Сергей Александрович Варлашин
Юные дарования. Скептик

– А как звали того горе-скульптора?

– Да я почём знаю. Может Вася, а может Петя. Фамилию точно помню. Мулин

– Мулин?

– Ага. Женщины обо всём рассказали. На следующий день пошли мужики посмотреть его творчество, да самого автора творения поискать. Да только дождь с грозой всю ночь был, вот и размыл всю глину. Ничего не нашли.

– Ужас.

– Да байки всё это. А если и так, то просто помешался товарищ. Ну не все дома. Чего с ним сделать. Сгинул чай в лесу, где-нибудь с голода. У нас такое, как два пальца окропить.

– Я ещё слышал, что в общей сложности три человека без вести пропали, – всё копал я, подходя издалека.

– Ну а что ты хочешь. Места то дикие. Звери водятся. Всякое может быть. Естественный отбор, в общем. Один лучше здесь не ходи далеко. Парень ты нормальный.

– Ну, до темноты уж засиделись, охотники мои, – подошла к нам Яна. – Давайте ужинать и отпускай уже гостя, не мори до ночи Миш.

Мы пошли ужинать, а потом Михаил проводил меня до храма. На последок, он долго смотрел на вершину храма. А затем достал фляжку из внутреннего кармана. Отпил.

– Чтобы у тебя, всё было хорошо друг.

– И у тебя.

Он достал из-за пазухи небольшую коробочку и протянул её мне.

– Что это?

– Откроешь дома.

– Не надо было Миш, – он меня остановил.

– Да всего лишь маленький презент. Чего ты так разволновался, там не повестка в военкомат, – он засмеялся.

Мы обнялись. Я от души поблагодарил его. Домой я попал к одиннадцати. Оля хотела подогреть мне остывший ужин, но я отказался и пригласил её, попить со мной немного травяного чая перед сном. Я рассказал ей, что был у Михаила весь день и вечер. Передал ей от него привет. Когда мы немного поговорили на пространные темы, между делом вставил свой вопрос. Терзавший меня всю дорогу под полумесяцем домой. Какие фамилии были у сгинувших без вести парней, общавшихся с Ярой? Тётя сказала. Среди пропавших, был и Мулин. Остальные двое Жаевский и Деребин. На её взгляд, самый странный тип был как раз Мулин. Потому что перед тем, как пропасть, сделал несколько големов.

Стоя в душе, я соображал. Что если элементарно сопоставить два факта, то получается что-то совсем не вероятное. Ладно, что мы имеем. Психа, который делал глиняных человечков и тот факт, что он подкатывал к Яре. Потом этот медальон, который она просила не снимать и в конце концов я был без него, а на меня напал безвестный агрессор на кладбище. Которому я проломил пол головы и весь перемазался глиной. Вот так приехал отдохнуть. Там ещё эта история Михаила мистическая и моя встреча с волком. У меня уже от всей это мистической белиберды, одна каша в голове. К чёртовой матери всё это. Однако завтра надо будет у неё самой спросить. Что она обо всём, об этом думает. Не у матери, конечно, чёртовой. У Яры.

Я прошёл к себе в комнату в выданном мне белом халате и вытирая волосы полотенцем. Как вдруг заметил за окном незнакомый силуэт. Я бросил полотенце на пол, выключил свет и уставился в окно, выходящее на участок. Да это же бочка. Но я готов поклясться, за ней было, что-то ещё. Я задёрнул шторы. Включил опять свет. Нервишки расшалились совсем от Мишиных баек и в голову лезет всякая чушь. Ну, я скептик. Ничего, меня такой ерундой просто так не возьмёшь. Неожиданно зазвонил телефон, и я подскочил на месте. Надо будет на вибрацию поставить.

– Алло, – в ответ молчание.

Я подержал трубку у уха и точно услышал там, какое-то, не то сопение, не то дыхание. Ошиблись. Либо чьи-то глупые шуточки.

Не успел я положить телефон, как он зазвонил вновь.

– Алло.

– Привет Лучемир, – ответил в трубке мой второй лучший друг, который не художник.

Я ему высказал всё, что думаю о его весёлых эзотерических шуточках.

– Нет, это не я, – спокойно ответил он. – Я чего звоню то? Мне тут сон приснился с твоим участием. Не очень хороший. У тебя там всё в порядке?

– А как ещё может быть у человека, в деревне на отпуске? Сегодня вот изысканный ужин был, случайно вышло, с местным аборигеном одним. Он охотник.

– Не похоже на тебя. Ну ладно, раз у тебя всё хорошо, не буду докучать со своими городскими заморочками. Только ты там будь осторожен.

– Конечно. Не переживай там за меня. Если что позвоню тебе первому. Вызовешь танковый батальон на помощь и авиацию в подмогу.

– Договорились, – довольный моим настроением ответил собеседник, словно был из полиции хорошего настроения. – Пока.

– Пока.

Пропущенный есть, от него же. Пока в душе был и всё. Я немногим оставляю свой телефон, для всех деловых контактов, у меня есть электронная почта. Не люблю, когда меня просто так беспокоят без необходимости. От того моя жизнь, более тихая и взвешенная. И чего я на него взъелся. Он слишком умён для таких штук, с дыханием в трубку с незнакомого номера. Прискорбная глупость с его стороны по отношению ко мне и непозволительная для него роскошь.

Я развернул коробочку, подаренную мне Михаилом, там лежал карманный фонарик. Я включил его и идущий от светодиода поток световых частиц, чуть не сделал меня слепым. Чёрные точки и запятые ушли, а я стал светить в окно, с выключенным светом в комнате, проверяя мощность. Довольно далеко светит. Батарейки литиевые. Долгожители. Хватит на сутки непрерывного свечения, плюс комплект запасных. Благодать. Люблю подобные штуковины. Настоящие игрушки для мужчин. Понравится каждому. Я оценил в особенности, теперь я смогу нести свой собственный свет, в буквальном смысле этого слова. Настоящий, материальный свет.

На следующий день, в предвкушении затянувшегося, а от того более желанного нашего свидания, я пошёл прогуляться по деревне. Прошёл мимо магазина. Мимо школы, мимо детского сада. Довольно свежий внешний вид и кругом порядок. Через площадь с голубыми елями, к аллее за местным клубом. Я шёл и прислушивался к народной молве. Самые скучные разговоры были среди молодых мам, самые интересные в кругу молодёжи. Но самые полезные сведения, я подчерпнул из разговоров двух бабушек. Вспомнились сразу слова Михаила в первый день знакомства: «Да не слушай ты этих бабок». Вспоминая его, я ненароком прыснул смехом. Сделав вид, что это я над своими мыслями возрадовался, прошёл мимо. Они говорили о том, что был замечен крупный волк на окраине деревне и что теперь своих внучат после шести вечера, даже дальше улицы не пустят гулять.

Ничего смешного, между прочим. Типичная история на наших бескрайних просторах. Численность волков увеличилась до невообразимых единиц, поэтому голодают, оттого и начинают разведывать новую местность на предмет полакомиться. Но обычно всё это сразу становится публично известно и снаряжаются специальные отряды среди силовиков, и чаще добровольцев из гражданских, имеющих оружие, как правило охотников. Объявляется красный час и идёт активный отстрел волков независимо от сезона, во всех направлениях. Благо сейчас современные производители: отечественные и зарубежные производят гражданское оружие с боевыми характеристиками не уступающими, а подчас и превосходящими военные образцы. К вышеперечисленному высокая скорострельность и кучность, самодельные увеличенные магазины, высококлассная оптика и прочие навесы. Всё это почти не оставляет шансу зверю спастись.

Сейчас волку, чтобы выжить, лучше вообще не появляться там, где может быть любой мало-мальски грамотный, потенциальный охотник. Там же где обитает целая компания охотников промысловиков, как например в Чертякино, дикому зверю, вообще ничего хорошего не светит. Так же и другие звери, обходят они стороной человека. Видят, слышат, чуят они его на расстоянии большем, чем он их, потому встречи всегда стараются избежать. Потому нет проблемы, как таковой в принципе. Другой вопрос, что этот друг от стаи отбился или рехнулся на старости лет. Животные такая же загадка, как и человек. Оттого и терроризирует местных жителей. Пара ночных облав с использованием приборов ночного видения, а я такой видел у Михаила и всё, проблема решена. Думаю, он уже вкурсе подобной шумихи раньше меня. Если есть прибор ночного видения у Михаила, легко предположить, что он есть и у других уважающих себя ценителей природы, парадоксально любящих ходить по ней, с ружьём наперевес.

Мне тревожно в целом. Сделал ещё пару кругов и окончательно перебил желание переживать и беспокоится перед предстоящим свиданием. По-другому, нашу третью встречу никак не назовёшь. Всегда когда приезжаешь в новое место, особенно если оно немноголюдное и все друг друга более-менее знают в лицо, волей не волей, начинаешь привлекать внимание. До этого я как-то не замечал подобного обстоятельства, со стороны местных, а теперь это явно бросалось в глаза. Меня выделяло всё. Нетипичная хоть и очень простая одежда, новое лицо, высокий рост, в конце концов даже глаза. Мне казалось, именно глаза выделяют меня среди прочих, я смотрел на всё с живостью и любопытством, стараясь не крутить, как сова головой. В отличие от остальных спокойных, немного замыленных повседневностью усталых глаз. Только дети отличались живым взглядом, им до меня как раз не было никакого дела. У них был свой мир, полный забот, игр и переживаний.

Глава 4. Свидание

Считая, последние минуты, я поднялся на холм. За ним, у нас было назначено свидание. Спустился к старинной толстотелой иве, прильнул к роднику губами и как следует напился. В лучшей традиции детских лет, не используя рук.

– Ты ничуть не изменился Лучемир, – сияя обворожительной улыбкой, внезапно подошла Яра, словно притаилась, а когда я нагнулся, выскочила из укрытия.

– И ты ничуть не изменилась, появляясь каждый раз внезапно, – я обернулся отирая губы рукавом. – Только стала во много раз красивее. Мы лишь стали другими.

Она стояла в васильковом платье. Из-за него, глаза её словно светились синевой, а волосы пылали рыжим пламенем. Я с грустью подумал, что потерял голову при её виде и окончательно влюбился в эту прекрасную девушку и подружку детства. На ногах её были белоснежные балетки и я гадал, как она смогла сохранить их дойдя сюда, в такой белоснежной чистоте. Она сама была эталоном свежести и чистоты.

– Ты так тяжело вздыхаешь Лучемир, – обеспокоено сказала она. – Тебе нехорошо?

– Скорее мне очень хорошо, не привык, – я выдавлено улыбнулся и понял, что для того чтобы пребывать в блаженстве от её общества, не обязательно растягивать в стороны мышцы лица. – Не привык пока, к твоей слепящей красоте Яра.

Вместо ответа она мило улыбнулась и потупила глаза, на свои снежные балетки.

– Это было наше любимое место раньше. Помнишь?

– Невозможно забыть, сколько закатов мы здесь провели вместе, сидя на раскидистой макушке дерева с тобой. Столько же и укоряющих взглядов от тёти, когда проводив тебя, поздно возвращался домой.

– А я никогда не получала даже словесных выговоров. Даже укорительного взгляда со стороны родителей. Мне всё сходило с рук. Точнее я ничего и не творила, чтобы потом это могло мне сойти с рук. Но души во мне, точно не чаяли. Я делала, что хотела. Когда развязаны руки, желание шалить отпадает само собой, ведь нет в нём уже того запретного плода, который так сладок на первый взгляд.

– То есть воровство яблок не в счёт?

– Конечно, нет.

– И разбитые окна клуба?

– И они не в счёт.

– А поджёг заброшенного дома?

– И это пустяки.

– Тогда даже не знаю, что в твоём понимании ребёнка, было слово «пошалить».

Она засмеялась, я вместе с ней.

– Кстати, где-то здесь я недавно потеряла куклу. Если ты её совершенно случайно сейчас, вдруг найдёшь, то непременно дай мне об этом знать.

– Положись на меня. Она не уйдёт, от моих зорких соколиных глаз, если будет проходить мимо.

– Приятно, когда есть на кого положиться.

– Забавно, ты до сих пор играешь в куклы?

– Бывает. В основном играю в игру под названием «собери куклу своими руками». Окрестные девочки узнали, что я умею делать хорошенькие куколки и теперь постоянно приходят ко мне, с просьбой сшить им красивую куколку.

– Как же ты её потеряла?

– Бывает я беру материалы, иду куда-нибудь, в уединённое место и там шью куклу. Этому меня научила покойная бабушка. Это очень интересно если попробовать.

– Если бы я был девочкой и речь идёт не о вуду, я бы обязательно попробовал.

– Лучемир, Лучемир, ты ничуть не изменился. Только выше стал и шире.

– И ты Яра, и ты.

Мы прошлись вдоль ручейка, образованного родником, поднялись на холм, дошли до леса, обогнули поле. Она бесконечно рассказывала мне о своей жизни в Красноярске. Я ей о своих весёлых моментах в жизни, связанных с друзьями и работой. Когда солнце стало крениться к закату мы вернулись в место нашего первого рандеву.

– Я кажется мозоли натёрла, – сказала она, снимая белые балетки и оставаясь босиком.

– Полезли на дерево, мы должны завпечатлить этот закат.

– А полезли. Чего мы теряем?

Я помог ей взобраться на нижнюю толстую ветку, приподняв её за сведённые вместе ноги. Дождался, пока она ухватится и втянет ноги наверх. Балетки она оставила внизу, мотивируя это лучшим сцеплением с корой. Я не стал возражать. Мне было интересно смотреть, как эта юная дикарка, лазит по дереву босиком и в длинном просторном платье. Подпрыгнул, ухватился, подтянулся, закинул ноги.

– Ты лезь вверх первая, а я буду тебя страховать снизу.

– Идёт. Только не отставай. Я не забыла, как это делается.

– С ловкостью обезьяны и проворностью ящерицы, она оказалась наверху быстрее, чем я ожидал.

Мне даже не пришлось суфлировать, куда поставить ногу и где держаться руками, чтобы не свалиться на меня. Настоящая дикарка с обликом благовоспитанной девушки. Одним словом настоящая мечта любого мужчины. Моя, в особенности. Желток солнца медленно остывал и становился красным. Мы сидели на самом верху и обнимались, чтобы не упасть. Красный шар наполовину скрылся за макушками деревьев. Небо окрасилось алым. Такой красивый закат можно увидеть только раз в жизни, а можно целоваться и не смотреть. Мы выбрали второе.

Мы просидели до самых звёзд. Нас стала прогонять ночная прохлада. Я, а тем более она, не были готовы к ней и нам пришлось спуститься. Я предложил ей свою куртку, осторожно накинув её ей на плечи. Мы шли по поросшей травой тропинке, не разбирая её в темноте. Я держал её за тонкую талию и опасался, что если сдавлю посильнее – она сломается как травинка. Рассказывал ей о звёздах, о математической и философской сингулярности и предначертанности программируемых нами событий. Рассказывал ей о конечности и бесконечности событий, чередующихся во вселенной и их бесконечном чередующемся количестве в параллельных вселенных и аналогичных мирах. Хихикая, она со всем соглашалась и даже делала свои поправки, насчёт конечности вселенных. Она слушала меня и обещала заварить мне ромашки с календулой по прибытию, чтобы я немного успокоился. На что я отвечал ей, что тушить пожар сердца философа и романтика бесполезно, так она его только больше разожжёт, если будет успокаивать не ум а тело.

Тут она согласилась и привела пример о том, как психически больных совершенно не умеют лечить, применяя медикаментозное лечение. Это относится и ко всей медицине в целом. В доказательство своей теории, она привела простой пример, что в деревне никто не болеет, ни психически, ни физически. Человек не может болеть, он должен либо умереть, либо жить дальше. Если какая-то болезнь всё же одолевает его, то всегда дело в питании, окружении и занятии, которые конкретно к нему не допустимы. Следовательно, достаточно посадить его на особую диету, извлечь из среды и окружения на некоторое время и через неделю, либо максимум пару месяцев, он станет совершенно здоровым человеком. А ведь действительно, история изобилует примерами и случаями выздоровлений от любых недугов. На эту тему благо, есть неимоверное количество информации, стоит только начать копать. Природа с её средствами, всегда крайне проста и эффективна, с неё нам стоит брать пример.

Я последний раз прижал её к себе до лёгкого хруста, в тени старого клёна. Мы немного не дошли до фонарей, чтобы не скомпрометировать её в глазах публики, которая к ней часто обращалась. Этого она явно стеснялась и опасалась. После глубокого, но нежного поцелуя, я отпустил её не желая расставаться. Древняя мудрость гласит: «Если в вас зарождается что-то хорошее, пусть зарождается, медленно». Последую же ей, ибо как гласит другая мудрость, не менее древняя: «Следуя, какой-либо мудрости, постарайся изо всех сил, не остаться в дураках».

– Яра!

– Да Лучемир? – обернулась она, точно ждала, когда я её позову.

– Давай увидимся завтра.

– Завтра я не могу, давай увидимся, послезавтра. Хорошо? – она отдала мне куртку, поцеловав меня в щеку в знак благодарности. – Заходи ко мне в обед.

– Лисичка, ты прелесть.

С порозовевшими щёчками она улыбнулась мне и пошла к дому. Её рыжие, длинные, волнистые волосы, колыхались по пути от каждого шага. Я проследил, когда она войдёт, а на пороге потухнет свет. Посмотрел на часы, половина первого, время детское. Но можно и пойти поспать. Но я решил немного ещё подышать свежим воздухом, перед тем как возвращаться. Голова должна немного остыть, чтобы в чувствах захвативших воина, вновь был восстановлен должный порядок и ясность. Иначе как он будет нести свой свет?

Выбрав соседнюю улицу, я пошёл до её конца. Только безнадёжно влюблённый человек, может просто так разгуливать ночами бесцельно по деревне и получать величайшее от этого упоение. Конечно, существует вероятность, вернее не существует, а она есть, благотворного влияния свежего воздуха на ум и сознание рафинированного городского жителя, окунувшегося в житейскую простоту сельской утопии. Особенно учесть, краткий срок пребывания в этой реалии, с благотворным временным периодом, в самое прекрасное для весны время.

Именно для весны, май самый чудесный месяц. Не зря он воспет поэтами. Так-то известно, что самый лучший месяц в году сентябрь. Вы спросите: это с какой стати? Имеете на это полное право. Всё просто, я человек сентября. Мой день рождения в этом восхитительном месяце. Появившись на свет, в этот временной отрезок и присущий сезону характер, я нахожу его золотым, зрелым и достаточно тёплым, как и сам сентябрь. Когда урожай уже собран, всё по-прежнему зелено, а по ночам стоит долгожданная прохлада, которой, нам жителям средней полосы, обмороженным долгой и затяжной зимой больше всего хочется, стоит лишь столкнуться с малейшими проявлениями настоящего, около южного тепла.

Из дум меня вывел незнакомый поворот с домами. Вместо привычного с кустами шиповника по бокам и пустыми заброшенными участками. Вот здесь и свернём. Не всё же изведанными тропами ходить. Чудеса там, где нет повседневности. Так, эта улица мне с детства знакома. Только дома видоизменились со временем. Естественно, что не все в лучшую сторону. Да и деревьев прибавилось, что в свете фонарных столбов, делает её намного больше привлекательной. Дойдя до её конца, меня смутило, что я набрёл на свой знакомый поворот с привычными кустами шиповника по бокам и пустыми заброшенными участками. Куда только географы, картографы и землемеры с плановиками смотрят? Чёрт знает, что творится в деревне с расположением улиц. Впрочем, так везде. Взять вот мой город. Ничем не лучше. Время наслаивает разные эпохи и на городской застройке, да и на деревенской тоже лучше это не сказывается.

Моя нужная улица закончилась, и каково было моё расстройство и удивление, когда вместо поворота на улицу с моим домом, я вышел на самое начало, откуда проводил Яру. Хоть в гости заходи по новой. Посреди ночи. Но нет, я не такой. Пошёл на этот раз без приключений, на начавшие ныть ноги от беспрерывного нахождения на них моей умеренной массы. И что вы думаете? Знакомый маршрут вывел меня на ту же непривычную развилку, тот самый незнакомый поворот с которого всё и началось. Почти бегом, мне было интересно не меньше чем в первый раз, я прошёл его до конца и очутился у дома Яры. Фантастика. Неужели я нашёл аномалию пространственную? Быть того не может. Вот дом Яры. Нет, к ней я не пойду. Я упёртый как баран. Я хочу домой. Хочу спать.

Весь романтизм с вечера стал постепенно улетучиваться, вместе с шансами попасть пораньше домой. Интерес тоже стал улетучиваться. Вместо них пришла усталость и лень, захотелось есть. Я сделал ещё четыре попытки, во все мыслимые и не мыслимые направления. Пытаясь вырваться из проклятой петли в которую попал, как лабораторная белая мышь попадает в стеклянный замкнутый лабиринт. Самое обидное, что не было по пути ни одной несчастной лавочки. Чтобы я мог присесть, отдохнуть. Земля ещё не очень тёплая. Редкие большие камни при участках ещё холоднее. Не лежать же на траве как пёс уличный. Я так замёрзну ещё быстрее. Чем успею отдохнуть.

– Леший, леший, – заговорил я вслух сам с собой от безвыходности, что там ещё обычно говорится в подобных случаях. – Отпусти меня будь другом. Если это конечно ты.

Посмотрел на часы. С ними всё в порядке. Время идёт, как положено. Показывают половину четвёртого. Уже три часа тут плутаю в трёх домах. Позор и стыдоба. Ломиться к местным жителям, чтобы спросить дорогу тоже не вариант. Ну, покажут они её, будто я сам не знаю. Не просить же проводить посреди ночи. Скажут – иди, проспись и больше столько не пей. Да и не могу я вовлекать в эту аномалию других. Совесть не позволяет. Как и не позволяет будить посторонних людей посреди ночи. Оле звонить, тоже на смех поднимет, а если поверит, будет утром настаивать сходить к врачу. Что самое обидное – из лучших побуждений. Выйдя к месту расставания, я прикинул здраво свои шансы. Идти за пределы деревни мне было не с руки, в свете участившихся слухов о блуждающем там волке и моей первой встречи с ним. А потому отметаю этот вариант.

Был кажется, вариант ещё по пути. Примерно через сто пятьдесят метров, после знакомого поворота, текла речушка. Ранней весной это настоящая и бурная река, а сейчас она больше похожа на ручей. Там нет сплошной линии заборов и ограждений участков, вот через эту лазейку я и попробую выйти. Спустя три попытки, я наконец вышел на ручей с четвёртой. Как три раза подряд я проходил мимо неё, если до этого раз десять всегда он мне попадался – осталось самой большой тайной этой аномалии.

Помнится, на днях я был наивным малым. Сказал: «ну в деревне не заблудишься». Это ещё тот факт, что деревня знакомая попалась. Напрасно я это сказал в общем. Мой нынешний опыт не просто говорит об обратном, он разбивает в дребезги моё заблуждение. Встав на деревянном мостике через чахлую речушку, талые воды давно сошли и теперь у неё не было хорошего питания, я опёрся на шаткие перила. Вот хорошая деревянная поверхность, холодит, но не так сильно, как земля или камень. Я сел на мосту, над речушкой и загрустил. Вдоль неё идти не получится. Там настоящее месиво по краям. А лезть вдоль заборов – значит перебудить всех собак и их хозяев деревни. Которые не пойми что подумают о моей нелепой затее.

Светало. Впервые за всю ночь я услышал сзади себя шаги. Мимо шла старенькая бабушка с большими для её роста сумками. Стыдно было жаловаться, что я заблудился.

– Чего сынок опечалился, да на воду смотришь? Влюбился, поди по весне в красавицу здешнюю.

– Здравствуйте. Давайте я вам лучше помогу дотащить сумки. Чем буду сидеть здесь. Вы где живете?

– В конце улицы сынок.

– Вот и пойдёмте. Я хоть не местный. Но до конца этой улицы, довести у меня вас получится, – про себя подумал: по крайней мере, до этого чёртову дюжину раз получалось.

– Какой вы хороший молодой человек. Если бы вся наша деревня была из таких, как вы, я была бы спокойна за будущее наших детей и вообще за край в целом.

– Это просто вы хороший человек, и мне действительно приятно помочь. Сделал доброе дело – гуляй смело.

– Всё верно молодой человек. Всё верно.

Мы дошли до её дома в конце улицы. Я дотащил сумки до двери и вежливо попрощался.

– Скажи мне своё имя сынок.

– Зачем? – на автомате выпалил я. – Лучемир.

– Буду за тебя молиться. Лучемир. Меня зовут Аграфена Ниловна.

– Будем знакомы. Это вовсе не обязательно, но здорово с вашей стороны, что вы обо мне заботитесь.

Она зашла, закрыла дверь и прошла в дом. Появились первые лучи солнца и осветили моё лицо. Мне стало легче дышать. Темнота, даже сумеречный слабый свет уже порядком надоели мне за сегодня. Я приготовился опять встретить очередной странный поворот, который выведет меня куда угодно, но только не к дому. Потому, когда через десяток домов впереди я завидел дом тёти Оли, моё сердце радостно запрыгало в груди. Я не спешил радоваться и осторожно пошёл к нему. Словно это был спасительный маяк, а я боялся его спугнуть как мираж. Через три дома, он уже казался не таким эфемерным и я осмелев, прибавил шаг. Когда открыв калитку я очутился внутри, то быстро заперся. Не веря своим глазам, зашёл в дом. Это было настоящее чудо.

– Доброе утро, – вышла в одной ночной пижаме тётя. – Что-то ты загулял, – без тени укора сказала она.

– Оль, следишь за мной? – заговорщически посмотрел я на неё улыбаясь, я был очень рад её видеть. – Доброе, ты права. Пойду, прилягу на минутку.

– Давай уж позавтракаем. Чего там. Потом отоспишься.

– Уговорила, – в животе после сумасшедшего ночного марша у меня просто гудело. – Тогда пойду, умоюсь и зубы почищу.

– Ага. Я на кухне.

Я сидел и уплетал всё, что попадалось мне под руку.

– Вот так аппетит! Всегда бы так. А то я всё готовлю, а ты и половины осилить не можешь.

Я доел всё, что было на столе. Настроение моё от этого однозначно улучшилось. Оля предложила сварить кофе для меня. Я не отказался. После двух чашечек, ароматного кофе, спать расхотелось совсем. Она уговорила меня с ней немного прогуляться по деревне. Обещала развеять мою хандру и немного устроить мне экскурсию по деревне. Кофе окончательно взбодрило меня и я согласился. Мне и впрямь хотелось солнца, после ночи проведённой на прохладной улице.

Мы вышли из дома. Она начала рассказывать мне обо всех домах и новостях, которые ей удалось подчерпнуть здесь за пару лет возобновлённой жизни в любимом и родном краю. Новости в основном касались знакомых мне с детства семей и их судеб. Кто на ком женился, у кого родились дети. Кто где учиться, кто где работает. Кто уехал, кто вернулся, кто приехал новый. Мне было не то чтобы неинтересно это слушать, мне было всё равно, поэтому я не останавливал её в повествовании и просто наслаждался размеренной прогулкой. Почти все кого я знал из местных – женились и имели детей. Оля за всех них искренне радовалась. Я тоже не был опечален и тоже искренне радовался, что все они нашли себя и отпечатались в местной матрице как умели и могли. Когда мне надоели дома, я предложил ей пойти по краю деревни, чтобы обойти её по кругу и вернуться уже домой. Потому что прогулкой с ней и бессонной ночью, я заслужил пусть и небольшой, но отдых.

Когда мы шли мимо места нашей последней встречи с Ярой, я заметил в траве, какой-то светлый, тряпичный предмет. Глаза мои немного слипались от усталости, потому что кофе переставал действовать, а яркое солнце слепило меня. Я отделился от тёти, заглядывающейся на молодые цветы. Подошёл ближе. Красивая тряпичная кукла, с длинной светло-жёлтой косой, в нарядном белом платье, одиноко лежала среди травы и голубыми глазами смотрела в небо. Нет ничего удивительного, что все девочки с окрестности просят Яру сделать им куклу. Для них бы это было самым настоящим сокровищем. Я вспомнил как Яра вчера, как раз говорила, что где-то здесь потеряла свою куклу. Вот она обрадуется. Сразу представил, как она удивится, когда я ей её завтра покажу. Я присел и протянул к ней руку. В лицо мне уперлись веточки молодого репейника и клёнов, я отвернулся. Вдруг меня что-то так сильно укусило за палец, что я закричал.

– Что случилось? – спросила тётя.

Готов поклясться она укусила меня за палец! На моём среднем пальце, правой руки, красовались ровные маленькие дырочки. Четыре сверху, четыре снизу, выше ногтя.

– Кажется, меня укусила кукл, – я осёкся.

Куклы нигде не было. Только капельки моей крови на траве.

– Я не знаю такой змеи, может Гадюка?! – она подоспела ко мне и стала осматривать мой палец.

Ровные дырочки, как от уколов булавкой почти не кровоточили.

– Это не змея Лучемир. Кто это тебя так мог цапнуть? Да увидели бы мы змею, а тут ровное место. Нор нет. Может хорёк какой?

– Если бы я знал, – сказал я, не понимая сам, как такое могло произойти.

– А зачем ты сюда вообще полез?

– Ну ты цветочки пошла смотреть, я траву погладил, – бессовестно соврал я, говорить что я видел куклу, но она исчезла не хотелось, особенно после ночи.

– Ладно, пошли домой. Я совсем проголодалась.

Может, конечно, привиделось. Но чёрт возьми, чтобы одна ночь без сна, рождала такие галлюцинации правдоподобные, этого не может быть! Она встала и направилась собрать небольшой букет полевых цветов. А я вновь заметил куклу. Она лежала лицом вниз в паре метрах от меня, в цветах прострела раскрытого или сон-травы.

Я осторожно пнул её ногой, чтобы она перевернулась. Лицо в крови. Случайность? Маловероятно! Рот – спаянный пластик. Что за напасть? Быстро схватил её за ноги и обернув голову в чистый платок, спрятал во внутренний карман. Через платок и карман куртки, за грудь укусить не должна. А если попробует, я ей все конечности, в том числе голову оторву и обратно выброшу.

Придя домой, я морщась от боли качественно промыл раненый палец в спирте, помазал заживителем и обмотал не прилипающим пластырем. Так сойдёт. Впереди дома, подъехала машина и коротко посигналила несколько раз.

– Кого это ещё принесло, в такую рань? – удивилась Оля, выглядывая в окно.

Из открытой двери уазика ей помахал рукой Михаил.

– Привет Оль! Вы что ещё спите?! На ярмарку пора ехать! А то начнётся без нас!

– Привет Миш. Меня возьмёте?

– Не вопрос.

Совсем забыл, что сегодня мы собирались в Косолапинцево. Хорошо, что мы пришли пораньше. Показалось, что прошёл всего лишь один день. Я наспех собрался, кулон, подаренный Ярой снимать не стал. Раскладушка, талисман на удачу – кастет. Теперь ещё и фонарик дополнил мой набор джентльмена. По-прежнему веря в скептицизм, не меньше чем в самого себя я решил поступить с находкой следующим образом. Куклу я обмотал полотенцем, положил на пол, накрыл медным тазом и положил сверху две двенадцати килограммовые гантели. Если ты такая шустрая, попробуй убеги. Во мне боролись противоречивые чувства навеянные действительностью и здравый смысл. Но задумку свою я нашёл блестящей затеей.

Я сел впереди, тётя Оля сзади и Михаил тронулся. Неспешно выехав за деревню, он поднажал и местность стала проплывать за окном быстрее. Сменяясь полями, холмами и оврагами. Пока мы не въехали в лес. Довольно плохая дорога, размытая с весны талыми снегами и последними дождями, ничуть не смущала водителя. В отличии от которого, я бы даже на своём вездеходном мотоцикле подумал бы дважды, стоит ли мне сюда соваться. Дорога не единственная до Косолапинцево, но по словам Михаила вторая не факт что лучше, а длиннее раза этак в полтора точно.