Рина Оре
Два
Все отметили, что Галина Григорьевна похорошела и повеселела. Директор школы и завуч облегченно выдохнули. На зимних каникулах Виталий Иванович забрал десятилетнюю Машку к себе, обещал покатать ее по тайге на снегоходе.
– Рад, что тебе как бы полегче, Галь, – сказал Виталий Иванович бывшей жене. – Молодец, как бы… А то я за Машку как бы боялся, и она тебя как бы боялась… И, Галь, мы тут с друзьями как бы бизнесменами стали: пару маршруток как бы купили… Короче, куплю я тебе однажды норковую шубу, раз, дурак, пообещал…
Что ж, чудненько! Вот только его «как бы» обещаниям Галина Григорьевна больше не верила. Едва за бывшим мужем и дочерью закрылась дверь, она достала «мечту» и следующие три дня почти не выходила из дома, манто тоже почти не снимала: кушала в нем, смотрела телевизор, танцевала в нем… К четвертому дню ей захотелось прогуляться в манто по улице, но вдруг она встретит Карину? И Галина Григорьевна решила как-нибудь изменить шубу. Перекрашивать в домашних условиях она ее не решилась, отнести в ателье побоялась – там, разумеется, возникнут вопросы: зачем требуется перешивать отличную вещь? – и следователю, хорошо знакомому с Галиной Григорьевной, звякнут…
Раз ателье – не вариант, можно перешить шубу самой: убрать капюшон (жалко, а что делать?) и поменять подкладку. Осуществив свой план, Галина Григорьевна вышла в обновленном манто на прогулку. Променад, однако, радости не принес: от мужчин она шарахалась, все женщины смотрели на нее, как на воровку. Страх мог уйти из головы Галины Григорьевны одним способом: нужно было прийти в новом манто в школу, всем его предъявить и получить на него законные права. Она отважилась на это в середине января. Зашла днем в учительскую и, пока коллеги охали, сказала им, что Виталий Иванович ныне бизнесмен, и он нежданно-негаданно одарил «любовь всей своей жизни» мехами, цветами и кольцом с бриллиантом – встал на колени и попросил выйти за него вновь, но Галина Григорьевна спешить не спешила и кольца не взяла.
Она еще не успела снять шубу, когда в учительскую зашла Карина – и обомлела настолько, что выронила школьный журнал из рук.
– Неужели ты думала, что я не узнаю своей шубы? – пораженно спросила Карина.
– Но это мое манто! – артистично изобразила изумление и Галина Григорьевна (эта сцену она отлично отрепетировала перед зеркалом). – Кариночка, мне это манто бывший муж вчера подарил!
– Я в прошлом году порвала левый рукав, – холодно ответила Карина. – Зашивали в ателье, остался шов и квитанция. На правом рукаве шва нет! Так что, по-хорошему отдашь шубу или я в милицию звоню?!
В тишине противно гудели лампы дневного освещения – всё громче, громче и громче. «Почему так громко?» Прислушиваясь, Галина Григорьевна сняла шубу и гордо швырнула ее Карине.
– Ты что думаешь, что я миллионерша, что ли? – со слезами в голосе говорила Карина. – Я на сапоги со своей зарплатой по полгода коплю! Эту шубу собиралась лет пятнадцать носить, не меньше! Мы в долги ради нее залезли, свадьбу отложили! И как ты?.. Все сразу на тебя подумали, а я одна не верила! Как ты?.. – расплакалась девушка и убежала из учительской с шубой в руках.
Все молчали. Нина Геннадьевна виновато прятала глаза – ей почему-то было мучительно стыдно, хотя она ничего постыдного не сделала. Галина Григорьевна взяла свою сумку и вышла.
До дома она брела, словно в удушающем дыму бани. Задувал промозглый ветер, прохожие, опуская носы в шарфы, с удивлением смотрели вслед женщине, шедшей без шубы по белой, январской улице. Они опасались ее окликать или трогать: люди стали такими равнодушными к чужому горю. «И к лучшему, – решила Галина Григорьевна, – нечего лезть в душу, раз не силах этой души понять…»
В своей квартире она нервно походила по залу, прижимая руки к горящей голове, глотнула таблеток от давления – не помогло: лампы дневного освещения продолжали противно звенеть в ушах. Затем, не выдержав тишины, включила телевизор. В московской хронике криминальных происшествий рассказали о том, что молодой парень, спасая свою упавшую на рельсы с железнодорожной платформы овчарку, сам не успел выбраться и угодил под электричку. Насмерть. Собаку спас… Стоило ли это того? «Дурень, – заключила Галина Григорьевна, выключая телевизор, – молодой дурень, мозгов не набрался… Какая-то собака!»
Голова неимоверно болела, тело окатывал то жар, то холод, руки тряслись… «Ну где же справедливость?!» – вопрошала Галина Григорьевна. За что всё это ей? Почему у одних виллы, лимузины, великая любовь и красивая жизнь, как в сериалах, а ей ничего не дали? Одна, без подруг, без мужа, без шубы! Неужели она о многом мечтала? Неужели норковая шуба – это много? О, она не удивится, если те два подонка на «Тойоте» как раз сейчас парятся в сауне, пропивая ее мечту, хохоча над ее слезами! А от милиции никакого толка – ни разу не почешутся, чтобы хоть кого-то найти…
Ее мысли оборвал тихий, вороватый звук – кто-то осторожно открывал ключом дверь. «Вот оно! – возликовала Галина Григорьевна. – Хорошо, что я не поменяла замки! Знают, мерзавцы, что никого сейчас нет дома! Следили – увидали на мне новую шубу и пришли за ней! Но как бы не так! Я вас давно ждала!!»
Выхватив из ящика стенки молоток, она метнулась в темную прихожую к входной двери – и с размаху врезала мерзавцу острой стороной молотка, где находился гвоздодер. «Мерзавец» оказался карликом – молоток пробил ему не грудь, а лоб. Что-то икнув, карлик свалился к ногам Галины Григорьевны. «Машка! – промелькнула у нее последняя разумная мысль. – Про Машку-то я совсем забыла!» Дальше – пустота…
А у вас есть мечта?
