Роберт Льюис Стивенсон
Провидение и гитара

– Вы меня простите, сударыня, – сказала жена художника, – но ваш муж великолепно поет.

– Он поет не без чувства, – ответила Эльвира тоном строгого критика, хотя сама почувствовала себя несколько взволнованной. – Он по призванию драматический артист, а не певец и не музыкант.

– Как жизнь печальна! – грустно промолвила жена художника. – Как много в жизни пропадает, точно ускользает между пальцами!

– Я этого до сих пор не находила, – возразила Эльвира. – Я думаю, что хорошие стороны жизни долго сохраняются, а со временем даже усиливаются.

– Послушайте! Скажите мне, что вы посоветуете сделать?

– Отвечу вам по совести. Я бы предоставила мужу делать то, что он желает. Ведь нет сомнения, что художник вас любит, а будет ли любить вас конторщик, это еще неизвестно. И знаете, если он станет отцом ваших детей, то что для вас может быть лучше, чем иначе вы его удержите при себе?

– Правда, он отличный человек, – сказала жена.

Пение и веселая, ставшая дружеской, беседа продолжались до утра, а когда взошло солнце, все простились у крыльца с самыми искренними и сердечными пожеланиями взаимного благополучия. Печи Кастель-ле-Гаши уже дымились, и дым уносился на восток. Церковные часы прогудели шесть раз.

– Моя гитара – мой добрый дух! – воскликнул Леон, когда они направились кратчайшим путем в ближайшую гостиницу. – Она пробудила жизнь в комиссаре полиции, взбодрила одного английского туриста и примирила мужа с женой!

Стаббс же пошел своей дорогой и предался свойственным ему размышлениям.

«Все они сумасшедшие, – думал он, – положительно сумасшедшие, но удивительно занимательные и приличные люди».