Рената Рид
Ведьмина тропа
Глава 3.
– Сашка-то? – Переспросила Глафира Петровна, будто сразу не расслышала или не поняла вопроса внучки. – Так он не жил здесь до позапрошлого года. Он с родителями в Гусарино был, а как они развелись, так сюда и переехал.
– Он один с бабой Надей живёт? А как же родители его одного отпустили? – Удивилась Мирослава, ведь обычно при разводах дети оставались с кем-то из родителей.
Глафира Петровна сделала очередной глоток чая, поглядывая на внучку поверх чашки и явно подозревая, что та рассказала не всю правду о знакомстве с внуком соседки. Уж больно вид у неё ошалелый был, когда вернулась домой затемно в компании Сашки Быкова. Как пить дать – что-то приключилось неладное, а не просто встретились на пляже у реки. Можно подумать она не заметила, что у парня вся одежда мокрая была. Но расспрашивать не стала – так рада была, что внучка вернулась домой, ведь уже стемнело, и старушка собиралась звать на помощь Надьку и отправляться на поиски Мирославы.
– Отец Сашкин пару лет назад ушёл к другой бабе, уехал далеко. – Как бы нехотя начала рассказывать бабушка. – А мать всё своё горе и боль на сыне вымещала, винила его в своей теперь одинокой жизни. Будто мешал он ей нового хахаля себе найти. Ну а Сашка что, он уже парень взрослый. Надька ему предложила в Кикеевку переехать, пожить хотя бы до поступления в институт, а он и согласился. Тем более, что с бабкой у него всегда отношения хорошие были. Любит она внука. Да он и сам парень не плохой.
Мирослава задумчиво слушала, вспоминая нового знакомого, показавшегося ей человеком серьёзным и надёжным. То ли это от того было, что он её спас, то ли просто почувствовала его суть.
Ведь иногда так бывает – будто под маску, которую каждый из нас носит, заглянул – человека ещё толком не знаешь, а уже ощущаешь его характер, который сразу же или располагает к себе или отталкивает, несмотря ни на какие внешние манеры. Стало жаль его – наверное, тяжело парню без семьи и без отца.
– Как можно бросить собственного ребёнка? – Тихо спросила она.
– В жизни всякое бывает. – Пожала плечами Глафира Петровна и принялась убирать со стола. – Давай-ка спать, что-то мы сегодня засиделись с тобой, с гулянками твоими.
– И никакие не гулянки… – пробормотала Мирослава. – Сейчас лягу, пойду только в баню, умоюсь…
– Я тебе на счёт бани уже не один раз говорила. – Бабушка строго глянула на внучку. – Надо умыться – вот ковш, таз и вода. Умывайся, а в баню среди ночи нечего шастать без надобности.
– Ну ба-аб…– девушка закатила глаза. – Это же все глупости и предрассудки, сама говорила.
– Может и глупости, но глупостям тем уже не одна сотня лет, а значит прислушиваться нужно. – Старушка поучительно подняла вверх указательный палец и прищурила подслеповатые глаза. – Вон, Машка с соседней улицы, пошла давеча ночью в баню, и что думаешь? Ошпарилась! Банник ей вместо теплой воды, что она приготовила для умывания, кипяток крутой подсунул. До сих пор шрамы лечит.
– Ага. Это она спьяну, твоя Машка-алкашка. – Буркнула Мирослава, зная о какой Машке речь и даже не удивилась такой истории. В пьяном-то состоянии хорошо, что только ошпарилась, а то и угореть могла и захлебнуться, всё что угодно.
– Ну так, – бабушка и бровью не повела. – Банник он же пьяных-то не любит. Вот и решил проучить, чтобы не совались к нему среди ночи в таком состоянии.
Девушка лишь покачала головой, не понимая – шутит бабушка или говорит всерьёз. Но в баню, тем не менее, не пошла, ограничившись ковшом и тазом, которые предложила Глафира Петровна.
Через несколько дней Мирослава всё же столкнулась с Глебом. По-глупому столкнулась – в дверях магазина. Всё потому, что шла, уткнувшись носом в смартфон – набирала сообщение городской подруге.
Едва вышла на улицу, так почти и врезалась в Глеба, который в компании нескольких парней, незнакомых Мирославе, собирался зайти в магазин.
Душными летними вечерами «Перекресток» так и притягивал местную молодёжь – шли кто за соком, чипсами, сухариками или семечками, а кто – за пивом.
Вот, например, Глеб всегда приходил именно за пивом. При чём, ему удавалось получать пенный напиток совершенно бесплатно. Дело в том, что Глеб был совершеннолетним, старше большинства парней из своей компании – он собрал вокруг себя группу ребят помладше и считался авторитетом среди них. Вот те и шли к нему с просьбой купить пиво, а ему за это – процент. О процентах тоже договаривались – иногда брал деньгами, иногда – просто покупал себе выпивку за чужой счёт.
– Какие люди! – Как будто удивлённо воскликнул Глеб, увидев Мирославу. – Какими судьбам в наших краях?
Девушка отступила в сторону, оторвав взгляд от смартфона. От парня уже тянуло пивным перегаром, и она едва заметно сморщила нос.
– Привет. – Бросила она на ходу и попыталась обогнуть компанию, но Глеб шагнул наперерез, преграждая дорогу.
– Что это ты, городская, нос от нас воротишь что ли? Я вот хотел тебя позвать с нами пивка попить. Посидим, вспомним старые времена, а?
– Нет. – Качнула головой Мирослава и постаралась отвечать вежливым тоном, не рискуя нарываться на скандал. – Ты же знаешь, меня бабушка ждёт. Продукты вот заказала. – Она показала пакет и снова попыталась шагнуть в сторону, на этот раз её не стали задерживать.
– Ну так давай в следующий раз, мы зайдем как-нибудь вечерком?
Мирослава вдруг заметила приближавшуюся к ним Дашу – девушку Глеба, щёки её уже пылали, глаза горели гневом, издали оценивая ситуацию. Мирослава порадовалась, что взглядом нельзя убить, иначе бы Даша уже это сделала.
– Не думаю, что твоя подруга будет этому рада, Глеб. – Как можно мягче сказала Мирослава. – К тому же я не пью пиво.
Это была маленькая ложь, потому что иногда, в компании городских друзей, она выпивала, но в очень ограниченном количестве. Ответа ей не последовало, когда она спокойно пошла по дороге в сторону дома, не обращая внимания на гневные взгляды, которые бросала на неё Даша.
Она расслышала за спиной какой-то тихий скандал – Даша что-то шипела Глебу, затем громко послала его в известном направлении и ушла. Мирослава увидела её спину, как бы невзначай обернувшись – хотелось убедиться, что Глеб не увяжется сейчас следом.
Но вдруг её внимание привлекла фигура, как будто притаившаяся за магазином в тени раскидистой сирени. Это был парень – худощавый, в мешковатой одежде и шапке, из-под которой торчали длинные, до плеч, светлые волосы. Точный возраст трудно было определить, так как паренёк выглядел очень болезненно – бледная кожа, острые скулы и глубокие тени под глазами.
Он молча наблюдал развернувшуюся перед ним сцену, при этом сам оставался вне зоны видимости. Вдруг он посмотрел на Мирославу, развернулся и не спеша ушёл, обогнув магазин с другой стороны – его явно не прельщала возможность встречи с компанией Глеба.
По пути домой Мирослава вдруг вспомнила, что раньше встречала странного паренька в шапке, и не один раз. Всегда он как-то мелком попадался на глаза, но почему-то она сразу же забывала о нём – до того он был неприметным. Конечно, не считая извечной шапки на голове – без неё Мирослава ни разу паренька не видела. Кажется, это – сын Филатовых, однажды она видела его сидящим на лавочке возле их дома.
Мирослава и думать забыла про этот случай возле магазина, но на следующий день, когда она разносила несколько пакетов соседям, ей навстречу выскочила Даша. Мирослава удивилась – неужели девушка её поджидала или выслеживала?
Она приблизилась, преграждая дорогу, презрительным взглядом окинув Мирославу с ног до головы, гневно сверкая густо накрашенными глазами.
– Привет? – Мирослава в недоумении остановилась, не особо понимая, чего хочет от неё эта девчонка с ростом, что называется «метр в прыжке» и вызывающим макияжем не по возрасту.
Но та не поздоровалась, на одном дыхании выпалила:
– Чтобы я тебя возле Глеба больше не видела, поняла?
Мирослава сначала оторопела от таких слов, но быстро поняла, что Даша жутко ревнует Глеба и попыталась её успокоить:
– Не переживай, не нужен мне никакой Глеб. Не думай лишнего.
– Я тебя предупредила. – Злобно бросила Даша, словно и не услышав слов Мирославы. – Знаю я таких как ты. Не крутись возле него, а не то сильно пожалеешь.
«Она сумасшедшая, что ли?» – Подумала Мирослава. Она тоже знала таких вот девчонок – была парочка в школе. Агрессивные, обиженные на жизнь каждая по своим причинам – не полная семья, пьющие родители, привыкшие избивать ребёнка, отсутствие внимания и воспитания.
И эти девчонки изливали свою злость на всех подряд, порой без видимого повода. Мирослава уже открыла рот, чтобы ответить, может даже отправить Дашу в известном направлении, но тут к ним подошёл Саша – она и не заметила, откуда он взялся. Парень кивнул Даше едва заметно, обратился к Мирославе, указывая на пакеты:
– Привет! Всё нормально? Тебе помочь?
Она сокрушённо покачала головой, глядя вслед удаляющейся Даше:
– Это ты зря сейчас. –Мирослава с досадой поджала губы.
– Почему?
– Теперь она точно закрепит за мной славу похитительницы сердец. Глеба увести пытаюсь, тебя вот, уже закадрила, раз пакеты мои несёшь. – Мирослава вздохнула и из вежливости отдала Саше пакеты, хотя они были не тяжёлые, и в двух словах рассказала случай с Глебом у магазина и предупреждение Даши.
– Ты с ними осторожней. – Хмуро предупредил Саша. Они уже подошли к первому из домов, в который Мирослава должна была передать пакет от бабушки.
– Неужели всё настолько серьёзно? По-моему, это просто детский сад какой-то. – Она постучала в калитку и вздрогнула от неожиданности, когда под самым забором громко залаяла собака.
– Ты не знаешь, какими злыми могут быть местные типа этого Глеба. Тут свои законы, а если точнее – их отсутствие.
– Это ты меня пугаешь?
– Ничуть.
Калитка отворилась и со двора вышла женщина средних лет, перекинулась с Мирославой несколькими фразами и взяла пакет, после чего девушка вернулась к Саше:
– То есть, считаешь, кто-то из них может сделать нечто плохое?
– Поджог, кража – это то, что запросто может случиться с людьми, неугодными этой компании.
– Такие дела – уголовно наказуемы. – Пожала плечами Мирослава.
– У нас даже участкового нет. – Усмехнулся Саша. – А городским ты ничего не докажешь, им до этого дела нет. Осторожнее, в общем.
Ей показалось, что он хотел ещё что-то сказать, но, подумав, лишь едва заметно покачал головой.
Когда они проходили мимо дома Филатовых, то Мирослава вспомнила мальчика в шапке и поневоле начала всматриваться во двор поверх невысокого забора – вдруг он будет там? Затем спросила:
– Ты не знаешь, паренёк, бледный такой, в шапке всегда – он ведь сын Филатовых?
– Да, его Стёпкой зовут. А почему спрашиваешь?
– Просто видела его вчера, да и до этого несколько раз. Удивилась, что он в такую жару в шапке ходит. – Пожала плечами Мирослава.
Саша помолчал минуту, словно раздумывая над чем-то, потом начал рассказывать:
– Говорят у него какое-то редкое заболевание, ему вредит солнечный свет или что-то вроде этого. Он из-за этого и в школу не ходит. Начальные классы только закончил здесь, а теперь на домашнем обучении. Да и странный он, всегда в себе. На внешний мир почти не реагирует, поэтому с ним мало кто общается…. Точнее – никто не общается. Вот он и скитается по деревне то там, то сям.
– У него родители, кажется, здесь, в школе работают? –Мирослава вспомнила какой болезненный вид был у Стёпки, и пожалела паренька.
–Да, Андрей Павлович – учитель математики и директор, а Ирина Афанасьевна литературу преподает.
Они дошли до перекрёстка как раз напротив Пересмешки, минуту постояли, глядя на реку, затем Саша как будто нехотя вернул Мирославе оставшиеся пакеты:
– Извини, но мне сейчас нужно к автобусу, бабушку встретить, она ездила в Кербеевку по делам.
– Да, конечно. Спасибо что помог. – Улыбнулась девушка. – Я сейчас разнесу остатки и домой…
– «Ведьмина служба доставки» должна работать исправно. – Усмехнулся по-доброму Саша, и, заметив недоумевающий взгляд девушки, добавил. – Да это мульт есть с таким названием, аниме.
– Я знаю, но так поняла, ты намекаешь, что у меня бабушка – ведьма? – Грозно нахмурилась Мирослава, сдерживая улыбку.
– Ну… я часто слышу их разговоры с моей бабушкой. Травы там всякие, пирожки заговорённые… – Он вдруг смутился, пожал плечами: – Да шучу я, шучу. Ну, мне пора.
– Пока. – Задумчиво сказала Мирослава, глядя вслед парню. Интересно, про заговорённые пирожки это он пошутил или серьёзно?
Глава 4.
Размеренно отстукивал секунды старенький бабушкин будильник. Ветер за окном шелестел листьями, а сливовая ветка легонько, но упорно постукивала по стеклу. Лунный свет лился на дощатый пол, рисуя тенями причудливые силуэты.
На одном из таких силуэтов вновь и вновь задерживала взгляд Мирослава. Напрягая глаза, она никак не могла разобрать – что же за предмет может давать тень такой формы? Она пыталась вспомнить, представляя комнату при дневном свете – что стоит там, в углу?
Девушка снова и снова обегала взглядом помещение и предметы, укрытые ночным сумраком, и опять возвращалась к той самой тени, которая вдруг шевельнулась. Или ей показалось?
Нет, не показалось – по телу поползли холодные мурашки, и Мирослава потихоньку натянула одеяло до самого подбородка. Тень пошевелилась вновь, а затем в верхней её части появились и мигнули два жёлтых огонька.
Девушка хотела позвать бабушку, которая спала в соседней комнате, но голос ей не повиновался, и она лишь тоненько пискнула, наблюдая за тем, как снова мигнули желтые огоньки, а затем тень начала приближаться.
Мирослава лежала, затаив дыхание и зажмурив глаза, не зная, чего ожидать и не понимая, что происходит, когда вдруг нечто легонько коснулось её щеки. Будто ночной мотылёк бархатными крыльями задел.
Мирослава оцепенела от ужаса, её била мелкая дрожь. Она знала, что стоит приоткрыть веки, и совсем рядом будут те два жёлтых огонька – глаза неведомого ей существа.
Снова прикосновение. На этот раз настойчивее. И вдруг откуда-то из глубин памяти всплыли их с Наташей разговоры о домовом. Сама себе не веря, Мирослава с трудом разлепила пересохшие губы и прошептала вернувшимся вдруг голосом: «К добру…или к худу?».
Прикосновения больше не было, но спустя несколько секунд над самым ухом раздался шёпот – словно прошелестела осенняя листва, гонимая ветром – пробил до дрожи: «К худу… к худу…»
Мирослава с криком проснулась, откидывая одеяло. Пижама стала влажной от пота, хотя ночь выдалась совсем не душной. Она, не глядя, нащупала выключатель светильника, быстро осмотрела комнату в его не ярком свете. Тяжело дыша, нажала кнопку на смартфоне, посмотрела на время: 3:00. В ушах всё ещё стоял этот страшный шёпот «К худу…».
Девушка долго сидела на кровати, поджав ноги и постоянно осматривая комнату – неужели всё приснилось? Бывают ли настолько реальные сны? Под утро её всё же сморил сон – она уснула, прижавшись спиной к стене, натянув одеяло до носа и подобрав под себя ноги. Лампа продолжала освещать комнату.
За завтраком Глафира Петровна сразу же заметила не выспавшийся вид внучки и её хмурое настроение. Расспрашивать она не любила, но в этот раз и не пришлось – Мирослава сама вдруг спросила:
– Баб, а домовые и правда существуют, скажи честно?
Старушка внимательно взглянула на девушку и спросила:
– Приходил?
Внучка покачала головой, пожала плечами и, прошептав «не знаю», рассказала свой сон – всё до мельчайших подробностей. Глафира Петровна помолчала:
–Что ж, значит случится у тебя в жизни нечто не совсем хорошее.
– Насколько не хорошее?
– Никто не может знать. Он тебя предупредил. Но врать не буду – по мелочам Домовеюшко не стал бы беспокоить.
– Ты в это веришь, баб? – Мирослава как-то обречённо вздохнула, допивая кофе, который в этот раз не бодрил.
Глафира Петровна долго раздумывала, и девушка уже решила, что бабушка не ответит на вопрос, когда услышала её тихий голос, в котором вдруг послышалась грусть:
– Я бы и рада не верить, Славушка. Да выбора нет.
На том разговор и закончили, и Мирослава ещё несколько дней провела в неясной тревоге и тоске – как будто что-то грызло изнутри, какое-то смутное предчувствие.
Но дни шли, ничего ужасного не происходило и странный сон начал понемногу забываться. Размышляя над ним, Мирослава решила, что это действительно был сон и ничего более. Просто он её сильно напугал. Тем не менее, она воспользовалась интернетом для поиска статей о домовых, а там, как следствие, и о другой нечисти.
Мобильная связь работала из ряда вон плохо, особенно на окраине. Поэтому иногда Мирослава специально отправлялась в центр деревни – поближе к сотовой вышке, где можно было спокойно пользоваться интернетом. Она проводила там несколько часов на одной из скамеечек в крохотном скверике, где по ночам собирались местные пьянчужки, поэтому часто вокруг всё было усеяно шелухой от семечек и бутылочными осколками.
В один из вечеров, уже собираясь возвращаться домой, Мирослава вдруг услышала голос Глеба и других парней – они над чем-то смеялись, судя по всему – недалеко от «Перекрёстка», который находился как раз за сквером. Девушка направилась в противоположную сторону, не желая сталкиваться с Глебом, когда вдруг среди глумливого смеха услышала надрывное «Нет!». Голос показался ей совсем детским, и поэтому Мирослава развернулась, и направилась в сторону магазина.
Уже издалека она смогла оценить обстановку – спиной к магазину стоял Стёпка. Он отступал назад, изо всех сил натягивая на голову шапку – обеими руками вцепился в неё в то время, как Глеб пытался, пока что в шутку, сорвать эту шапку с головы парня.
Рядом стояли ещё двое друзей Глеба – как призрачные тени они постоянно следовали за ним – и подначивали того завершить шутку до конца, посмеиваясь над белобрысым мальчишкой.
Мирослава ускорила шаг и оказалась за спиной Глеба как раз в тот момент, когда он всё же достаточно крепко ухватился за макушку шапки и потянул наверх. Стёпка же изо всех сил тянул вниз, готовый расплакаться и выглядел при этом так, будто от этой шапки зависела его жизнь.
Мирослава, не раздумывая, перехватила руку Глеба за запястье и откинула в сторону, когда он от неожиданности разжал пальцы.
Девушка толкнула Стёпку себе за спину, удивившись, тому, что на самом деле паренёк оказался почти одного с ней роста, даже немного пониже, а ведь издали из-за излишней худобы он выглядел выше.
– Куда ты лезешь? – Сказал, словно плюнул, Глеб. – Захотелось погеройствовать?
– Как и тебе, я смотрю? – Мирослава скрестила руки на груди, чтобы скрыть дрожь. Как раз геройствовать она не умела, и сейчас её начинало трясти от страха, глядя на гнев в глазах подвыпившего Глеба, намного превосходившего её ростом, не говоря уже о комплекции.
Как назло, двери магазина были закрыты, и на них висела табличка «учёт». Людей поблизости тоже не наблюдалось – только какая-то старушка ковыляла в стороне сквера, опираясь на палочку. На ходу выдумывая, Мирослава повернулась к Стёпке, не выпуская Глеба из поля зрения:
–Стёпа, пошли, тебя там родители ищут, в сквере сейчас встретила их. – Схватила опешившего парня за холодную руку и потянула за собой, уверенно огибая компанию парней, отчаянно ища глазами помощи, но улица оставалась пуста.
Она уже поверила в то, что сейчас они вот так просто уйдут от стычки, когда вдруг один из парней преградил ей путь, а на плечо опустилась тяжелая рука Глеба, словно пригвоздила к земле.
– Ты что о себе возомнила? – Он смотрел на девушку с каким-то странным, хищным выражением, от которого у нее, как говорится, кровь застыла в жилах. – Оставь уродца и проваливай, пока цела.
Щёки Мирославы вспыхнули, вспомнился вдруг недавний сон и снова голос в ушах: «К худу». Вот оно, значит, какое это худо.
Она почувствовала, как Стёпка пытается освободить руку из её хватки и услышала его едва различимый шёпот: «уходи». В тот момент она и поняла, что никуда не уйдёт, не оставит мальчишку на растерзание этой компании.
Глянула мельком в тусклые глаза Стёпки в обрамлении болезненных теней и ответила не громко, но твёрдо, нащупывая свободной рукой телефон в кармане кардигана и не глядя, снимая блокировку, а затем – нажимая на кнопку быстрого вызова:
– Я тут пока что только одного уродца видела.
Сначала Глеб не понял, – не мудрено, в выпившем-то состоянии – а когда до него дошёл смысл сказанного, он побагровел и вдруг неожиданно ловко нырнул к ней в карман, выхватил гаджет из руки и нажал «отбой». Глянул на экран и рассмеялся, увидев, кому она собиралась звонить. Последней в списке исходящих была бабушка Мирославы:
– Серьёзным людям за помощью звонить собралась? – Он начал вдруг крутить телефон в руке, словно оценивая его стоимость. – Смотрите, пацаны, а то старая карга может и порчу навести! – Он поучительно поднял палец вверх, и как ни в чём не бывало, сунул телефон к себе в карман.
– Когда-то ты любил обедать у этой старой карги, не брезговал. – Сказала Мирослава, с презрением глядя на бывшего друга детства и ей было горько от того, что люди могут вот так меняться. – Отдай мне телефон, и мы уйдём.
Неожиданно Глеб сделал ложный выпад вперёд так, словно собирался ударить девушку по лицу, и она инстинктивно прикрыла голову рукой под общий смех компании.
– Мира! – Она удивилась этому неожиданному громкому оклику – никто из знакомых не использовал такое сокращение её имени, а вот голос она узнала. С противоположной стороны улицы к ним быстрым шагом приближался Саша Быков.
– Ты в порядке? – Он вклинился между ней и Глебом, сверля того взглядом. Мирослава кивнула, чувствуя, как легко вдруг сделалось внутри, как отпустил страх, стоило только увидеть друга.
– Телефон отдай. – Саша спокойно протянул руку и ждал. Мирослава со Стёпкой стояли за спиной Саши, и она не могла видеть его взгляда, но, видимо, было в нём нечто, заставившее грозного Глеба извлечь из кармана ее телефон.
Затем он примирительно поднял руки ладонями вверх и, пробормотав что-то на счет шутки, отступил назад. И это выглядело немного странно – ведь Саша и в росте уступал Глебу, да и стоял один против троих крепких парней, наверняка закалённых в уличных драках.
Саша безразлично отвернулся от компании и неожиданно крепко схватил Мирославу за плечо, отводя в сторону.
– Я просил тебя быть осторожнее с ними. – Процедил он сквозь зубы так, словно очень сильно злился.
– Нужно было бросить Стёпку? – Девушка всё ещё сжимала холодную бледную руку паренька.
– Прости. – Вдруг прошептал тот еле слышно, не понятно к кому из друзей обращаясь. – Это из-за меня…. Я… автобус ждал, родители в город уехали… автобуса не было, и…
– Ты ни при чём. – Оборвала его Мирослава. – А тебе, Саша, спасибо, правда. И предупреждение я твоё помню, но так уж получилось. Ты снова спас меня.
– Ладно, не важно. – Только сейчас девушка заметила, что друг очень сильно встревожен. – Я тебя везде искал, нужно скорее домой идти.
– Что случилось? – Снова прозвенел голос в голове: «к худу» и ей показалось, что она почти предвидела ответ Саши:
– Твою бабушку в больницу повезли.
Девушка ахнула, прикрыв рот ладонью, ей сделалось вдруг холодно, будто посреди лета наступила лютая зима:
– Что с ней? – Прошептала она, стараясь подавить подкатывающие слёзы. В голове стучала лишь одна мысль – пусть с бабушкой всё будет в порядке.
– Не знаю точно, приступ какой-то. Моя бабушка у вас как раз была, вызвала «скорую». Повезли в Кербеевку. Сейчас нужно звонить, узнавать, что там и как.
Они быстрым шагом направились в сторону дома, не замечая, что в стороне Глеб продолжает наблюдать за ними, буравя недобрым взглядом.
