миссиях в чужих мирах, достойно неся при этом высокий статус землянина и человека. А ещё, оправдывая собственное имя, он слыл непревзойдённым практиком в деле установки контакта с любыми формами разумной и не очень разумной жизни. Поэтому Сеня ничуть не удивился, когда начальство с далёкого голубого шарика поручило ему в одиночку провести исследование этой «блестящей» планеты. Для возможного контакта, как бы тот не сложился, на борту имелось всё необходимое, и Ксенорад лёгким движением руки перевёл челнок в режим автоматической посадки.
Спуск с эллиптической орбиты занял каких-то пару часов, затем двигатели в фазе торможения – на столбах убывающего пламени – мягко посадили челнок на поверхность планеты. Сеня внёс в журнал текущее время прибытия и запустил анализ внешней окружающей среды. Через мгновение анализатор пискнул, выводя перед звездолётчиком голограмму с информацией. Выяснилось, что состав местной атмосферы близок к земному, вот только концентрация озона в ней превышала допустимый уровень в несколько раз. Вероятнее всего, именно поэтому флора и фауна здесь не обнаруживались даже на микроуровне. Поверхность же места посадки представляла собой практически ровное кварцитовое плато.
Что ж, скафандр давно стал для Ксенорада второй кожей, поэтому он надел его без сожаления, обычно возникающего у людей при посещении планет земного типа. Выверенными движениями Сеня проверил герметичность клапанов и систему воздухообмена, а затем поставил табельное оружие на подзарядку…
Бортовые охранные сенсоры заметили приближающийся объект, когда личный пистолет Ксенорада уже полностью зарядился. Эта серебристая «черепаха» – так про себя назвал её звездолётчик – перемещалась по сложной траектории, огибая выступающие элементы рельефа. В действиях аборигена читалась некая разумность, и Сеня, нацепив на скафандр ксенолингв, перебрался в стыковочный шлюз. Перед выходом он на минуту зазеркалил внутреннее стекло шлема и размял лицевые мышцы в приветливой улыбке. Получилось это у него, честно говоря, не очень. Впрочем, в данной точке пространства-времени другой улыбки у человечества сейчас просто не было!
