Рекс Стаут
Тройной риск

Глава 3

В ту среду после обеда у нас в кабинете собралось семь человек. На повестке дня стояло два вопроса: были ли среди них коммунисты и являлся ли один из гостей убийцей? Почему не пятеро, а семеро? Желая быть объективным, я включил в число подозреваемых и наших клиентов.

Я разглядывал их, пока они прибывали, но даже теперь, сидя за столом и имея всех перед глазами, затруднялся делать ставки. Когда-то, много лет тому назад, я воображал, будто любой убийца – хоть мужчина, хоть женщина – наметанному глазу обязательно чем-нибудь себя да выдаст, но теперь я придерживался иного мнения. И продолжал внимательно наблюдать.

Ближе всех ко мне сидел средних лет долговязый мужчина по имени Ормонд Леддегард. Может, он и был неплохим специалистом по регулированию производственных отношений – именно этим он и зарабатывал себе на жизнь, – но руки у него явно росли не оттуда. Доставая пачку сигарет и спички и прикуривая, он продемонстрировал высшую степень неуклюжести, что могло автоматически отбросить его в самый конец списка, если это не было намеренной хитростью. Ясное дело, все сразу подумают, будто подобный недотепа совершенно не способен тайком умыкнуть с обеденного стола коробочку с пилюлями, произвести подмену и незаметно вернуть ее на место. Естественно, эту деталь можно легко прояснить: достаточно поручить надежному человеку, скажем Солу Пензеру, потратить парочку дней на опрос дюжины друзей и знакомых Леддегарда.

Рядом с ним, скрестив ноги так, что хоть фотографируй ее для глянцевого журнала, расположилась Фифи Гохин. Полагаю, эта красотка скрещивала ноги автоматически, по старой привычке. Семь или восемь лет назад она стала «Дебютанткой года», и без ее фото не выходило в печать ни одно уважающее себя издание. Потом ее слава канула в Лету, и вот теперь мисс Гохин вновь попала на первые полосы газет, уже в качестве подозреваемой в убийстве. За это время она так и не вышла замуж. Поговаривали, будто не меньше сотни мужчин, соблазненных ее прелестями, открывали уже было рот для важного заявления, но, узрев в ее прекрасных темных очах жестокий блеск, тут же лишались дара речи. Так или иначе, она все еще оставалась мисс Фифи Гохин, проживающей с родителями на Парк-авеню.

Далее сидел Бенджамин Рэкелл, чек которого уже был депонирован в нашем банке. Сегодня на его длинном лице застыло даже более скорбное выражение, нежели в прошлый раз. Справа от него располагался экземпляр, который, в соответствии с анатомией, явно принадлежал к женскому полу, но в остальном подобное заключение отнюдь не представлялось очевидным. Возраст этой женщины, а звали ее Делия Девлин, также вызывал сомнения. Она занималась оптовыми закупками мелких дешевых товаров для сельских магазинов. В будни в центре Нью-Йорка можно встретить тысяч десять, не меньше, подобных дамочек, и у всех без исключения такой вид, будто им страшно докучают. Вопрос только в том, кто же им так докучает. Однажды, быть может, я попытаюсь разрешить эту загадку. В остальном же ничего ужасного в Делии Девлин не было, ну разве что уши у нее были великоваты.

Рядом с ней восседала знаменитость, хотя, конечно же, на тот момент все они оказались в сей категории, так сказать, в силу сложившегося положения. Хенри Джеймсон Хит, вплотную подошедший к полувековому рубежу, в молодости унаследовал весьма приличное состояние, однако до сих пор почти никто из состоятельных людей не считал его ровней. Трудно сказать, состоял ли этот тип в Коммунистической партии или же просто поддерживал ее время от времени своими пожертвованиями, но не секрет, что он регулярно вносил залог за арестованных коммуняк. А недавно ему и самому предъявили обвинение в неуважении к конгрессу, и, по всей видимости, Хиту даже светило непродолжительное заключение. Старый костюм из сирсакера был ему явно мал, а глазки на круглом пухлом лице так и сверлили собеседника.

За Хитом расположилась Кэрол Берк, единственная посетительница, к которой я испытывал хоть какую-то симпатию. Каждый раз, когда у нас собираются гости, их рассаживанием занимаюсь я. Если кто-нибудь из них представляется мне заслуживающим изучения, я усаживаю его в ближайшее ко мне кресло. Так я поступил и с Кэрол Берк, однако, пока я встречал в прихожей Леддегарда, явившегося последним, она самовольно переместилась в другое место, и это мне совершенно не понравилось. Меня не оставляло чувство, что ей стоит уделить внимание. Обсуждая Кэрол Берк, наравне с остальными, сегодня днем с Лоном Коэном из «Газетт», я выяснил, что она считается внештатным специалистом по связям с телевидением, но в действительности услуги ее никому не требуются, что она известна своей способностью очень быстро двигаться и что существует шесть различных версий, почему три года назад ей пришлось покинуть Голливуд. Кроме того, я никак не мог решить, приятно мне на нее смотреть или нет. В случаях когда ответом на подобный вопрос является незамедлительное «нет» (а таковых значительное большинство) или такое же незамедлительное «да» (ничтожное меньшинство), подобная проблема даже не возникает, все и так ясно, но вот пограничные случаи требуют особенно пристального внимания с моей стороны. Именно к этой пограничной категории я и отнес Кэрол Берк, когда она, едва переступив порог, искоса метнула в мою сторону безнадежный взгляд своих карих глаз. Теперь, самовольно заняв кресло, она находилась в целых пяти шагах от меня.

Миссис Бенджамин Рэкелл, сегодня сжимавшая губы еще даже крепче прежнего, сидела в красном кожаном кресле у стола Вулфа.

Он окинул взглядом присутствующих и пророкотал:

– Я не буду благодарить вас за то, что вы пришли, поскольку это прозвучало бы нелепо. Вы здесь по просьбе мистера и миссис Рэкелл. А уж явились вы, чтобы сделать им одолжение, или просто сочли благоразумным не игнорировать их просьбу, несущественно.

Лично мне их присутствие здесь вообще представлялось несущественным. Очевидно, раз Вулф отправил меня на разведку на Фоли-сквер и в убойный отдел, он исходил из версии Рэкеллов, будто Артура лишили жизни коммуняки, которые пронюхали о его работе на ФБР. Однако данная версия прессой не муссировалась, и проболтаться о ней Вулфу никак было нельзя. Если зарабатываешь на жизнь частным сыском и хочешь сохранить лицензию, то раскрывать личность тайного агента ФБР крайне неблагоразумно. И даже если вдруг Артур просто-напросто решил запудрить мозги своей доверчивой тетушке, а сам в действительности был связан с ФБР не более, чем я с «Дочерьми американской революции»…^[1] Нет, пожалуй, все равно лучше было держаться от этого подальше.

Поэтому Вулф не мог не только говорить по существу дела, но и позволить себе какого-либо намека на это самое существо. Как он вообще мог говорить?

Тем не менее он произнес:

– Мне не известно, дала ли полиция вам понять, в каком вы оказались положении. Копам не по нраву, что я вмешиваюсь в это дело. С самого утра, как только им стало известно, что мистер и миссис Рэкелл наняли меня, вход в мой дом находится под наблюдением. Вероятно, нынче вечером следили и за кое-кем из вас. Но мы не нарушаем никаких законов: мистер Рэкелл имеет полное право нанимать меня, я – работать на него, а вы – предоставлять мне информацию, если есть, конечно, желание.

– Уж не знаю, как другие, – Леддегард заерзал в кресле, вытягивая длинные ноги, – а лично я не испытываю ни малейшего желания участвовать в сборе информации. Я пришел лишь из вежливости к людям, понесшим тяжелую утрату.

– И они вам за это признательны, – уверил его Вулф. – Теперь касательно вашего положения. Я разговаривал с мистером и миссис Рэкелл вчера, а потом еще раз – сегодня днем с миссис Рэкелл. Понятно, почему вы пятеро оказались в центре внимания газетчиков: все вы присутствовали на обеде, во время которого Артур Рэкелл проглотил капсулу с ядом и умер. Но возможно, у представителей закона имеются и еще какие-то причины вас подозревать. Скажите, были ли полицейские с вами откровенны?

– Чертовски глупый вопрос, – спокойно заявил Хит, однако в баритоне его чувствовалась скрытая агрессия. – Полицейские никогда не бывают откровенными.

– А я как-то знала одного честного копа, – вежливо вставила Фифи Гохин.

– Лично мне кажется, что вы просто-напросто устроили спектакль, собрав нас всех здесь, – сказала Кэрол Берк. – Нужно быть настоящим фокусником, чтобы незаметно вытащить у человека из кармана коробочку для пилюль, подменить капсулу и подкинуть ее назад. А на столе эта коробочка находилась у нас на виду.

Вулф хмыкнул:

– Вы все только и делали, что таращились на таблетницу? Все двенадцать минут?

– Никто и не говорил, что мы на нее таращились! – раздраженно выпалил Леддегард. – Но, согласитесь, осуществить подмену было невозможно.

– Пф! – презрительно пожал плечами Вулф. – С этим мог бы справиться даже простофиля. Надо всего лишь потянуться за чем-нибудь, скажем за булочкой или бокалом, прикрыть коробочку для пилюль рукой, незаметно забрать ее, потом под столом подменить капсулу и вернуть коробочку на место, замаскировав это действие другим случайным неприметным движением. Тут вовсе не обязательно быть профессиональным фокусником.

– Возможно, я чего-то не понимаю, – снова выступил Леддегард. – Но объясните мне: почему подмена обязательно была произведена в ресторане? Разве это нельзя было сделать раньше?

– Конечно же, этого исключать нельзя, – кивнул Вулф. – Ведь вы пятеро – далеко не единственные, кто состоял с Артуром Рэкеллом в отношениях достаточно близких, чтобы знать о том, что он три раза в день, перед едой, принимает витамины в капсулах. Да и возможность совершить подмену была не только у вас. Однако… – Его взгляд обратился влево. – Миссис Рэкелл, не могли бы вы повторить то, что рассказали мне сегодня днем? О субботнем вечере?

Все это время она не отрывала глаз от Вулфа, но теперь повернулась, чтобы уделить внимание и остальным. Судя по выражению лица нашей клиентки, она считала всех присутствующих поголовно, за исключением своего мужа разумеется, коммунистами и убийцами. Затем миссис Рэкелл вновь обратилась к Вулфу:

– Весь тот день мой муж и Артур получали разрешение на отгрузку товара и домой вернулись лишь незадолго до шести. Они отправились принять душ и переодеться. Пока Артур находился в ванной, наша кухарка и экономка миссис Кремп прошла к мальчику в комнату, чтобы забрать в стирку его одежду – рубашку, носки и белье… Это в порядке вещей, она много лет так поступала. Вещи, которые Артур выложил из карманов, лежали на комоде. Миссис Кремп заглянула в таблетницу и увидела, что там пусто. Тогда она достала три капсулы из флакона в ящике – в нем изначально содержалось сто штук, и он уже наполовину опустел – и положила их в коробочку. Это она тоже проделывала ежедневно. Хорошая женщина и опытная домработница, вот только чересчур сентиментальная.

– И у нее не было причин желать вашему племяннику смерти? – поинтересовался Вулф.

– Естественно нет!

– Она, конечно же, рассказала обо всем полиции?

– Конечно.

– Кроме вас четверых – вас, вашего мужа, племянника и миссис Кремп, – кто-нибудь еще находился в квартире?

– Нет. Никого. Горничная уже ушла. Мы с мужем собирались на выходные поехать за город.

– Хорошо, а после того, как миссис Кремп положила капсулы в коробочку, и до того момента, как ваш племянник вышел из душа, заходили ли вы к нему в комнату в течение этого времени?

– Нет. Я к нему вообще не заходила.

– А вы, мистер Рэкелл?

– Нет. – Голос его тоже звучал скорбно, под стать выражению лица.

Вулф снова обвел присутствующих взглядом:

– Значит, мы имеем следующее: Артур Рэкелл принял душ, оделся и положил коробочку с пилюлями в карман. Полиция не желает делиться со мной сведениями, но я читаю газеты. Покинув квартиру, он спустился на лифте и вышел на улицу, и швейцар поймал для него такси. В такси Артур Рэкелл ехал один, и оно доставило его прямиком к ресторану. Оставшиеся во флаконе капсулы исследовали и начиненных ядом среди них не обнаружили. Вот такая история. Вы готовы обвинить миссис Кремп или мистера и миссис Рэкелл? Можете заявить, что один из них убил Артура Рэкелла?

– Это маловероятно, хотя и возможно чисто теоретически, – пробормотала Делия Девлин.

– Да уж, чисто теоретически, – согласился Вулф. – Равно как и то, что Артур Рэкелл решил за обедом свести счеты с жизнью или что капсула с ядом оказалась во флаконе случайно. Но я исключаю эти варианты как слишком уж неправдоподобные, и, полагаю, полиция со мной согласится. Пытливый ум редко исходит из абсолютной уверенности, он должен обходиться предположениями, и на основании представленных свидетельств я выдвигаю гипотезу: когда Артур прибыл в ресторан, яда в капсулах еще не было. Я предлагаю вам оспорить данное предположение. Если не можете этого сделать, значит подмена была произведена в ресторане, и вы должны понимать, чем это для вас оборачивается. Полиция заинтересовалась вами, и я тоже. Вот только вопрос: представляете интерес вы все или же кто-то один? В ближайшее время я намерен это выяснить.

– Вы напугали меня до смерти, – заявила Фифи Гохин. – А я девушка хрупкая, запросто могу отбросить коньки. – Она встала. – Пошли, Ледди, я угощу тебя выпивкой.

Леддегард взял ее за локоть и слегка встряхнул.

– Не торопись, Фи, – ответил он ей мрачно. – Этот парень знает что делает. К тому же он славится своими коктейлями. Давай посмотрим, что будет дальше. Сядь.

– Вздор! Ты просто-напросто испугался за свою репутацию. – Она высвободилась и быстро сделала два шага к столу Вулфа; ее голос зазвучал чуть громче. – Мне тут не нравится. Вы такой жирный, что на вас смотреть противно. Да еще эти дурацкие орхидеи! – Фифи взмахнула рукой и сшибла на пол вазу с мильтониями.

Поднялась суматоха. Миссис Рэкелл поджала ноги, чтобы ее не задела падающая ваза. Кэрол Берк что-то сказала, но я не расслышал. Леддегард вскочил с кресла и кинулся к Фифи, но та бросилась к Хенри Джеймсону Хиту, положила ладони ему на щеки, склонилась и принялась его заклинать:

– Хэнк, я люблю тебя! Ты любишь меня? Уведи меня куда-нибудь и купи выпивку!

Тут вскочила Делия Девлин и, улучив момент, отвесила ей подзатыльник. Удар получился отнюдь не слабым, и Фифи, потеряв равновесие, едва не упала. Тогда Хит тоже поднялся и занял позицию между ними. Делия стояла, сверкая очами, но потом Фифи расстроила пантомиму, принявшись выкрикивать Делии через плечо Хита:

– Не поможет, Дэл! Да, он сейчас с тобой, но мечтает только обо мне! Неужели ты сама не видишь? Лучше отпусти его по-хорошему! А уж я смогу сделать его счастливым, если только он купит новый костюм, перестанет брать на поруки коммуняк и не угодит в тюрьму! Ты понял, Хэнк? – Она провела пальцами по щеке Хита, а затем обошла вокруг стола и заявила Вулфу: – Угостите даму выпивкой.

Я как раз находился рядом, водружая на место вазу с орхидеями. Ковер, слава богу, не пострадал. Крепко взяв Фифи под руку, я отвел ее через комнату к столу рядом с большим глобусом, который мы с Фрицем должным образом оснастили, и спросил, чего она хочет. Она хотела скотч со льдом, и я приготовил его в достаточном количестве. Затем остальные наши посетители также озвучили свои предпочтения, и Кэрол Берк взялась мне помогать. Мистер Рэкелл, сидевший между Делией и Фифи, решил переместиться и занял кресло Кэрол, так что, когда мы закончили с напитками, ей пришлось сесть на его место.

На протяжении сего антракта только двое продолжали сидеть неподвижно и хранить молчание: миссис Рэкелл и Ниро Вулф. Теперь же он в очередной раз оглядел присутствующих и угрюмо произнес:

– Надеюсь, мисс Гохин закончила свое импровизированное представление. Так вот, продолжим. Я пытался ясно дать понять, что вы впятером оказались в затруднительном положении. Я не собираюсь донимать вас подробными расспросами, скрупулезно устанавливая, кто где сидел в ресторане в тот вечер, когда и куда выходил, а также кто что видел или не видел. Полиция наверняка уже над этим поработала, и тут я безнадежно отстал. Я мог бы потратить несколько часов, так сказать, на раскопки, пытаясь отыскать мотив, почему кто-либо из вас желал Артуру Рэкеллу смерти, но у полиции на это тоже было четыре дня, и крайне сомнительно, что мне удастся их нагнать. Раз уж вы оказались столь любезны, что явились сюда по просьбе миссис Рэкелл, полагаю, вы, скорее всего, не отказались бы ответить на ряд моих вопросов, да вот только, боюсь, спрашивать вас особенно не о чем. Скажите, вы собирались вместе после того субботнего вечера?

Они переглянулись. Леддегард уточнил:

– Вы имеете в виду все впятером?

– Да.

– Нет, не собирались.

– Тогда, думаю, вам есть о чем поговорить. Начинайте. А я пока попью пива да послушаю. Естественно, хотя бы один из вас да будет начеку, но остальные могут говорить свободно. Может, скажете что-нибудь полезное.

Кэрол Берк, сидевшая теперь чуть ближе ко мне, издала смешок. Фриц принес поднос, и Вулф открыл бутылку, наполнил пивом стакан, подождал, пока пена не осядет, и сделал глоток. Некоторое время все молчали.

Затем заговорил Леддегард:

– Кажется, не сработало. А вы чего ожидали?

– Тогда мы должны постараться, чтобы сработало, – объявила Фифи. – По мне, так этот толстяк чертовски деликатен, и нам стоит ему помочь. – Она повернулась к мисс Берк. – Кэрол, давай поболтаем.

– Охотно, – согласилась та. – Ты начинаешь. Давай.

– Ладно. Я, пожалуй, начну так. Все мы знали, что Артур был чуть ли не комиссаром, я всегда обращалась к нему не иначе как «товарищ». Мы также знали, что его дяде и тете это очень и очень не нравилось. Он, бедняга, ужасно боялся потерять работу, но и убеждениями своими поступиться тоже не желал. Мы ведь все знали об этом, правда?

– Конечно.

– А вот это вы знали? Артур рассказал мне… Когда же это было? Ну да, ровно неделю тому назад. После того как тетя поставила ему ультиматум: или берись за ум, или выметайся на улицу, он наплел ей, будто тайно работает на ФБР, шпионя за коммуняками. Разумеется, это была неправда. На самом деле Артур считал, что ФБР – то же гестапо. Помню, я еще тогда сказала, что ему не следовало…

– Это ложь!

Миссис Рэкелл не выкрикнула эти слова, но эмоций вложила в них немало. Все взоры обратились на нее. Муж встал и положил руку ей на плечо. Они зашушукались.

– Это мерзкая ложь! – повторила миссис Рэкелл. – Да как вы смеете! Мой племянник был настоящим патриотом! А вы все ему и в подметки не годитесь! – Она тоже встала. – С меня довольно. Нам вообще не следовало сюда приходить. Бен, мы уходим! – заявила она мужу и покинула кабинет.

Мистер Рэкелл пробормотал Вулфу:

– Прошу простить, но для моей жены это шок… Настоящий шок… Я позвоню вам… – И бросился за ней.

Я тоже направился в прихожую, чтобы выпустить супругов, но миссис Рэкелл уже открыла дверь и вышла на крыльцо. Муж последовал за ней. Мне оставалось лишь закрыть дверь и вернуться в кабинет.

Там стоял гул. Фифи разговорила их всех будь здоров. Вулф, снова наполнив стакан, наблюдал за поднимающейся пеной. Я подошел к Фифи, взял у нее стакан и направился к столу, решив, что она заработала добавку.

Фифи по-прежнему была в центре внимания, охотно делясь с присутствующими подробностями. Она была уверена, что Артур не наврал ей. Он поделился с ней строго по секрету – где и когда именно состоялся разговор, красотка уточнить отказалась, – что выдал тетушке бесстыдную ложь, будто работает на ФБР, и это должно оставаться в строжайшей тайне. Нет, она не рассказала этого полиции. Полицию она не любит, и особенно лейтенанта Роуклиффа, этого неотесанного деревенщину, который допрашивал ее целых три раза.

Я смотрел, слушал и пытался определить, не ломает ли Фифи комедию. Навесить на нее ярлык было непросто. Покрывала ли она кого-нибудь из остальных, и если да, то кого? Ни к какому заключению я так и не пришел, интуиция моя тоже помалкивала. Новость заинтересовала аудиторию, и вопросы задавали абсолютно все, даже Делия Девлин, хотя она и не обращалась к Фифи напрямую.

Единственной, кто обратил на меня внимание, оказалась Кэрол Берк, которая покосилась на меня и заметила, что я перехватил ее взгляд. Я поднял бровь:

– Что, мяч отправлен в аут?

– Интересное сравнение. – Она улыбнулась, как могла бы улыбнуться попрошайке, – человечно, но с ощущением собственного превосходства. – И на чьей же стороне, по-вашему, преимущество?

Тогда-то я и решил, что смотреть на Кэрол все-таки стоит, хотя бы затем, чтобы выяснить, что же она скрывает.

– Они все нарушают правила, – ответил я. – Все пятеро. Это не по правилам. Судья этого не позволит. Мистер Вулф – судья.

– По мне, так он больше смахивает на стенку перед воротами, – заметила она безразлично.

Я решил, если подвернется подходящий случай, надо будет провести с Кэрол побольше времени, чтобы дать ей понять, что она меня ни капельки не привлекает.

Внезапно Фифи Гохин снова направилась к бару. На этот раз она позаботилась не только о себе. Прихватив бутылку скотча, она на добрых три пальца плеснула его Вулфу в стакан с пивом, после чего поставила бутылку прямо перед ним, перегнулась через стол и погладила его по макушке.

– Наслаждайтесь! – (Он с негодованием уставился на нее.) – Пейте коктейль! – потребовала она; Вулф продолжал таращиться на Фифи. – Черт, какой стыд! – объявила она. – Копы с вами не разговаривают, и вот вы затарились спиртным и угощаете нас, а мы, бессовестные, нос воротим. Почему бы нам не рассказать вам о том, что копы уже разнюхали? Не может быть, чтобы они совсем ничего не разнюхали. Возьмем мисс Девлин. – Она взмахнула рукой. – Да вам всякий скажет, что она давно бы уже женила на себе Хэнка Хита, если бы Артур не рассказал ему про нее такое… Да любая женщина убила бы мужчину за это. Или…

– Фи, заткнись! – рявкнул ей Леддегард.

– Да пускай несет и дальше свой бред, – вмешалась побледневшая Делия Девлин.

Фифи проигнорировала их обоих:

– Или возьмем мистера Леддегарда, моего дорогого друга, тут все дело в его жене… Не глупи, Ледди. Все об этом знают. – Она снова повернулась к Вулфу. – Пару лет назад та поехала с Артуром в Южную Америку, заразилась какой-то болезнью и там и умерла. Понятия не имею, почему мистер Леддегард так долго тянул, чтобы его прикончить. – Она осушила стакан и поставила его на стол. – Этот Артур Рэкелл, – продолжила она, – был парень не промах. Месяц назад мы с Кэрол Берк совершенно случайно – я не буду сейчас вдаваться в подробности – выяснили, что он катался на двух лошадках. Не знаю, что испытывала Кэрол, можете спросить у нее сами, но за себя скажу: я была просто вне себя от бешенства. Жаль, что яда под рукой не оказалось. А так – чем вам не мотив. Или возьмем Хэнка Хита. Он убежден, что Артур меня соблазнил. Откровенно говоря, так оно и было. Другое дело, способен ли в наше время мужчина убить соперника только ради того, чтобы получить женщину, пусть даже и такую прекрасную, как я? Слушайте, а давайте спросим у него. – И Фифи обратилась к мистеру Хиту: – Смог бы ты убить его, Хэнк? – После чего опять повернулась к Вулфу. – Видите, какую компанию Артур пригласил на обед, но это не только его заслуга. Это я его подбила. Мне нужна была благодарная публика, которая оценила бы… Эй, больно ведь!

Рядом с Фифи оказался Хит и схватил ее за плечо. Девушка резко дернулась и налетела на Делию Девлин, тоже вставшую с кресла. Кэрол Берк и Леддегард заговорили одновременно, а Хит обратился к Вулфу:

– Ваш спектакль не удался.

Вулф поднял брови:

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Напрасно вы попросили нас приехать сюда. – Говорил он спокойно, но очень мрачно, а его остекленевшие глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. – Мисс Гохин просто-напросто дурачит вас, и…

– Вовсе нет! – живо возразила Фифи, подскочив к Хиту. – Даже и не думала, – уверила она Вулфа. – Знаете, что-то в вас есть, несмотря даже на то, что вы такой жирный. – Она потянулась за бокалом с пивом и виски. – Откройте рот, и я… Эй! Вы куда?

Ответа она не получила. Вулф поднялся с кресла и направился к двери, а затем, оказавшись в прихожей, свернул налево, в сторону кухни.

Это положило конец встрече. Присутствующие, особенно Леддегард и Хит, обменялись весьма нелицеприятными замечаниями, и я испытал немалое облегчение, открыв перед ними дверь. Я тоже вышел наружу и постоял на крыльце, наблюдая, как они спускаются по ступенькам и двигаются в сторону Десятой авеню: просто на всякий случай, а вдруг на них кто-нибудь нападет. Слава богу, ничего такого не произошло, и я со спокойной душой вернулся обратно в дом. Поскольку в кабинете было пусто, я направился на кухню.

Фриц выливал что-то густое в большой глиняный кувшин. Вулф, с ломтиком осетрины в одной руке и стаканом пива в другой, стоял и наблюдал за ним. Рот у него был занят.

Я тут же устремился в атаку:

– Признаю, эта дамочка решительно была настроена влить в вас гремучую смесь, но я был рядом и положил бы конец ее шуточкам. Зачем же убегать? Для начала нам необходимо выяснить по меньшей мере восемьдесят шесть вещей, и ведь как удачно все складывалось: они все голубчики были перед вами, а вы даже и не попытались. И между прочим, в следующий понедельник у меня начинается отпуск. И как насчет вашего правила не есть перед сном?

Вулф прожевал и проглотил рыбу, а потом хлебнул пива, поставил на стол стакан, положил осетрину и достал с полки дыню. Затем он взял с подставки нож, разрезал дыню пополам и принялся ложкой вычерпывать семечки.

– Самое время поесть, – невозмутимо сказал он. – Хочешь кусочек?

– Кто же откажется.

Мякоть персикового цвета была такой сочной, что в половинках дыни даже собрались небольшие лужицы, а ветерок из открытого окна донес до меня божественный аромат. Я взял одну половинку и ложку, зачерпнул немножко… Потом еще…

Во время еды Вулф о деле не говорит, но дыня за еду не считается. Расправившись приблизительно с половиной своей доли, Вулф заметил:

– Прошлое для нас недостижимо.

Кончиком языка я слизнул сок:

– Вот как?

– Именно. Нам потребовалась бы целая армия. Полиция и ФБР и так уже занимаются этим целых четыре дня. Где убийца взял яд? Не подменила ли капсулу миссис Кремп? Верна ли гипотеза миссис Рэкелл о возможном мотиве? Мистер Хит, судя по всему, коммунист, но вот как насчет остальных? Любой может оказаться коммунистом, как у каждого может оказаться скрытая раковая опухоль. – Он зачерпнул еще дыни и пожевал. – Я уже не говорю о мотивах, которые перечислила эта… клоунесса. Для одной лишь их проверки нам потребовался бы целый полк. Причем на помощь полиции и ФБР, сам понимаешь, рассчитывать не приходится. Все ли пятеро коммунисты? А если даже и так, то все ли они замешаны в убийстве? Вопросов куча. Как по-твоему, сколько времени нам понадобится, чтобы все выяснить?

– Года должно хватить.

– Сомневаюсь. Прошлое безнадежно. Его слишком много. Прошлое для нас недостижимо.

Я картинно пожал плечами:

– Ладно, вовсе не обязательно повторять одно и то же сто раз. Стало быть, заканчиваем с этим делом. Мне выписать чек Рэкеллу на эти три штуки прямо сейчас или подождать до утра?

– Я просил тебя выписывать чек?

– Нет, сэр.

Вулф снова взял ломтик осетрины и откусил кусок. На пережевывание он никогда не жалел усилий, и ему понадобилось добрых четыре минуты, чтобы закончить. Я тем временем разделался со своей половинкой дыни.

– Арчи, – наконец сказал Вулф.

– Да, сэр.

– Как относится мистер Хит к мисс Гохин?

– Ну… – Я задумался. – Это можно сформулировать по-разному. Я бы сказал, примерно так, как вы бы отнеслись к блюду из тушенной черепахи с хересом, видя и осязая его, если бы считали, что знаете, каким оно будет на вкус, но при условии, что прежде никогда его не пробовали.

– Хватит паясничать! – рявкнул Вулф. – Это серьезный вопрос из области, в которой ты превосходно разбираешься, а я нет. Она волнует его? Пошел бы он ради нее на риск?

– Уж не знаю, насколько он рисковый парень, но я видел, как он смотрел на нее и как отреагировал, когда она к нему прикоснулась. Еще я видел Делию Девлин, равно как и вы. Я бы сказал, Хит может попытаться перейти по крайне шаткому мостику в ветреную погоду, но только если на мостике этом будут перила.

– Именно такое впечатление у меня и сложилось. Придется попробовать.

– Что попробовать?

– Подтолкнуть их. Нанести им удар под ребра. Если прошлое этой компании нам не по силам, то будущее – совсем другое дело. И нам придется попытаться. Если не сработает, попробуем снова. – Он нахмурился. – Даже при самом удачном раскладе у нас один шанс из двадцати. Черт побери, нам потребуется помощь миссис Рэкелл! Хочешь не хочешь, но придется снова с ней встретиться. – Он зачерпнул еще дыни. – Я дам тебе подробные инструкции. Сейчас закончим с едой и пойдем в кабинет. – И с этими словами Вулф положил кусочек дыни в рот и полностью сосредоточился на вкусовых ощущениях.