Роман Владимирович Арефкин
Зеркала и лабиринты

С искренней благодарностью Анне Никитиной, прикосновение её внимательного взгляда отражается теплом в строках этой книги!

Квест

Второй месяц моего сомнительного предприятия близился к концу, и вместе c накоплениями иссякала и моя вера в самого себя. Когда я только открывал этот офис, мой единственный друг говорил мне, что идея обречена на провал, а месяц спустя я выставлю себя на посмешище перед всеми деловыми гильдиями города. Но после того как меня с треском выкинули с предыдущей работы, обвинив во всевозможных бедствиях, посыпавшихся на компанию как из рога изобилия, я меньше всего волновался о репутации. В глазах гильдий я был всего лишь мелкой сошкой. Прошло два месяца, а успехи мои даже не позволяли мне претендовать на статус «бельма на глазу» моих многочисленных, не многим удачливее меня, конкурентов.

– Ты никогда не был в этом бизнесе! – громогласно заявлял мой друг Сàпфир, вцепившись обеими руками в и без того истерзанные подлокотники старого кресла. – У тебя нет опыта подобных дел? Ты накупил все эти игрушки, твои микрофоны, скрытые камеры, датчики, это всё «тфу» и растереть! Это ничто! Ты обрекаешь себя на тяжкую юдоль!

Я же отмахивался, как мог, от этого нескончаемого потока пессимизма, но, когда Сàпфир замолкал, стоило мне зажмуриться и досчитать до пяти, я оказывался в такой невыносимой тишине, что отголоски сказанного начинали вновь рождаться вокруг моего сознания. В такие минуты я отмахивался от всяких сторонних мыслей и стремительно погружался хоть в какую-то работу, уповая на занятость как на спасение.

Детективное бюро имени меня, разумеется, ни красивая вывеска, ни объявления на интернет-страницах городских порталов, не добавили моему делу клиентской лояльности. Совсем без клиентов, надо сказать, я тоже не сидел, однако работа, подворачивающаяся мне, носила совсем не тот характер, который я ожидал. В двери моего офиса робко стучались женщины, возрастной категории от срока и старше, старательно подобравшие наряд для прихода ко мне. Они одевались так, чтобы на пути сюда, и в особенности вблизи моего офиса, их не смогли бы узнать знакомые, для них это было важно.

Эти женщины, обращающиеся ко мне, едва ли знали друг друга, поскольку, к своей собственной чести, я могу добавить – я не принял ни один из принесённых ими заказов, но их просьбы столь мало отличались одна от другой, что без зазрения совести эти просьбы я мог сравнивать с яичной скорлупой, бывает разных оттенков, фактура тоже не вполне одинаковая, однако принципиальных отличий нет.

Все они просили меня упасть «незримым ухом», или «бесшумным глазом» на хвост их неверных мужей, дабы спустя те несколько дней, в течение которых дамы собирались оплачивать мою работу, я мог собрать достаточно компрометирующих сведений, чтобы «мерзавец» не отвертелся от праведного гнева своих оскорблённых «Юнон».¹

Работа не выглядела сложной, а некоторые дамы были готовы обещать солидный гонорар, я, тем не менее, отказывался, предпочитая не опускаться до подобной деятельности. Как ни странно, но я с самого начала установил довольно высокую планку собственной компетенции, полагая, что каждое предлагаемое задание будет тщательно измеряться моим собственным, понятным мне одному «Прокрустовым ложем».

Даже самые вежливые формы отказа, не вдаваясь в подробности того, что стало их причинами, провоцировали молниеподобные взгляды и не менее обжигающие мысли, рождающиеся в головах моих посетительниц. Я же находил в себе силы не держать на них обиды, клиент, как водится, превыше всего.

Пару раз в клиентском кресле оказывались женщины значительно моложе той возрастной группы, которая составляла костяк первой категории. Этим было не больше тридцати-пяти, сорока лет. Они все выглядели не только привлекательно, но и довольно богато. Такие особы приходили ко мне с еще более непотребными миссиями. Дело в том, что их мужья точно не были «неверными», и даже напротив, в «упёртой верности» этих супругов сомневаться совсем не приходилось. Но вот дамы были заинтересованы как раз в том, чтобы я смог подтолкнуть их мужей к этакому adultere² и затем раздобыть доказательства этому злодеянию.

После изложения этих планов, мне становилось понятным, какие именно цели дамы преследовали, и моя «репутация» буквально съёживалась до размеров иссушённого зерна, как только я представлял себя вовлечённым в подобное.

Я отказывался, выслушивая постепенно растущие размеры гонорара, и даже смел давать этим дамам совет, но это как раз были излишне. Они в моих советах нуждались меньше всего, о чем незамедлительно сообщали мне в самой привольной форме.

– Что, еще одна профурсетка вылила на тебя ушат дерьма? – Сàпфир появлялся откуда ни возьмись, не упуская возможности ткнуть меня в это «дерьмо», сколь бы фигуральным оно не было. – Я тебе говорил, дело твоё – дрянь! Ничего хорошего из этого не выйдет!

Я игнорировал его, как мог, так мне советовали люди с опытом…и знаниями.

Я уже собирался гасить свет настольной лампы и покидать офис, отметив на настенном календаре еще один ничтожный день, когда порог моего офиса переступила женщина, одетая в деловой костюм, и всем своим видом заявляющая о непринадлежности ни к первой категории моих «клиенток», ни тем более ко второй.

– Добрый вечер! – приветствовал я её, предлагая присесть с противоположной стороны моего рабочего стола. – Что вас привело к нам…

Я осёкся, употребив плюральную форму местоимения, покосившись на старый платяной шкаф в углу, я убедился, что Сàпфир испарился по крайней мере из зоны моей видимости.

Сжимая в руке ремень дорогой, стильной, кожаной сумочки, женщина ответила:

– Я здесь из-за моего мужа…

Если бы только эта женщина была наделена навыками филиппинских хиллеров³, она бы несомненно ощутила с какой силой всколыхнулось моё сердце, когда я только заподозрил, что сейчас услышу уже хорошо знакомую «песню».

– Мой муж, он пропал, понимаете… Исчез…бесследно…

От сердца отлегло, по крайней мере это уже что-то новое.

– Вы хотите сказать, что ваш муж исчез, не поставив ни вас, никого либо еще, в известность? – мой вопрос не блистал оригинальностью, тем не менее, он был призван внести ясность сразу же, на «первых парах».

– Это случилось два с лишним дня назад… – сглотнув, преодолевая нерешительность и борясь с неловкостью, женщина пояснила. – Он был дома, когда я пришла. Занимался своими делами, ничего необычного, знаете, как многие мужчины…

В этот момент, вспоминая всё то, что я уже услышал от недовольных своими мужьями жён, я в очередной раз был рад, что моя клиентка не обладала навыками чтения мыслей.

– Я спросила его, что он будет на ужин, это была пятница, и по пятницам мы ужинаем исключительно дома.

– Ох уж эти старые-добрые семейные ценности! – с некоторой долей артистичности я вздохнул, еще не до конца поняв, насколько это было уместным. Женщина лишь посмотрела на меня, недолго, затем продолжила говорить.

– Он сказал, что по пятницам нет ничего лучше лазаньи.

– Стало быть лазанья… – с этими словами, сказанными скорее для себя самого, я сделал необходимые записи в блокнот, так я поступаю всякий раз, когда дело доходит до чего-либо важного. Женщина же лишь смерила меня взглядом, но ничего не сказала по поводу моих записей.

– Я спорить не стала, сама была голодна, в тот день на работе творился такой «дурдом», такая неразбериха, что не получилось даже на обед выбраться.

И вновь, уловив эту подробность, я принялся записывать в блокнот некоторые детали.

– Неразбериха…на работе…дурдом…

– Зачем вы это записываете? – спросила наконец женщина, явно не совладав со своим любопытством. – Что это вам даёт?

В ответ я посмотрел на неё, стараясь сделать так, чтобы мой взгляд казался одновременно и серьёзным, и заботливым.

– Видите ли, госпожа… – я сознательно сделал паузу, позволяя женщине назвать своё имя.

– Сиро! – ответила женщина. – Меня зовут Сиро Квон.

Я и раньше заметил, что женщина имела явно восточное происхождение, теперь же всё встало на свои места.

– Госпожа Сиро, – продолжил я своё объяснение, – я имею привычку записывать все обстоятельства, которые, по моему мнению, являются значимыми в деле.

Женщина задумалась, затем кивнула, затем снова задумалась.

– Скажите, а какой у вас опыт в подобных делах?

Этот был вопрос, столь неудобный для меня, что я едва ли мог вообразить, что могло еще сильнее обрадовать притаившегося в шкафу Сàпфира. Я посмотрел на шкаф, направив свой взгляд прямиком в узкую, тёмную щель между дверей. Там, в этой концентрированной темноте, я мог видеть один-единственный, зелёный глаз… Но я нашёл в себе силы не доставить Сàпфиру такого удовольствия.

– Видите ли, госпожа Сиро, специфика моей деятельности вынуждает меня во главу стола ставить конфиденциальность моих клиентов! Это – прежде всего. Поэтому я лишь могу сказать, что опыт у меня имеется, но детали и подробности – разглашать нельзя.

Женщина совсем не долго думала над услышанным, затем несколько раз кивнула, возвращаясь к «лазанье».

– Я обнаружила, что у нас попросту закончилась паста! Сами же понимаете, если без чего и нельзя делать лазанью, так это без пасты.

Я утвердительно кивнул в ответ:

– Разумеется, госпожа Сиро. Попытка приготовить лазанью без пасты, несомненно, была бы сродни попытке возвести дом без фундамента – совершенно никуда не годится.

Женщина кивнула.

– Я сказала мужу, кстати, вы непременно сочтёте это важным, – сказав это, женщина указала на мой блокнот, – его зовут Фэйд…

Я немедленно сделал запись.

– Фэйд стало быть… Пропавший безвести Фэйд… я вдруг поднял взгляд, посмотрев на женщину, мысли мои в этот момент уподобились встревоженному рою ос, и на секунду утратив контроль, я произнёс – Фэйд has faded away⁴….

– Это совсем не смешно! – резко бросила мне госпожа Сиро, я же поспешил принести извинения, сославшись на весьма непростую, непонятную многим, работу моего сознания, уповая, что благодаря этой сложности, я и добиваюсь решения загадок, с которыми ко мне обращаются.

– Я сказала мужу, – продолжала госпожа Сиро, – что нужно сходить в магазин и купить пасту иначе никакой лазаньи. По правде говоря, я ожидала, что Фэйд разворчится и попросту отмахнётся от этой затеи, попросит меня приготовить что по проще. Однако, нет! Он, без особого энтузиазма, надел свой костюм, вовсе не тот, в котором он ходит на работу, и не тот, в котором он может сходить со мной в ресторан или еще куда, он надел обычный костюм для прогулки. Это были уже начавшие выцветать джинсы, местами со следами потёртости, толстую флисовую кофту серого цвета, с молнией только лишь в области шеи, поверх неё он надел металлического цвета ветровку, это из нового, первый сезон начал её носить. Обут он был в замшевые кроссовки без шнурков, серого цвета, уже довольно стоптанные. Сам Фэйд – мужчина не маленький, ростом никак не меньше метра семидесяти пяти, и, да, у него есть проблемы с лишним весом. Не критично, но как и у всех мужчин его возраста и статуса…

При этих словах женщина испытала заметную неловкость. Было видно, что она стеснялась своей разницы в возрасте с мужем, а с учётом его физических недостатков, которые ей пришлось назвать, его материальное положение становилось едва ли не единственной причиной, объясняющей почему она, столь молодая женщина, решила связать свою жизнь с ним. Я сделал несколько важных заметок в свой блокнот, к счастью, теперь уже госпожа Сиро не придавала этому такого значения.

«– Что бы сейчас сказал Сàпфир? О да, я знаю!» – думал я, пока остро отточенный грифель моего карандаша спешно выводил буквы на клетчатой бумаге. – «Он бы заявил, что мамзелька Сиро столь разбита обстоятельством пропажи мужа, совершенно не беспокоится о всех возможных предпосылках этого инцидента, поскольку её заинтересованность укладывается в русле цифр банковского счёта её мужа и не более»

Я опять посмотрел на шкаф, на этот раз я улыбнулся, давая понять, что хоть в чем-то за последнее время был согласен с Сàпфир.

– Магазин, в который Фэйд пошёл, находится на первом этаже нашего дома, – сказала госпожа Сиро. – Совсем не далеко, если только не брать в расчёт обстоятельство – мы живём на тридцать первом этаже жилого комплекса «Скай-Рокет» и даже на лифте этот путь займёт какое-то время.

Разумеется, я сделал записи в блокнот. «Скай-Рокет» – это жилой центр такого класса, что граничит между премиум и бизнес, и, судя по всему, квартиры на этажах выше двадцатого, являются жильём бизнес-класса, вне всякого сомнения.

– Он ушёл, закрыв за собой дверь, и с тех пор от него ни слова. Он исчез… Понимаете…? – вновь голос женщины надломился, и она едва-едва сдержала слёзы – Я обратилась в полицию, они с такой неохотой откликнулись. Проверили записи видеокамер, там их много… Последнее, что удалось увидеть, то как Фэйд закрывает дверь и идёт к лифту. Однако камера, что напротив шахты лифта, его уже не захватила. Он пропал, бесследно…

Я еще потратил какое-то время расспрашивая госпожу Сиро о ряде мелких деталей, после чего я задал самый важный, на данный момент вопрос, и нет, это был вопрос не об оплате моих услуг.

– Мне, само собой разумеется, необходимо оказаться на территории этого вашего комплекса, где господин Фэйд был в последний раз, – говоря это, я делал паузы, позволяя госпоже Сиро обдумывать мои слова. – Явно совершенно, что ваша служба безопасности меня туда так запросто не пустит…

Мне не пришлось разжёвывать этот аспект работы, госпожа Сиро закивала и одновременно полезла в сумочку. Оттуда она вынула пластиковую карту с надписью «Guest-pass⁵» и передала мне.

– Я первым же делом поставлю в известность службу безопасности о том, что вы прибудете, – сказала женщина.

Я кивнул, принимая дар, и острым уголком карты указывая на женщину – добавил:

– Помимо службы безопасности, госпожа Сиро, никто не должен знать обо мне! Никто! Ясно?

Женщина кивнула. Едва ли она собиралась рассказывать другим обитателям комплекса обо мне, люди, живущие в таких местах, вообще редко общаются, но мне показалось, что такой мой жест, помноженный на серьёзный тон добавит драматизма моменту и подчеркнёт мой профессионализм.

– Последний вопрос… Наверно… – с прежней нерешительностью в голосе, сказала женщина, уже встав со стула. – Мы же не обсудили ваш…гонорар…

Я, уже отложив блокнот в сторону, смерил женщину взглядом.

– Дело очень серьёзное, госпожа Сиро, – сказал я. – Видите ли, после этого нашего разговора, я уже имею целый ряд идей и догадок, которые подсказывают мне, с чем я могу столкнуться! Покуда ни одна из этих рабочих версий не нашла своего подтверждения, я не готов называть вам окончательную сумму! Надеюсь, вы меня понимаете.

Этот момент дался мне нелегко, я испытывал неудобство от того, что пытаюсь набить себе цену, однако госпожа Сиро, с понимающим видом, кивнула.

– Знайте, что если вы поможете мне вернуть Фэйда… – она сделала паузу, – вернуть его целым и невредимым, вопрос цены не встанет!

Я усилием воли заставил мимические мышцы сохранить своё расслабленное состояние и не сформировать неуместную в данной ситуации улыбку. Я кивнул два раза, вздохнул, устанавливая необходимый мост эмпатии с клиенткой, и позволил себе непростительный непрофессионализм, пообещав госпоже Сиро, что всё будет хорошо.

Женщина, впервые за нашу беседу, улыбнулась, и покинула мой офис. Тишина повисла в воздухе, но это продолжалось совсем не долго.

– Да уж! Ну и в делишки ты вляпался! – словно наждачная бумага крупной фракции прошлась по необработанной стали, голос Сàпфира прорезал тишину. – Вот тебе и оно! Настоящее дело! Профессионал, мать твою за ногу!

Я посмотрел на него, он расположился в кресле, стоящем у противоположной стены. Забросив ногу на ногу, Сàпфир ухмылялся, глядя на меня.

– Большие возможности непременно приходят с не меньшей ответственностью!

– Ты еще будешь мне мораль читать! – я перешёл в наступление. – Это настоящее дело! Именно такого я и ждал с первого дня открытия офиса! Причём, клиент платёжеспособный. Судя по всему, гонорар за это дело с лихвой покроет и аренду, и мои смелые ожидания…

Сàпфир рассмеялся мне в лицо.

– А как ты, скажи на милость, собираешься искать этого пропавшего толстосума? Как вот ты найдёшь его, если полиция не смогла ничего сделать, и служба безопасности с их камерами не смогли. Что ты, профан, сможешь предпринять.

Я ничего не ответил, понимая, что даже самая отвратительная критика, на которую столь часто был способен Сàпфир, служила «топливом» моей мотивации. Взяв со стола блокнот, я еще раз пробежался по записям. Затем в моей руке оказался пропуск для гостей, я уже знал, каким будет мой следующий шаг.

***

Парковка у «Скай-Рокет» была забита автомобилями жильцов этого комплекса. Подземный паркинг, как водится, оставался роскошью – доступной не каждому из обитателей этой новоявленной «Вавилонской башни». Многие из тех, кто здесь жили, наскребли денег на взнос и влезли по уши в ипотеки, чтобы позволить себе квадратные метры в этом комплексе. Аккуратно очерченный прямоугольник бетона – машино-место, имел стоимость равную одной пятой однокомнатной квартиры, и на такое удовольствие у многих жителей уже не хватало ни ресурсов, ни желания. Поэтому бесплатные парковочные места около дома становились своеобразной метафорой битвы при Чап-лине⁶, поскольку оказавшись в этакой «ситуационной западне», жители комплекса терпели сколько могли прежде, чем падали духом, и всё равно устремлялись в банки дабы взять еще один кредит на покупку парковочного места.

На проходной меня встретили двое мужчин в спец форме сотрудников службы безопасности, их вид говорил о том, что спокойствие на территории комплекса было не последним делом в списке их приоритетов. Однако стоило мне продемонстрировать карту гостя, и назвать себя, после того как один из сотрудников проверил какие-то записи, меня пропустили, не чиня более никаких препятствий.

Я стоял перед тремя парами хромированными створ лифтовых кабин. Кнопка вызова лифта светилась неоновой подсветкой, и где-то высоко, за пределами здравого смысла, можно было различить звук движущейся кабины. Это были дорогие лифты, с технологией подавления шума, и системой накопления энергии, призванной облегчить бремя тех, кто уже начал понимать всю разницу между многообещающими рекламными слоганами и реальностью. Последняя, как водится, была обескураживающей.

Я же без труда отвлёкся от этих мыслей, массируя виски указательными пальцами, я всецело погружался в концепцию ситуации. Господин Фэйд, мужчина той возрастной группы, в которой принято с особым остервенением делить людей на категории. Пропавший принадлежал к категории людей успешных, поскольку из рассказа госпожи Сиро становилось ясно, что её супруг жил не от работы до работы, а вполне мог позволить себе имитацию счастья, погружаясь в трясину быта.

Он страдал лишним весом, и это только то, что мне доверила его молодая супруга. Разумеется, я не был бы детективом, если бы между строк не прочёл остального. В постели господин Фэйд утратил усвою «успешность». С годами, накапливая на своём банковском счёте внушительную сумму, мужчина накапливал лишние килограммы, стрессы, комплексы и всё то, что заставляло его стремиться к обретению наиболее статусных маркеров – жить с женой моложе себя, в дорогом доме, и даже делать вид, что лазанья ему действительно нравилась.

– Всё бы хорошо! – язвительным тоном проговорил Сапфир, оказавшись около меня. – Но только ты вот не детектив, а лишь делаешь вид!

– Я не просил тебя идти со мной! – ответил я, в тот самый момент, когда послышался сигнал, предвещающий раскрытие дверей лифтовой кабины.

В кабине было чисто, вся задняя стена была зеркальной, и я тут же заметил камеру наблюдения, висящую под потолком.

Я поднялся на тридцать первый этаж, где и жил Фэйд.

– Всё началось здесь… – проговорил я, когда створы лифтовой кабины сомкнулись за моей спиной.

Здесь тоже царило убранство. Более того, видеонаблюдение обеспечивало обзор едва ли не за всем пространством, камеры были расположены так, что «слепых зон» не оставалось.

– Куда вот мог исчезнуть мужчина старше среднего возраста, достатка выше среднего и не без грешка в виде излишнего веса?

Сапфир не отозвался в свойственной ему едкой манере, хотя этот вопрос был для него, что приглашение к «пиршеству» его сарказма.

Квартира, в которой проживали госпожа Сиро и господин Фэйд была отмечена номером 113, и, если бы не первая сотня, то я бы и сам не удержался от саркастического высказывания по поводу «тяжёлой кармы» вокруг известного всем номера.

Я некоторое время стоял напротив двери своей нанимательницы, мне хотелось позвонить, заставив госпожу Сиро открыть. Однако всё, что я мог сообщить ей на данный момент не представляло для женщины никакой ценности.

Я прошёлся по коридору, мой взгляд то и дело впивался в камеры видеонаблюдения, которые немеркнущим оком сверлили меня с самого момента, как я покинул кабину лифта.

Я двигался вдоль коридора, в стенах которого открывались двери в квартиры других обитателей «Скай-Рокет» комплекса, и по мере моего продвижения, плоские люминесцентные светильники вспыхивали над моей головой, освещая пространство вокруг, создавая на полу причудливую тень.

Делая каждый свой шаг я представлял, как господин Фэйд шёл по этому коридору.

– Если хочешь найти пропавшего мужчину за пятьдесят, думай, как мужчина за пятьдесят! – в моей памяти, словно обнажившиеся во время отлива рифы, возникла эта аналогия, вероятно клише столь часто употребляемое в ситуациях схожих с моей. Тем не менее, даже попытавшись представить себя состоятельным мужчиной за пятьдесят, я оказался совершенно неспособен вообразить – как же он мог думать.

– Жена отправила меня за пастой! Я должен поспешить, дабы не откладывать употребление лазаньи в долгий ящик. В моих интересах ворваться в ближайший магазин, отыскать в его лабиринтах полку с макаронными изделиями, вырвать из безликих рядов картонных упаковок одну единственную, которая годится для этой чёртовой лазаньи и проложить путь к кассе! На пути мне повстречаются чудовища, бренно шатающиеся бездельники, жертвы культа потребления, они все будут оттеснять меня от моей цели, но я должен проложить себе путь! А дальше?

Я сам того не заметил, как путь от порога родной квартиры до заветной пасты и обратно принял совершенно сюрреалистический оборот. Если этот Фэйд такой успешный бизнесмен, то неужели простой поход за пастой загнал его в ловушку?

Франц Кафка вот говорил, что решать проблемы стоит предварительно позволив им поглотить себя без остатка⁷. А его «К»⁸, в попытках найти путь к хозяину замка, бесконечно терпит чудовищные в своей бессмысленности столкновения с препятствиями, отдаляющими его от выполнения задачи даже тогда, когда столь часто превозносимая логика готова ликовать.

Я вдруг задумался, сопоставляя логику, верную спутницу любого успешного детектива, с ситуацией, в которой оказался господин Фэйд, да и я сам. Эта моя мысль, подкреплённая пришедшими на ум аналогиями, еще нещаднее подтёрла границы между реальностью и сном…

«Бодрствуя, мы идём сквозь сон – сами лишь призраки ушедших времён»⁹.

Из размышлений меня вывел звук, с которым не особо громоздкая дверь открылась, развернувшись на идеально смазанных петлях. В коридор вышла женщина, одетая в домашний халат поверх какой-то пижамы. На вид ей было лет шестьдесят пять, а скромность её габаритов заставляла задуматься о том, не мумия ли покинув саркофаг облачилась в одежды свойственные сегодняшнему дню. Покоящееся на тонкой шее голова была украшена заметно поредевшими, седыми волосами, которые топорщились во все стороны, а на меня женщина смотрела парой совершенно бесцветных глаз.

Под пристальным взглядом новоявленной незнакомки я почувствовал себя неуютно, и, дабы разрядить обстановку, я поспешил представиться. Женщина выслушала меня, не проронив ни слова. Она продолжала смотреть на меня, как бы проверяя – насколько моя природа соответствовала тому, что я сам о себе говорил.

– Вы можете что-нибудь еще, помимо поиска пропавших людей? – спросила женщина, и я не мог не заметить, как странно прозвучал её голос, словно бы в нём не было никакой конкретной ноты, и, если бы мне пришлось охарактеризовать его, я бы не справился с этой задачей.

Пожав плечами, едва ли, не декларируя собственную беспомощность, я ответил:

– Во многом это зависит от природы вашей проблемы, госпожа… – я специально протянул последний слог, призывая собеседницу назвать своё имя.

– Тёрн, – ответила женщина, ни сдвинувшись с места, ни переставая смотреть на меня, – меня зовут Розетта Тёрн, я живу здесь.

С этими словами, женщина небрежно кивнула в сторону двери, из которой она появилась.

– Очень приятно! – я слегка подался вперёд, имитируя некий зачаток поклона – слегка гипертрофированную форму вежливости. – Госпожа Тёрн. Я здесь по крайне важному делу! Мог бы я задать вам пару вопросов?

Не изменившись в лице, и выждав столь подходящую всему её виду паузу, госпожа Тёрн ответила утвердительно. Я же, не теряя ни минуты, перешёл в наступление.

– Знаете ли вы семейную пару, живущую в квартире 113 на вашем этаже?

Вновь женщина даже не повернулась в направление квартиры.

– Я думаю у бедняжки нет будущего с этим увальнем, – ответила госпожа Тёрн, смутив меня своей прямолинейностью.

– Хотите сказать, что вы не в восторге от господина Фэйда? – уточнил я, понимая, что ответ на мой первый вопрос был положительным.

– Он ей не пара, – ответила женщина, она сознательно не позволяла своим словам звучать громче, чем то было необходимо. – Молодость и старость – две стороны одной монеты, встречаться им не стоит.

Я откашлялся, маскируя таким образом неловкость момента.

– В дни моей молодости, господин сыщик, говорили, что лишь те возрастные мужчины кладут глаз на юных дам, что гонятся за недостижимой более молодостью.

Я оценил слова госпожи Тёрн, затем спросил:

– Вы считаете, что господин Фэйд женился на госпоже Сиро из-за её возраста?

Впервые за наш разговор, женщина позволила себе улыбнуться. Уголки её губ устремились вверх, заставляя «пергамент» её лица покрыться густой сетью глубоких морщин.

– У старины Фэйда есть всё, господин детектив. Разве что утраченные годы, которых ему не вернуть… В погоне за утраченным временем, Фэйд живёт не своей жизнью!

Это заявление показалось мне весьма личным, и чтобы подобное заявлять, как я полагаю, следовало находиться в довольно близких отношениях с пропавшим.

– Госпожа Тёрн, – вновь обратился к женщине я, – вы хотите сказать, что господин Фэйд вовсе не счастлив в своём браке?

– Когда он был ещё мальчишкой, – отвечала женщина, – в его снах витал аромат весны, но со временем всё изменилось.

Я задумался на какое-то время, хотя слова женщины принесли больше загадок, чем ответов. Я вынул из кармана своего плаща блокнот и наспех записал основные тезисы состоявшегося разговора, а когда грифель моего карандаша очертил контур последнего слова, я поднял глаза и обнаружил, что непостижимым образом я очутился в совершенно незнакомом мне пространстве. На полу, покрытом кафельной плиткой с затейливым узором, я стоял не один, госпожа Тёрн была рядом. В следующий миг я различил отдельные предметы мебели, которыми могла быть обставлена квартира, если бы дело было этак лет пятьдесят назад. Книжный шкаф с характерной резьбой, стулья с чрезмерно-широкими спинками, обшитые изящной драпировкой, на которую тоже был нанесён свой узор. Еще чуть вдали, в воздухе, словно замёрзнув в пространстве, висел письменный стол, такие когда-то еще называли «кабинет». Все эти предметы находились в пределах моей видимости, но, в то же самое время, как-то далеко, они неподвижно висели в воздухе, будто бы приколоченные к нему невидимыми гвоздями.

– Госпожа Тёрн, – я обратился к женщине, стоявшей неподалёку, – известно ли вам где мы находимся?

Женщина, неспешно отреагировав на мой вопрос, осмотрелась, и без всякого удивления сообщила:

– Мы в моей квартире, господин сыщик. Здесь немного не убрано, но не позволяйте этому обстоятельству смутить вас, – произнеся это, женщина не совершила больше не единого жеста, а предметы в окружающем нас пространстве, внезапно пришли в движение, все как один, они ринулись на нас, с невероятной скоростью. Я лишь успел представить, что будет в тот самый момент, когда мы столкнёмся с ними, но уже в следующий миг все предметы заняли вполне предсказуемое место в пространстве самой обыкновенной квартиры. Мы стояли в гостиной, размеры которой не производили особого впечатления, особенно после увиденной пустоты, которая еще секунду назад заполняла всё вокруг.

Я не стал расспрашивать госпожу Тёрн, что же именно только что произошло, поскольку понимал, что ответ может вызвать куда больше вопросов, а это было уже лишним, ведь мои поиски господина Фэйда не сильно продвинулись.

Обратив внимание на госпожу Тёрн, я тут же заметил, что женщина с неподдельным интересом смотрит на один единственный предмет в гостиной, которая, по её же собственным словам, должна быть ей хорошо знакома. Это высокие красиво оформленные механические часы. Механизм помещён в деревянную раму, снабжённую резонатором для громкого отыгрыша механической мелодии в назначенные часы работы будильника. Циферблат из красного дерева с золочённой поверхностью снабжён фигурными греческими цифрами от одного до двенадцати. Стрелки, минутная и часовая, тоже декоративные застыли в положении без двух минут двенадцать, при этом не представлялось никакой возможности понять, о котором времени суток идёт речь. В конструкции деревянной рамы предусмотрен альков со стеклянной дверцей, за которой можно разглядеть цепи с металлическими грузами, которые исполнены в форме еловых шишек.

– Госпожа Тёрн, – я подал голос, дабы затянувшаяся пауза была наконец прервана, – с вами всё в порядке?

Женщина даже не посмотрела на меня, зато удосужилась ответить:

– Тот, кто вопреки истинному току времени норовит перевести стрелки назад – обманет лишь самого себя.

Я услышал каждое из сказанных ею слов, однако смысл сказанного продолжал ускользать от моего понимания, и я, скорее всего, продолжил бы биться о непроницаемую «раковину» этой метафоры, если бы не увидел, как с обратной стороны стеклянной дверцы часов, там, где покоились цепи и грузы, не появился человек…. Сперва я отказался верить своим глазам, столь неожиданным было появление человека в целом и этого конкретного человека в частности, но уже в следующее мгновение, господин Фэйд осторожно отодвинул стеклянную дверцу, и воровато озираясь по сторонам, ступил на старый ковёр гостиной госпожи Тёрн. Мужчина выглядел вполне здоровым, он был одет в точности так, как его жена описывала, на момент отправки супруга за пастой.