Рашид Карамако Тритэ
Хроники Хранителей

Ирек

Я: В каждом мире есть зерно дурное, и зерно благое. Вопрос лишь в том, на которое из них проливается дождь и кто владеет садом…

R: Инспектируя очередной мир, и оценивая его шансы на будущее, смотрите на то, откуда берет начало всё хорошее и дурное в нём. Найдя и искоренив главную причину негатива, вы дадите будущему мира – зеленый свет

Кодекс Хранителей, пункт 11.

Этой ночью Иреку опять снились кошмары. Он проснулся от собственного стона, весь в поту. Маленький, грузный, тяжело дыша. Во сне он боролся с черной жутью, а она наваливалась, надвигалась всё ближе и ближе…

Вокруг стоял Лес – большой, тёмный, дикий. Через него невозможно просто прорваться – между стволов крупных сосен и кедров густо и в обилии росли колючки.

Давно власти Города, пытаясь выкурить Стаю из леса, поджигали его, но огонь не пошёл вглубь. Колючки отказались гореть. А вырубать лес – на это бы ушло несколько лет.

В этой мешанине колючек тянулись сквозные дорожки, которые невозможно было увидеть самостоятельно. В этих проходах колючки почему-то не смыкались намертво, а росли в отдельности друг от друга. Давали возможность идти по лесу, лишь изредка цепляясь за оголенную кожу.

По этим тропинкам Стая и передвигалась – до рассвета выходя из леса, а после – сливаясь с ним обратно. Легко обходя патрули, которые бесполезно ходили вдоль края леса туда-сюда, опасливо озираясь на каждый шорох из густой колючей чащи.

Были времена, когда эти патрули беспощадно вырезались Стаей. Но после псам надоело тупить ножи о бесполезных патрульных, которых всё равно посылали сюда в наказание.

Каждый щенок или пёс на уровне каких-то чисто животных рефлексов хорошо понимал, как двигаться сквозь лес. Любой городской очень быстро напорется на непроходимые крючки, пару раз вырвется, потом завязнет, потрепыхается, покричит – а тут уже и Стая прибежит, примет дорогого человека…

По одной такой тропинке Ирек и пошёл по утренним делам.

Присел в кустах, послушал тишину. Как раз светало. Полная темень вокруг постепенно сменялась привычным лесным сумраком.

А потом он услышал голоса. Они шли не к нему, но мимо него. Один голос – кряхтящий, неприятный, принадлежал старику Гаргу – наставнику щенков и молодых псов. Другой – незнакомому псу. Тоже неприятный голос, словно из глухого подвала, который пропах ржавчиной и мокротой.

Всей Стаи никто никогда не видел. Никто не собирался по вечерам у костра, не рассказывал историй – Стая просто жила в лесу, делила добычу – кто успевал добраться до дележки. Строила планы по грабежам в Городе – и в них вписывался тот, кто успевал в них вписаться. Каждый жил отдельно других, как правило – по два-три пса и щенка. И выживали как могли. Часто за счет других.

Если пес шёл по Лесу в одиночку – его могли и подловить, и закопать под какой-нибудь высокой елью, ради ножика, которым тот похвастался неделю назад.

Стая – это Стая. В ней не было единства. Всех объединяло лишь одно: животный голод и страх. На этом всё и основывалось. Голод заставлял Гарга растить молодежь, чтобы отнимать у них добычу. Страх удерживал молодняк от того, чтобы не запустить клыки в спину старику, когда тот в очередной раз уходил с жирным куском добра. Страх в будущем остаться без совета.

Только страх – страх выродиться и остаться в будущем без напарника, без информации о схроне, о патруле – заставлял псов делиться друг с другом едой, а иногда и одеждой, и местом у костра.

Страх и голод. В этом вся Стая.

Но вот двое идут по лесу и не боятся. Один из них старик Гарг, а второй…?

– У стариков уже силы на исходе. Мы не можем есть хлопья и траву. Мясо кончается, Ангел.

Ага. Значит, второго зовут Ангел. На фоне остальных кличек его была мягкой. Но почему “Ангел”? У него даже голос – тёмный, тусклый и неприятный. От него хотелось зарыться поглубже в землю и не высовываться.

– Мясо кончается? – насмешливо сказал Ангел. – Ловите котов.

– Мы их переловили ещё в прошлую зиму. В этом чёртовом лесу больше нет никого, кроме комаров и нас.

– Вот комаров и грызите, как семечки. – равнодушно сказал Ангел. – Дайте им крови попить и лузгайте.

– Ангел! – в голосе Гарга было отчаяние. – Еда кончается, а до конца лета ещё долго. Мы не переживем его, если не достанем что-то…

– Значит, ешьте одного из щенков. – равнодушно сказал Ангел.

– Щенков…?

Впервые Ирек слышал, что Гарг растерян.

– Или двоих. – продолжил Ангел, словно не заметил замешательства Гарга. – Я видел, у вас есть такая парочка: один постоянно в блокнот строчит, а второй толстый. Первый умный, а второй неуклюжий. И то, и другое смертельно опасно.

Ирек, холодея, слышал, как Гарг начал говорить, запинаясь, но Ангел грубо прервал его:

– Ты пришёл получить ответ или пожаловаться? Не зли меня, Гарг. Иначе каждая колючка в этом лесу будет целиться в твои костлявые запястья. Не хочешь пить чужую кровь? Будешь вылизывать свою!

Ветра не было, но лес вдруг зашевелился, зашумел. Заскрипели сосны, зашевелился кустарник. Иреку показалось, ветви тянутся к нему, желая разорвать своими колючками.

– Ты меня понял, Гарг? – в голосе не было жалости. – Чтобы следующей ночью всё было сделано.

– Понял. – Гарг впервые говорил, как старик – кротко и тихо. – Сделаем. Камень воду точит, дождь леса мочит. Как запрыгает щенок по лужам в ночи, так мы ему и скажем: “Не кричи…”

И собеседники разошлись.

Ирек тихо встал, заправил штаны. Прислушался – ушли ли оба….

И вздрогнул, увидев справа тёмную высокую фигуру. Она была чёрной даже на фоне ночного леса. Смотрела на Ирека. Смотрела ему в душу.

– Я знаю, ты всё слышал. – сказала фигура ледяным голосом.

Это был он – Ангел. С которым говорил Гарг.

Ирек сглотнул.

– Теперь ты меня убьешь?

Из-под капюшона раздался хохот.

– Зачем? Ради еды? Не говори чепухи. Раз уж так вышло – мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу. Завтра днём Гарг отведет вас на дело. В Городе есть два человека, у которых очень ценная вещь – и эта ценная вещь лежит в сумке.

– А почему ты не попросишь об этом Гарга?

– Уже попросил. Но Гарг стар и глуп. Он знает, кто я – и несмотря на это, он может украсть сумку и сбежать. А это – ненужные хлопоты. Ты – другое дело. Дети мне всегда нравились больше взрослых – вы искренние, даже когда лжете. И послушные – даже когда бунтуете.

Ангел щёлкнул пальцами и на конце пальца у него загорелся фиолетовый огонек. Не отводя глаз от огонька, Ангел показал пальцем на Ирека. Дрогнув, огонек поменял цвет на ядовито-зеленый.

– Вижу, ты меня понял. – удовлетворенно кивнул Ангел.

Ирек на секунду забыл про угрозу, которая нависла над ним и Сашей, про то, кто перед ним, и залюбовался огоньком.

– А что это такое?

Ангел щёлкнул пальцами, и огонек исчез.

Потом он подошёл к Иреку, зашёл за спину. шурша плащом.

У Ирека волосы встали дыбом, а по спине побежали мурашки. На секунду ему показалось, что Ангел сейчас свернет ему шею или что ещё похуже.

Что-то коснулось его шеи! Ирек вскрикнул и подскочил.

И услышал, что Ангел хохочет.

– Какое тебе дело, мальчишка? Я знаю, что ты боишься меня и готов сделать что угодно, лишь бы опять оказаться в безопасности. Так вот знай: если ты принесешь мне ту сумку – будешь жить. Ты и твой друг. Если попытаетесь сбежать…

– Убьете нас? – сдавленно выдохнул Ирек.

Ангел опять расхохотался – зло, колюче, словно рассыпая иголки.

– Мир сложен, мальчик, ты его не знаешь. Давным-давно я хотел знать, честен человек со мной или лжет. Теперь я знаю, что всегда это умел – но я получил Силу, которая мне это объяснила. И она же забрала у меня возможность убивать. Но я придумал кое-что получше!

Ангел засучил рукав и поднес его поближе к Иреку.

И Ирек сразу понял, зачем Ангелу куртка, плащ и капюшон. Рука была мертвецки белая, а кожа сияла изнутри лунным светом.

А на коже… были лица! Лица, лица… размером с крупную монету. Они смотрели на Ирека, хлопая глазами и беззвучно разевая рты.

Больше было молодых мужчин, но были и старики, и женщины, и девочки, и мальчики. И они были живые! Это не были татуировки или шрамы – это были именно лица людей, словно погруженные по уши в болото – только торчали они из руки Ангела!

Лица смотрели на Ирека, что-то пытаясь ему прошептать.

“Помоги…” – прочел он по губам одного лица – пожилого мужчины, с морщинами и острым носом.

– Обманешь меня – я тебя съем. – прошептал Ангел на ухо Иреку, расправив рукав и спрятав лица обратно за ткань. – Так же, как и их. Поверь, тебе это не понравится.

Далее – развернулся и сделал шаг назад – прямо в колючую стену. Кусты разошлись перед ним – а после сомкнулись. И всё. Словно и не было там никого.

Словно в страшном сне, Ирек подошёл к кустам, протянул руку, коснулся зеленых колючек.

И одёрнулся! На кончике пальца выступила кровь – колючка зацепилась и порвала кожу.

А кусты вокруг зашумели, зашелестели! И как полчище живых змей – кинулись на Ирека! Тысячи колючек впились в его одежду и кожу, подняли над землей, перевернули вниз головой и потащили!

Ирек завопил во весь голос, но зеленые веревки обмотали его рот, подобно кляпу.

Ирек чувствовал, что стоит зеленым лозам чуть сжаться – и он будет раздавлен, разорван колючками на тысячу маленьких мальчиков! И он даже дышать боялся, пока его тащили, несли.

Через некоторое время зелень расступилась, бросив Ирека на землю.

Он опять смог нормально дышать и кричать – что он и сделал первым делом – тяжело задышал и закричал! Лежа на животе, он в панике закрывал руками лицо и шею. Ему казалось, что колючки сейчас вопьются в него опять!

Перед глазами стояли белоснежные лица из руки Ангела, которые молили его о пощаде!

– Чего кричишь, Ирек?

Саша? Ирек перестал кричать, затих. Потом сел, огляделся. Он у корней большого дуба – от которого он и ушёл в кусты. Рядом сидел Саша и в недоумении смотрел на Ирека.

– Опять дурной сон приснился? Чего кричать посреди ночи? Молчи, дурак, и спи уже. Завтра нам в город спозаранку, мне Гарг говорил. Дело там какое-то…

Повернулся на другой бок, поправил под головой куртку и опять засопел.

Саша, Саша… Если бы ты только знал, что у нас там за дело… Ирек отлично понимал, что нельзя объяснить то, через что он сейчас прошёл! Саша подумает, что это был сонный бред, галлюцинация!

Оставалось одно: проследить за тем, чтобы сумка попала к Ангелу. И Ирек молился, чтоб та сумка была не слишком очевидно ценной. А то чего ждать от старика Гарга…

…

Но там оказалось целое богатство! И перстень, который надел Саша, да так и не отдал. Но что за дело Ангелу до одного кольца – когда сумка битком набита деньгами! Их хватит, чтобы купить полгорода!

Саша говорил про корабль, про билеты на него… И Ирек всё время понимал: они не могут уехать.

Не могут. Ангел найдёт их. Ветки с колючками достанут их даже на Островах. Потребуется – вылезут из воды в центре Океана и разорвут их, но сумку доставят Ангелу.

И всё это невозможно было объяснить другу!

Поэтому Ирек просто выбежал из трамвая. Поэтому, когда подъехал автобус – шагнул в него, молясь, чтобы Саша не успел запрыгнуть вместе с ним! Так и произошло.

Когда двери закрылись, Ирек понял, как это выглядело для Саши. Именно он разработал план – благодаря ему они взяли сумку. Сбежали. Ехали в порт. А теперь, в двух шагах от билета на корабль – от свободы, Ирек сначала выбежал из трамвая, а теперь взял и уехал, ничего не объяснив.

Во взгляде Саши была обида и боль. Ирек вспомнил его и на глаза навернулись слезы. Он моргнул, протер их.

Когда снова посмотрел в окно – остановка с Сашей уже была позади.

– Куда едем, молодой человек? – на этот раз кондуктор был вежливым и старым

– До Леса… – рассеянно сказал Ирек, сунул руку в сумку, нащупал купюру наугад и протянул её старику. – Дайте билет.

Старик взял купюру, поперхнулся. Поднёс к глазам, посмотрел на свет. Снял очки, протер их, посмотрел снова. Прокашлялся.

– Да вы что, юноша! – шепот кондуктора звучал громче его обычной речи. – Как же я вам дам сдачу? Я не наберу столько и за неделю!

…

Остановка располагалась на окраине Города. Жильё здесь сдавалось очень дёшево, но тут никто не жил – а если кто и заселялся, к нему домой уже через пару дней наведывалась Стая. Познакомиться, побрататься и унести – всё, что можно съесть, сдать или просто разбить интереса ради о ближайшую сосну.

Жизнь начиналась только ближе к полицейскому участку, в пяти километрах ближе к центру. А здесь же были только пустые дома, безлюдные улицы и дворы и автобусы, которые упрямо ездили по своему расписанию.

Возможно, Ирек был первым за долгие месяцы, кто сошёл на этой станции.

Он планировал просто донести сумку до Леса – и не придумал, как искать в нём Ангела.

Но и не понадобилось.

– Ты быстро. – даже при свете дня под капюшоном Ангела была непроглядная темнота. – Вижу, что принес. Давай его сюда. И садись рядом.

Ирек протянул сумку Ангелу, сел. Тот открыл сумку, удовлетворенно хмыкнул. Запустил руку в купюры.

Слава Богу, сейчас всё закончится. А там уж он объяснит всё как-нибудь Саше…

– Где кольцо? – спросил вдруг Ангел.

Деньги посыпались на асфальт. Ангел просто перевернул сумку, держа её за дно – купюры падали на дорогу к ногам Ирека и тёмным ботинкам Ангела.

– Где кольцо? – повторил Ангел.

– Его… Это… – язык стал тяжёлым и непослушным. – Саша надел… Но он случайно. А вам разве…

– Взять его. – коротко рявкнул Ангел.

Сзади протянулись руки! Две обхватили Ирека за грудь. Ещё две – прижали запястья к доскам. Ещё две – не дали ногам поднять его со скамьи. Ещё одна рука зафиксировала голову за макушку, не давая вертеть ею.

Стая. Ты всегда остаешься её частью. Стая всегда рядом.

И ещё одна – накинула на лицо тряпку, которая противно пахла чем-то медицинским. Ирек попытался вырваться, затрепыхался, вдохнул – едкий запах проник в лёгкие и они словно взорвались изнутри.

Ирек провалился в тошнотворную, тягучую темноту.

…

Ирек закончил рассказ, и они немного сидели и просто смотрели в огонь. Вокруг звучали привычные шорохи ночи – пели цикады, легкий ветер гулял по кустам и траве. Сложно было поверить, что это был другой мир. Словно они нашли укромную безопасную поляну в Лесу, до которой никто из Стаи никогда не доберется – и можно остаться здесь хоть на всю жизнь.

Ирек вздохнул.

– А потом я очнулся уже в зале. Привязан к стулу, рядом ты, а вокруг – Стая.

Ирек увидел, что Саша плачет.

– Эй ты чего?

– Я думал… ты меня предал. – всхлипывал друг. – А ты нас спасал! Ирек, ты настоящий герой. Я не знаю, что бы делал! Прости меня!

Ирек молча сел рядом, друзья обнялись, так и сидели, глядя в костер. Было тепло и хорошо.

– А там был этот… Ангел? – спросил Саша.

– Я не успел заметить…

– Слава Богу, мы теперь здесь, вдали от всего этого. И впереди – целая Вселенная!

– Если мы отсюда вообще когда-нибудь выберемся с этой тарахтелкой… – Ирек кивнул назад.

– Эй, парни! – таксист подошел к костру. Он был весь в масле, а рубашка – в разводах. В руках – разводной ключ и отвертка. И только белоснежная улыбка сияла беззаботным счастьем. – Я починил! Можем ехать.

– Я даже не знаю, а надо ли? – Саша допил остатки кофе и кинул пластиковый стаканчик в костер, в самый жар, чтобы он расплавился. – Да и куда? Может быть, здесь останемся?

– А что здесь делать? Планета слишком маленькая – мы здесь умрем со скуки уже через неделю! – воскликнул Ирек.– Только солнце село, а уже вон рассвет!

И это была правда. Не успело небо потемнеть, как начало светать.

Цикады зашуршали громче. Их не интересовало, что их ночь длилась меньше часа – важно было лишь то, что она заканчивалась.

Мальчишки встали и не сговариваясь начали собираться. А чего рассуждать? У них есть такси, которое может увести куда угодно! А Вселенная – невообразимо велика!

– Мы правда можем поехать куда угодно? – уточнил Саша, когда они забрались внутрь.

– Хоть к чёрту на куличики. – кивнул таксист. – Кстати, так себе местечко, я вам скажу… Я этих куличиков бы в жизни не видел. Вы хоть представляете, где они находятся?

Можно было поехать куда угодно. Машина отвезёт их на самую дальнюю планету, к самым прекрасным рассветам и закатам! А после – куда-нибудь ещё! Стоит только захотеть…

Саша посмотрел в окно, покрутил ручку, закрыл стекло и сказал:

– Отвези туда, где мы сейчас действительно нужны. Есть такое место во Вселенной?

– Найдем… – кивнул таксист.

Что-то повернул на панели управления, чем-то щёлкнул под рулем.

Запорожец взревел, как тигр, затарахтел. Саша заметил струйку дыма, которая показалась из-под багажника.

– Точно починил? – спросил он осторожно.

– Да нормально все… – махнул таксист рукой.

Желтое такси рявкнуло и рвануло в небо! Чтобы затеряться среди звёзд, а потом – найтись.Там, где они сейчас нужны больше всего на свете. Как заказал Саша.

– Надо было спросить раньше! Но все-таки! – крикнул Саша, пока они летели сквозь облака. – Кто ты и откуда? Почему ты приходишь и увозишь меня, когда я хочу?

– У него спроси. – неопределенно мотнул головой таксист.

– У кого? – удивился Саша. – У Ирека?

– У Тоум-Ра у тебя на пальце.

– На пальце? – Саша напрочь забыл о кольце с тигром – настолько привык к нему, хоть и носил его меньше суток. И теперь растерянно смотрел в рубиновые глаза тигра, которые в ответ загорелись красным.

– Это он тебя позвал?

Таксист быстро оглянулся, посмотрел в глаза Саше.

– Так ты не знаешь… Это он меня создал. Вообще-то, ты – но и он тоже. Вы теперь вместе. Одно. Ты и Тоум-Ра.

От этих слов стало очень уютно. “Я и Тоум-Ра” – подумал Саша. – “Я и Тоум-Ра. Как это тепло звучит”.

– Просто спроси его. Вслух или про себя. И он ответит.

Саша устроился поудобнее и начал спрашивать. Про всё и сразу…

Глаза тигра загорелись. В красном свете была покой и сила. Он говорил, и его слышал только Саша.

– Эй… – осторожно тронул его за плечо Ирек. – Саша, ты чего?

– Не нужно. – таксист смотрел недовольно. – Хранителю нужно дать время себя осознать.

Ирек ничего не понял. Но делать было нечего, и он кивнул, устроился поудобнее, закрыл глаза и заснул.

Кант и Ёжик

Я: Неизбежно только то, что неизбежно. Всё остальное возможно. Неизбежное – случится. Возможное – возможно случится. Только так.

R: Некоторые события произойдут. Некоторые – нет.

Кодекс Хранителей, пункт 17.

Старик отвёл их на холм с заброшенным ржавым памятником. Оттуда был виден порт и заброшенные доки рядом. Когда-то полные народу, теперь пустовали.

Старик порылся в кустах, дал им бинокль и буркнул:

– Большой белый склад, 1В. Смотрите в окна.

– Ты не возьмёшь нас к нему? – спросил Кант.

– Может, вы и сами не захотите. – кинул старик через плечо и исчез в кустах.

Кант всмотрелся в пейзаж из ржавых складов по ними. Морская гладь за доками была даже красивой – если не думать о том, что вода прибывает по метру в сутки.

Вот уже три десятка лет фундаменты каждого здания близ моря ставили на пневматические подъемы. Поднимается вода – поднимается и здание.

Но вода рано или поздно пойдёт и дальше…

– Белый склад 1В, вижу…

– Кант, я останусь здесь? – задал Ёжик вопрос, который мучил его всю дорогу сюда. – Если я не Хранитель, у меня нет Тоум-Ра, то я и уйти не могу?

– Да, выходит, так… – рассеянно проговорил Кант, водя биноклем по окнам склада.

– Тогда какого чёрта я здесь делаю? Пойду и хоть повеселюсь напоследок….

– Как именно? Вместе с твоим Тоум-Ра у нас и все деньги украли. – охладил его пыл Кант. – Кстати, до сих пор не понимаю, зачем ты их каждый раз набираешь такую кучу…

Ёжик внимательно оглядел Канта с ног до головы, а после – подошёл и отвесил тому пинка по заднице.

Тот подскочил.

– Кант! Я останусь на планете, которая погибает! Её солнце гаснет! Перед этим растопив ледники – воды которого пожирают континенты! Что мне делать?

– Я не знаю. – Кант выглядел несчастным. – Планета действительно погибает. И – скажу честно – я даже не буду менять Вердикт. Здесь действительно всё очень плохо. И ни одного выхода из этого тупика нет. И ты действительно останешься здесь.

– Тогда какого…?!

– Так кто же его знает, дружище… – долговязый философ осекся, достал из кармана индикатор, всмотрелся…

Шарик всё ещё был черным. Но прямо по центру горел белый огонек. И чернота была – не как смола, а как черные чернила, разведенные в воде, неоднородной.

– Дружище. Индикатор показывает, что у планеты есть шанс. Небольшой, но есть. И это сейчас, когда ты – остаешься.

– И что это значит?

– Ты – её шанс на выживание. – Кант опять взял бинокль и наставил его на склад.

– И что я могу? – Ёжик развёл руками и почти взревел. – Заново зажечь солнце? Сказать людям: “Любите друг друга, гады!”

– Ну откуда я знаю, что ты можешь… – Кант дал Ёжику бинокль. – Смотри – большое окно по центру, без стекла. Дело дрянь.

Ёжик проглотил эмоции, глянул в бинокль и обалдел: в центре склада к стульями были привязаны мальчики – те самые, которых они искали весь день. Вокруг стояла толпа людей, в черных одеждах, с оружием.

– Тебе нет смысла идти туда. – быстро сказал Кант. – Я пойду один и вытащу их. Ты жди меня здесь.

– Нет, я тоже… – начал Ёжик.

Но Кант быстро постучал по Сове и исчез. Даже отсюда Ёжик увидел синее сияние на улице недалеко от входа в склад.

“Самоуверенный упырь!” – скрипнул Ёжик зубами. – “Что же, если я не Хранитель, теперь и пользы от меня никакой? Не дождёшься!”

И побежал к складу.

…

Пока он бежал, Кант уже всё сделал. Но Ёжик бы и не смог вмешаться – без Тоум-Ра он стал обычным человеком.

Вся банда, она же – как её называл оживленный старик – Стая – полегла на пол, прижатая голубым свечением из глаз совы Канта.

– И где они? – недоуменно спросил Ёжик, осматривая абсолютно пустой ангар. – И что это за дыра в потолке?

В дальнем, самом тёмном углу ангара возникла высокая фигура – в куртке и черном капюшоне. Парням на миг показалось, что это тень сгустилась в форму человека.

Фигура вышла в свет. Черная куртка, черные перчатки, брюки и ботинки. тёмная ночь под капюшоном – без лица. Движения фигуры плавные, как у паука. Чувствовалось: она готова в любой момент броситься. Или на парней – или прочь, если сочтет это верным.

– А вот и вы. А я гадал – придете или нет. Понравилась вам наша планета, Хранители?

– Ты даже не представляешь, насколько. – процедил Ёжик. – Поганое место, поганые люди. И ты, похоже, тот ещё тип. Кант, почему он всё ещё стоит? Чем он лучше этих… – кивнул он на остальную банду, прижатую синим светом.

Но у Канта в глазах были растерянность и страх, словно ему дали мешок с большим живым ядовитым пауком. И убить сложно, и выкинуть нельзя – стой и держи, как дурак.

Ёжик никогда не видел такого в глазах напарника. Значит, творилось что-то из ряда вон выходящее.

– Так ты же Ангел… – растерянно произнес Кант.

Фигура зашлась хохотом, который давил на барабанные перепонки.

– Узнал? Я тебя учил быть Хранителем.

– А потом ты стал чистым дьяволом, и я от тебя ушёл. – голос Канта стал резким. – Какого чёрта ты здесь забыл?

– Я здесь живу. Уже много лет. Давай без историй? Они никому не интересны… Что делать будем? Если вы здесь хотите ставить Вердикт – так я не позволю! Согласно Кодексу, я – Хранитель – принимаю в нём участие. И я – против. Про-о-отив!

– Ваша звезда скоро погаснет. – крикнул Кант. – Твоими стараниями, как я теперь понимаю. Планета всё равно погибнет. И ты с ней.

– Плевать. – равнодушно ответил Ангел. – Всё лучше, чем скакать из мира в мир, непонятно для кого и зачем. Вы ещё не наигрались? Хотите, я вам покажу, что получаешь, отказываясь жить ради какой-то там миссии?

Ангел снял капюшон. Он оказался лысым тощим парнем с тонкими скулами и кожей, которая сияла лунным светом. Как и его глаза – холодные и абсолютно равнодушные. Словно вырезанные из камня. Далее он расстегнул и снял куртку, перчатки. В ангаре стало светлее, из-за света, который шёл из его рук. Расстегнул рубашку, снял и кинул её на пол.

Кожа была не гладкой, само тело Ангела словно жило своей жизнью. С рисунками… Ежик не сразу понял, в чём дело. Кант тоже. Но потом они увидели… лица. Они шевелились, звали, беззвучно кричали. От одного взгляда на Ангела бросало в дрожь.

– Видишь этих людей? – довольно спросил Ангел. – Они живы. И всегда такими останутся. Я никого не убивал. А значит я – по-прежнему Хранитель.

– Ну ты и нелюдь. – искренне сказал Ёжик.

– Как и вы. – пожал плечами Ангел.

Стая притихла, лежа на полу ангара. Похоже, демонстрация лиц на теле вожака никогда ничем хорошим не кончалась.

– Я вас почувствовал, как только вы здесь появились. И у одного из вас – о чудо! – оказался чужой Тоум-Ра… Давным-давно мой Тоум-Ра переместил меня сюда и в очередной раз потребовал поставить Вердикт. А я ходил и мне здесь нравилось! Хорошая планета, хорошие люди. Вкусная еда. Я не хотел уходить отсюда! А пришлось бы. И я отказался служить этой штуке, с которой был связан.

– Он тебя отверг? – с интересом спросил Кант.

– Да. – кивнул Ангел. – Я оказался заперт здесь. Но сила Желать осталась точно такой же, как до того, как я его обрел. Просто я не мог покинуть планету. И я начал Желать…

– Похоже, ничего хорошего ты не хотел… – критически осмотрел Ёжик Ангела с головы до ног. – Ты больше похож на живой труп. Закопать бы тебя…

– Вы не можете убить меня. – неприятно улыбнулся Ангел. – Никто не может. Он не даст. Тоум-Ра от меня ушёл, но связь осталась. За всё время я так никого и не убил – так что он до сих пор меня оберегает. Уйти не даёт, но оберегает.

– А зачем тебе понадобился… мой? – Ёжик осекся на слове “мой”, но вопрос всё же завершил.

– Во-первых, не твой. – улыбнулся Ангел. – Во-вторых – смог его использовать ты, смог бы и я. Теперь-то какая разница? Он у настоящего Хранителя. И ты, и я останемся здесь – до самой смерти звезды.

Ёжик бешено соображал. Мысль оставаться на одной планете с этим человеком ему не нравилась. Он мельком посмотрел на Канта – тот был мрачный, как туча. Похоже, ситуация действительно была безвыходной.

И Ангел не собирался делать её проще.

– А когда он. – кивнул Ангел на Канта. – уйдёт, я тебя съем. Хочешь увидеть, как это происходит? Лично мое изобретение!

Он огляделся на лежащих на полу людей. Те притихли, даже дышать перестали. Похоже, уже знали, чем это грозит.

Ангел подошёл к одному синему сиянию, просунул через него руку и вытащил уже знакомого парням человека! Старик Гарг, которого оживил Кант.

– Гарг, ты меня разочаровал. – укоризненно сказал ему Ангел.

– Пожалуйста… – умоляюще произнес старик. – Я верно служил тебе, натаскивал твоих щенков…

– И не смог принести одно паршивое кольцо, когда я тебя об этом попросил. – оборвал его Ангел. – И я опять заперт здесь, без надежды щёлкнуть пальцами и убраться подальше. Все, хватит.

Из его глаз вырвалось белоснежное сияние, которое прошило старика насквозь, наполнило, окружило…

– Мы можем что-нибудь сделать? – спросил Ёжик Кант.

Тот только головой мотнул.

Белый свет сжал Гарга и начал словно пылесос, всасывать его прямо в лицо Ангела. Старик извивался, кричал, но ничего не мог сделать. Ангел же стоял прямо, и даже торжественно, не шевелясь, раскинув руки. Кожа сияла ярче.

Минута – и всё закончилось. Гарга больше не было.

– Интересно, что же будет сейчас… – пробормотал Кант как бы про себя, но в полный голос.

– Я тебе даже покажу! – воскликнул Ангел.

Подбежав к ним, как к старым друзьям, он ткнул пальцем на свое правое плечо.

Там был старик Гарг. Его маленькое – размером с панцирь домашней черепахи – лицо торчало из белой-белой кожи. Беззвучно разевая рот, он пытался кричать.

А ещё Гарг светился – только уже не лунным, а желтым, солнечным светом словно от тусклой лампы. Через секунду – уже как обычного торшера.

Кант рванул Ёжика за рукав и побежал в дальний угол Ангара.

Ангел зашёлся в хохоте.

– Неужели так страшно?

Но Кант тащил и тащил Ёжика, пока не отдалился. Ангел стоял и с интересом смотрел на них, не спеша идти следом.

– Что происходит? – спросил Ёжик.

– Кончилось время старика. – ответил Кант. – Он превращается в звезду.

– В смысле: в звезду? – обалдел Ёжик.

– Я же тебе рассказывал. – пожал Кант плечами. – Когда я получил свой Тоум-Ра, то молил о том, чтобы моя жена оказалась рядом хотя бы на день, чтобы стала моей звездой. Так и произошло. Так теперь это и работает. Человек оживает, а после – умирает. И превращается в звезду.

– Что, в прямом смысле? Прямо в настоящую звезду?

– Сам посмотри.

Лунное сияние уже не было чисто-небесно-голубым. Постепенно сменилось желтым. И светилось всё ярче, ярче… Вот из Ангара исчезли тени.

Ангел смотрел на свои руки, по которым бежал желтый свет, не веря глазам. На его лице был ужас. Он не понимал, что происходит.

Разгоралась звезда. И это было жарко!

Ангел закричал! Начал бить руками себя по телу, пытаться не то сорвать с себя кожу, не то выпрыгнуть из груди… Забегал по ангару, секунда за секундой загораясь ярче и ярче. Наконец упал на колени и издал пронзительный вопль – отчаянный и безнадежный.

В ангаре лопнули окна.

Но из собственного тела – не сбежать.

– Кант, что делать? – ровным тоном спросил Ёжик. – Если на поверхности планеты сейчас загориться звезда – планете конец. Да и нам. Мы ведь не успеем уйти?

Кант покачал головой.

– Тогда что делать? – Ёжик начал паниковать.

– Просто расслабься и смотри. – ответил ему Кант, перекрикивая треск и гул из центра ангара – это распадался Ангел, не в силах противостоять вселенскому огню, который разрывал его изнутри. – Этого всё равно было не избежать. К тому же, когда ты ещё увидишь, как рождается звезда?