Ричард Лоув
Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь

Вы когда-нибудь видели, как пьет коробчатая черепаха?

Как и мы, животные могут посылать смешанные сигналы. Они могут в один момент чувствовать или думать что-то одно, а в следующий – нечто совершенно иное. Их характеры могут быть очень разными – они способны проявлять как сочувствие и сострадание, так и эгоизм и агрессию. Нам нужно многое обсудить с ними.

Сегодня мы наблюдаем всплеск научного интереса к тому, как животные общаются с представителями своего вида и даже с представителями других видов, включая человека. Исследователи, изучающие интеллект и эмоции животных, обнаружили, что в мозге нескольких видов животных имеются нейроны, аналогичные тем, которые в мозгу человека отвечают за сопереживание и эмпатию. Например, слоны способны пожертвовать своим благополучием ради блага других слонов в своей группе. Они скорбят о своих погибших, а молодые слоны проявляют признаки посттравматического стрессового расстройства после потери родителей, убитых браконьерами^[16].

Вороны могут обладать так называемой «теорией компетентного сознания» – способностью понимать состояние своего собственного сознания, эмоций и даже мотивы поведения другого животного. Хохлатые сойки прячут свою еду и настолько искусны в обмане птиц-соперников, что их способности вполне сопоставимы с навыками шпионов и контрразведчиков. Что касается домашних животных, то исследователи, работающие над проектом университета Эмори «Собака», используя сканер мозга, выявили в мозге собак области, позволяющие им понимать сложные комбинации мимики других собак и людей.

Собаки получают львиную долю информации посредством общения «лицом к лицу». Группа ученых из университета Сассекса выдвинула гипотезу: из-за того что удлиненная морда лошади радикально отличается от человеческой, их мимическая коммуникация также будет радикально отличаться. Но выяснилось обратное. Используя программу под названием Facial Action Coding Systems, ученые полностью воспроизвели голову лошади и ее коммуникативные выражения. К своему удивлению, они обнаружили, что выражение лица лошади удивительно похоже на мимические сигналы, которые посылают люди. Иногда в микродвижениях, которые трудно обнаружить «неслышащему», лошади улыбаются, надувают губы, приподнимают внутренние уголки бровей (как это делают удивленные, напуганные или грустящие люди) и расширяют глаза от страха. Они также делают то, чего люди сделать не могут, – используют уши для передачи сигналов. Исследователи обнаружили, что у лошадей семнадцать отдельных выражений лица, в этом они уступают только людям, у которых их двадцать семь. У шимпанзе насчитывается тринадцать выражений лица, а у собаки – шестнадцать. Если говорить о масках, лошадь – это гримасничающий Джим Керри с зеленым лицом, хотя ее юмор более тонкий. (Имеется в виду фильм «Маска». – прим. ред.)

Эти и другие исследования подтверждают то, о чем многие из нас уже знают, по крайней мере подсознательно. И встает вопрос: какой была бы человеческая жизнь, если бы способность общаться с животными сознательно поднялась на позицию, которую она когда-то занимала в более древних культурах? Сегодня заклинателя лошадей считают своего рода шаманом-телепатом, но такими шептунами может стать большинство из нас. Эта почти утраченная способность все еще существует.

Когда мы входим в Обитель Сердца, то берем аккорд, который прозвучал задолго до появления людей на Земле. Древние узоры из звуковых сигналов и образов могут пережить более узкие вербальные языки Homo sapiens. Наложение множества разнообразнейших узоров, вариантов развития и будущих возможностей общения животных может показаться ошеломляющим. Если только вам не шесть лет.

Пэтти Борн Селли – экстраординарный профессор (профессор без должности, как правило, в смежной области или подчиненный профессора, занимающего должность заведующего отделом, кафедрой и т. п. Часто успешные начинающие исследователи сначала получают положение экстраординарного профессора, чтобы в последующем получить должность ординарного профессора в другом университете. – прим. ред.) университета Хэмлайн в Сент-Поле, автор книг о природе для детей, родителей и учителей, в том числе о близости животных и детей в раннем детстве. Она занимала должность исполнительного директора Национального центра начального образования STEM. Селли иногда приносит на свои занятия раненых рептилий и птиц. Студенты помогают ухаживать за ними, а затем их выпускают обратно в дикую природу. Она рассказала мне историю о том, как однажды в классе ей довелось общаться с молодыми студентами. «Ты когда-нибудь видел, как пьет коробчатая черепаха?» – спросила она.

Она имела в виду конкретную восточную черепаху, у которой не было задних ног. Из-за этой травмы черепаху нельзя было выпустить обратно в дикую природу. Селли ухаживала за этой черепахой в течение двух десятилетий и иногда приносила ее в начальные классы.

«Меня всегда поражало, как дети читают сигналы от животных, – рассказывала она. – Похоже, они интуитивно знают, как реагировать на черепаху. Они говорят тихим голосом и напоминают друг другу, что нужно двигаться медленно. Они не хотят пугать животное».

Чтобы пить, коробчатая черепаха может погрузить голову в воду и держать ее там, вбирая воду через ноздри, – объяснила Селли. – При этом маленькие пузырьки всплывают на поверхность».

Пока это происходило, девочка из третьего класса сказала: «Я думаю, что черепаха сейчас очень рада!» Селли спросила, почему она так думает. «Я просто чувствую, как радость исходит от этой черепахи, так же, как те маленькие вплывающие пузырьки».

Затем девочка пригласила нескольких других детей посмотреть, как черепаха пьет, чтобы они могли «увидеть, как выглядит черепаха, когда она испытывает радость». Дети согласились, что черепаха действительно выглядела радостной.

– Эта черепаха не боится оставаться в классе, – сказала Селли. – Она часто ползает с высунутой головой, оглядывается и фиксирует взглядом все, что видит. На протяжении многих лет я слышала, как многие дети замечали, что она «любопытна» или «хочет знать, что происходит» или «проверяет вещи».

Селли отметила, что комментарии взрослых «похоже, отражают предположение, что действия черепахи повторяют действия людей – обычно их самих». Эта реакция очаровывает ее. «Взрослые считают так все, что делает животное, является формой отклика на действия людей. Дети не демонстрируют подобной тенденции, если только на их реакцию не влияют взрослые». Ученики Селли просто принимают как данность тот факт, что черепаха может испытывать радость не из-за них, а сама по себе.

Она попросила меня задать себе вопрос: если я вижу енота, бегущего по улице, вижу ли я в нем угрозу или кого-то, чью среду обитания я помог уничтожить?

– Любой ответ предполагает, что вы – центральный персонаж этого события, – заметила она. – Оба варианта описывают вполне обоснованные перспективы существования этого енота, но такой бинарный подход узок и недостаточен. С детьми все по-другому: одна из замечательных особенностей детей заключается в том, что они, как правило, видят себя центральным персонажем, но не тогда, когда речь заходит о животных. Дети способны понять, что животные важны просто потому, что они животные.

Затем Селли сказала то, что с тех пор не дает мне покоя: «В конце жизни ваше понимание жизни будет зависеть от того, через сколько линз вы смотрели на окружающий мир».

Погруженные во вторичные переживания, окруженные аватарами, мы жаждем аутентичности: видеть мир новым взглядом, слышать его по-новому, понимать его тайный язык, использовать забытые или ранее неизвестные нам чувства, а затем, с течением времени, стать кораблем, который понесет по тому же пути других людей. Такое стремление может стать образом жизни, и животные помогают нам открыть эту дверь в новый мир.

Глава 7. Древнейший язык Земли

Спустя десятилетия после того, как однажды его окружило стадо лосей, Джон Педен, теперь уже профессор, шел с товарищем по такому же продуваемому ветром гребню скальных обнажений и зарослей грушанки. На этот раз он шел через горный перевал Соболиный в дикой местности Денали на Аляске. В стране гризли стояла ранняя весна, поэтому ученые были начеку. После завершения похода они направились к дороге, чтобы дождаться автобуса, который должен был забрать их. Автобус, застрявший в снегу на перевале, опаздывал. Педен и его товарищ сели у дороги и стали ждать.

Внезапно спутник Педена указал на дорогу, беззвучно разевая рот. Слов не было слышно. Не более чем в шести метрах от них стоял крупный волк и пристально глядел на них.

Через несколько долгих мгновений волк повернулся и медленно пошел прочь от дороги, все время оглядываясь через плечо на людей: «Это было так, как если бы волк сказал: “Идем со мной”».

Они так и сделали. Пока они шли, волк периодически останавливался и оглядывался на них. «Примерно каждые пять минут. Если мы останавливались, он чувствовал это. Он поворачивался и снова смотрел на нас». Через некоторое время волк исчез в ивах. Мужчины направились обратно к остановке.

Волк снова стоял на краю дороги. Он уставился на них, потом повернулся и посмотрел назад. Забыв про автобус, Педен и его друг снова последовали за волком. «Мы услышали волчий вой. Он раздавался с вершины холма, где мы увидели самку с двумя детенышами», – сказал Педен. Затем появились еще два взрослых волка.

Несколько раз первый самец отходил на несколько шагов назад и пристально смотрел на них, очевидно, «чтобы привлечь их внимание, чтобы заставить их продолжать следовать за ним, и они делали это». Через три часа мужчины вернулись на дорогу. Теперь пять волков, включая большого самца, собрались вокруг них в круг, наблюдая за ними. Когда внезапно парковый рейнджер подъехал на своем грузовике, волки заволновались, но не ушли. Приехавший на пикапе парковый рейнджер, понаблюдав за поведением волков, связался по рации с биологом. Тот сказал, что волки, скорее всего, пытаются увести людей от своей добычи, дав совет внимательно осмотреть окрестности. «Мы последовали совету и действительно через некоторое время наткнулись на убитого лося. Мы решили, что волк пытается увести нас от добычи».

Рейнджер закрыл это место для туристов и не открывал его до тех пор, пока волки полностью не съели лося. Я спросил Педена, что он думает об этом событии длиной в четыре часа.

– Я уверен, что они уводили нас от места, где стая обнаружила пищу, – сказал он. – Но я не чувствовал страха. И волк тоже, насколько я мог судить.

– Что ты увидел в глазах волка?

– Я видел решимость. Может быть, лучше сказать «намерение»? Он точно знал, что делает.

Для Педена эта встреча была чем-то вроде диалога. Он регулярно берет своих учеников в походы-приключения по горам Грейт-Смоки-Маунтинс (Национальный парк, расположенный на границе штатов Теннесси и Северная Каролина, находится в самом сердце Аппалачских гор. – прим. ред.) и Национальному заповеднику, где они переживают свои собственные встречи с животными и позднее рассказывают о них. Что он говорит своим ученикам о значении истории о встрече с волком?

«Я оставляю им возможность делать выводы по своему усмотрению».

Обращение и отклик

Возможно, общение Педена с волком и не было словесным разговором, но это была коммуникация или, по крайней мере, манипуляция. Когда волк дал указание головой и телом, Педен последовал за ним. Однако, если бы Педен указал на него своей головой и телом, волк остался бы равнодушен к этому. Собака может понять, что мы имеем в виду, когда показываем пальцем; волк – нет. Эта способность появилась в процессе развития отношений между человеком и собакой. Тем не менее, обычно молчаливый Педен понимал намерения молчаливого волка, и волк точно так же понимал намерения Педена.

– Мы исходим из того, что у других животных не может быть языка, поэтому его и не ищем, – говорит Кон Слободчиков, почетный профессор университета Северной Аризоны. Будучи специалистом по поведению животных, он является экспертом в общении с луговыми собаками, которое он называет их языком.

Неважно, как мы называем это – коммуникация, манипуляция, язык, – шепот окружает нас, даже когда мы его не слушаем. Может быть, особенно в эти моменты. Волки воют, чтобы установить контакт на больших расстояниях и воссоединиться с товарищами по стае. Пчелы передают информацию, используя другой вид сигналов – запаховые шлейфы. Ящерицы также используют химические сигналы для выбора партнеров и общения с собратьями.

Исследователи из Тель-Авивского университета применили модифицированный алгоритм, разработанный для записи человеческого голоса. Они проанализировали крики пятнадцати тысяч египетских фруктовых летучих мышей, иногда называемых летучими лисами, сопоставляя их звуки с видеозаписью, чтобы определить, с каким поведением связаны эти крики. Язык фруктовой летучей мыши настолько длинный, что, когда она его не использует, он лежит свернутым внутри грудной клетки летучей мыши. Но даже в этом случае они ничуть не косноязычны. Живя колониями из более чем тысячи особей, фруктовые летучие мыши болтаются вверх ногами в своих пещерах и спорят. Споры бывают четырех видов, каждый вид спора сопровождается своими звуками. Летучие мыши спорят о еде, спальных местах, социальной дистанции. А самцы используют один набор звуков в качестве протеста против нежелательных сексуальных домогательств. Летучие мыши воспроизводят слегка измененные версии звуков тем особям, с которыми у них налажено общение.

То, как животные отслеживают и изучают друг друга и нас, не может не вызвать уважения. Муравьи посылают сложные сообщения с выделением от десяти до двадцати феромонов. «Это почти соответствует формированию предложений», – говорит Э. О. Уилсон. Использовав подводные микрофоны, российские ученые установили, что дельфины создают «слова», изменяя громкость и частоту пульсирующих щелчков. Дельфин будет слушать целое «предложение», не прерываясь, а затем отвечать своей собственной цепочкой слов. Предложения включают до пяти слов, хотя ученые до сих пор не знают, что именно означают эти слова.

Если бы мы могли увеличить интенсивность звука этого огромного шепчущего «аудионета» – бесконечно более мощного, чем созданный человеком Интернет, – он превратился бы в рев, подавляющий все наши чувства, включая те, о существовании которых у себя мы даже не предполагали.

Слоны, чтобы общаться друг с другом, генерируют ногами и хоботами колебание земной поверхности. Крошечная лягушка коки может издавать звук, по громкости почти сопоставимый с пневматической дрелью. Самцы аллигаторов пытаются привлечь самок, издавая низкочастотные звуки, которые, как сообщает ВВС, «заставляют плясать капли на их спинах». Попробуйте повторить это на следующем свидании! А тут еще вот что: Newsweek сообщает, что ученые записали «громовой звук, испускаемый 1,5 миллионами рыб, спаривающихся в Мексиканском заливе… Этот пулеметный брачный зов может оглушить дельфинов и морских львов… Когда они поют хором, этот звук настолько громкий, что его можно услышать с рыбацких лодок». И иногда он достаточно громкий, чтобы разбудить спящих рыбаков.

Большинство животных общаются только с представителями своего вида. Другие, такие как волк Джона Педена, предпочитают разговаривать с представителями своего вида, но при необходимости или даже из любопытства объясняются, преодолевая барьер, отделяющий их от других видов. В конце концов хомо сапиенс – это тоже вид животных. Или может им быть.

Благодаря нашей тесной совместной эволюции, люди и собаки способны на удивительное общение. В ходе одного эксперимента Джон Пилли, профессор психологии Уоффордского колледжа в отставке, научил Чейзера, своего бордер-колли, понимать более тысячи слов, многие из которых собака могла ассоциировать с определенными объектами (в частности, 800 игрушечных животных, 116 мячей и 26 рыбок), и даже некоторым элементарным грамматическим правилам^[17]. Однако нейронные механизмы, необходимые собакам для анализа интеграции слов в выражения и понимания интонации человеческих слов, развились даже в отсутствие общего разговорного языка. Вероятно, у кошек словарный запас больше, чем у собак. Мурлыканье оказывается более сложным, чем многие из нас предполагают. Например, кошки мурлыкают не только тогда, когда они довольны, но и когда им больно. Мурлыканье может быть способом, которым кошки говорят: «Оставайся здесь. Ты мне нужен». «Скармливая» нам различные звуки, кошки учат нас понимать, что они говорят. На самом деле они способны разработать даже «секретный код мяуканья». Как пишет Джон Брэдшоу, антрополог из Бристольского университета, код общения между каждой кошкой и ее владельцем – уникальный только для этой кошки и малозначащий для посторонних. В ближайшие годы специалисты по фонетике из шведского Лундского университета надеются продолжить расшифровку кошачьего языка. Им придется задать один вопрос: предпочитают ли кошки, чтобы люди использовали речь, предназначенную для домашних животных, или чтобы они говорили с ними, как люди делают это со взрослыми людьми? Исследователи также изучают использование кошками мелодий для общения.

Другие одомашненные или полудомашние животные тоже общаются между собой. Козы, по-видимому, могут различать нашу мимику и предпочитают улыбающиеся человеческие лица.

Дикие животные также общаются не только с представителями своего вида. В 2017 году российские ученые сообщили, что белуха, живя в неволе с группой дельфинов-афалин, выучила их вокализацию свистков и щелчков, а также перестала использовать некоторые из своих собственных вокализаций. Со временем страх дельфинов в отношении кита уменьшился, и белуха стала плавать рядом с дельфином-детенышем. Исследователи не утверждали, что белуха выучила язык дельфинов, но она научилась умело использовать звуки, принятые у дельфинов.

С 1960-х годов ветеринар морских млекопитающих Сэм Риджуэй, соучредитель программы морских млекопитающих ВМС США в Сан-Диего, обучал морских млекопитающих обнаруживать и извлекать затонувшие торпеды в Арктике. В статье 2012 года в журнале Current Biology Риджуэй сообщил о прогрессе в изучении вокализации белух, часто называемых «канарейками моря».» В Ванкуверском аквариуме пятнадцатилетняя белуха могла произнести собственное имя – Лагоси. Другие «высказывания», пишет Риджуэй, не расшифровывались, они воспринимались как «искаженный человеческий голос или звуки незнакомого языка». Но далее он отмечает, что «записи звуков и анализ “высказываний” одного кита демонстрирует спонтанное подражание человеческому голосу, предположительно являющееся результатом голосового обучения белого кита». Этого кита звали Нок. Согласно Smithsonian.com, в течение нескольких дней голос Нока доносился из компьютеров по всему земному шару. Сегодня этот звук сбивает с толку, он кажется странным, как речь маленького ребенка, который не овладел языком, но отчаянно пытается что-то высказать. Является ли это просто подражанием или Нок на самом деле говорит что-то, – неизвестно. Но океанограф Пол Дейтон на основании собственного опыта убежден, что морские млекопитающие пытаются общаться с нами, используя способы, которые мы пока не понимаем.

Кон Слободчиков надеется освоить язык луговых собачек и сделать его доступным для людей с помощью цифровых технологий. Язык луговых собачек, сказал он в интервью Atlantic в 2013 году, является самым сложным языком животных, который был расшифрован. Длительное время изучая колонии луговых собачек и используя частотно-звуковой анализ, он обнаружил, что животные обращаются друг к другу, связывая группы звуков в нечто вроде предложений. Они нашли этому умению хорошее применение. Например, луговые собачки могут предупреждать друг друга о хищниках, описывая увиденные детали, включая вид, цвет и размер. Они могут сказать собратьям, видят ли они собаку или койота, поскольку различают их. «Лично я думаю, что киты, дельфины и обезьяны владеют очень сложными языками, – сказал Кон. – Я полагаю, что сейчас мы затронули только самые поверхностные моменты и впоследствии обнаружим, что их язык гораздо сложнее, чем мы можем предположить».

Слободчиков работает совместно с ученым-компьютерщиком, используя искусственный интеллект (ИИ) для того, чтобы записывать каждое «выступление» луговой собачки, анализировать его, а затем переводить на человеческий язык, «чтобы луговые собачки говорили что-нибудь вроде: “Быстро приближается худой коричневый койот”, а мы потом могли бы через компьютер преобразовывать и транслировать человеческие слова на языке луговых собачек. Теперь у нас есть технология, позволяющая разрабатывать устройства размером с мобильный телефон, которые позволят нам разговаривать с нашими собаками и кошками, – продолжил он. – Я думаю, что мы сможем добиться того, чтобы действительно общаться на основных языках животных с собаками, кошками, возможно, с сельскохозяйственными животными. И, кто знает, может быть, со львами и с тиграми». Он представляет себе компьютеризированное будущее, в котором люди и другие животные пересмотрят свои отношения.

Я надеюсь, что в будущем мы с животными будем строить партнерские отношения, а не эксплуатировать их. Многие люди либо эксплуатируют животных, либо боятся их, либо игнорируют, потому что не считают, что те могут на что-то повлиять в их жизни. Но как только люди начнут разговаривать с животными, я думаю, они поймут, что животные – это живые, дышащие, мыслящие существа и что они могут внести большой вклад в жизнь людей.

Межвидовое и даже вневидовое общение не ограничивается животными. Одноклеточные бактерии могут «общаться», используя «ощущение кворума» – прохождение сигнальных молекул от одной отдельной клетки к другой. Это напоминает то, как наш мозг использует электрические сигналы для связи с другими частями мозга и тела.

В 1999 году в издании Whole Earth Catalog Пол Стамец, уважаемый миколог из штата Вашингтон, провозгласил мицелий грибов «естественным интернетом Земли». «Площадь мицелия грибной колонии в Орегоне до того, как через нее прорезали лесовозные дороги, достигала размера в двадцать четыре сотни акров», – сообщает Стамец. Считается, что ей двадцать две сотни лет. В симбиозе с деревьями и растениями микоризные грибы обеспечивают им минеральные питательные вещества в обмен на углерод. Исследователи из Соединенного Королевства описывают, как микоризный мицелий может служить «проводником для передачи сигналов между растениями, действуя как электронная система предупреждения о нападении травоядных».

А сосны действительно шепчутся. Сюзанна Симард, профессор лесной экологии в университете Британской Колумбии, в течение трех десятилетий изучала канадские леса и пришла к выводу, что Дугласовые ели «узнают своих родственников». «Так называемые материнские деревья посылают избыток углерода через Живой интернет грибов своим саженцам и уменьшают свои собственные корневые системы, чтобы освободить больше места», – говорит Симард. Она считает эти симбиотические союзы деревьев и их саженцев «семьями».

Чтобы завершить цикл, растения и деревья, а возможно, и бактерии, общаются с животными. Растения могут укореняться в одном месте, но периодически им требуется мобильность для распространения семян и опыления, поэтому они используют животных в качестве подвижных опылителей. Некоторые растения выпускают в воздух химические коктейли, которые посылают сигналы определенным, сотрудничающим с ними видам животных. Растения зовут, и животные отвечают.