Роман Яковлев
Андрей Орлов: институт непонятных дел
Глава 1
Хриплое, неровное дыхание переросло в сдавленный стон. Внутри моего тела что-то скрежетало, будто в мясорубку щедро насыпали пригорошню гвоздей. Никогда не привыкну так просыпаться – в холодном поту, с прилипшей к телу футболкой, часто-часто дыша, словно только что закончив бежать стометровку.
Немного отдышавшись, я сел в кровати, тряхнул слипшимися кудрями и осмотрелся: в маленькой комнате с обоями цвета вечернего неба ничего не изменилось. Тихо, спокойно колышутся шторы, поддаваясь лёгкому ветерку. Сквозь них из окна с трудом пробивается тусклый луч лунного света, податливо меняя свой рисунок, перескакивая с пола на стены.
Я свесил ноги с кровати и зябко повёл плечами. Проморгавшись, я спрыгнул на пол, прошлёпал босиком к окну и несмелым движением коснулся одной из штор. Выглянув на улицу одним глазом, я сменил позицию и проделал тот же приём с другой стороны. На мой взгляд, ничего подозрительного в этот час на улице не происходило. Немудрено, – ведь циферблат на стене позади меня показывает ровно 3:30 ночи. Я даже не стал оборачиваться на жёлтые прямоугольные часы, стрелки которых без малого тринадцать лет исправно перешагивали между пузатыми чёрными цифрами. Последний месяц я каждую ночь встаю ровно в 3:30.
Если бесконечные кошмары, терзающие меня с самого начала каникул, можно назвать пробуждением. Всё началось с того глупого рассказа Тимура, которым он пытался напугать меня и других восьмиклассников в школьном спортивном лагере. Ученикам, которые успешно сдали годовые экзамены, разрешили вместо последнего месяца учёбы участвовать в новом проекте нашей школы – лагере по интересам. Ребята, которым действительно нравилось учиться, объединились в научную лабораторию. И я сейчас не имею в виду тех ботаников, которые корпеют над книжными корками, будто по привычке, потому что так надо. В их отряд набирали круглых отличников и школьников, которые отметились на уроках естественных наук: химии, физики или биологии. Естественно, мимо обоих пунктов в этом списке я пролетел, можно сказать, со свистом. Был ещё отряд для ребят, которые занимаются творчеством: хорошо рисуют, часто посещают школьный кинокружок, с важным видом обсуждают достоинства разных видеокамер. Всё это было не для меня. По крайней мере, мне так казалось.
Чтобы не прозябать всё лето в школе вместе с отстающими, я выбрал последний доступный вариант пребывания в лагере – спортивную секцию. Да, при слове “спорт” я тоже морщился, но не так сильно, как после “творчества” и “науки”. Тем более, в спортивный лагерь попали и Миша с Денисом – мои школьные приятели. Первый – по призванию, а второй – по такому же принципу: “будь, что будет”.
Миша – единственный из нас троих – имел к спорту прямое отношение. Он занимался борьбой с первого класса (здесь надо отметить, что выбора у него не было, ведь отец Миши был тренером, кажется, всю свою жизнь). Денис и я были очень рады, что когда-то Миша попал именно в наш класс. После того, как он защитил нас на перемене от давних обидчиков, мы стали закадычными друзьями. Первое время он пытался втянуть нас с Денисом в спортивную секцию, но быстро смекнул, что это гиблое дело.
Не то чтобы мы с Денисом были совсем уж задохликами, но на уроке физкультуры, во время игры в футбол, баскетбол (да и во что угодно)
нас выбирали последними. Думаю, это будет лучшим описанием наших блестящих спортивных навыков.
С Денисом я дружил очень давно. Наверное, ещё с детского сада. Когда-то наши папы работали вместе в одном научном институте. Мы даже ходили друг к другу в гости – Денис особенно любил забежать ко мне после школы и деловито осмотреть пополнение моей коллекции комиксов и научно-фантастических книг. Так сложилось само собой, – мы с ним оба любили проводить время не во дворе, разгильдяйничая и пиная мяч со сверстниками, а за книгой или компьютером. Если раньше мы ещё изредка прогуливались со своими товарищами, то после несчастного случая в папином институте выходили на улицу исключительно по маршруту “дом-школа-дом”.
В конце весны в школу пришли странные люди. Несколько крепких мужчин с бесцветными глазами и серыми лицами сопровождали женщину – высокую и очень худую, с острым лицом и прищуренными глазами. Глаза эти, казалось, пытаются пробуравить объект её наблюдения насквозь. Тогда, в самом начале мая, эта подозрительная компания ходила по классам и собирала детей, родители которых работали в научном институте. Всех, кто поднимал руку после вопроса женщины о работе родителей, выводили в школьную столовую. Там же сидела непривычно бледная директриса школы – Анна Геннадьевна, обычно такая весёлая и полная сил. К странной компании из “серых” мужчин и высокой сопровождающей присоединилась ещё одна женщина – она походила на круглую и добродушную буфетчицу. А потому, когда нас начали вызывать к ней на разговор по одному, все школьники внезапно стали очень разговорчивыми. Мальчишки и девчонки болтали с незнакомой тётей обо всём подряд – даже о том, о чём болтать не планировали вовсе.