Роберт Юрьевич Сперанский
Новая архитектура мироустройства
– Вы согласны принять участие в практическом осуществлении Ваших же мыслей о переустройстве управления. Пусть даже не на всей территории, а в границах Вашей сегодняшней зоны ответственности? – спросил он тогда.
И ведь что-то заставило меня дать ему положительный ответ, несмотря на то, что меня просто накрыло изначально волной страха, когда я понял, что становлюсь участником заговора. И в случае его провала, пощады мне уж точно не будет, поскольку роль мне отводилась в нем совсем не рядовая. А приглашение было вызвано именно моим «тайным» вольнодумством. Еще бы такой подарок для них! Человек, знающий все тонкости управления нужной им территорией и разделяющий их стремление к уничтожению существующей системы. Правда, я никогда не считал, что для ее уничтожения нужно разрушать Федерацию, но с учетом сегодняшних реалий, вынужден был согласиться с тем, что иного пути сейчас нет. Мне как никому другому было известно, что с учетом затянувшегося конфликта на федеративных окраинах бывшее шаткое равновесие управленческой системы просто рушится в бездну. Для осуществления распоряжений федерального центра мы все больше и больше закручиваем гайки, несмотря на ропот подчиненных нам сил «правопорядка», ведь вскоре банально будет нечем оплачивать их преданность. Не говоря уже о том, что большей их части совершенно не по душе было усмирение населения города и области, а держала их на службе помимо служебного пайка и стабильного денежного содержания, только бронь от участия в военном конфликте. И в акциях по усмирению руководство силового блока старалось задействовать только тех, кто был родом не с балтийских берегов, а из других регионов. Мне это было точно известно из сводок, которые давались на ознакомление только ближнему кругу руководства регионом. И я знал, что в случае объявления какого-то курса, направленного против нынешнего федерального центра, вся эта машина внутреннего сдерживания без колебаний станет на сторону хоть каких-то перемен. Собственно такие же настроения были и во всех службах, даже непосредственно не связанных с подавлением и усмирением недовольства. Затянувшееся бремя внешнего противостояния, к тому же не имеющего ощутимого успеха, так или иначе разъедало умы даже самых стойких апологетов прежнего управления. Однако ж люди моей, чиновничьей системы, зная и видя все это шаткое построение изнутри, тем не менее изо дня в день тянули свою служебную лямку, надеясь где-то внутри, что, как обычно, кто-то наверху в конце концов примет нужное решение и поведет все это здание рушащейся государственности в правильном направлении. Но я уверен, что если бы кому-нибудь из них сделали предложение, подобное тому, что озвучили мне, то вряд ли кто-нибудь из них изменил бы системе. Годы существования имперского управления убили в страте служащих стремление к переменам, вогнав их в строгие рамки поведения в соответствии с должностными инструкциями и пугающихся даже малейшего дуновения ветерка какой-нибудь свободы.
Я поймал себя на том, что с неприязнью густо смешанной с презрением смотрю в опухшее от каждовечерних возлияний лицо губернатора, который даже и не подозревает о том, как близко сидит его могильщик. Я поспешно перевел взор на полировку стола перед собой и который раз подумал, что до времени, когда я, и видимо, все другие участники нового управления соберутся в означенном месте, которое мне сообщат как было пояснено за час до сбора, осталось ждать совсем немного, поскольку иначе процессы приобретут неконтролируемый характер…
Глава 4. Силовик
– Мы не можем больше выполнять разнарядки по отсылке на фронт личного состава! Все подразделения в некомплекте, материальная база на критическом минимуме боекомплектов! – лицо начальника материально-технического обеспечения округа приобрело страдальческое выражение.
– С сегодняшнего дня подготовку документов и личного состава для отправки в зону конфликта и материальное обеспечение соответственно прекращаешь, – спокойно отвечаю я ему, наблюдая, как изумленно лезут вверх его редкие брови, – вопросы?
– Э-э-э… Да, конечно! А что, неужели мы с ними договорились? – почему-то перейдя на шепот, спросил он.
– Ну, вроде этого…
Не могу же я сказать ему, что волею обстоятельств вошел в непонятную для меня до сих пор группу заговорщиков, и со дня на день в силу командования мною силами Западного военного округа я отдам приказ о подчинении всего его контингента мне и только мне как представителю новой власти Западной территории.
Дождавшись, когда ошарашенный подчиненный выйдет из кабинета, отягощенный моим приказом держать язык за зубами о новом распоряжении, выхожу из-за стола и, закурив сигарету, смотрю, как сильные струи начавшегося недавно дождя омывают брусчатку Дворцовой площади, вид на которую во всем великолепии открывается из окна моего начальственного присутствия. Фронт как настоящая черная дыра космоса ненасытно тянул в свою мясорубку людские и материальные ресурсы, а поскольку ждать сигнала о начале действий по отделению от Федерации следовало со дня на день, я не мог жертвовать ни людьми, ни техникой. Ведь вся тяжесть по защите новообразованного государства ляжет на меня и на тех моих сослуживцев, которых я наметил посвятить в суть заговора сразу после того как получу сигнал. Со многими них меня связывают годы совместной службы, и я знаю, что они всей своей солдатской душой ненавидят бессмысленное политическое противостояние, длящееся последний год. Оно не было вызвано внятными причинами, для него были провозглашены совершенно искусственные цели, никак не увязанные с функцией армии, задача которой всегда была защита именно своей территории, а не ведение боевых действий где-то вне ее.
Что и говорить, заговорщики выбрали для осуществления своих целей самое подходящее время. С конца прошлого века, когда в одночасье рухнул «нерушимый», рухнул буквально в одночасье, просто развалившись на все свои составные части, такой обстановки для сепаратного плана и представить было нельзя. Самое непонятное, это то, что в федеральном центре словно не замечали всю пагубность курса последних лет, мне даже временами казалось, что там как будто специально делали все, чтобы еще больше усугубить и без того плачевное состояние дел. Ресурсы находились на грани полного истощения и, чтобы окончательно не впасть в хозяйственную разруху, регионы начали всячески, пока еще пассивно, саботировать, по крайней мере, поставки для нужд фронта, в том числе отправку новых рекрутов и техники на пылающие западные окраины. Еще несколько месяцев такой истощающей гонки, и я смогу констатировать полное отсутствие боеспособности и военную «беззубость» своего округа. Пару недель тому назад я, наплевав на все правила субординации, высказал это в лицо Самому во время очередного видео-совещания, на что он просто отключил меня от связи. Вот тогда, глядя в потухший экран, я очередной раз в бешенстве подумал о возможности отделения региона, за военную безопасность которого я в ответе, потому что при таком течении событий моя должность станет просто фикцией. Кроме того, по данным разведки и службы безопасности сепаратные настроения давно уже практически не скрывались в южных национальных регионах, традиционно первыми проявившими свою центробежность, всегда им свойственную в не лучшие для метрополии времена. И доклад, недавно мною полученный о возвращении кавказского военного корпуса в места постоянной дислокации под предлогом отдыха и пополнения, ничего хорошего не сулил. Так или иначе, вскоре южные князьки по своему обыкновению, для начала провозгласив свои горные аулы самостоятельными, объединятся под флагом Джихада и двинутся в мягкое южное подбрюшье Федерации. А противостоять этому элементарно не хватит войск, которые уже столько времени гибнут и переламываются лучшими мировыми образцами вооружений. Еще немного и вся линия противостояния неизбежно обрушится под убийственным прессом постоянно возобновляемых боевых машин мировой коалиции, и тогда процесс развала и уничтожения Федерации приобретет неизбежный характер. Несмотря на все свои регалии и звезды на погонах я не политик. Я солдат, первейшим долгом которого всегда было и будет выполнение приказов. Но если приказ преступен? Ведь присягаю я, по крайне мере, судя по тексту этой самой присяги не на верность персоналии, а на верность Отечеству! Как же я могу исполнением этих самых приказов его, Отечество, разрушать и способствовать его гибели?!
