Родион Михайлов
Вера, мышонок и другие
Глава 4
Вера нажала кнопку домофона и представилась. Им разрешили подняться.
Квартира находилась на втором этаже. Они вошли в прихожую.
Сеньора Эрнандес, женщина средних лет, спросила:
– Кто из вас та девочка, которая будет жить со мной?
Марисоль подняла руку:
– Это я.
Хозяйка пригласила их в квартиру, где они всё обговорили за чаем, который сеньора предложила сразу же. От Марисоли ничего не требовалось, кроме порядка и соблюдения тишины, а также была просьба приходить домой не позже 10-11 вечера. Всё это совершенно устраивало Марисоль. Вера же ещё подумала, что насчёт порядка хозяйка может не волноваться.
И правда, спустя несколько месяцев, Марисоль превратила квартиру в какой-то исторический музей, расставив всё строго по науке, то есть аккуратно. Сеньора Эрнандес не только не возражала, но и была премного довольна Марисолью. Ну, а сейчас она попросила её обращаться к себе по имени:
– Не хочу чувствовать себя матроной, называй меня Мануэла.
– Х-хорошо, – замялась Марисоль.
– Я понимаю, ты из небольшого городка и не привыкла так обращаться к старшим, но здесь нравы иные, менее консервативные, так что пожалуйста, – объяснила сеньора Эрнандес.
– Хорошо, сень… Мануэла.
– А мне как к вам обращаться? – спросила Вера.
– Так же, – улыбнулась Мануэла.
Поговорив с ними ещё немного, сеньора предоставила их самим себе, предварительно показав комнату Марисоли.
Вытащив и разложив почти все вещи и посадив коал рядом с подушкой, подруги легли по постель поперёк, задрав ноги на стену, следуя совету матери Марисоли, что так, мол, «ноги отдыхают и из них отходит тяжёлая кровь после нагрузки». Марисоль взяла смартфон и продемонстрировала подруге фотоотчёт об изменениях, произошедших в Трёх Енотах со времени отъезда Веры, главным из которых являлась перекраска скамеек возле памятника Трём Бобрам, то есть Трём Енотам, вместо зелёного цвета в голубой.
– Они всегда были зелёные! – огорчилась Вера.
– Вот именно! Ну кто их просил? – поддакнула Марисоль. – Скорее бы они облупились, и тогда их может быть снова покрасят в правильный цвет. А вот и твой дом. Он пока пустует, там никого нет.
Вера вздохнула.
– А ещё я ходила посмотреть на кроликов.
– Да ну? – оживилась Вера. – И что, видела кого-нибудь?
– Да, видела! И это было удивительно, – заговорила Марисоль невинным голоском. – Ко мне вышел старый мудрый кролик и сказал, что он нас знает и что у тебя всё будет хорошо, и у меня тоже.
– Ну, это уж ты заливаешь, – хихикнула Вера.
– А вот и нет.
– Может ты его и сфотографировала? – спросила Вера.
– Я и хотела, но он ускакал, напоследок сказав мне, чтобы в следующий раз я принесла морковь, потому что она им нравится.
Вера поняла, что Марисоль специально это выдумала для её успокоения, ведь Вера хоть и не сможет поверить в это до конца, но всё же иногда будет допускать такую возможность. Хотя не исключено, что Марисоль и сама в это верит.
– Ну хорошо, – приготовилась Вера задать вопрос, который должен был загнать подозреваемую в ловушку. – А как же он тебе всё это сообщил? Ведь кролики не говорят по-человечески.
– Так я и не сказала, что он произносил слова. Да, он сказал, но языком жестов, – вывернулась Марисоль.
Вера недоверчиво посмотрела на подругу.
Марисоль опустила ноги, и встав на колени рядом с Верой, замахала руками, изображая движения лап и длинных ушей.
– Но я ничего… а вообще-то, похоже, – удивилась Вера. – Как это у тебя так получается?
– Вот видишь! – воскликнула Марисоль. – Это потому, что я ничего не выдумываю, а показываю, что было на самом деле. К тому же, мы всегда говорим друг дружке правду, не считая тех случаев, когда подшучиваем и фантазируем.
«И то верно. Или она сама уверена в том, что это было, хоть этого и не было, или кролик был на самом деле, и уж тут ни во что верить не надо», – подумала Вера.
– Тогда, раз уж ты знакома с этим кроликом, то передавай ему привет от меня в следующий раз.
– Я-то передам, но лучше бы и ты была вместе со мной, – ответила Марисоль. – Разве ты не хочешь съездить в Три Енота? Может быть, осенью, когда настанет время мне вернуться?
– Очень хочу, – призналась Вера. – Хоть мне будет и тяжело увидеть наш бывший дом. Но мы действительно могли бы поехать вместе. Я смогу договориться с Розой.
– Отлично. А теперь я хочу посмотреть город.
– Я нашла тут неподалёку маленькое кафе со сладостями, кажется, там уютно. Хочешь, сходим, а после осмотрим окрестности? – предложила Вера.
– Ещё бы. Я так хочу есть, что у меня уже в животе урчит. Пошли быстрее!
Но прежде чем подруги смогли отправиться обедать и осматривать город, они получили возможность понаблюдать за оживлённой перепалкой возле дома сеньоры Эрнандес.
Две женщины в розовых жилетках – работницы коммунальной сферы, вели словесное сражение с мужчиной в синей жилетке.
– Мужчина! Вы не имеете права так с нами разговаривать! Мы не нарушаем никакие законы.
– Законы? Я здесь закон! Это моя территория!
– Да он какой-то ненормальный, пошли отсюда, Мария.
– Верно, пошли, ну его! Старый чёрт!
– Давайте-давайте, чешите отсюда. А то они мою метлу будут трогать!
– Хам! Чтоб ты провалился!
Пройдя бочком рядом с ругающимися и немного опасаясь, как бы буря не зацепила и их, подруги наконец вырвались на просторы Санта-Эсмеральды, уже не сдерживаясь от смеха, так как тот, в синей жилетке, и впрямь был похож на чёрта с его кустистыми, вздёрнутыми вверх бровями и огромными кистями рук с костлявыми длинными пальцами.
– А теперь веди скорее в то место, – призвала Марисоль.
Глава 5
«Вот я и закончил, даже не верится! Теперь я тоже могу считать себя посвящённым в тайну происхождения людских пороков и источника Зла!»
Ансельмо отложил последнюю книгу из цикла «Хроники Зла», который был создан в девятнадцатом веке французским мыслителем, писателем и поэтом, умершим вскоре после завершения цикла. Его настоящее имя является предметом споров, но сам себя он называл Мэтр О.Д., а на обложках его книг красовалась аббревиатура «М.О.Д.», которая представляла собой не только инициалы, но и кое-что ещё, но что именно, мэтр так и не успел сказать.
В своих книгах он выдумывал небывалые ситуации, которые ставили человека перед ужасной моральной дилеммой, и разрешалась она в конце концов самым преужасным образом. В промежутках же между этими «историями» он пускался в пространные рассуждения о тщете страстей и желаний, иногда в поэтической форме.
Мэтр О.Д. был превосходным выдумщиком и имел своеобразный стиль изложения, который позже повлиял на одного американского писателя, творящего в жанре ужасов.
Благодаря этим качествам – буйной фантазии и внушительной манере изложения – Мэтр зачастую становился кумиром молодых людей, к которым относился и Ансельмо, вынужденный работать в маленькой кондитерской, чтобы накопить денег для поступления в частный колледж, который имел имя и отлично смотрелся на картинках: заросшие мхом и плющом здания, как бы скрытые в лесной чащобе от любопытных глаз, с усыпанными осенней листвой дорожками.
«Ах, ну почему я должен терпеть капризы этих жалких, бестолковых людишек, вместо того, чтобы вращаться в кругу понимающих меня людей? Это несправедливо!» – подумал Ансельмо, забыв о часто повторяемой его кумиром сентенции: «Справедливость – это лишь утлый челн посреди бушующего океана несправедливости».
Душевные страдания Ансельмо прервал дверной колокольчик, и он приготовился встать со стульчика в каморке, чтобы выйти к прилавку. В помещение вошли две девушки.
– Э-эй, есть кто-нибудь? – окликнула помещение Марисоль.
– Марисоль, смотри какие пирожные. Ты будешь такие? – спросила Вера у подруги.
– Спрашиваешь, я сейчас тут всё съем, кроме мебели.
– Здрасьте, – буркнул Ансельмо. – Чего вы хотите?
Ему показали: вот этого, вот этого и вот этого, и ещё кофе и эти булочки.
– Идите садитесь за столик, я принесу.
– В прошлый раз здесь был мужчина – вполне приветливый, а этот молодой человек какой-то бука, – поделилась своими наблюдениями Вера.
– Да, а сегодня здесь мальчик-бука, – прошептала Марисоль Вере на ухо, и обе захихикали.
Ансельмо кровь ударила в лицо: «Они что там, надо мной смеются? У-уу, противные воображалы, скорее бы они съели свои пирожные и убрались отсюда».
Вера прошептала подруге:
– Мне кажется, он может нас услышать, я не хочу, чтобы он подумал, будто мы над ним смеёмся. Правда, мы смеёмся, но только чуть-чуть.
Марисоль кивнула в знак согласия, после чего они сели за один из столиков на улице. Через просветы в кустах, ограждающих территорию перед входом в кондитерскую, можно было рассмотреть городские виды, ведь район, в котором они находились, располагался на некотором возвышении относительно другой части Санта-Эсмеральды.
Они не успели заскучать, как появился Ансельмо с подносом, который он уже собирался было поставить на столик.
– Приятного ап… ап… аппе…, – Ансельмо, сделав неожиданно для самого себя резкий вдох, чихнул что есть сил прямо в поднос.
После непродолжительного затишья послышался мелодичный смех Марисоли. Вера тоже улыбалась, Ансельмо же покраснел, поняв, что выставил себя полным ничтожеством и жалким плебеем, который только и умеет, что чихать в подносы. Пересилив себя, он почти спокойным голосом произнёс:
– Извините, это вышло случайно, сейчас я всё заменю, – и едва живой, под тяжким бременем позора, сдерживаясь, чтобы не побежать, отправился исправлять содеянное.
«Это всё та, глазастая, вывела меня из равновесия, – думал Ансельмо, – и до чего же противная… тьфу, теперь надо тащиться к ним обратно».
Ансельмо был весьма чувствителен к нарушению в глазах других людей воображаемого им собственного образа, и, к тому же, он неверно оценил смех Марисоли, ведь в нём не было издевательских ноток, а только реакция на комичный момент.
Ансельмо почти грохнул поднос на столик:
– Вот, приятного аппетита, – и внутренне сжался, подумав, что зря он так сказал, – аппетит и недавний конфуз не очень-то вяжутся, и глазастая может этим воспользоваться. Но, к счастью, девушки только поблагодарили. В их лицах не было и намёка на смешливость, а, скорее, даже серьёзность, и это было наибольшее притворство, на которое обе оказались способны, ибо едва сдерживались, чтобы не засмеяться. Вера попыталась подумать о чём-нибудь постороннем, чтобы не хихикнуть.
– Давай больше не будем смеяться, по-моему, он на нас обиделся, – попросила Вера.
– Но мы же не хотели его обидеть. Ну да ладно, больше не будем, – согласилась подруга. К тому же, сладости оказались очень вкусными, так что им было чем заняться.
Только они приступили, как с улицы влетел голубь. Приземлившись неподалёку от столика, он потоптался, заглянул себе под крыло и после стал прохаживаться вперёд-назад с видом, который говорил: «Ничего-ничего, не беспокойтесь, ешьте на здоровье, а я тут просто прогуливаюсь, смотрю, всё ли в порядке. Ничего-ничего, я совсем не голоден». Однако подруги раскусили невинную хитрость голубя, старающегося показать, что он сытая, толстая птица, и засыпали его раскрошенными булочками. Таким образом, все насытились и пребывали в приподнятом настроении – все, кроме Ансельмо.
Девушки уже вышли на улицу, как Вера взяла Марисоль за руку:
– Послушай, как-то нехорошо получилось. По-моему, этот молодой человек совсем разобиделся. Может быть, вернуться и что-нибудь ему сказать?
– Да я и сама о том же подумала. Только что сказать? Очень уж он обидчивый. Ладно, я засмеялась, я и буду говорить, – ответила Марисоль и направилась внутрь.
– Кто-нибудь есть? Отзовитесь! – никого и никакого движения. Использовав весь свой репертуар по вежливому привлечению внимания – увы, безрезультатно, Марисоль наконец произнесла уже настолько громко, что не услышать было невозможно:
– Чихающий мальчик, выйдите, пожалуйста, к нам!
Взбешённый Ансельмо выскочил из подсобного помещения и процедил сквозь зубы:
– Никакой я вам не мальчик! А чихнуть может каждый.
– Конечно-конечно, – постаралась успокоить его Вера. – Мы же не знаем, как вас зовут, а вы не выходили.
– Ансельмо. Я был очень занят, – и схватив какую-то тетрадь, он стал ожесточённо её листать.
– Наверное, сопли подтирал, – прошептала Марисоль Вере, и та должна была приложить немалые усилия, чтобы не засмеяться.
– Ансельмо, – начала Марисоль. – Мы с подругой подумали, что чем-то рассердили вас – наверное, смехом. Но мы не хотели вас обидеть, просто мы только сегодня встретились и нам очень весело. И ещё мы понимаем, что вам нелегко общаться с большим количеством посетителей, среди которых могут попасться всякие, – и сказав это, она сделала большие невинные глазки.
«Как же я ошибался насчёт них, решил, что это какие-то испорченные и всех презирающие детки богатых родителей. А эта-то, с красивыми глазами, гораздо лучше, чем мне показалось, и та другая тоже!» – подумал Ансельмо, который, как и многие люди его возраста, бросался из крайности в крайность и уже откровенно восхищался этими девушками. Но при этом он был достаточно самокритичен, чтобы сказать себе: «Вот всегда я так, поспешил с выводами, а ведь сначала нужно приглядеться к людям – вдруг я неправильно понимаю их намерения?».
Вслух Ансельмо сказал, что всё в порядке и он ни капли не обиделся. Также пригласил их посетить заведение ещё как-нибудь.
Подруги немного погуляли по городу, после чего Вера проводила Марисоль до дома сеньоры Эрнандес и они договорились, что завтра Вера будет работать в первой половине дня, а после они встретятся, погуляют и вечером пойдут к Вере в дом госпожи Мендес – смотреть на Мигеля и на то, как устроилась Вера.
На ужин Мигель получил яблоко, а Вомбату и Кенгуру было сказано, что завтра их ждёт огромный сюрприз, после чего Кенгуру упал набок. У Веры приподнялась бровь, и, подумав, что, должно быть, она неровно его установила, исправила это.
Глава 6
Утром Вера побродила по дому, но работы почти не было. В холле она увидела, как Фелипе что-то шепчет на ухо Розе, а та слушает, широко раскрыв глаза. Появившаяся сеньора Суарес, заметив это, спросила:
– Фелипе, ты опять рассказываешь ей всякие выдумки? А ну, марш отсюда, иди к бабушке, – и обратившись к Розе, отчитала её:
– Ну как тебе не стыдно? Взрослая девушка, и слушаешь этого озорника. А он-то и рад – нашёл дурёху, которая внимает ему развесив уши.
Роза надула губы:
– Ну не скажите, сеньора, Фелипе – очень умный мальчик, и он мне рассказал о том, что прочитал в одной книжке о призраках.
Сеньора махнула рукой и пошла по своим делам, а Вера вернулась в комнату, чтобы поиграть с Мигелем в «лабиринт», если он не будет спать. После, выполнив кое-какие мелкие поручения сеньоры Суарес, стала собираться на прогулку с Марисолью.
Не успев поздороваться, Марисоль спросила:
– А что ты будешь делать с твоим отцом? Он ведь подлец? Я всё утро об этом думала!
– Да нет же! Разве ты не помнишь, как я тебе рассказывала о том, что дедушка раскрыл мне правду и что мами всё придумала из-за ошибочных соображений? К тому же, я никогда не называла его подлецом.
– А-а-а-а, да-да, теперь я припоминаю, но я уже привыкла считать, что он плохой, ведь мы поговорили об этом открытии только один раз и после об этом не беседовали, поэтому я и запамятовала. Ну, а всё таки, что ты собираешься делать?
– Я хочу попросить совета у сеньоры Суарес, как мне его найти. Она наверняка знает.
– А-а-а, ну ладно. Поскорей бы! Уж больно интересно посмотреть на твоего отца. Ты ведь возьмёшь меня с собой?
– Да, я и сама хотела попросить, чтобы ты сопровождала меня на встречу с ним, – ответила Вера. – А то очень страшно.
– Ничего не страшно, а интересно, и для тебя важно, – отмахнулась Марисоль. – Зайдём снова в то кафе? Или, может быть, сходим туда, где мы ещё не были?
– Пошли в ту сторону, – показала наугад Вера.
Там располагались небольшие магазинчики, в одном из которых они увидели велосипеды.
– Вот бы нам по велосипеду, – подумала вслух Вера.
Когда они жили в Трёх Енотах, то у них были велосипеды, и они на них иногда ездили к кроликам и в другие места. Но только иногда, так как велосипеды были старые и постоянно ломались.
– Теперь осталось найти подработку для меня, а ты жалование уже получаешь. И тогда у нас будет по велосипеду, – одобрила Марисоль. – Мы могли бы обследовать весь город, поехать туда, куда ещё не ступала нога человека.
На том они развернулись и пошли в направлении особняка сеньоры Мендес.
Вступив на задний дворик дома, Вера сообщила:
– Здесь я впервые увидела Мигеля, потом он вот так побежал (Вера изобразила, как побежал Мигель). А там я его поймала, – говорила она, одновременно открывая своим ключом заднюю дверь.
Немного показав подруге первый этаж, Вера провела её в свою комнату, не желая злоупотреблять, ведь дом не её.
– Ох, до чего же у тебя тут хорошо, – воскликнула Марисоль. – А вот и он, я вижу.
– Сю-сю-сю, ути-пути, – приговаривала Марисоль, поглаживая пальчиком мышонка.
– И правда, он похож на маленького человечка.
Поиграв с ним ещё немного, она сняла рюкзак и объявила:
– А теперь у нас на очереди встреча старых друзей, и достав двух коал, поднесла их к Вомбату и Кенгуру, потерев их друг о друга носами и после усадив рядом.
– Ну всё, моя миссия завершена, теперь можно пить чай с печеньем, которое мы купили. Чего же ты ждёшь, Вера?
– Я вот думаю, может, пригласить Розу, если она не занята, и вы бы заодно познакомились.
– Я только за, скорее зови её!
Несмотря на отнекивания Розы, Вера всё же уговорила её.
После того, как все стали знакомы и начали пить чай, Роза спросила, покосившись на клетку:
– А он не кусается?
– Ну что ты, он очень воспитанный и способен укусить, только если играет, да и то не больно, – успокоила её Вера.
– Можно мне подойти к нему?
– Подходи смело, и можешь погладить. Разве ты так сильно боишься маленьких грызунов, Роза? – улыбнувшись, спросила хозяйка комнаты.
Роза тоже улыбнулась, но ответила серьёзно:
– Да, боюсь, у нас их все боятся.
– А почему?
– Потому что они связаны с миром духов, – ответила Роза. – Так говорят наши старейшины.
– У вас, что же, есть старейшины, прямо как у индейцев?
– Да, – просто ответила Роза. – Когда-то на месте нашего посёлка стоял индейский посёлок. Мы стараемся их не забывать и почитать их память.
Марисоль принялась расспрашивать её о том, каких ещё животных нужно бояться по мнению старейшин – и таких животных оказалось немало. Получалось, что нужно бояться почти всех, кроме избранных, таких, например, как муравьеды и попугаи, и ещё домашние, да и те не так просты, скажем, кошки. Но бояться их нужно не потому, что они страшные, а потому, что они выполняют важные поручения и им не стоит мешать. Напоследок Роза добавила:
– И ещё кое-кого!
Девушки заинтересовались, это кого же?
– Нет-нет, я не хочу об этом говорить.
Но Марисоль, воспользовавшись силой своих карих глаз и убаюкивающего всякую тревогу тона, всё же смогла убедить Розу рассказать им об этом. Вообще, Марисоль, когда хотела, то могла разговорить кого угодно.
Глава 7
– Вы только не смейтесь надо мной, но я сама её видела, – понизив голос начала Роза.
– А кто это? – ждала пояснений Вера.
– Это чупакабра!
Марисоль изо всех сил сдерживала себя, чтобы не разразиться смехом, да и Вера тоже. Эти россказни о демоническом существе, пьющем кровь коз (о чём говорит его название), регулярно ходили в самых дремучих слоях трёхъенотового общества, но остальные считали их просто отсталыми людьми, верящими, словно дети, во всякие басни, что рассказывают впавшие в детство пожилые сеньоры.
Роза заметила, какое впечатление произвели её слова, но она другого и не ждала.
Вера с Марисолью это поняли и пообещали со всей серьёзностью отнестись к её рассказу, в конце концов, в мире осталось ещё много непознанного, так что они приготовились слушать.
Роза отхлебнула чая для храбрости и начала рассказ:
«Копаюсь я как-то вечером в дисках, которые папа недавно привёз из города, чтобы выбрать, какой мультфильм посмотреть, – я их люблю! А то ведь телевидение-то у нас плохо показывает, интернет я вообще не видела до Санта-Эсмеральды, вот и приходится ездить в город за дисками.
Копаюсь я копаюсь и всё не могу выбрать. Ну, думаю, закрою сейчас глаза и ткну наугад. Я так и сделала, но попала не на мультфильм, а на сборник с документальными фильмами, который папа, верно, привёз для себя и мамы. Один фильм об истории воздухоплавания, а другой – обо всяких сказочных существах, которые существуют у разных народов. Но делать нечего, раз уж выбрала, то надо смотреть. Первый фильм мне было смотреть не очень интересно – хотя фильм интересный для тех, кто интересуется воздухоплаванием. Но я всё же его досмотрела. Дальше пошёл фильм о тех существах, а я уже и до этого клевала носом, так теперь и вовсе сильно захотелось спать, так как страсти я не люблю, но тут вошла мама и напомнила мне, чтобы я сходила проведать одну нашу козочку, – она недавно приболела. Я себя отругала за то, что забыла о ней, и пошла тотчас во двор. Вышла, а снаружи уже темнотища, только свет из окон спасал, а то я бы не пошла без фонаря, и пришлось бы мне возвращаться. Но я решилась пойти так.
Иду я к крытому загону, и тут на дереве зашевелилась и треснула ветка. Я подумала: «Хоть бы не дикий зверь какой или хуже – ведьма!». Я-то в них не очень верю, но всё же. И бабушка говорит, что они бывают. Сидят, говорит, «…на ветках, словно большие птицы в прогнивших балахонах со свисающими лохмотьями, которые колышутся на ветру, а путник, заинтересованный чем-то свисающим с ветвей, подходит – и тут ведьма опускается на него и высасывает жизненные силы, чтобы жить самой…»
В общем, подхожу я к загону и вдруг вижу там какие-то огоньки. Два красных огонька. Я не понимаю, что это, и подхожу ближе. И здесь уже слышу тихое такое, жалобное блеяние.
«Ой-ёй-ёй, – подумала я, – это козочка жалуется, что я её забыла», – и прибавляю шаг.
Подойдя же совсем близко, я увидела какую-то непонятную тень, нависающую над этой козочкой. И вдруг, как загорелись два огромных красных глаза и раздалось шипение, а я уж тогда совсем привыкла к темноте и смогла разглядеть это чудовище – эту чупакабру. Она пила кровь из нашей козочки.
Несколько секунд я могла только двигать глазами, а больше ничем, потому что одеревенела от страха. Постояла я так секунд пять, и до того мне стало жалко нашу козочку, что я, забыв о страхе, схватила в углу лопату, подбежала и ка-а-ак дала по башке чупакабре – та аж отлетела, а после сильно разозлилась и зашипела. Но увидев, что я наступаю на неё с оружием, убежала.
Я успокоила всех коз, взяла эту – больную, и отнесла её в дом, к себе в комнату. Своим же я решила ничего не говорить, а сделать амулет. Я знала как – мне рассказала бабушка, ещё давно. Надо взять несколько лепестков роз, они у нас есть, после завернуть их в бумажку с заговором и одной молитвой, потом обернуть плёнкой, чтобы не размокло, и полить всё это святой водой – она тоже есть.
Утром я увидела, что козочки нет. Видно, мама заходила, пока я спала, и отвела её обратно.
А я взяла тетрадку с заговорами и молитвами, сделала талисман и привязала его в загоне так, чтобы никто не видел и козы не съели.
А та козочка выздоровела».
