Сергей Леонидович Скурихин
Мама, я мыл полы в ракете!
В ослепительно белом, как предбанник рая, МИКе он стоял в строю из двух десятков парней, так же как и он облачённых в синие тренировочные костюмы. У ближней к ним стены располагался стол с выпуклой красной кнопкой посередине. За столом сидели двое: подполковник, очень похожий на того носатого из штаба части, и Веселов. А по центру МИКа в ожидании следующего смельчака замерла здоровенная центрифуга, от которой неровным шагом возвращался в строй белый как мел паренёк, – было понятно, что тот не прошёл испытание. Тут под сводами корпуса дикторским голосом громыхнуло: «Курсант Синицын!»
Синицын вздрогнул от неожиданности, но не от страха, – что ему этот «парковый аттракцион», после того как его повертело в самом Центре Мироздания!? Он вышел из строя и направился к центрифуге. Проходя мимо стола с кнопкой, Синицын бросил короткий взгляд на Веселова. Тот его узнал и подмигнул, чтобы поддержать.
Сколько прошло времени, перед тем как на внутреннем экране капсулы зажглась надпись «Выход», Синицын не знал, но чувствовал он себя превосходно. Легко выбравшись наружу, он уверенной походкой подошёл к столу и отрапортовался. Веселов снова ему подмигнул, а носатый подполковник встал и, скрепив памятный момент рукопожатием, торжественно произнёс: «Товарищ курсант, Вы зачислены в отряд космонавтов! Поздравляю!»
И вот уже Синицын поднимался по трапу ракеты. К скафандру он всё ещё не привык, потому двигался неуклюже, словно сквозь вату, – это передавалось даже во сне. Где-то на середине подъёма он медленно обернулся назад, на степь за стартовым комплексом. Там, всего в нескольких километрах, стояли сейчас солдаты из его уже бывшей дежурной смены, и все они ждали запуска, не отрывая глаз от белого ракетного ствола. Зная, что они не смогут его разглядеть, Синицын всё же поднял руку в приветствии, подержал её пару секунд, а потом продолжил путь дальше…
А дальше, уже в тесной кабине, были только вибрация и гул, гул и вибрация. Синицын одновременно ощутил себя и кем-то из богов, и песчинкой, которой играют боги! Те несколько минут подъёма в космос показались ему нескончаемо длинными. Но прошли и они, прошли в тот самый момент, когда на организм Синицына будто подействовала супер-таблетка, даровавшая необычайную лёгкость. Синицын связался с Центром управления полетами, исполнил штатные процедуры, а потом, отстегнув страховочные ремни, выплыл в отсек.
В отсеке царил страшный беспорядок: магнитные шахматы, тюбики с космической едой, какие-то короткие шланги и инструменты – всё это добро хаотично дрейфовало в пространстве жилого модуля. Синицын неодобрительно, как рачительный хозяин, осмотрелся, чтобы оценить масштабы «бедствия». Он хотел даже выйти на внеплановый сеанс связи с Землёй и пожаловаться на предыдущий экипаж, но передумал, решив, что это будет не по-товарищески.
