Роман Танин
Записки таролога, или Тайны провинциального города
А ещё через пару минут в дверь позвонили. Был десятый час вечера и гостей я не ждал. Но не жить же мне всю жизнь взаперти. Я открыл дверь. На площадке стояли два молодых человека, которые для визита к пенсионеру даже балаклавы поленились одеть. Улыбки у них были, прямо сказать, неприятными, и ещё – они небрежно поигрывали телескопическими дубинками. Поздороваться и сообщить мне о цели своего позднего визита молодые люди не успели, так как в этот момент у них за спинами появились ещё два человека, хотя и без дубинок, но не менее решительно настроенные. В результате кратковременного контакта, первые два посетителя с тяжелыми травмами головы оказались на полу. Вторая пара визитёров надолго задерживаться не стала, извинилась за доставленные неудобства, и не особо церемонясь поволокла первую пару на улицу. Всё же правильно говорят: не рой яму другому. А около двенадцати ночи снова зазвонил телефон. Говорил тот же самый баритон, но к которому добавились неприятные истеричные нотки. Он сообщил мне, что я оказался непорядочным человеком, потому что не захотел послушаться указаний солидных людей. И, раз я оказался таким нехорошим, то и поступят со мной соответственно. Пришлось не откладывать звонок Вилену Наумовичу до утра. Я позвонил и для начала сообщил ему о наличии «крысы» в полиции и соответственно попросил для проверки список сотрудников, подготавливавших для меня справку по делу Моренского. Во-вторых, рассказал о вечерних визитерах, и попросил в связи с этим усилить прикрытие Пули. И ещё попросил прислать мне всю оперативную информацию на Шульмана за последний год.
Как выяснилось, я не зря побеспокоил полковника посреди ночи. Утром, когда Пуля шла в школу, рядом с ней притормозил старенький «Жигуль», из которого выскочили два мужика в масках и потащили Пулю в машину. При этом, один из похитителей получил от Пули такой удар ногой в пах, что от боли и неожиданности завопил на всю улицу. До машины дотащить Пулю бандиты не успели, так как рядом притормозил чёрный микроавтобус, и они оказались окружены бойцами полицейского спецназа. Причём, окружены оказались так неудачно для себя, что были, буквально, размазаны по холодному асфальту. Привезённые в управление, в кабинете у Сысоева, бандиты поначалу пытались гордо отмалчиваться и требовать адвоката. Полковник не стал сильно на них давить и адвоката пообещал. Но приказал до прибытия адвоката поместить бандитов в общую камеру ИВС с сопроводиловкой, что они задержаны за попытку похищения и изнасилования ребёнка. Задержанные поняли, что медаль за гордость они получат, разве что, посмертно, и попросили бумагу с ручками для чистосердечного признания и раскаяния. Мужики оказались сотрудниками частного охранного агентства «Империя». Приказы оказать физическое воздействие на меня лично, а потом и похитить Пулю, и вчерашние визитёры, и сегодняшние «охранники» получали лично от Шульмана.
К этому времени я располагал новой информацией. Во-первых, я передал полковнику данные на не в меру разговорчивого сотрудника управления. Его тут же взяла на контроль служба собственной безопасности. Во-вторых, я выяснил, что среди контактов Шульмана за последний год, был помощник владельца крупного столичного агрохолдинга «Вольный капитал». При этом, карты указали, что в результате этих встреч, Шульман оказался сильно материально замотивированным. И, наконец, третье, что я выяснил – похищенные документы до сих пор находятся у Шульмана. Ну что же, свою часть расследования я выполнил добросовестно. Дальше была работа Ильи Матвеевича. За несколько часов команда спецназа задержала Шульмана и разгромила офис «Империи», которая, как оказалось, была оформлена на Шульмановскую тёщу. Моренский был освобождён за отсутствием состава преступления и при этом даже получил извинения от органов правопорядка. Обнаруженные у Шульмана документы, полиция пообещала вернуть Моренскому в ближайшие дни. А адвокаты владельца «Вольного капитала» были поставлены в известность, что их сотрудник в нашей области – лицо нежелательное. А попросту – нечего ему больше тут ловить.
Сознаюсь, это была первая моя спокойная ночь за последние дни. Наверно, такое количество адреналина мне уже не по возрасту. Каждому – своё. Да и многие в эту ночь спали спокойно, кроме тех, разумеется, кого разместили ночевать по камерам. А утром снова раздался звонок в дверь. Меня что-то уже стали раздражать эти внеурочные звонки. Я открыл дверь. На площадке стоял немолодой человек, примерно моего возраста, со вкусом и дорого одетый.
– Здравствуйте, Терентий Степанович. Меня зовут Лев Николаевич Моренский. Вы позволите ненадолго побыть вашим гостем? Может быть, Гелена Степановна не откажет угостить меня чашечкой своего фирменного мятного чая?
Я не стал соревноваться с гостем в любезности, а просто пригласил его войти. Когда мы уселись на кухне и в чашках задымился мятный чай, Лев Николаевич поблагодарил меня за проведённое расследование, и извинился за доставленные мне в ходе расследования неудобства. Перед тем, как уйти, Моренский заверил меня, что в его новом комплексе меня всегда будет ждать бутыль парного молока. А чтобы мне не пришлось ходить за ним пешком, он презентует мне небольшой внедорожник, который стоит у меня под подъездом. Все документы уже оформлены и лежат в бардачке машины. И Моренский вручил мне связку автомобильных ключей. Так же, он попросил передать Пуле свои восхищения за то, как она держалась при попытке похищения, и попросил передать от него конверт. Я был настолько ошарашен всем происходящим, что не нашёлся, что ответить Моренскому. А он ещё раз улыбнулся, вручил мне визитку, сказал, что с этой минуты он – мой верный друг и поклонник. И уехал.
Вечером, когда Пуля, как всегда, пришла к нам делать уроки, я передал ей конверт и восхищения от Моренского. Пуля даже расстроилась: «Тю, я же вам не за деньги помогаю. Я только опыта набираюсь, чтобы самой детективом стать». Но я сказал Пуле, что Моренский не похож на человека, который дарит деньги в конверте, и посоветовал всё-таки взглянуть на то, что там находится. То, что я увидел, заставило меня онеметь второй раз за день. В конверте оказались документы на имя Пули, на владение небольшим тренажёрным залом, расположенном в самом центре города. Правда, в этот раз онемел не я один.
Глава 12. С ведома и одобрения.
Этой ночью я сам растолкал Баюна. Чего это он сопит, когда у меня бессонница. Не по соцсетям же мне шариться. Оказывается, ему тоже не очень спалось. Хоть он и волшебный, но всё же кот, а тут – март на улице. От ген никуда не денешься.
– Слышишь, Баюн, Что это всё ты и ты меня стихами по ночам развлекаешь? Я тоже от тебя этот вирус поймал. Вот слушай:
В хрустальном бокале вино
Ломает луч Солнца.
Свободно вести со светилом
Способны ли мы?
– Ну, ты, Степаныч, даёшь! Жаль, что мы, коты, вино не пьём, а ты валерьянку. А то бы сейчас мы с тобой развлеклись помаленьку. Ну, ничего, мы с тобой ещё в других ипостасях встретимся.
– А что, встретимся?
– Не переживай, встретимся. Я точно знаю.
Как верно сказал один мудрец: «Всё проходит…». Так прошла и эта морозная и вьюжная зима. Как-то внезапно и буйно зазеленели на улицах липы и берёзы. Проснулась природа. Проснулись от зимней спячки и представители местного криминального мира. Самым нашумевшим в городе за последние месяцы преступлением стало ограбление пивного магазинчика. Бандиты ночью взломали защитные ролеты и дверь в подсобку магазина, и украли из сейфа аж все остатки вечерней выручки. Город, буквально, гудел от возмущения. Ну, что тут скажешь? Провинциальный город – провинциальные бандиты.
Утром я, по привычке, взял пакет с пластиковыми бутылками, и пошёл в стоящую неподалёку от нас церковь, набрать там освящённой воды. Геля уверяет, что из освящённой в церкви воды получается самый вкусный и целебный мятный чай. Но сегодня я шёл в эту старую церковь не только за водой. Только вчера на городском сайте, в ленте новостей, я прочитал, что в эту церковь после длительной реставрации вернули чудотворную икону Божьей Матери. Несмотря на мой более чем зрелый возраст, мне ещё не доводилось видеть чудотворных икон. Как тут не воспользоваться такой возможностью. Пакет с бутылками я оставил у бабушки в церковной лавке, а сам прошёл к чудотворному образу. С утра в церкви ещё не было людей, и я мог спокойно и внимательно рассмотреть икону. Я далеко не эксперт в иконописи, но что-то в этом образе меня смутило. Оглядевшись, я убедился, что меня никто не видит, и достал из кармана маятник, без которого я никогда не выхожу из дома. Маятник часто помогает мне принимать верные решения в сомнительных ситуациях. На рынке с его помощью можно определить свежесть мяса или рыбы. В супермаркете маятник показывает – из мяса ли сделана колбаса или из туалетной бумаги с наполнителями. Даже при покупке бытовой техники он помогает определить качество продукции. И в этот раз маятник подтвердил мои сомнения. Я сфотографировал икону на смартфон и неспеша, размышляя, пошёл домой. Что же было не так с иконой?
По дороге я позвонил Пуле и попросил её зайти в гости. Так что, когда я пришёл домой, Геля и Пуля уже ждали меня с нетерпением. Я рассказал им про икону и про мои сомнения. Конечно, всё это могло оказаться только моими фантазиями, поэтому мы решили действовать так: полковника Сысоева пока не беспокоить, Пуле – раскопать в интернете всё, что касается истории и реставрации иконы, я – работаю с картами Таро, а Геля идёт в церковь и пытается там выведать всё, что можно. К вечеру у нас появилась первая информация.
Пуля выяснила, что реставрировали икону известные мастера иконописцы, отец и сын. Это не первая чудотворная икона, реставрацией которой они занимались, и их репутация не подвергается сомнению. Ещё Пуля рассказала, что оригинал иконы, по легенде, был найден в двенадцатом веке, пережил нашествие на город татарских орд и был утерян в средние века. Нынешняя икона является списком, копией с оригинала и была написана в семнадцатом веке. Список иконы позже, тоже был признан чудотворным.
Геля сумела выяснить, что на время проведения реставрационных работ в церкви была выставлена копия иконы, выполненная мастерами реставрационных мастерских местной картинной галереи. После окончания реставрации копия была возвращена в галерею, где и находится в данное время.
Карты ситуацию тоже не очень прояснили. Во время работы с картами над фотографией иконы я увидел лицо, склонившееся над образом, но это лицо не соответствовало фотографиям мастеров иконописцев скачанных из интернета.
Для дальнейшего расследования требовалась информация, добытая официальным путём. Несмотря на позднее время уже через полчаса полковник Сысоев был у нас дома. Я подробно изложил Илье Матвеевичу сложившуюся ситуацию. Сложность дела была в том, что христианская религия, мягко говоря, неодобрительно относится к различным методам гадания и к тем, кто этим занимается. А мне для получения более точной информации нужно будет поработать не с фотографией иконы, а с её оригиналом. А ещё мне нужна была подробная справка из отдела кадров нашей картинной галереи с фотографиями всех сотрудников.
Для разрешения работы с иконой требовалось получить «добро» от управляющего епархией архиерея. В этой ситуации без помощи мэра не обойтись. Илья Матвеевич пообещал связаться с мэром завтра, прямо с утра. И ещё, полковник завтра собрался лично подойти в отдел кадров картинной галереи и взять копии личных дел всех сотрудников. И вообще, мы договорились как можно меньше людей посвящать в суть проводимого расследования. Согласитесь, ситуация с чудотворным образом складывалась неоднозначная и могла вызвать не абы какой общественный резонанс. Наутро маховик расследования начал раскручиваться. После непростого разговора с мэром, архиерей разрешил мне поработать с образом. Но заходить в храм с картами запретил категорически. Для работы икону должны были доставить в архиерейскую канцелярию, где мне выделят для этого специальное помещение. В подробности этой работы никого посвящать не будут. Илья Матвеевич привёз мне домой увесистую стопку личных дел сотрудников галереи. Несмотря на соблюдаемую секретность, по городу начали расходиться слухи, что полиция ловит банду маньяков, которые по ночам раскапывают могилы на кладбищах и фотографируют покойников для выставки в частной галерее. Полиция от этих слухов тихо зверела, потому что сама ничего не знала.
Икону в архиерейскую канцелярию должны были привезти только на следующий день, а сегодня мне нужно было проработать почти полсотни личных дел работников галереи. К середине ночи передо мной лежали два личных дела: бригадира реставраторов и водителя галерейной «Газели». Лица, схожие с их фотографиями, карты уже показывали мне во время работы с фотографией иконы. Сысоев звонил мне каждые полтора часа. До условленного времени оставался ещё час, и я сам набрал номер полковника.
= Илья Матвеевич, надо пробить по архивам двух человек. Документы могут быть липовыми, так что надо пробить их и по фотографиям.
Я продиктовал номера дел и фамилии. За окном начало светать. Я успел привести себя в порядок и выпить чаю с бутербродами, когда за мной заехал архиерейский «Мерседес». За рулём сидел помощник архиерея. Расследование продолжало оставаться секретным. В канцелярии на столе меня уже ожидал чудотворный образ. Я попросил оставить меня одного и разложил карты. Сначала в сознании мелькали непонятные образы, но постепенно картина стала проясняться. Уже через два часа я мог воссоздать картину преступления в целом.
Дело было так. Когда в реставрационной мастерской, писали копию чудотворного образа, чтобы заменить оригинал на время реставрации, бригадир художников – реставраторов изготовил не одну, а две копии иконы. Одну копию отвезли в церковь, а вторая осталась у бригадира, ожидая своего часа. Оригинал иконы отправили на реставрацию к мастерам иконописцам на машине, специально оборудованной для перевозки ценных полотен. Машина принадлежала мастерской картинной галереи. За отреставрированным образом послали эту же машину. Сопровождать икону вызвался бригадир реставраторов. Во время перевозки художник, вместе со своим подельником – водителем «Газели», и подменили отреставрированный оригинал на вторую копию.
Ну а дальше – была работа оперов. Мошенников задержали. Икону нашли дома у бригадира реставраторов и торжественно передали в архиерейскую канцелярию. Отчёт о событии ушёл в столицу сразу по двум каналам: полицейскому и церковному. Только в архиерейском отчёте не упоминалось о моём участии в розыске, а все плюшки достались полковнику Сысоеву. Но я на это не обиделся. Нельзя нарушать каноны даже ради благой цели. И все продолжили жить своей жизнью. Но о двух отголосках этого расследования я хочу рассказать. О первом вы наверно читали или слышали. По ходатайству столичного церковного руководства полковника Сысоева за раскрытие такого резонансного преступления представили к генеральскому званию. А вот о втором – вы наверняка ничего не знаете. Я вам о нём по секрету расскажу.
После описанных мной событий прошло где-то две недели. Вечером мы втроём, как обычно скучали дома. Геля писала очередной кулинарный рецепт для своего блога. Пуля сидела за учебниками – готовилась к поступлению в полицейскую академию. А я раскладывал карты – пытался спрогнозировать курс доллара на ближайший месяц. И тут в дверь позвонили. Открывать дверь пошла Пуля, как самая молодая. Сначала я услышал, как щелкнул ключ в замке, а потом услышал: «Ой!». Ойкнула Пуля. Тут уж и мы с Гелей поспешили в коридор. Сказать, что мы обалдели – это ничего не сказать. В дверях стоял священник, и двери были для него тесноваты. Это был архиерей нашей областной епархии. Первой пришла в себя Геля. Она пригласила гостя проходить и побежала на кухню, готовить чай с пирожками. Мятный чай архиерей выпил с удовольствием, и к Гелиным пирожкам с вишней отнёсся с должным уважением. А потом перешёл к делу. Сначала он передал благодарность от львовских мастеров-иконописцев за спасение отреставрированного ими чудотворного образа. И ещё архиерей передал от них подарок – рукописную копию этой иконы. А потом священник встал во весь свой немалый рост и торжественно вручил мне диплом. В дипломе было сказано, что всё, что делает Терентий Семёнович Соболь, он делает с ведома и одобрения церковной епархии. Честно скажу: этот диплом для меня значит не меньше, чем для начальника полиции генеральские погоны.