Роман Станиславович Шилов
Лычково, 1941 год
Сашка, как и многие прикрывая деток кинулись прочь от железнодорожного полотна. Взрывы следовали один за другим… В какой-то миг его, бегущего позади группы деток и практически волоком за ручки тянувшего двух девчушек сбил с ног, как ему показалось летящий вещмешок. Лишь позже он осознал, что это был труп отброшенного взрывом ребенка. Пока рвались бомбы, всё гудело, звенело и шипело, он не осознавал и как-то не боялся, пожалуй. Скорее растерялся и был в шоке, думал лишь о детях, за которых отвечал. Встал, сплюнув землю забившую рот, скрежещущую на зубах и вновь зигзагом, побежал прочь от станции, уже взяв точно багаж подмышки этих двух девочек. Над головой свистели осколки, пролетали доски, в паре шагов, точно по мановению волшебной палочки с небес почти, как казалось беззвучно упала многотонная колесная ось от вагона, стальные рельсы колыхались точно ленты бескозырки матроса от ветра, толстую березу, как восковую свечку вмиг обрезало осколком, а земля продолжала вздыматься и тяжело вздыхать, точно раненый зверь.
Он и не понял, сколь долго продолжался этот ад… В прочем, ад не закончился на этом, а продолжился, кода они вернулось осознание произошедшего и сами они вернулись на пепелище. Страшно было всё это вспоминать и переживать вновь. Жуткая картина, куда не кинь взор. Руки его до сих пор часто дрожали, как и тогда, когда вместе с выжившими железнодорожниками и педагогами они после бомбежки собирали обезображенные детские тела. Убитыми насчитали 41 человек, из них 28 ленинградских детей. И это лишь сухие цифры! А каково было видеть, как фрагменты детских тел висели на проводах, кустах и деревьях? Он никому бы не пожелал оказаться на своем месте! В жизни и мухи не обидел, а тут такое…
