Сабина Реймс
Спаси меня
Глава 24
ТАЛИЯ
Я выбежала из офиса, будто моя задница была в огне. Мне было плевать на то, что люди оборачиваются на мой растрёпанный вид, красные щеки и рваную блузку. Единственное, что меня сейчас действительно беспокоило это: Какого хрена я наделала?
Стоп! Нет, я ничего не наделала. Это все он. Хантер поцеловал меня. А я? Я просто не смогла бы остановить его. Не после того, что узнала. Не после того, как несколько дней думала о том списке.
Действительно ли он влюбился? Влюбился ли он в меня? Но если не в меня, то в кого? Весь отпуск он был рядом, что если он просто вычеркнул этот пункт, ну, чтобы не мозолил глаза. По тому, какой у Хантера порядок на столе, как чисто в его машине и глядя на то, как аккуратно он ест, я сделала вывод, что он страдает обсессией чистоты. Он мог вычеркнуть пункт, который действовал мне не нервы в течение нескольких дней просто, чтобы оставить дело завершенным.
Могу ли я допустить мысль, что он действительно влюбился в меня? С трудом. Хантер был сдержан, апатичен, проявлял эмоции лишь во время физической близости. В том письме, которое он оставил семь месяцев назад, Хантер признался, что ничего не чувствует ко мне. Солгал? Сложно сказать.
Мысли путаются пока я бегу на автобусную остановку. Волосы прилипают ко лбу, потому что я вся мокрая от напряжения и палящего солнца. Я убираю их с лица, пытаясь проглотить ком в горле, который образовался у меня, как только я выбежала из здания.
Что теперь будет? Как нам работать вместе? Как мне выполнить задание отца, учитывая то, что мужчина, которого я желала всем сердцем и душой, поцеловал меня так, будто я самый сладкий десерт в мире? Он буквально стер своими губами все стены, образовавшиеся между нами. До этого момента мы умудрялись сохранить какое-то нейтральное отношение, я могла представить, что он ненавидит меня, не хочет, не замечает. Я даже делала вид, что тоже не хочу его, но, что теперь?
Я резко останавливаюсь на месте так, что в меня врезается мужчина, который шёл сзади. Он, что-то возмущено бормочет, но я не обращаю внимания. Делаю глубокий вдох, оглядываясь по сторонам. Вокруг огромное количество людей, они бегут по своим делам, погруженные в собственные мысли. Я кручу головой, будто ищу какой-то знак. Хоть что-нибудь.
Хантер сказал ехать к нему в квартиру. Очевидно, он хочет продолжить то, что начал в офисе, но хочу ли я? Мое сердце было разбито, когда он уехал. Все это время я собирала его по крупицам, но даже близко не смогла приблизиться к тому, что было до встречи с ним. Готова ли я снова рискнуть?
Мне не требуется долго думать, чтобы ответить на этот вопрос. Я бы рискнула ради Хантера многим: раненым сердцем и измученной душой, но не могла рисковать им самим. Если бы я поддалась сейчас, а потом предала, что бы это сделало с ним? Он может говорить, что ничего не чувствует, но я все равно буду знать, что предала его. Несмотря на то, что когда-то он ушел, оставив меня разбираться с последствиями нашей связи, Хантер не заслуживает той боли, что я могу причинить ему в конце.
Развернувшись, я иду в обратную сторону. Дорога до серф-школы занимает примерно сорок минут пешком. Этого времени не хватит, чтобы продумать следующий шаг, но достаточно для того, чтобы проветрить голову.
Вариант отказаться от приказа отца не подходит. Между мамой и Хантером я выберу маму. Что бы я не испытывала к этому сдержанному, прекрасному мужчине, я хочу видеться с Джулией, знать, что она в порядке. В конце концов, она меня родила, и я не могу отплатить ей тем, что позволю отцу оборвать ее жизнь, зная, что он, несомненно, на это способен. Помимо прочего, деньги, которые Хантер предложил мне за работу – большие, но на содержание мамы нужно больше. Даже если я заберу ее из клиники, Хантер вернется в Вашингтон, как только закончит с делами в Калифорнии. Мало того, что он перестанет мне платить огромные деньги просто за то, что я помогаю ему на встречах, так меня еще и выпроводят из компании, как только поймут, что я занимаю место более достойного кандидата. И что тогда? Я вернусь в серф-школу, потому что больше ничего не умею, но зарплаты, которую я там получаю, едва ли хватает, чтобы прокормить себя. Джулии требуется постоянный уход и дорогостоящие препараты. Можно попробовать потянуть время, может отец успокоится и бросит эту затею, когда поймёт, что я не способна сделать то, что он хочет.
Забежав в задние школы, я опускаю голову, чтобы закрыть лицо волосами, стараясь остаться незамеченной для сотрудников и посетителей. Я ускоряю шаг, пытаясь добраться до раздевалки и поскорее смыть с себя воспоминания этого дня. Дверь за мной захлопывается, я делаю глубокий вздох, когда чувствую, как прохладный воздух кондиционера ласкает кожу. Но стоит мне пройти несколько рядов железных шкафчиков, как я замечаю Николь, сидящую на подоконнике с книгой в руках.
Мы с Николь не очень близки, она, скорее подруга Кириана, чем моя, но я могу назвать ее хорошей знакомой. Мы тусуемся втроем и еще парой других ребят из серф-тусовки. Николь довольно скромная, Кир рассказывал, что у неё сложные отношения с отчимом, пьющая мать и больной брат. Она помогает приютам и ходит в церковь по воскресеньям. Это никак не вяжется с тем, что ее волосы розового цвета, и она редко отказывается в холодной бутылке пива жарким днем.
Я часто вижу, с какой тоской она смотрит на Кириана. Возможно, именно из-за ее невзаимной любви к нашему другу, мы так и не смогли сблизиться, хотя единственные девушки в компании парней. Мы с Киром тоже друзья, но это не помешало ему залезть ко мне в трусики. Почему он не переходит эту грань с Николь, я не знаю. Всем очевидно, что она была бы не против, а Кир не из тех, кто отказывает хорошеньким девушкам.
– Привет. – Вырывает меня из размышлений тихий голос Николь.
Бросив свою сумку на скамейку, я начинаю расстегивать блузку. Вернее то, что от нее осталось.
– Привет. – Отвечаю я, подарив ей натянутую улыбку.
Николь наблюдает за моими нервными движениями, затем закрывает книгу, где на обложке нарисован человеческий мозг, весы и лампочка.
– Ты в порядке?
Я киваю. – Стычка с боссом.
Открываю свой шкафчик и тупо смотрю на содержимое, забыв, зачем вообще открыла его. Я стою так несколько минут, Николь молчит, очевидно, не зная, что сказать. Тишина давит на меня, и я чувствую, как веки опухают. Тело становится ватным, я делаю шаг назад и обессилено падаю на скамейку. Николь тут же спрыгивает с подоконника, садится рядом со мной, аккуратно взяв мои руки в свои ладони. От неё исходит тепло и какой-то трепетный уют, чувствуя который, мне становится еще хуже. Слезы прорываются, я плотнее сжимаю глаза, чтобы сдержать их, но уже знаю, что это бесполезно.
– Все хорошо, дыши. – Говорит Николь, слегка повысив голос, чтобы привлечь моё внимание.
Сквозь волну нахлынувших слез я размыто вижу ее взгляд, направленный в мою сторону. Она не удивлена моей внезапной истерике, выражение лица невозмутимое, а глаза проницательные. Когда я понимаю, что Николь не уйдёт, пока не убедится, что я в порядке, то киваю и делаю вздох, улавливая аромат персиков. Затем еще один. И еще.
– Вот так. Хорошо. Продолжай. – Николь поглаживает мои руки большими пальцами, заставляя сосредоточиться на её прикосновениях. – Я буду считать до десяти. Медленно. А ты делай вздохи под мой счёт.
Понятия не имею, откуда эта девушка знает, как справляться с чужими приступами, может она сама часто плачет, в любом случае я действительно немного успокаиваюсь. По какой-то причине к её уверенному, но мягкому голосу хочется прислушаться.
– Один.
Вдох. Выдох.
– Два.
Вдох. Выдох.
Так мы доходим до пяти, я перестаю плакать, а дрожь в теле исчезает. Когда я медленно убираю руки, Николь сжимает их сильнее, заставляя меня почувствовать неловкость, продолжая счет.
– Десять.
Я делаю большой вдох и такой же выдох. Открываю глаза и вижу Николь с невинной, но довольной улыбкой на лице. Её губы растянулись, открывая вид на белоснежные зубы, но её глаза… Создается ощущение, будто они видели слишком много дерьма этого мира. Я никогда раньше не замечала этого в ней.
– Ты хочешь рассказать мне, что произошло? – Спрашивает Николь, отпуская меня и слегка отодвигаясь, дав мне пространства.
Я зажимаю нижнюю губу зубами, обдумывая то, чем готова поделиться. Мы с Николь не были подружками, которые обсуждают болезненные месячные и задницу Тома Харди, но, кажется, что прямо сейчас мне действительно нужно с кем-то поговорить. А кто может понять женщину лучше, чем другая женщина? Кир скажет мне послать к черту и отца и Хантера, и, возможно, будет прав, но это не сработает. Должен быть третий вариант.
– Мой босс, он… То есть мы… – Начинаю я, встречаясь взглядом с Николь.
Её обычно небесно-голубые глаза вмиг темнеют. Они у неё и так очень большие, но сейчас занимают половину лица.
– Он причинил тебе боль?
– О, нет. Он… Поцеловал меня.
Николь слегка краснеет, отводя взгляд. – Ты не хотела этого?
– Честно говоря, я не знаю. Вроде хотела, а вроде и нет.
Какая-то метаморфоза происходит с цветом ее глаз. В мгновение её радужка снова возвращается к светло-голубому. Николь нежно проводит рукой по моему плечу, затем, видимо понимая, что поцелуй с боссом не худшее, что могло бы случиться, возвращается на свое место на подоконнике.
– Наша жизнь – это череда планов. – Говорит она, поджимая под себя ноги. – Дни, недели, месяцы, годы… Мы стараемся расписать все наперед, но бывает, что случаются совершенно неожиданные и непредсказуемые моменты. И когда это происходит, ты понимаешь, что это все, что тебе не хватало. Все, чего ты сейчас хочешь.
Я внимательно слушаю, пытаясь понять ее слова, в то время как Николь слегка улыбается, глядя в окно, похоже, думая о личных вещах.
– Немногие могут поддаться и почувствовать. Некоторые боятся, другие просто не понимают, что перед ними происходит, что-то прекрасное. Необузданное. Они боятся потерять способность думать. Потерять контроль. Но если принять это… – На миг она делает короткую паузу и встречается со мной взглядом. – Именно такие моменты делают нас счастливыми. Моменты объедения людей. Они запоминаются на всю жизнь.
– Объединения?
Николь бросает на меня лукавую улыбку.
– Живи эту жизнь, Талия. Прими каждый ее дар и наслаждайся, даже если последствия уничтожат тебя.
Скинув с себя порванную блузку, я достаю из шкафчика футболку, кивая словам Николь, хотя совершенно не понимаю, о чем она вообще говорит. Ей девятнадцать, так же, как и мне, но казалось, что у нее слишком много опыта для такой короткой жизни.
– Я боюсь. – Отвечаю я, скрывая лицо волосами, меняя рабочие брюки на шорты. – Мое сердце изуродовано… Неосознанно, но он сделал это с ним, что если…
– Что если… – Меня удивляет, как она перебивает меня, одновременно повышая голос, заставляя замолчать. Прямо сейчас я совершенно не узнаю девушку перед собой. – Забудь об этом, Талия. Не навсегда, нет. На минуту. На день. Просто расслабься. Судьба уже давно написана…
Расслабиться? Легко сказать.
Николь говорит странными выражениями, но в них есть смысл. Она никогда не казалась мне философом, скорее тихой девочкой с проблемами в семье, но благодаря ее словам некоторые пазлы встают на свои места.
– Что если я спрошу у него прямо? Что он чувствует ко мне, чего хочет?
Разговор с Николь напоминал мне игру в волшебный шар. Вы задаете конкретный вопрос вслух, потом трясете шар, и он выдает вам ответ. Каждый понимает выплывшую надпись по-своему. Так же и здесь, я уже знала, что Николь не даст мне точного ответа, но все равно спросила.
– Разберись в себе, Талия. Все ответы уже лежат на поверхности, ты просто не видишь их или игнорируешь.
На этой фразе Николь встает и, молча, выходит из раздевалки, оставив свои слова висеть в воздухе. Я смотрю на пустой подоконник, где только что сидела девушка и мне кажется, что здесь никого и не было. Что я говорила сама с собой… Такая вот странная Николь Фостер.
И все же она дала мне пищу для размышлений. Я определенно хочу быть с Хантером. Всегда хотела. Но как только он узнает правду, то никогда не примет меня. Хантер ясно дал понять, что ненавидит, когда я лгу ему.
В любом случае, что я скажу? Привет, я дочь человека, который хочет тебя уничтожить, и помогаю ему это делать. Нет. Конечно, нет.
Приняв душ, я иду в свою каморку на втором этаже, которую называю мини-квартирой. Здесь есть все, что требуется для жизни: холодильник, микроволновая печь, телевизор и кровать. Для кого-то этого будет недостаточно, но я просто рада, что имею место, где могу спрятаться от остального мира.
***
Прошло уже несколько часов после того, как Хантер отправил меня к себе в квартиру. Он не звонил и не писал. Может он передумал? Что если он выдохнул от облегчения, когда не увидел мое жалкое лицо у своей двери? Черт. Я точно знаю, что он что-то чувствует ко мне, но обманывает нас обоих.
Подскочив, я скидываю с себя одеяло, под которым лежала, последние сорок минут. Осознание бьет меня по голове, как удар молнии.
Что если Хантер прямо сейчас пытается приглушить свои эмоции каким-нибудь ужасным способом? Тогда, на острове, каждый раз, когда мы ссорились или происходило, что-то, что, казалось, выводило его из себя, день заканчивался безумным потрясением. Взять, к примеру, быструю езду на машине или мотоцикле. Он признался, что это цена его развлечений. Прямо сейчас он может облегчено смотреть телевизор дома, радуясь, что не увидел меня у своей двери. Либо он может заниматься, чем-то опасным из-за чего пострадает.
Спрыгнув с кровати, я хватаю рюкзак и прямо в домашних шортах и футболке на несколько размеров больше меня, выбегаю из комнаты. Я просто проверю все ли с ним в порядке. И если все хорошо, то уйду.
***
Стоя у его двери, я мысленно возвожу ментальную стену вокруг своего сердца. Это занимает у меня около пятнадцати минут. Я пока не готова признаться Хантеру во всем, не сейчас, но обязательно сделаю это. В любом случае, мне придется. Просто сорвать, как пластырь. Может, я лгу сама себе, но я действительно пришла убедиться, что с ним все в порядке.
Проведя рукой по волосам, я стучу в дверь. Пусть он будет дома. Мне будет легче принять правду, что Хантер не искал встречи со мной, несмотря на свой приказ, чем, если он творит какие-то страшные вещи, подвергая себя риску.
Внезапно дверь распахивается и на пороге появляется Хантер Хейз с выпрямленной спиной и гордо задранным подбородком. Его волосы взлохмачены, он в тех же брюках в которых был в офисе, а рукава белой рубашки закатаны до локтей. Одна рука держит дверную ручку, будто решает захлопнуть ее перед моим носом или нет, другая в кармане брюк. Я прочищаю горло и беру себя в руки.
– Привет.
Хантер молчит. Неловкость момента заставляет меня поджать пальцы ног. Но меньше, чем через минуту, он отводит взгляд и говорит.
– Привет. Заходи.
Я медлю, рассматривая его лицо и тело. Он в порядке. Он здесь. Значит, он не звонил мне и не искал, потому что не хотел. Его голос не кажется возбужденным или взволнованным. Он ровный. Строгий. Безразличный.
Я жалею о том, что пришла, но все же, прижимаю рюкзак к груди и делаю шаг в квартиру. Я здесь уже второй раз, но меня не перестаёт удивлять, как все здесь напоминает владельца. Красиво, но бездушно.
Квартира угловая, две стены заняты окнами от пола до потолка, открывая шикарный, панорамный обзор на один из лучший пляжей Сан-Диего. Даже у отца вид из особняка не такой захватывающий. Не знаю, как Хантер смог снять эту квартиру, уверена, что она занята на долгие месяцы вперед, а цена за аренду наверняка космическая. Если бы у меня был выбор, я бы жила в том доме, в котором мы жили на острове, а на втором месте была бы эта квартира. Две другие стены выкрашены в светло-серый цвет. Никаких картин или иного декора, просто голые стены. Кухонный гарнитур грифельного цвета, островок в тон, но гранитное покрытие, скорее белое с мелкой россыпью камней, чем серое. Никаких кружек с недопитым кофе, поварешек и грязной посуды в раковине. Даже чайника нет. Будто здесь никто не живет. Просто проект квартиры для ознакомления. Единственная вещь, которая, похоже, пользуется спросом – это кофе машина. И то, я поняла это, потому что она иногда издаёт писк о самоочистке.
В гостиной светло-серый диван, стеклянный журнальный столик и плазменный телевизор почти во всю стену. Но что меня удивило ещё в первый приход, хоть я и не подала виду, это массивный дубовый рояль белоснежного цвета. На нем нет пыли, как впрочем, и везде в квартире, так, что я не могу определить, используется ли он, или стоит для декора, что конечно глупо, ведь занимает кучу пространства. Но мне бы не хотелось, чтобы такой инструмент просто стоял без дела.
Игнорируя мое внезапное появление, Хантер проходит мимо, садится на диван и берет в руки документы, раскиданные по стеклянному столику. Похоже, он занят работой.
– Не отвлекаю?
Я не знаю, как вести себя с ним после всего. После записки, после поцелуя, где он будто заявил на меня права, а теперь не замечает. А ещё после заявления Джулии привести его к ней на встречу, которая должна произойти через несколько дней.
– Нет, на самом деле ты во время. – Говорит он, не поднимая головы.
– Правда? – Спрашиваю и сажусь в кресло, стараясь держать дистанцию.
Я не верю в его слова. Хантер увлечен своей работой, будто женат на ней. Прямо сейчас, я чувствую соперничество, что, конечно, глупо.
– Да. – Он кивает, продолжая выглядеть совершенно незаинтересованным. – Хочешь выпить?
Я чувствую, что это был вопрос скорее из вежливости, чем он действительно хотел помочь мне расслабиться, но все же, киваю.
– Можно.
Хантер бросает бумаги на столик и уходит в зону кухни. Я сверлю его обтягивающий брюками зад, но резко отвожу взгляд, когда он оборачивается. Черт, как неловко.
Через несколько минут передо мной появляются две бутылки открытой короны, покрытые конденсатом и маленькая тарелка с ананасами без кожуры. В кусочки вставлены шпажки, чтобы не испачкать руки.
Этот жест буквально давит на грудь, лишая дыхания. Он не забыл. Мне хочется броситься к нему и поцеловать. Но я не делаю этого. Я просто мямлю спасибо, беру бутылку и делаю большой глоток, чтобы набраться храбрости.
У меня появляется желание признаться ему во всём прямо сейчас. Не знаю с чем это связанно, может с тем, что меня трогает до глубины души тот факт, что он помнит обо мне такие мелочи. Я решаю сделать это, пока порыв не прошел, но Хантер опережает меня.
– Ты живешь в Сан-Диего с рождения, верно? – Спрашивает Хантер, глядя на меня пронзительным взглядом.
Я делаю еще глоток. – Да.
Он кивает, потирая подбородок. – Знаешь ли ты такого человека, как Джордж Берг?
Я буквально давлюсь своим пивом, или это было не пиво, а все те слова, что я не успела сказать, но мне действительно требуется добрых несколько секунд, чтобы прийти в себя. Бровь Хантера поднимается, но в остальном выражение его лица не меняется.
– Ты в порядке?
– Да. – Я стараюсь смотреть ему в глаза, чтобы не дать повода подумать, что я собираюсь снова солгать. – Просто не ожидала такого вопроса.
Почему он спрашивает? Он, что-то знает? Подозревает меня?
В голове зарождается паника, я понимаю, что слишком медлю с ответом, что может стать еще одним поводом для подозрений, но единственное, что я сейчас хочу сделать – это встать и убежать. В идеале на другой континент.
Хантер стучит указательным пальцем по своему бедру, очевидно, ожидая моего ответа.
– Джордж Берг? – Как идиотка переспрашиваю я, делая вид, что вспоминаю этого человека. – Да, я что-то слышала о нем.
– Что ты слышала?
– Э, ну… – Скажи ему! – Он был мэром.
Молодец Талия! Браво! Вместо того, что выложить правду о том, что Джордж, чертов, Берг – твой отец, ты закопала себя ещё больше.
– Что-нибудь ещё? Может, ходили какие-то слухи о нем? Его работе? Может он ведёт бизнес не с теми людьми?
– Я… – Так он не знает? Или знает, но делает вид, что не знает. Черт. Прочистив горло, я делаю голос более уверенным. – Я не интересовалась этим человеком, так что вряд ли могу сказать точно.
Хантер смотрит на меня несколько секунд, прежде чем кивнуть и вновь вернуть свое внимание к документам. Я тихонько вздыхаю, запивая ком в горле холодной Короной Лайт.
– Что-то случилось?
– Ничего страшно, но кое-что, что требует моего внимания.
Вот он мой шанс. Я должна рассказать ему. Рассказать, что Джордж мой отец, и он копает под Хантера. Он должен быть начеку, потому что неизвестно, сколько ещё у отца шпионов.
– Знаешь, я бы хотела помочь… – Хантер поднимает голову, несколько прядей волос спадают на его лоб. – В тот день, когда ты пришёл с девушкой в кабинет…
Хантер подскакивает со своего места с бумагами в руках, на его лице светится потрясающе широкая улыбка.
– Ну конечно! У меня есть идея, Талия!
– Но… – Я мотаю головой, пытаясь собраться с мыслями. – Подожди, что? Какая идея?
– Мы пошлём тебя к нему. – Заявляет Хантер, сияя от радости. И после этого он скажет, что не испытывает эмоций?
Но все же, его слова заставляют меня напрячься. Всем телом я вжимаюсь в спинку дивана, в надежде раствориться.
– О чем ты? К кому?
Хантер кидает бумаги на стол, они мягко приземляется в кучу к остальным. Он садится на стеклянный столик напротив меня так, что наши колени соприкасаются. Забирает мою бутылку, и ставит ее на стол позади себя. Мне сразу хочется запротестовать, потому что он лишил меня единственного барьера между нами, но, как только его ладони нежно касаются моих рук, по телу разливается тепло, и я молчу, впитывая это ощущение.
– Ты все ещё хочешь доказать мне свою верность? – С надеждой в голосе спрашивает он. – Хочешь, чтобы я стёр доказательства твоего проникновения в мой кабинет?
На самом деле мне плевать, это меньшее, что меня сейчас беспокоит.
– Да, но…
– Послушай, сейчас самое время. Ты станешь моим подосланным человеком в компании Берга.
Твою мать! Я даже не знаю, есть ли такое слово, которым можно описать то, что сейчас происходит. Полный пиздец? Возможно, но не совсем.
– Хантер, о чем ты? Я… Не… – Мой голос дрожит и мне хочется убежать.
Зачем я вообще пришла сюда? Точно, чтобы проверить его, а потом решила признаться. Ну, молодец Талия. Все стало только хуже. Сделать это сейчас, кажется уже не возможным.
Но тут, меня озаряет мысль. Если я не могу подставить Хантера, и не могу признаться ему в том, кто я есть, я могу помочь ему уничтожить моего отца, решив все свои проблемы разом. Это как раз тот самый третий вариант, который был мне нужен. Единственная проблема в том, что я не смогу шпионить за отцом в его офисе, не смогу отыграть роль, которая теперь мне положена.
– Смотри, все просто, ты точно сможешь сделать это. – Он придвигается ближе, и мои ноги оказываются полностью между его раздвинутых бёдер. – Мы с Эдом позаботимся о твоей истории, ты придёшь к Джорджу и представишься… – Хантер сжимает губы и смотрит по сторонам. – Ну, к примеру, владелицей старого здания, которое досталось тебе по наследству. Ты хочешь сделать из него магазинчик с сувенирами, но государство просит справку о доходах, которой у тебя нет.
Хантер отпускает мои руки и встаёт. Мне тут же не хватает его тепла, но я игнорирую это чувство. Он запускает руку в волосы и ходит по гостиной, продумывая детали.
– Тогда я обращаюсь к мистеру Бергу с просьбой инвестировать?
– Именно.
– И что это нам даст?
– Мы посмотрим, как он ведёт дела, какие документы требует, и какой процент с этого попросит.
– Но почему ты думаешь, что его заинтересует мое предложение?
– Потому что Эдвард создаст иллюзию потрясающего места с видом на океан, которое могло бы принести большой доход.
– И ты думаешь, они не смогут отказаться? Что если они проверят и узнают, что это ложь?
– Нам не нужно заходить так далеко. Придешь, расскажешь им свою грустную историю и послушаешь, что они предлагают. Это все.
Хантер снова садится напротив меня, берет меня за руки, глядя в глаза.
– Ты поможешь, Талия?
Мне ничего не остаётся кроме, как кивнуть. Понятия не имею, во что я ввязываюсь, но если это поможет мне избавиться от отца и сохранить Хантера, я сделаю это.
