Руслан Школа
Макс. Последний страж. Рождение силы
Отпустив держащий корень, не желая вступать в бой с марионетками, так как понял на кого надо поберечь силы, которые восполняются для него не понятным, а значит не стабильным образом, он решил их обойти. Но тут же вспомнив что каждому суррогату выделяется лишь один корень и решил попробовать просто отключить их от розетки, точнее перерезать провод самой розетки.
Концентрируясь на приближающейся группе суррогатов, пси потоком он погрузился в землю, нащупывая корни Первичного Кошмара. Сжимая кисти, он понял что лишь в близи сможет их разорвать. Став на колено и начиная бить кулаками по земле, яростно выкрикивая при ударе, им овладела нужная эмоция и дождь вокруг стал падать медленней. Он ринулся к суррогатам, психически не теряя корни изведу, и не понимая что двигается быстрее ветра. Приближаясь к Кошмарам, они оказались ещё медленнее чем раньше, пробегая каждого из них, он у каждого за спиной, по направлению к земле за ними направлял руку и резко сжимал в кулаке. Земля в том месте взрывалась, а корень Первичного Кошмара, резко уползал обратно. Пробежав всех пятнадцать стариков, они только и успели что повернуться в его сторону и тут же высыхали. Для них эти взрывы были как автоматная очередь, а сам Максим как вспышка момента, который пролетел безвозвратно. Не теряя внутреннего возбуждения он на той же скорости помчался к Первичному Кошмару.
Вокруг этого древа, под его обширными длиннющими ветвями, была обширная болотистая местность. Там не росло ничего, так как всю энергию вокруг поглощал Первичный Кошмар. На всём древе имелись очень мягкие участки, имеющие разрезы словно жабры, но и увеличивающиеся и уменьшающиеся словно лёгкие. Продуктом такого дыхания являлись споры, выбрасываемые в атмосферу, отравляя и густым зелёным туманом застилая, занимаемую площадь. Споры не выходили за пределы веток древа, так как дождь тут же их прижимал к земле.
– И как тебя победить? Я при всём желании не смогу тебя вырвать с корнями. Ну как минимум не сейчас – Максим смотрел на Первичного Кошмара пытаясь понять что делать – Ладно, для начала ослепим тебя.
Набрав в полные карманы небольших камней он ощутил внутренний азарт и энергия распространилась по телу, дождь стал падать медленно.
– Ну, походу пора.
Двинувшись к Первичному Кошмару быстрее ветра, он, рассекая густой зелёный туман в его пределах, оббегая коконы циклопов и перепрыгивая с островка на остров, добрался до ствола. Начиная швырять камни в каждый замеченный глаз, он двигался в правую сторону огибая ствол, по дороге находя и собирая снаряды. Глаза взрывались, один за другим, дикий вопль, но в замедленном для Максима восприятии, издавала каждая из пастей Первичного Кошмара. Сделав полный круг и вернувшись к исходной точке, он понял, глаза не вырастают по новой, что уже было хорошо. Времени словно вернулся прежний ход, коконы с циклопами и в сопровождении их рёва, стали разрываться, но это происходило где-то в тумане и Макс мог только гадать где.
– Сраный туман.
Из тумана в его сторону стали доноситься фаланговые снаряды, он уже знал кого. А с самого дерева, прямиком в него, стали лететь подобно стрелам и по скорости, и по форме, длинные и крупные шипы. Оказавшись под настоящим обстрелом он ринулся в густой туман пытаясь найти хоть кого-то из стрелявших. Ускорилась реакция, но не скорость движения. Оказавшись перед циклопом, он, подбегая к его голеням с одного удара ломал сначала одну, а потом другу и летел дальше к появившимся очертаниям противников в тумане. Оказавшихся двух суррогатов он, пролетая между ними, притянул друг к другу, вырывая с корнями из земли. Но так как расстояние между ними было меленьким, они просто упали и корни сразу стали входить в землю. Мысленно очертив круг вокруг них, он, под землёй, запустил волей пси-резак и суррогаты тут же стали становиться деревянными скульптурами. Поймав на ходу пару шипов летящих в него, он швырнул их в глаз появившемуся на горизонте циклопу, первым пробивая глаз и мозг, вторым в то же место пробивая черепушку. Трёх падающих сверху суррогатов, как созревшие плоды, он поймал в падении волей и часть шипов в него летевших, направил в них же, пригвоздив к Первичному Кошмару, не дотягиваясь до земли они просто застыли. Пару валунов, раза в два больше его самого, летели прямо в него из тумана. Успешно увернувшись от обоих он не заметил нескольких шипов в него летевших, которые продырявили ему левое плечо и левый бок, чуть выше таза. Падая на правый бок, он уже не осознанно создал невидимый барьер над собою, касаясь которого, шипы застывали в воздухе.
– БЛЯТЬ! – выругался Максим, понимая что не может отвлекаться на раны.
Из земли, рядом с ним и под ним, стали расти корни и, подобно плющу, обволакивали его всего. А когда большая часть его тела была связана, они прижали его к земле и из них, стали расти шипы. Чувствуя дикую боль от быстро растущих ножей в его тело, он закричал с диким рёвом, выпуская все что есть наружу.
В тот же момент, связывающие его корни превратились в молекулы, от сверхвысокой температуры тела их жертвы, которая взрывоподобно разошлась во все стороны. Иглы, суррогаты, циклопы, их коконы и жидкость болота, исчезли в жаре волны накрывшей их. Максим видел все, его горящее тело, которое уже гасло, волну, которая уже закончилась, сгоревших в миг противников, которых уже не было и ресурсный мизер энергии, который ощущался. Вставая, абсолютно голый, он осмотрел своё тело, понимая что не исцелён. Первичный Кошмар кричал и горел, полыхал как факел, как минимум та часть которую он видел. Защитной коры у ствола не было, даже сердцевина была видна, настолько сильно ему досталось. Не было больше никого, только он, и то что осталось от Первичного Кошмара.
Дождь очень быстро стал гасить пламя, ему же в этом стала помогать смола, очень интенсивно выделяющаяся самим древом. Буквально за полторы минуты огонь был потушен. Смола очень быстро заливала собою все повреждённые и обгоревшие участки, внутри которой стремительно зарастали и наращивались недостающие части этого растительного организма. Как только появился первый глаз, он уставился на него же.
– Твою мать – выругался шёпотом Максим.
Из земли, в него же, как штырь, скорострельно, но для Макса как в замедленной съёмке, стал тянуться корень. Он поймал его не шевельнувшись, а только слегка согнув правую руку в локте и схватив его в кулак, одновременно образовав вокруг себя психический барьер из тех ресурсов что остались. В щит стали бить из земли другие корни вокруг него, а Максим не отпускал тот, что поймал, смотря в появившийся глаз. Тут же у него стало появляться взрывоподобное чувство перехода, исходящее изнутри. Максим слегка улыбнулся, не теряя боевого выражения лица.
– Будем считать что ничья.
Вспышка света, и он стоит у себя дома, со слегка согнутой правой рукой в локте и сжатым кулаком на столе, которым он только что по нему ударил.
Глава 17
Небольшая лаборатория представляла собою комнату с целой кучей всяких компьютеров и аппаратов. В центре было два стеклянных квадрата, в каждом из которых находился какой-то механизм направленный на поверхность, расположенной в центре куба. Недалеко от кубов располагался стол с несколькими компьютерами которые что-то просчитывали. На поверхности, расположенной в центре одного из кубов, лежало яблоко, а на поверхности в другом кубе, ничего не было. Майкл пробежался пальцами по клавиатуре и обратный отсчёт показал секунду.
– Что это за дороги, а самое главное, что это за места, к которым они ведут? Эти пути, или образные карты, просто не вылазят у меня из головы. Я знаю как добраться до конечных пунктов с самых разных мест, не одно из которых я не узнаю и не знаю где находятся. Это было в голове у Максима. Что это за свет? Я точно знаю что то, что я теперь не могу забыть, я перенял от него. Интересно он тоже видит эти дороги, эти пути? Понял ли он что я теперь тоже их вижу, знаю о них и не могу забыть? Твою мать, я так увлёкся собой что совершенно забыл про Макса, про его Кошмар. Я не продвинулся ни на дюйм к решению или пониманию того с чем я, точнее он, столкнулся. Все два дня потратил на эти сраные дороги и окружения в них. Дурак, эгоист. Брата мучает необъяснимое, неопределимое, непредсказуемое, тёмное и злое порождение чего-то. Может это инопланетная форма жизни? Или это нечто, чего нет в нашем мире, физическом, но с чем он держит постоянный контакт. Если верить его описаниям и тому чему я сам был свидетелем, между моментом начала их сватки и её финалом, не проходит даже мгновения, или же, это происходи во вневременном пространстве, к которому у человечества нет доступа. Всё это кажется слишком сложным, и на правду совсем не тянет. Но это же испытал ещё один человек, этот Вова, которые описал всё то, что и Макс в дневниках. Двое – это уже совпадение. Если будет третий посторонний с теми же описаниями – это уже будет закономерность. В крайнем случае мне придётся поговорить с Максом напрямую.
Компьютер издал сигнал, и программа показала сообщение – Тест 3084. Ошибка.
– К счастью есть ещё вещи над которыми нужно подумать и тем самым развеяться – закончил Майкл и снова начал писать алгоритм в компьютере.
В пять утра по всему дому раздавался звук дверного звонка, так назойливо, что Максим всё таки проснулся. Одев шорты и футболку он пошёл открывать тому, у кого явно бессонница и наверное желает поговорить об этом от скуки. Первый раз Максим за последние два года так сладко спал, не переживая что проснётся в Кошмаре или что тот сделает так, что Макс не проснётся вовсе, и тут даже этот праздничный сон умудрились испортить. Открыв дверь он увидел двух мужчин в тёмных смокингах и которые держали костюм на вешалке в чехле, судя по всему, для него.
– Здравствуйте Максим, просим прощения что беспокоим в такую рань, но вам нужно переодеться в это и поехать с нами.
– Я так понимаю варианта оказаться и пойти спать у меня нет?
– Вы всё правильно поняли – сказал тот же мужчина улыбнувшись.
– А куда ехать?
– Вам объяснят по дороге.
Взяв костюм он закрыл дверь и пошёл переодеваться. Это был тёмный смокинг, с чёрным плащом. Выйдя к ожидавшим его мужчинам, они направились к машине, которая была припаркована в нескольких метрах от двери. Открыв ему заднюю дверь машины, он, заглянув во внутрь, увидел там Сергея Анатольевича.
– Доброе утро – сказал Максим, садясь в машину.
– Доброе – ответил тот и машина тронулась.
– Так, куда едем?
– На похороны Вовы.
– Но вы же говорили …
– Я знаю, и не отказываюсь от этих слов. Просто оповестив о его гибели твоего брата, он тут же настоятельно рекомендовал оповестить о его гибели самых близких ему здесь людей, если не хотим предательского бунта с их стороны если они сами об этом узнают.
– Я об этом и не подумал, но звучит логично.
– И мы пришли к такому же выводу. Как оказалось их всего четверо, ты, Игорь, Сергей и Денис. Майкл то же решил к вам присоединиться, считая, что в том что случилось есть его вина.
– А где он, то есть Майкл, он не появляется дома уже вторые сутки.
– Я знаю. Он всё это время работал над своим новым проектом. Мы его пытались выгнать, поверь, но он умеет убеждать и настоять на своём. Спит прям в комнате отдыха. Я кстати хотел спросить, вы что поссорились? Я просто пытаюсь понять причину его странного поведения.
– Не то что бы по сорились. В общем это личное.
– Ясно.
– А родные Вовы.
– А у него нет родных. Он вообще один. Буквально. Ты не знал?
– Нет.
– Значит близкими друзьями вы не были.
– А где конкретно его похоронят?
– Похороны не более чем ритуальное прощание, после его кремируют.
Оставшуюся часть дороги они ехали в тишине, дождя не было, но было пасмурно и ветрено. Словно сама природа скорбела сегодня, а погода просто подстроилась под её эмоцию. Максиму было за что радоваться сегодня, но и было о чём скорбеть. Убийце Вовы он скоро отомстит по полной программе, а сегодня он должен был проститься с другом, жизнь которого могла бы быть ещё очень долгой, если бы не его эмоции, которые взяли над ним верх.
Доехав до места где дорога заканчивалась, все вышли и Максим встретил уже ожидавших его коллег. Денис, Сергей и Игорь были в тех же костюмах и на их лицах не было радости, но не было и печали, лишь суровое, безэмоциональное смирение с тем что случилось. Поздоровавшись с коллегами и пожав всем руки, Максим стал оглядываться.
– Где Майкл?
– Он уже на вершине – ответил Сергей Анатольевич.
Ритуальное прощание решили провести на рассвете и в красивом месте, на самой вершине и почти на самом краю обрывистого склона, смотрящего на океан, на высоте в сто пятьдесят метров над уровнем моря. Дул прохладный, но приятный ветер, обдувая плащи движущихся людей к месту ритуального прощания с ушедшим.
Увидев Майкла, стоящего на дорожке ведущей по краю обрыва, примерно за пятьдесят метров от места «похорон», любовавшимся океаном, он направился к нему, в то время как другие направились более прямой тропой.
– И почему на звонки не отвечаем? Почему дома не ночуем? Или боишься что брат псих может заразить? – спросил издевательски Максим и они оба двинулись к назначенному месту.
– Ты не псих Максим. Как минимум теперь я так не считаю. Говоря совсем честно, я даже не уверен, что ты имеешь дело с болезнью. Слишком много переменных, природу которых я даже теоретически себе не могу объяснить.
Максим нахмурился, пытаясь понять что он имел ввиду, после чего посмотрел на брата.
– Как давно ты знаешь?
– Относительно недавно, но достаточно долго, чтобы успеть поразмыслить над этим.
– И каков вывод?
Они уже подходил ко всем собравшимся.
– На похоронах родителей ты устроил целую сцену, надеюсь в этот раз всё будет спокойно? – спросил Майкл посмотрев на Макса.
– Если ты внимательно изучал мои дневники, то прекрасно знаешь, что было причиной той сцены и знаешь какими ключами она запускается.
Максим стал около коллег, лицом к океану, а Майкл с другой стороны от гроба, соответственно спиной к океану и обрыву. Священник, убедившись что все собрались и встали на свои места, открыл свою книжку и начал читать заранее приготовленную речь. Максим смотрел на Вову, пытаясь мысленно ещё раз извиниться перед ним и проститься с другом. Через несколько минут после этого он посмотрел на Майкла, который невозмутимо смотрел на Вову. И тут его взгляд привлекли формирующиеся из облаков формы человеческих голов в капюшонах, закрывающих полностью лица. Это было не то что бы очень явно, но очень хорошо заметно Максиму. Они стали формироваться в одну шеренгу изогнутую в полукруг на фоне неба, от края до края периферического зрения, центром которого был Майкл. Не отводя от них взгляда он разомкнул руки за спиной и переведя их в естественную позицию по бокам, сжал кулаки и зубы.
Майкл тут же перевёл взгляд на брата, заметив его движения. И тут же он обратил внимание как листик, подхваченный ветром, врезался в воздух прямо рядом с Максимом, потом ещё один и ещё. Так как все смотрели сейчас на покойного или в пол, эта странность осталась не замеченной другими. Пошёл очень слабый моросящий дождик и телекинетический барьер Максима над ним же самим, стал отчётливо вырисовываться. Майкл тут же хлопнул в ладоши и все посмотрели на него, включая священника и Максима, вокруг которого барьер тут же исчез.
– Извините, руки замёрзли – скал Майкл, потирая ладони друг об друга и виновато улыбаясь.
Священник продолжил чтение, а Максим снова начал таращиться куда-то на небо у Майкла за спиной. Майкл обернулся и ничего не увидел, повернувшись обратно, Максим взгляда с той позиции не уводил.
– Что на этот раз? – спросил себя Майкл, смотря на проявления очередной необъяснимой переменной.
Когда головы сформировались, из под капюшонов, со звуками непонятного языка к Майку стали тянутся едва заметные группы символов и как бы входя в его голову. Максим не на шутку стал нервничать и не вольно напрягаясь всем телом, смотря на смотрящего на него же и ничего не понимающего, что с ним твориться брата. И тут глаза Майкла опустились немного вниз, а потом немного в бок, не то что бы он пытался что-то разглядеть, скорее они вообще были расфокусированными. Примерно такое поведения его мимики и глаз Максим замечал у брата во время его озарений, свидетелем которых он был не часто. Головы в капюшонах стали рассеиваться, а Майкл ничего не объясняя тут же ушёл по направлению к машинам. Все это заметили, но никто и слова даже сказать не успел, и священник речи не останавливал, стараясь не обращать внимание на столь не уважительное поведение. Даже Сергей Анатольевич был в шоке от такой выходки того, кто всё это инициировал, но и он ничего не сказал.
– Майкл, какого хрена? – только и задался вопросом Максим.
Оказавшись в своей лаборатории с кубами и яблоком в одном из них, Майкл бросил плащ на ближайший стул и сел за компьютер, начиная переписывать алгоритмы работы, код и перепроектировать сами аппараты. Ввиду того, что в его ресурсы входила возможность достать любой материал и выковать, выплавить, построить и собрать любой аппарат, любой сложности, сборка всех его идей происходила с момента завершения проекта на компьютере. Весь оставшийся день он провёл в этой лаборатории, не выходя из неё и не отрываясь от проектирования озарившей его на похоронах идеи. Пришлось переделать всё, начиная от начинки, продолжая кодом и заканчивая дизайном. Теперь, этот процесс происходил не в кубах, а в самой комнате. Он построил два очень похожих друг на друга аппарата и разместил их в разных сторонах этой комнаты, разместив между ними железную стену. Рабочие лошадки в белых халатах, которых ему выделили, только и успевали дыхание переводить, от беготни, которую устроил для них Майкл, требуя исполнять команду «бегом» буквально. Всё выстраивалось, переносилось, собиралось и настраивалось в бешенном темпе, пока Майкл продолжал писать мозги его новым игрушкам. Новы аппараты представляли собой на вид очень, и очень сложные телескопы, стоящие вертикально и смотрящие вверх и в низ. Тринадцать часов спустя всё было готово. Не желая понтоваться с поверхностью, Майкл поставил стул на одной и на другой стороне от перегородки, разделяющей новые устройства и на стул с левой стороны, он положил яблоко. В это же момент в комнату ворвался Сергей Анатольевич.
– Майкл, я всё конечно понимаю, что ты просто пи**ец какой умны, но это не даёт тебе право себя так вести, к тому же на мероприятии, которое ты же и организовал. Мне не то что бы было дело до этого Вовы, речь идёт о моей же собственной репутации, которую ты подрываешь своими выходками, даже не посоветовавшись со мной. Я и сказать толком ничего не мог, потому что траурную речь перебивать нельзя. А тебе то в ладоши похлопать надо, то уйти, толи от скуки, толи от по**изма и на покойного, и на сам ритуал.
Майкл отошёл от аппаратов и пройдя мимо босса так, будто его здесь и не было, сел за компьютер.
– Нет ну просто пи**ец какой-то – сказал Сергей Анатольевич разводя руки в стороны, понимая что его откровенно не замечают – Я кстати показал совету твои наброски, которые ты мне выслал по твоей машине. Выбора не было, потребовали, так как кое кому было раскрыто то, что видеть он не должен был, совет пытался понять причину раскрытия секретности, а они, уж поверь не любят, когда то что должно оставаться тайной, перестаёт ею быть. Я конечно начал читать речь о потенциальных возможностях и прочем, но всем интересны только сроки. Но так как ни я, ни мои люди, и даже не их люди не смогли понять того, как должна эта штука работать, мне прямо назвали цену, которую я заплачу, если проект этого «золотого школьника» которому я потакаю с момента его появления, не заработает.
Майкл убрал руки от клавиатуры и сжал кулаки от злости, стиснув зубы и глубоко вздохнул. Видя это, шеф чуть ли не ощущал гнев исходящий от него, зная как Майкл высокомерен.
– Они на всех смотрят с высока Майкл и не важно на сколько ты одарён. Ты уж прости что я тебе всё это вот так вываливаю, просто и на меня всё разом обрушилось. Сначала этот рискованный проект, потом их условия, твоё поведение и даже сейчас, то как ты реагируешь, когда я тебе можно сказать душу раскрываю.
– Вы закончили? – спросил Майкл посмотрев на Сергея Анатольевича, и шеф начал аж краснеть от злости – Теперь смотрите на яблоко – закончил спокойно он и нажал на клавиатуре «Enter».
Аппарат издал не громкий, но нарастающий гул и яблоко исчезло со стула слева и появилось на стуле справа.
– Да ну на**й – только и вымолвил Сергей Анатольевич.
Майкл коснулся головы, ощутив в ней мимолётную боль, после чего подошёл к яблоку, взял его и надкусил, проверяя вкусовые свойства. После чего подошёл к шефу.
– Созывайте этих уё**ов, будем вашу репутацию и спасать, и укреплять.
– Когда?
– Завтра же, сегодня всё это перенесут на площадку попросторнее.
– Куда торопиться, ты уверен что машина так же будет работать в других и условиях, и средах? – Не понимая спросил шеф.
– Вы не понимаете алгоритма, по которому происходит сам процесс перемещения тела, а я понимаю. И не среды, не условия тут не играют никакой роли.
Шеф только улыбнулся, опуская глаза и сгибая руки в локтях показывая ладоши, как бы давая понять, что не лезет и не спорит – Я просто не понимаю, к чему такая спешка?
– Что бы не одна мр*зь посмотревшая на меня с высока, следующий раз десять раз подумала и трижды перекрестилась, прежде чем ещё раз во мне усомниться.
Глубоко вздохнув, Сергей Анатольевич вымолвил – Как будет угодно – разводя руки и слегка склонив голову, подыгрывая гению в его высокомерии, на что Майкл злорадно улыбнулся.